Первое из того многого, что ты мне откроешь

Пожалуй, худшее в постоянном бегстве – одиночество. Брюс общался с людьми. Приходилось, для того чтобы выжить. Но простейшее взаимодействие, призванное обеспечить ему деньги, или еду, или жилье, было страшно далеко от настоящих отношений. Брюс не мог иметь друзей. По крайней мере, не сейчас. Пока сомневался, что они будут в безопасности. Он не собирался экспериментировать на ничего не подозревающем человеке. А рассказывать, кем – а точнее, чем – он являлся, было опасно для него самого. Кроме того, любой, кто узнал бы о чудовищной стороне Брюса, скорее всего, рванул бы прочь со всей возможной скоростью. И вот к чему все привело. Брюс был неспособен ни завести друга, ни стать другом, потому что для обеих сторон это представляло слишком большую опасность. Конец истории. Так что он стал одиночкой. А иногда на одиночек смотрят точно так же, как на людей с монстрами внутри. У них скрытные характеры, у этих одиночек. Всегда сами по себе, не желают поддерживать разговор, уклоняются от вопросов. Лучше держаться от них подальше. Зато одиночки становятся отличными наблюдателями. Они кружат на краю общества, посматривая издалека, как человеческая раса суетится в поисках чего-то жизненно для нее важного. Брюс сидел за одним из столиков, расставленных перед небольшим кафе. Он потягивал чай и рассматривал окружающий мир. Неподалеку от него разговаривали две женщины. Одна сидела спиной к Брюсу, зато ее подругу было отлично видно. Красавица с длинными темными волосами и ослепительной улыбкой. Брюс начал воображать, как замечательно было бы иметь возможность сесть рядом с ней, поговорить, посмеяться и… быть нормальным. Он не осознавал, что пялится на нее. Он ведь не хотел. Но она, должно быть, заметила, потому что внезапно встретилась с ним взглядом. Смутившись оттого, что его подловили, Брюс попытался сохранить спокойствие и вежливо улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ, но уже миг спустя почему-то насторожилась и отвернулась. Брюс вздохнул. Как обычно, но оно и к лучшему. *** Так вот каков Тони Старк, подумал Брюс, когда вышеупомянутый привлек к себе все внимание в ту же минуту, как появился на мостике Хелликарьера. Конечно же, Брюс знал, кто такой Старк. Впрочем, кто не знал? Этот человек был гением. И, если верить таблоидам, которые изредка попадались на глаза Брюсу, то Старка дипломатично называли «эксцентричным». Он быстро добрался до Брюса. Тот сам не понял, когда Старк успел оказаться прямо перед ним, начал трясти его за руку и бормотать что-то о «бесподобном» и «яростном монстре». Его глаза сияли, как звезды, а рука грела, как солнце. Брюс был так им ослеплен, что смог выдавить только невнятное «спасибо». А потом Тони наклонил голову и на мгновение всмотрелся в Брюса. Выпустив его руку, он сказал: – Я не имел в виду ничего оскорбительного… но подразумевал именно то, что сказал, – и подмигнул Брюсу. Может, именно в этот момент Фьюри завернул приветственную речь. Брюс не мог вспомнить. Делить пространство лаборатории со Старком было сродни тому, чтобы пытаться работать в центре торнадо. Тони много говорил, и часто. И шутил, тоже часто. А еще испытывал чужое терпение. Часто. Все в этом человеке было возведено в десятую степень. Но он и завораживал. Целиком и полностью. Они обсуждали кажущиеся очевидными отличия – или, возможно, схожие черты, – между световым кругом в груди Тони и гигантским пучком ярости в душе Брюса, когда Тони внезапно спросил: – А у тебя это со всеми так, или только со мной? Брюс был сбит с толку. – Что? Тони продолжил трещать. – Потому что я никогда не видел, чтобы это случалось из-за кого-то другого, так что я начинаю подозревать… – Ты о чем вообще? – Брюс явно понятия не имел, на что намекает Тони. – Следуй за мной, – скомандовал Тони. Он вывел Брюса из лаборатории и направился дальше по коридору не куда-нибудь, а в ванную. Внутри никого не было. Тони осторожно положил руки на плечи Брюсу и развернул его к зеркалу. Они стояли прямо напротив, Тони находился за Брюсом и по-прежнему держал его за плечи. Пока они всматривались в свои отражения, Тони снова заговорил. – Вы очаровательны, доктор Беннер, вы знаете это? И тут это произошло. Брюс залился румянцем. Но не обычной розовой волной. Румянец Брюса был нежнейшего оттенка зеленого. Похожий на фисташковый крем, который Тони так любил в детстве и которого не ел вот уже много лет. Тони подумал, что это прелестно. До этого момента Брюс и не знал, что так может. На ошеломленный взгляд Брюса Тони ответил теплой улыбкой. – Когда это произошло на мостике, я подумал, что вывел тебя из себя. Но теперь мне кажется, что дело совсем не в этом. Было несколько случаев, когда причиной румянца Брюса становились другие люди, но Тони предпочел проигнорировать эти аномалии. До сих пор он настаивает, что Брюс покрывается зеленым румянцем только из-за него.