Два «кошмарных» идиота.

- Энма-кун, - печально начала Сасагава после пятиминутного молчания. Уже давно стало ясно, что она откажет парню по полной программе. – Прости, я не могу ответить на твои чувства. - Девушка поклонилась ему в знак извинения. Видно было, что ей тяжело причинять Козато боль, но нужно же было, в конце концов, разобраться с этой любовной ситуацией. - Я… я понимаю. – Пробормотал в ответ парниша, скрыв свои глаза под челкой. - Тсуна-кун… - продолжила она, повернувшись к Десятому боссу Вонголы. Савада боялся взглянуть Киоко в глаза - ведь он любил эту девушку несколько лет, постоянно был с ней рядом, оберегал, он один спасал ее, когда нападали враги. Он поклялся… Когда они попали в десятилетнее будущее, он поклялся защищать ее ценой своей жизни. У нее на глазах этот парень превратился из никчемного неудачника в ответственного босса семьи Вонгола, хоть очень долго это и отрицал. Парень смирился с этим, ведь деваться от Реборна ему некуда – киллер найдет его везде. Но это произошло уже через несколько лет после их с ним знакоства. Поэтому Тсуна и боялся потерять свою первую любовь. Оставаться с ней просто друзьями было уже невозможно – он хотел защищать ее не как… друга. Он любит ее и хочет знать, что эти чувства не ограничены только одной стороной. Сильно зажмурив глаза, он приготовился было услышать худшее, но когда Сасагава обратилась к парню, голос ее звучал более… живо, радостно. Парень открыл глаза и встретился взглядом с Киоко. И, если во время отказа Энме она строила извиняющийся взгляд, то сейчас она… улыбалась. *** «Поверить не могу, что я теперь встречаюсь с самой Киоко-чан! Оказывается, и я ей нравился эти годы… Господи, какое же счастье! Если это сон, то я не хочу просыпаться!» Сейчас босс Вонголы шел домой вместе с боссом семьи Шимон, потому что на его предложение провести девушку до дома, Киоко неожиданно-негаданно засмущалась и убежала. А идти домой одному, имея при себе такую радостную новость - совершенно не хотелось, тем более примета плохая. Поэтому Тсуна решил пройтись до дома вместе с Козато. И чем дольше длилось общение шатена с собственными мыслями, тем более неловко становилось обоим. Можно сказать, один из них отбил любовь у другого. Хотя, это с какой стороны посмотреть... Как ни странно, Энма сейчас не испытывал ничего, кроме непонимания. Он не почувствовал ничего, когда Киоко ему отказала. Ну, отказала, что в этом такого? Будто бы она никогда и не являлась объектом его любви. Но когда она давала ответ Тсуне, парень заметил, что держит ладони сжатыми в кулаки, лишь когда от боли заныли ладони. Красные борозды… От мимолетного напряжения остались лишь красные тонкие вмятины на ладонях. Тогда в душе у Козато творилось черти что, и парню хотелось узнать, почему. Нет, это не ревность к рыжеволосой девушке, отнюдь нет. Это он понял тогда, когда она ему отказала в чувствах. Тогда Энма подумал, что она очень хороший друг – она ведь извинилась за то, что, по ее мнению, ранила чувства босса Шимон. Не хотелось терять друга из-за чувств, которых не было вовсе. Но все же… что это было за жгучее ощущение в груди, когда Сасагава давала ответ Тсуне? - Зайдешь? – вывел из размышлений голос друга. Сейчас он выглядел очень радостно: улыбка до ушей, несвойственный ему румянец на щеках – обычно Савада выглядел куда бледнее, глаза горят счастьем… И от того, что его друг счастлив, постепенно счастлив становился и сам Козато. - Конечно. В доме Тсунаёши, как обычно, царило веселье. В основном, веселье создавал Ламбо, бегая по дому за И-пин, смеясь, называя её яйцеголовой, успевая еще обращаться к Реборну с угрозами типа: «Я обязательно убью тебя, Реборн!», за что получал чем-то тяжелым по голове от самого киллера. Последний, кстати говоря, не только успевал ударять Хранителя Грозы чем-то тяжелым с расстояния, но он еще и ел какую-то сладость с ложечки, которую ласково подносила ко рту аркобалено никто иная, как Бьянки – вечно влюбленная в этого малыша девушка. Наёмник семьи Бовино, ясное дело, пытался не разреветься, все время повторяя: «Спокойствие… только спокойствие…» - Ламбо! Сколько же можно тебе повторять – не провоцируй его! Себе же хуже делаешь! – подошла к товарищу И-пин. Впрочем, пятилетний неумеха-убийца ее даже и не слушал: он в очередной раз за день разрыдался и начал бегать по кругу, выкрикивая гадости в сторону Реборна. - Заткнись, тупая корова! Достал уже рыдать по поводу и без! – раздраженно бросил Гокудера, пытавшийся сосредоточиться на учебнике по истории. Спрашивается, зачем отличнику учить что-то, если он и так знает все даже лучше, чем сам учитель? С приходом Тсуны и Энмы, настроение в доме не изменилось ни на йоту. Точнее, все обитатели отреагировали на их приход как можно не адекватнее, что вполне было в духе этой непредсказуемой семьи, которая разрасталась на глазах – не успеет Нана оглянуться, а членов ее семейства станет в разы больше, чем людей, состоящих в Вонголе. Где-то из гостиной еще слышались вопли и плач Ламбо, ругательства Гокудеры, ласковые слова по отношению к Реборну от Бьянки и тихий напев какой-то очень заурядной мелодии в исполнении мамы Тсунаёши. Все вместе это звучало даже хуже, чем скрежет когтей по стеклу, но почему-то именно этот «оркестр» стал настолько родным, что даже перестал раздражать. Навстречу боссу вышел Хранитель Урагана, естественно, вмиг просветлев, словно бы это не он ругал маленького наёмника семьи Бовино. - Джудайме! – воскликнул Хаято, подбегая к другу. – С возвращением! А мы тут… - Морально опускаем тупую корову. – Внес свою лепту евший какую-то вкусняшку с рук Бьянки Реборн, отчего девушка тут же покраснела и лишь плотнее прижала к себе малыша – настолько сильна была ее любовь к этому аркобалено, что всё, что было им сказано, воспринималось Ядовитым Скорпионом как небесная подать. - Пытаемся успокоить его! – воскликнула И-пин, пытавшаяся остановить телёнка. - Да, и историю учим. – Все-таки договорил Гокудера, но потом его словно просветило: - Джудайме, вы ведь помните о том, что завтра у нас контрольная по истории? Конечно же, Десятый босс Вонголы напрочь забыл о существовании этого, да и в общем-то других предметов в принципе, ведь у него были совершенно другие заботы, с учебой никак не связанные. Энма, кстати говоря, тоже особенно не парился по поводу контроля – он вообще всегда придерживался одной теории: «Да поможет мне сила семьи Шимон», и именно так он, с горем пополам, зарабатывал свои честные оценки «удовлетворительно». - Хотите, я с вами позанимаюсь? – спросил обеспокоенный Хаято. Его, похоже, одного заботила успеваемость Тсуны. Конечно же, за исключением Реборна, но того вряд ли волновала его учеба, он больше волновался по поводу тренировок своего подопечного. Сейчас Савада находился как раз на той стадии, когда с ролью босса приходится не только мириться, но и научиться ее принимать и одобрять. А это самое главное. - Эм… - оживился вдруг Тсунаёши. – Спасибо, Гокудера-кун, но не надо. Обещаю, что мы с Энмой-куном сегодня ее почитаем. Правда, Энма-кун? – с надеждой во взгляде обратился шатен к другу. Парень до сих пор помнил те попытки объяснения уроков в исполнении Хранителя Урагана. Правой Руке Десятого точно нужно идти в профессора… причем сейчас же. - А… Д-да. Мы сегодня весь вечер будем учить! – парниша, под таким напором умоляющего взгляда друга просто не смог ничего нормально ответить, настолько его пронзил этот взор карих глаз. Впрочем, на это мимолетное замешательство никто не обратил внимания, потому что парень всегда был немного… странный. Большую часть времени молчит, очень мало говорит о себе, а если быть точнее, информацию о себе приходится из него вытаскивать буквально клещами и лишь с Тсуной он может просто молчать, но при этом разделять его чувства полностью и без остатка. Им обоим даже не нужно слов – они чувствуют друг друга, как две части одного целого. «…потому что моя гордость – это ты» - Тут же промелькнули слова Савады в голове у Козато. - А, ну ладно. – Гокудера даже не обиделся, что его так деликатно «отшили». Он знал, что если действительно понадобится своему боссу, то тут же заметит это. По крайней мере сегодня его помощь точно не понадобится. - А еще мы готовим обед! – с небольшим опозданием Нана все-таки появилась на пороге в фартуке, махровых тапочках и со своей любимой поварешкой в руках. – И для вкусного стола мне нужно докупить пару ингредиентов… Ну, кто со мной в магазин? – мама всегда отличалась своей любвеобильностью и с радостью принимала друзей своего сына, как своих родных детей. Бьянки она вообще принимает, как свою старшую дочь. - Савада-сан, разрешите мне помочь вам. – Как всегда в уважительной форме ответил Гокудера. Конечно же – то же мама Джудайме! И на нее нужно произвести хорошее впечатление. - Я тоже иду, маман. – Ответил Реборн, спрыгивая с рук старшей сестры Хаято. Девушка, конечно же, тоже идет – раз уж Реборн решил помочь маме Тсуны… Тут уж дело любви, как бы выразилась Ядовитый Скорпион. - Ламбо-сан тоже с ва… - как обычно, тупая корова не может спокойно пройти даже пяти метров без происшествий. На этот раз он так быстро пытался выбежать в коридор, что не заметил преграду в виде… косяка двери и налетел на него со всей скорости. - Только… спокойствие… Только… спокойствие… «Только не это!» - тут даже угадывать не надо, чьи были эти мысли… Пятилетний наёмник разрыдался, казалось, даже громче, чем было до этого. Он снова начал бегать по кругу, ясное дело, даже не смотря под ноги и не беспокоясь о том, что он снова может во что-нибудь врезаться. Децибелы шума превышали все допустимые нормы, плач телёнка был настолько громкий, что барабанные перепонки могли с легкостью порваться. Но никого из присутствующих истерика ребенка, казалось, даже не интересовала. Были бы в гостях неизвестные люди, точно бы подумали, что семейка сумасшедшая – ребенок плачет, а им хоть бы хны. Но только близкое окружение семьи Савада (плюс, конечно же, соседи), знали, что это никакая не семья, где ребенку не уделяется внимание, а дело просто в самом Ламбо. Рыдая, Хранитель Грозы вновь налетел на препятствие – на этот раз этим «препятствием» оказалась И-пин, которая хотела поймать друга. Оба юных киллера свалились с ног, а из парика телёнка выпало что-то большое, фиолетовое, длинное… Базука десятилетия. У этого оружия семьи Бовино есть такая особенность – словно бы нацеленность на жертву. И этими самыми жертвами, как по закону жанра оказались сами дети. Гостиную заволок розовый дым, а как только он рассеялся, вместо пятилетних ребятишек были уже взрослые Ламбо и И-пин. - Ну и ну… Не думал, что мы еще когда-нибудь встретимся, юные Вонгола. – протянул Хранитель Грозы, сладко потягиваясь. – Маленький я опять что-то натворил? - Ой-ой-ой! – девушка, что появилась на месте И-пин, была совершенно не похожа на нее пятилетнюю. Мало того, что волосы отрастила, которые заплетала в две тонкие, но аккуратные косички, так еще и выучила японский – причем говорила она на нем, как самая настоящая японка. – Если я через две минуты не принесу заказ, Кавахиро-сан снова будет сердиться! – точно же. И-пин из десятилетнего будущего оставила работу наёмницы и теперь работала простым курьером рамена и самый частый клиент – некий дядюшка Кавахиро, с которым Вонголе некогда приходилось пересекаться. Тогда этот странный человек спас их, спрятав в своём доме и сбив с толку одного из Погребальных Венков. Но больше о нём ничего неизвестно. – Извините меня, Савада-сан, я тороплюсь! – воскликнула девушка, оказавшись в коридоре и выбегая на улицу. Лишь тогда-то компания и заметила некое изменение. Для начала они даже не поняли, откуда здесь И-пин из десятилетнего будущего, но потом вспомнили, что пару минут назад слышали какой-то грохот… - О, Тсу-кун, у нас снова гости? – улыбнулась Нана, заглядывая обратно в комнату и видя там взрослого Ламбо. Правда, женщина его так и не узнала. – Я так рада, что у тебя так много друзей! - РОМЕЕЕООО! – яростный рёв Ядовитого Скорпиона означал только одно: Ламбо надо срочно сваливать. Ох, сколько раз он пытался начать разговор с девушкой о том, что он не является никаким Ромео, а он, Ламбо, просто очень похож на ее бывшего парня. Пусть, похожи как две капли воды, все же они разные люди. К сожалению, времени об этом сказать не было – приходилось брать ноги в руки и сматываться как можно скорее от киллерши. К двойному сожалению, все предыдущие попытки побега были провалены подчистую. И этот раз – не исключение. Ядовитая кухня Бьянки, неестественного фиолетового цвета (что бы она ни готовила – всегда получается отрава!) попала прямиком в голову Хранителю Грозы. Бедный, бедный Ламбо. Последующие несколько часов он точно пробудет в отключке, а на следующие несколько суток – назначит свидание верному белому другу. Итак, отведенные 5 минут прошли и в гостиной раздался хлопок, после чего комнату снова заволокло густым дымом, который, кстати говоря, быстро улетучивался. На месте, где некогда валялся пятнадцатилетний Ламбо, сейчас сидел пятилетний ребенок. Глаза – круглые, сам не шевелится, даже не моргает, но главный факт, по которому все поняли, что что-то не то, заключался в том, что наёмник семьи Бовино молчал. Как говорится, молчание золото, но в данном случае это означало лишь беду. - Ламбо, что-то случилось? – обеспокоенно спросил Савада, подходя к своему Хранителю. Маленький мальчик лишь недоумённо перевел взгляд на своего босса и прошептал: - Взрослый Тсуна крут… - и только Нана не поняла смысл этих слов, благо, женщина никогда не задавалась вопросами по поводу «странности» членов ее семьи. В мгновение ока настроение у малыша поменялось – он засмеялся и прыгнул на шею к Десятому, провозглашая: - Нья-ха-ха! Но не настолько крут, как Ламбо-сан! Ламбо-сан крутой мафиози! Самый крутой мафиози в мире!.. - Ну же, Ламбо, ты же собирался с нами в магазин идти. – К облегчению босса Вонголы, ребёнка с его шеи сняла Бьянки, перекинув себе через плечо. В последнее время к маленькому наёмнику Ядовитый Скорпион относилась куда более мягче (что не скажешь, конечно же, о его взрослой версии), наверняка это связано с тем, что Реборн как-то ей сказал, что ему нравится, когда она нянчится с детьми. Девушка, конечно же, подумала уже о том, что ее любимый хочет от нее детей, но все оказалось куда проще: аркобалено сказал это потому, что зачастую не с кем было оставлять эту «маленькую проблему», а ради него Бьянки сделает все, что угодно, даже станет «мамочкой» для тупой коровы. - Тсу-кун, я могу на тебя положиться? – неизвестно когда, но Нана уже успела снять фартук, поставить суп на медленный огонь и сейчас одевала свои неизменно любимые белые туфли. – Присмотрите за домом, мальчики? - Да, мам. - Конечно, Савада-сан… - Энма никак не мог привыкнуть к тому, как остальные называют мать Тсуны: мама, маман, Нана-сан… И тут дело даже не в том, что сам он вырос без матери – её ему заменила Адельхейд, заботясь не только о нём, но и обо всех шимоновцах. Он бывал в этом доме уже бесчисленное количество раз и влился в семью так же, как и Реборн с Бьянки, как Ламбо, И-пин, Гокудера, Фуута… Его тоже считали членом семьи и все (кроме Хаято) называли Нану «мамой». Этого-то Козато понять и не мог. - Ну, тогда мы пошли. – Женщина нежно поцеловала сына в щеку, а Энме она лишь подмигнула – этим жестом она всегда просила его позаботиться о сыне, знала ведь, какой он у нее растет растяпа. И лишь когда «большая семья» вышла из дома, парни облегченно вздохнули. Наконец-то тишина и спокойствие, наконец-то они одни, вот она – долгожданная свобода! «Надо позвонить Киоко-чан, узнать, как она дошла до дома… Может быть, удастся с ней еще подольше поболтать!..» - сразу же предался мечтам шатен, даже и не заметив, что все его мысли выдала его же глупая улыбка. Реборн всегда говорил своему ученику, что тому надо поработать над своей мимикой. - Будешь звонить Киоко-чан? – озвучил свои мысли и мысли Савады Энма. Козато сам даже не заметил того, как из уст вылетели слова, а как говорится, обратно слово уже не поймаешь… Дабы не ляпнуть еще что-нибудь лишнего, парень закрыл себе рот ладонью, сквозь пальцы пробормотав: - Я пойду в твою комнату, хорошо? – и, получив неуверенный утвердительный кивок, поднялся на второй этаж, осторожно прикрыв дверь в комнату друга за собой, но даже тихий щелчок казался для него невыносимо громким. Если вернуться сейчас к боссу Вонголы, то можно было увидеть, как он от злости на самого себя закусывает нижнюю губу и сжимает руки в кулаки. А складка между бровями, казалось, стала еще заметнее, нежели была в моментах, когда он сражался с врагами. Но сейчас внутри него было не чувство отваги, а чувство вины перед другом. Он одним своим поведением оскорбил его. Но мало того, что он при нём хотел было звонить Сасагаве, так он ещё и напрочь забыл о его чувствах к ней! Он же тоже любит её, и, пусть даже получил отказ, чувства его вряд ли изменятся к ней! Так ещё масло в огонь подлило то, что на его собственное признание девушка ответила согласием! Какой же он идиот… Так просто обидеть друга! Нужно срочно пойти к нему и извиниться… Только вот что сказать? «Энма-кун, прости, что уже мысленно витал в облаках, думая о разговоре со своей девушкой, которая также нравится и тебе?» Хм… Даже от словосочетания «моя девушка» в дрожь берёт… А ведь когда-то он и мечтать об этом не мог! Впрочем, сейчас же его чувства не изменились к ней? Не изменились же?.. Нет, конечно же. С чего это вообще у него такие мысли? Конечно же, он любит девочку с которой учится, Сасагаву Киоко, самую добрую, самую нежную и красивую девушку! Любит всё в ней: её прекрасные короткие рыжие волосы, её добрую улыбку, светящиеся жизнью и радостью глаза, её нереальную наивность… «Надо бы пойти к нему и извиниться… - думал Савада, терзаемый собственной совестью. Эх, знал бы он, что друг его опечален немного из-за другого. – Только вот… позвонить перед этим Киоко-чан или нет?» Как всегда, Тсунаёши тупил настолько, насколько только мог отключать мозг человеческий организм. Настоящий мужчина позвонил бы сначала девушке. Настоящий друг выбрал бы своего лучшего друга. И этот выбор был для Десятого босса Вонголы самым тяжелым. Словно бы его совесть разделилась на две половинки и одна рвалась к себе в комнату, а вторая стремилась к телефону. В конце концов, Тсуне удалось побороть оба желания, склонившись к одному из них. И, как только он хотел уже было взяться за перила, раздался телефонный звонок. За мгновение он оказался у телефонного аппарата, а еще через сотую долю секунды уже сжимал в руке трубку – детская привычка молниеносно брать телефон. - Савада! – послышался на том конце провода громогласный голос Адельхейд, сопровождающийся какими-то помехами, шорохами и треском. «Наверняка что-то со связью из их дома» - тут же подумал Десятый босс Вонголы. Впрочем, в этом он был кардинально неправ. - Савада! Энма у тебя?! – резко и очень громко задала вопрос Сузуки, словно бы боясь, что её не слышно. - Ээ… Да. Его позвать? – парень обернулся в сторону лестницы, посмотреть – не спускается ли в это время сам Козато. Но на лестнице никого, а сверху всё так же тихо. - Нет, не надо. Савада, у меня к тебе большая просьба! Разреши Энме остаться сегодня у тебя. По поводу финансовой части не волнуйся – как только окажусь в оживлённом месте, сразу же переведу деньги на счёт твоей семьи. – На другом конце трубки были слышны то ли хрипы, то ли скрипы, но было чувство, что девушка кого-то очень недолюбливает – в данном случае и в данный момент – удерживала его (её?) за горло, словно бы наслаждаясь предсмертными хрипами своей жертвы. Ах, ну да. Она же мафия, вырастила целое поколение мафиозной семьи, в том числе и её босса. - Д-да не надо ничего оплачивать, мы же все-таки друзья... Я сам хотел ему предложить сегодня остаться у нас. – Парень действительно не понимал, что же происходило с Хранительницей семьи Шимон, да и как-то не горел желанием узнать подробности – наверняка ночью потом будут мучить кошмары. Но какой-то части его существа было любопытно, что же там происходит. Пусть даже это была самая маленькая часть его сознания, но она всё-таки перевесила: - А что-то случилось? - Случилось?! Этот придурок Джули вырубил меня и сейчас мы непонятно в какой дыре находимся! – негодованию Адельхейд не было предела. Зато теперь понятно, что там произошло и кто подвергается пыткам. Этот Катоу Джули, кажется, совсем ослеп от своей любви. Эти двое составляют идеальную парочку – садист и мазохист нашли друг друга. - Ну, Адельхейд, любимая, я же тебе говорил, что мы в Италии... – послышался в трубке слабый, но полный нежности и любви к Обладательнице элемента Земли, голос Джули. Похоже, ему нехило надавали… - На кой черт мы тут находимся? – всё так же продолжала рычать девушка, уже перестав обращать внимание на то, что буквально пару секунд назад разговаривала с Тсуной, который продолжал висеть на проводе и внимательно слушал весь их диалог. Даже при очень плохой связи голос Сузуки наверняка слышала добрая половина Италии. А злая половина будучи в очень раздражённом состоянии, затыкала уши всем, что только под руку попадётся. - Помнишь, я говорил тебе о путёвках? Так вот, ты же постоянно отказывала мне и посылала куда подальше… А путёвки прогорали… Ну, и чтобы деньги не были зря потрачены, я… А дальше последовал один отборный мат. Причем, как понял Савада, не только на японском. Удачи, Джули, мы запомним тебя хорошим парнем… Через какое-то время в трубке послышались короткие гудки, оборвавшие «пламенную речь» Сузуки на середине слова. Несколько минут Тсунаёши просто стоял в непонимании всей ситуации – ему, как всегда, требуется время, чтобы понять всё. А как только шестерёнки в его голове закончили свою работу, парень немедленно рванул к лестнице, улыбаясь, и мечтая лишь о том, чтобы как можно скорее рассказать другу о хорошей новости. Савада всегда был мальчиком с немного тормознутым мышлением, весь его интеллект проявлялся только в битвах и только в гипер-режиме, а в обычном состоянии он был среднестатистическим двоечником, неудачником, страдающим отшибной памятью – не просто же так он не может запомнить элементарные правила в учёбе? В общем, он полностью оправдывал своё прозвище – Никчёмный Тсуна – идеальное описание этого парня. Стоя напротив входа в свою комнату и держась за ручку двери, он активно размышлял, как бы извиниться перед другом. Тяжело вздохнув, Десятый Вонгола повернул ручку, открывая дверь, понадеясь на то, что мысль сама придёт к нему во время разговора. Энма сидел за столом и читал историю – похоже, он всерьёз решил подготовиться к работе, которая будет завтра. Или же просто делал вид, что читает… На самом деле, парню была далеко до лампочки эта история – он её никогда не понимал, и, соответственно, не учил, полагаясь на интуицию. Ему до этого предмета, как до звезды, а мыслям – еще дальше. И сейчас была похожая ситуация. Козато до сих пор терзало странное чувство, которое ни на что не было похоже – хотелось взять с подставки карандаши и ломать их один за другим, наслаждаясь этим коротким глухим хрустом. Хотелось взять листок бумаги и комкать его, потом расправить и порвать, взявшись за следующий. Делать всё, что угодно, только бы не оставаться одному в тишине, в этом угнетающем молчании со своими кричащими обо всём мыслями. Парень даже подумал, что постепенно сходит с ума. Его раздражает любое напоминание о том, что Тсуна и Киоко теперь встречаются. Бесит даже фотография, что стоит на рабочем столе друга, которую сделали пару месяцев назад: на ней все Хранители семьи Вонголы и все Хранители семьи Шимон. Фотография словно бы была живая – обычное состояние ребят иногда даже пугает. Рёхей и Аоба, похоже, как обычно, спорили, и складывалось такое впечатление, что спорили они по поводу того, кто больше и громче проорёт ЭКСТРИМальных слов. Джули по своему обыкновению, пытался подкатить к Адельхейд, от которой получил удар локтем в голову – именно этот момент камера и запечатлела. Рауджи держал на руках Ламбо и кормил того, смеющегося, конфетами. Ох, ну и сладкая же жизнь у Хранителя Грозы Вонголы, в прямом смысле! На заднем плане мелькнул пиджак Хибари – Глава Дисциплинарного комитета действительно был похож на дрейфующее облако, издалека наблюдавшее за своей семьёй. На переднем же плане расположились девочки – Киоко держала за руки Хроме и Хару. Им тогда было особенно весело, даже вечно угрюмая Хранительница Тумана улыбалась, а это стоило больших трудов. И вот, сбоку на фотографии изображены Тсуна, у которого на плече расположился его репетитор-киллер Реборн, и сам Энма – у него на руках удобно расположился Натс, сладко посапывая. Это был один из самых счастливых моментов двух молодых мафиозных семей, и даже сейчас атмосфера между друзьями оставалась такой же. Каждый день – праздник. Каждая минута, проведённая с ребятами – счастье. Так почему же боссу Шимон так неспокойно? Парню бы и самому хотелось знать ответ на этот вопрос. Конечно же, тут уж было не до какой-то там истории. Учебник так и оставался лежать открытым, а глаза Козато тупо уставились в пространство между строк. Дверь в комнату открылась достаточно тихо, хотя обычно она создавала неимоверный скрип, наверняка сейчас просто решила сжалиться над Десятым боссом Вонголы, но при этом поставить его в еще более неловкое положение. Так как Энма не слышал, как его друг вошел, то придется его позвать… а он наверняка обижен… Черт, как же неудобно иногда получается! И все равно ведь не знаешь подходящих для извинения слов!.. - Эм… Энма-кун. – Набрав в легкие побольше воздуха, решился начать шатен – не всё же время ему молчать. Босс семьи Шимон не сразу обернулся, слишком глубоко застрял в своих мыслях, лишь после того, как Савада неуверенно позвал его во второй раз, парень резко развернулся на стуле, взглядом встретившись с карими глазами друга. Такими тёплыми, глубокими, и такими… виноватыми. Вот только в чём?.. - Энма-кун, звонила Адельхейд… ну… у неё какие-то проблемы… Она просила передать… Она просила, чтобы ты остался сегодня здесь. – Тсунаёши эти слова давались с трудом, ведь ему хотелось перейти к главной части, а тут ещё и просьба Хранительницы Козато… Впрочем, кто знает, может быть это пойдёт всем только на пользу? - Что-то случилось? – тут же встрепенулся рыжий. Странно, его волосы постоянно торчали в разные стороны, как бы он ни пытался их уложить. Стоит лишь оказаться на улице даже в безветренную погоду, как аккуратно приглаженные волосы превращаются во взрыв на макаронной фабрике. Хочется просто взять расческу и насильно устроить «порядок у него на голове». Впрочем, даже этот «взрыв» - одна из отличительных черт этого паренька. Его неуклюжесть, неосторожность, неаккуратность, полный безнадёга по жизни – всё это было словно бы зеркальным отражением самого Савады. И именно это больше всего внушало у Тсуны доверие к Козато. - Нет-нет, совсем ничего. Я, конечно, почти ничего не понял, но одно могу сказать точно – Катоу-кун насильно увёз Адельхейд за границу. Кажется, они в Италии… Джули еще что-то говорил про путёвки… - пытался вспомнить все положительные моменты разговора шатен. Конечно, мысль о том, чтобы пересказать Энме всё с самого начала, начиная от криков Сузуки и заканчивая прекрасной слышимостью «предсмертных» хрипов Катоу – как-то не прельщала Саваду. Поэтому он ограничился только самыми важными фактами, а именно главной оставалась та, что босс Шимон сегодня остаётся ночевать в доме Тсуны. - А, так это он про эти путёвки говорил… - пробормотал себе под нос Козато. Кажется, сейчас он вспомнил о каком-то моменте в своей жизни, из-за которого первое желание парня было как можно скорее зарыться под землю и не вылезать оттуда ближайшие лет 20. Дело в том, что, как только Адельхейд узнает, что Энма тоже в какой-то степени причастен к этому «заговору», наказание от Главы комитета Ликвидации будет похлеще, чем расправа с Бен Ладеном. У девушки всегда были несколько… извращённые способы наказания. Даже спрашивать не стоит, откуда она знает, как завязывать узлы на теле. Интересно, какую армейскую подготовку она проходила, если почти всю жизнь заботилась о своей семье? Впрочем, с этого момента создаётся ещё больше вопросов: когда она успевала упражняться в боевых искусствах? В какой военной части служила? Сколько невинных душ у неё на счету?.. И множество других немаловажных вопросов, которые хотелось бы задать Сузуки в непринуждённой обстановке, заранее зная, что она ничего не сделает собеседнику. - Энма, слушай, а куда бы ты пригласил девушку на свидание? – обратился как-то Джули к своему боссу, играя с ним в Sony PlayStation. Сама игра была какой-то третьесортной, с графикой уходящей в минус, звуком оттуда же… Видно было, что шатену эта игра была до лампочки, управлял своим героем он от балды, и мысли его были в совершенно другом русле, нежели должны были быть. - Ты хочешь пригласить Адель на свидание? – босс даже не удивился: он всегда знал о чувствах друга к «Снежной Королеве», но не думал он, что Катоу любит её настолько сильно, что готов поставить на кон свою жизнь. Или здоровье. Это зависит от того, в каком настроении будет Сузуки. – Прости, друг, тут я тебе ничем не могу помочь. Боюсь, она тебе не по зубам. Помнишь, сколько парней пыталось её пригласить? В лучшем случае, они попадали в больницу. А если верить слухам, то некоторые после признания пропадали без вести и ни одного из них до сих пор не нашли… Но это только слухи, не стоит верить этому на слово. Но смертей, как я помню, не было. Хотя и могу ошибаться… Адельхейд у нас такая… опасная. Но хочешь – попробуй, отговаривать тебя не буду. Если уж ты её действительно любишь… - говоря это, парень даже не оторвался ни на секунду от игры, лишь руки яростно мотали из стороны в сторону джойстик, а пальцы сильно нажимали на кнопки. Это даже смотрелось странно: тело словно бы бушует, а на лице непроницаемое выражение, такое же, как и обычно. - Конечно, я её люблю! – тут же взвился «вечно влюблённый в одну персону бабник». Джойстик же он теперь беспощадно вертел в одной руке, ухватившись за один край. – Ну так куда посоветуешь её сводить? - Это должно быть обычное свидание или что-либо необычное? – так как Энма по своей натуре романтик, то, хоть и внешне он подходил к совету друга с достойным вниманием, но внутри у него происходил глубокомысленный процесс обдумывания сложившейся ситуации, хоть всё его внимание и было сосредоточено на игре. - Конечно же, это должно быть что-то необычное… не хочется ей устраивать обычных романтических вещей, Адель же у нас далеко не неженка, в конце-то концов… - продолжая вертеть в руках и большим пальцем задавать команды своему магу, который, кстати говоря, побеждал эльфа босса, парень прислушивался к словам Козато – хоть у того был совсем небольшой опыт в общении с девушками (ведь единственной девушкой, удавшейся привлечь его, оказалась Сасагава Киоко), но с Адельхейд он жил гораздо дольше, чем с кем-либо ещё. - Тогда пригласи её в поездку в Италию. Мы же всё-таки мафия. – Не особо обдумывая, ляпнул босс семьи Шимон, действительно обеспокоившись своим положением в игре: зелёная полосочка, означающая жизнь персонажа, была совсем короткой, тогда как у мага Джули было еще больше половины жизненных сил. - Ну же, хилься, быстрее хилься… - зная, что запас его хилок на исходе, парень использовал последние две, но всё равно буквально через несколько секунд узрел на экране надпись: «Маг Гендальф win». «Это всё из-за некачественного шмота» - думал Козато, лбом уткнувшись в джойстик и переживая крепкие объятия друга, вопящего что-то типа «Спасибо тебе, Энма! Огромное тебе спасибо! Только не говори ей ничего про наш разговор! Это будет наш маленький секрет, хорошо?» «Наш маленький секрет…» - повторил последние слова из воспоминания парень, что сидел сейчас перед Савадой, и не просто мечтал, он жгуче желал как можно быстрее свалить из страны. Ведь если его Хранительница узнает об их с Джули разговоре… ну, что и он причастен к этому… а если быть точнее, то фактически говоря, организатор её поездки, то… Даже представлять страшно, что тогда произойдёт. На этот раз сделать милую мордашку не получится – Адель точно будет зла, как никогда. - А? О чём ты? – Тсуна, хоть и обладал супер-интуицией, но не мог прочитать мысли и воспоминания друга, как бы он ни старался. Конечно, у него бы могло получиться, будь он в гипер-режиме… но не любил он эти мафиозные прибамбасы, вот в чём дело! - Да так… ни о чём. – Грустно усмехнулся босс семьи Шимон. И, если сам-то он думал о последствиях «совета», то Саваде эта усмешка показалась насмеханием над несостоявшимся разговором с Киоко. - Знаешь, Энма-кун… - немного погодя, начал Тсуна. Ох, как же неловко ему было в тот момент. Он не знал с чего начать разговор. Не мог подобрать слова… И это-то с тем человеком, с которым еще вчера ему не требовалось слов, чтобы понимать его чувства! – Я не звонил Киоко-чан. И… прости, что оскорбил твои чувства к ней. Честно, я не хотел этого! Я не хотел, чтобы ты обижался на меня, просто… - Подожди-подожди… - опешил от только что полученной информации Козато. – Какие чувства? Какие обиды? - Ну, ты вроде бы как тоже любишь Киоко-чан… а встречаюсь теперь с ней я… так я еще и не подумав, при тебе мечтал о звонке ей, даже не заметив, что по-жёсткому палюсь. – Краснея, лепетал парень, с каждой секундой смущаясь всё больше и больше. Говорить об этом в открытую казалось Тсунаёши сверх неприличием. - Ну и что? – не понял сути Энма. – Тут дело не в том, нравится она мне или не нравится. Сейчас с ней встречаешься ты. В чём проблема? – так вот, что его беспокоило, думал босс семьи Шимон. Давно ещё надо было поговорить с ним об этим. По крайней мере, он единственный, с кем я могу спокойно это обсудить… - Энма-кун, скажи мне честно: ты любишь Киоко-чан? И, если говорить начистоту, этот вопрос застал Козато врасплох. Да, он любил эту девушку, но отнюдь не так, как это представил себе Тсуна. Тем более, не хотелось с ним рушить дружбу. Как оказалось, дружба с ним куда дороже любви к девушке. Наверное, он единственный, кто может понимать его с полуслова, и парень надеялся, что и этот раз – не исключение. Это ли называется «лучший друг»? А может быть, это нечто большее? - Да, я люблю её. – Честно ответил рыжий. – Но люблю её только как подругу. Ты для меня куда дороже. Слова сами слетали с губ, и, если произносящего их они самого обескуражили, то тот, кому они предназначались в данный момент, аж просветлел. Он менялся прямо на глазах: взгляд из виноватого превратился в радостный, а на губах расцвела долгожданная улыбка. И – о Господи! – как же она грела душу Козато. Словно бы эта улыбка являлась тем, ради чего он жил всю жизнь. - Энма-кун, ты мой самый лучший друг! – шатен тут же бросился в объятия парню, хотя тот просто хотел встать со стула, а Десятый Вонгола, похоже, воспринял это как приглашение к «обнимашкам». – Ты – моя гордость… - прошептал Савада тому на ухо, и наследнику Козарта почему-то захотелось зарыться в волосах друга, вдохнуть их аромат, и, наконец, скрыть свой предательский румянец. Как же эта фраза, исходящая с уст Тсунаёши радовала Энму! Хотелось так же крепко обнимать его в ответ и никогда не отпускать! Вот только руки почему-то онемели, и не шелохнуться. Хотелось, чтобы этот момент длился как можно дольше, и нарушать его даже обычным вдохом – означало бы конец этой маленькой радости. Так хотелось скрепить пальцы за спиной босса Вонголы, почувствовать всем телом его тепло, так хотелось … Послышался хлопок входной двери и на первом этаже вмиг стало как-то слишком шумно. Тут же послышался смех Ламбо, оповещающего всю улицу о том, какой у него огромный леденец, и что он съест его один; высокий тонкий голосок И-пин, отчитывающей друга по поводу излишней хвастливости; ну, и наконец, заботливый голос Савады-старшей, заботливо говорящей детям о том, чтобы те помыли руки. Всё это означало лишь одно – семья вернулась из магазина. - Пойдём, встретим их? – осведомился Тсуна, наконец, оторвавшись от столь дорогого для него человека. По телу Энмы в тот момент пробежал холодок. Секундой ранее было так тепло и хорошо, а сейчас в комнате словно бы появился сквозняк, которого и в помине не было. А сейчас в его голову начали закрадываться сомнения, по поводу… Впрочем, додумать мысль ему не дали, ибо в комнату влетел Ламбо, хлопнув дверью так, что оная глухо, но сильно врезалась в стену. Тут же смех заполнил комнату, а за ним и последовал и детский радостный лепет: - Тсуна, смотри! – указал малыш на огромный, размером с голову Хранителя Грозы, чупа-чупс. – Смотри какой огромный! – и снова смех этого несносного, но такого родного мальчика. – А у тебя такого нет, бе-бе-бе! – «телёнок» показал боссу язык, и начал бегать вокруг двух парней кругами, всячески пытаясь продемонстрировать свою новую лакомку. - Ламбо! Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не хвастался тем, что тебе купили? – а вот и И-пин подоспела. В руках у неё находилась коробочка с её любимыми конфетами, на которые постоянно то и дело озирался Ламбо. - И-пин, - вкрадчиво начал этот чертёнок – вот что значит, подрастающий бабник и покоритель женских сердец. – А хочешь попробовать мой чупа-чупс? Но взамен ты дашь мне парочку своих конфет… Энма и Тсуна не стали дальше слушать разговор двух детей – всё равно они оба знали, чем закончится этот спор: Ламбо стащит у И-пин коробку, потом они начнут носиться по дому, Хранитель Грозы Вонголы обязательно во что-нибудь врежется, из его необъятного парика выпадет базука Десятилетия, и в эту парочку выстрелит заряд. Ну, а дальше уже по типичному графику: девушка, что появится на месте маленькой китаянки убежит, чтобы доставить рамен дядюшке Кавахиро, а Ламбо… а Ламбо будет просто стыдно за поведение себя пятилетнего. Пятнадцатилетний «телёнок» ещё остаётся самым, что ни на есть, настоящим ребёнком, хоть и делает вид взрослого и самостоятельного парня. Стоит его только нечаянно толкнуть, как он бросается в слёзы. Поэтому, чтобы не видеть всего этого и дабы не навлечь беду на задницы, парни поспешили как можно скорее ретироваться из комнаты. Весело смеясь (или они так ругаются?), ребята хотели выбежать из комнаты и они чуть не столкнулись лицом к лицу с Наной – она как раз хотела подняться к сыну в комнату, из которой в данный момент раздался характерный грохот, если там находится её «младший ребёнок». Женщина даже не обратила внимания, что некая девушка с косичками и странном подобии белого халата выбегала из комнаты её сына, она даже не обратила внимание на то, что следом за ней вышел парень, очень похожий на Ламбо. Или у неё уже выработался иммунитет на такое количество странного народа в её доме, или она не считает «жильцов». - До свидания, Савада-сан! Нужно как можно скорее доставить рамен дядюшке! – протараторила на чистом японском И-пин и выбежала через входную дверь, которую так любезно придержала ей Бьянки. - О, добрый вечер, мама. Давно не виделись. – Ламбо, вышел из комнаты и встал, как обычно, в свою излюбленную позу: руки скрещены на груди, голова прислонена к косяку, а одна нога заведена за другую. Парень наверняка не знал, что буквально за стенкой находится гроза всей его жизни, Ядовитый Скорпион, с которой ранее он не имел никаких связей – просто он очень похож на её бывшего парня, который сбежал от неё. - О, Тсу-кун, ты снова пригласил к себе друзей? Как это здорово! – воскликнула тут же мама, когда парень был готов уже биться головой об стену от чувства «де жа вю». Такое с ним уже точно случалось. И не один раз… Пока Бьянки не появилась в поле зрения ребят, Энма попытался запихнуть Хранителя Грозы из десятилетнего будущего обратно в комнату, жестами показывая, что тому выходить пока что нельзя. - Эм, мам, давай я тебе помогу. – Босс Вонголы тут же понял «намёк» со стороны своего друга. Или идиоты мыслят одинаково… или гении… Кто их поймёт. Но факт остаётся фактом – Бьянки нужно было как-нибудь увести в другую сторону, но кухня не слишком подходящее место для Ядовитого Скорпиона, известного своими смертоносными блюдами. Лишь девушка возьмётся за готовку даже самого простого, будь то бутерброд или подогрев уже готовой еды, как всё съедобное тут же принимает противоположное свойство. В лучшем случае, «жертва» устроит свидание белому другу, в худшем… Ну, в худшем случае – летальный исход. Благо, на глазах Савады пока таких случаев не было. И всё же, не было никаких ближайших комнат, в которых можно запереть сестру Хранителя Урагана. Только кухня. Прощай, обед, здравствуй, отравленная еда! Шатен взял сумки у матери, которые тут же приковали мальчика к полу – пакеты-то были не такими уж и лёгкими, а судя по Нане – для неё таскание таких тяжестей было чем-то слишком обычным, что, как ей казалось, этим не стоит утруждать сына, чтобы помочь их донести. Уж не состояла ли женщина ранее в мафии? С такой-то богатырской силушкой только в CEDEF с мужем служить… да она еще и могла бы побороться с ним за место босса этой организации… и выиграть! Если бы это было так, историю мафии пришлось бы переписать. Наверняка все группировки ходили бы не с оружием, а с кастрюльками и поварешками, не в костюмах, а в фартучках и домашних тапочках, не с целью убить врагов, а с целью накормить голодных… Даже просто представить такое смешно, но что ещё более ужаснее – сопоставить оба варианта и осознать, какая мафия страшнее. Уведя Бьянки, чуть ли не за руку, на кухню, парень понадеялся на силу воли Энмы – кто знает, какую ерунду сморозит пятнадцатилетний Ламбо, или какой факт из их будущего, его настоящего, он изречёт. Впрочем, как только закрылась дверь за боссом семьи Шимон, из уст «взрослого телёнка» вырвалось лишь несколько фраз. Время – зверь очень странный и непонятный. Иногда он идёт медленно, словно бы крадётся, а иногда бежит побыстрее гепарда. Хотя, может быть, дело вовсе не в том, идёт ли время быстро или медленно. Может быть, дело в отношении к нему?.. - Молодой Козато Энма, босс семьи Шимон. Удивительно, что мы с тобой встречаемся уже который раз за день… - неопределённо протягивая все свои слова, Ламбо старался либо усыпить внимание наследника Козарта, либо заставить его насторожиться и прислушаться к нему: в пятнадцать лет Хранитель Грозы обладает немного… странным характером. И в каждой его фразе можно ожидать подвох. Нет, он совсем не скрытный парень, но все его фразы обладают некоей двусмысленностью. - Да уж, в последнее время мы с тобой видимся очень часто… - решил поддержать разговор рыжий, чтобы хоть как-то переждать эти пять минут, пока не вернётся пятилетний Ламбо. Благо, стоял он лицом к двери, упёршись в неё лбом, поэтому не видел пристального, внимательного, следящего за каждым, даже самым незаметным, движением босса Шимон. - Вы с боссом близки? – резко спросил он, хотя вопрос этот звучал скорее как утверждение, как констатация факта. - Что, прости? – Козато аж воздухом задохнулся: не то от наглости «телёнка», не то от такого неожиданного вопроса. «Уж не знаю, что там сейчас творится в десятилетнем будущем, но это наверняка не то, о чём я подумал!» - уверял он себя, мотнув головой. Парень развернулся лицом к Хранителю Грозы, который сейчас по-хозяйски устроился на кровати его друга. Не самый красивый поступок, не говоря уже о некультурности. Но волновало ли это пятнадцатилетнего Ламбо, если даже будучи пятилетним ребёнком его еле-еле можно было согнать с кровати Тсуны. - Насколько вы близки с боссом? – уточнил свой вопрос Ламбо. Если сравнивать его с мальчиком, который был тут ещё минуту назад, то даже и предположить невозможно, что тот мелкий проказник и этот серьёзный парниша – один и тот же человек. Хотя, обычно, Ламбо из десятилетнего будущего не настолько серьёзен. - Мы друзья. – Как-то неуверенно ответил Энма. Наверное, от неожиданности вопроса слова его звучали не так, как того хотелось. – Тсуна-кун – мой лучший друг. - Ты в этом уверен? – так же спокойно задавал свои вопросы «взрослый телёнок». «На что он намекает?» - его собеседник, хоть и незаметно, уже начал выходить из себя. Хоть внешне он и сохранял мнимое спокойствие, но внутри бушевали различные мысли – уж очень странно звучат вопросы из уст Хранителя Грозы. Или он хочет обратить внимание на то, что Козато слишком мало уделяет внимания своему другу, поэтому тот и не считает его своим лучшим другом. Но это ведь абсурд! Все мысли Энмы в последнее время заняты только Савадой Тсунаёши – это парень никак не может отрицать. А может быть… именно поэтому Ламбо задаёт такие вопросы?.. - На сто процентов. – Хоть мозг говорил одно, тело уже отреагировало совершенно по-другому. Губы сами двигались, и эти движения были совершенно неподвластны наследнику Козарта. - Ясно. – Парень словно бы тянул время своего возвращения… Он встал с кровати босса и также не спеша подошёл вплотную к шимоновцу, чуть наклонился к нему и прошептал на самое ухо. – А хотел бы ты быть ближе к нему на двести процентов?.. В комнате раздался оглушительный хлопок, а спустя пару секунд на полу перед рыжим уже сидел обычный Ламбо, пятилетний. Малыш снова сверлил удивлённым взглядом пространство перед собой, всё так же продолжая сжимать в маленьких ручках свой любимый леденец. Губы его беззвучно шевелились, но Козато так и не смог разобрать ничего толком из его бормотания. А если бы он прислушался, услышал бы нечто следующее: «Приоткрытая дверь… за ней… стоны Тсуны… и твой голос...» - А что вы там делали? – наивный мальчуган теперь удивлённо смотрел на своего друга. Похоже, он так и не понял, что он переносился во времени ровно на десять лет и был совершенно в другом месте, нежели пятью минутами ранее. - Ты о чём? – не понял его Энма, но был тут же перебит смехом Ламбо, который был тут совсем не к месту. - Ах, я же совсем забыл о своём леденце! – сладко, дразня наследника Козарта, пропел этот несносный мальчишка, поглаживая свой «подарок» по шуршащей упаковке. Эта перемена настроения у Хранителя Грозы вызвала у рыжего желание срастить ладонь с лицом, но парень сдержался. Он просто взял малыша к себе на руки и вышел из комнаты, чтобы передать его под опеку Наны-сан – уж слишком много шума и проблем от этого мальчика. И как она только справляется со всем этим детским садом? Неужели Тсуна в детстве был таким же несносным сыном, что у женщины просто выработался иммунитет? Одно представление этого заставило Энму улыбнуться, но спустя пару секунд он насторожился – слова пятнадцатилетнего Ламбо словно бы эхом отозвались в голове… «А хотел бы ты быть ближе к нему на двести процентов?..» Странный он всё-таки… этот Хранитель Грозы из десятилетнего будущего… На кухне настроение было столь же радостным, как и обычно. Нана одела свой излюбленный фартук и жарила мясо на медленном огне, рассказывая сыну, который мыл овощи, о небольшом происшествии, которое произошло во время их похода в магазин, а Бьянки раскладывала продукты из пакетов в холодильник, при этом улыбаясь – то ли своим мыслям, то ли вспоминая тот же случай. - …А потом Реборн-кун ка-а-ак выстрелит из своего игрушечного пистолета, что я уж было подумала, что его игрушка настоящая, представляешь? – рассмеялась Савада-старшая. На Тсуну было жалко смотреть: побледневшее лицо, руки еле заметно трясутся, а плечи содрогаются от одного представления этой картины. Дело в том, что семья стала свидетелем того, как какой-то воришка украл сумку у женщины, что шла рядом с ними. На её крики обернулось прохожие, но никто почему-то не делал ничего, смотря то на женщину, то вслед убегающему парню. А Реборн, как профессиональный киллер, полностью подтверждая значение своей профессии, достал пистолет, о котором Нана думала, что это игрушка, и выстрелил якобы «игрушечной пулей» в воришку! И, кто бы мог подумать, он попал в него! Парень, ясное дело, тут же свалился на землю, корчась от не самых лучших ощущений, а потом, словно бы одумавшись, поднялся на ноги и начал возвращаться обратно к женщине – спокойным шагом, будто бы он это делал в здравом уме и светлой памяти. Вернул даме сумку, извинился перед ней, и – САМ! – прошёл к подоспевшим полицейским. Люди из супермаркета ещё несколько минут просто стояли в тишине, не смея шелохнуться – уж очень странной казалась им картина. Но потом все будто бы забыли об этом происшествии, и вернулись к своим обычным делам – кто разговаривал со своим спутниками, кто-то куда-то торопился, кто-то выбирал с прилавка в магазине определённый продукт… В общем, жизнь словно бы вернулась в обратное русло после необычной «кражи». А Реборн ещё и получил в награду поцелуй от Бьянки. - Да, он герой… - мечтательно пропела девушка, закрыв дверцу холодильника. - Тсуна-кун, всё в порядке? – легко хлопнув друга по плечу, спросил подошедший Энма. Часть разговора он слышал, поэтому более-менее понял, в чём дело. - А? – вернувшись к реальности, выдал Савада. – Да-да, всё нормально. – Парень улыбнулся, и его другу тут же стало спокойнее. Обычно ведь Десятый босс Вонголы реагировал на все мафиозные штучки Реборна более… нервно. Но, видимо, шатен в последнее время начал себя контролировать, ибо понял, что от судьбы босса ему не убежать. Тем более что эта мафия дала ему таких хороших и верных друзей. К сожалению, он всё никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что с того момента, как его нарекли боссом мафиозной семьи, он имеет дело со смертью. Приготовление ужина было очень весёлым занятием, если учитывать то, что Ламбо, понюхав какую-то дрянь, порывался забраться в кастрюлю с кипятком. А вернувшаяся примерно к ужину И-пин заняла друга, рассказывая тому о «приключениях», в которых она оказалась. А Гокудера, кстати говоря, так и не вернулся из магазина вместе с семьёй, и когда Тсуна спросил у матери, где его друг, она лишь ответила, что забыла ему сообщить, что брат Бьянки не останется на ужин, обосновав это тем, что хочет подготовиться к контрольной работе по истории, и он ещё просил извиниться перед Десятым за него. Он бы зашёл и сам бы попрощался с ним, но, как парень сказал, не хотел отвлекать босса от погружения в историю и подготовки к контрольной работе. И всё-таки тяжёлые сумки он исправно помог донести до дома Савады. Ужин был готов лишь ближе к вечеру, когда уже начинало темнеть. Савада-старшая несказанно обрадовалась новости о том, что Энма сегодня будет ночевать у них, а как только она заикнулась по поводу того, где же он будет спать, её сын тут же откликнулся, сообщая, что эту ночь Козато проведёт у него в комнате. Босс Вонголы подмигнул другу, хотя даже не подозревал, что начиная с недавнего времени у парня в голове начали рыться немного странные мысли, хоть он и старался их отгонять, они всё равно возвращались к нему. Как назло. Даже несмотря на то, что мальчикам завтра в школу, семья разошлась по своим комнатам только ближе к часу ночи. У них это давно вошло в привычку: просто сидеть и болтать о всякой ерунде, попеременно смеясь, и не волнуясь ни о чём. - Ладно, мам, - отсмеявшись в очередной раз, начал Тсуна. – Ты мне так и не сказала, где Реборн. - Он пошёл к Колонелло, - вместо Наны ответила Бьянки со странной улыбкой на губах. – Ему нужно обсудить с ним результаты эксперимента с Пулей Честности, которую, кстати говоря, он хотел испытать на тебе. - А? О чём это вы? – оживилась женщина, недоумённо смотря то на сына, то на сестру Гокудеры. Она вообще никогда не заботилась о делах своей семьи, чем иногда несказанно радовала Тсуну. Но иногда она могла задать такие вопросы, чтобы поддержать разговор, что Саваде-младшему было просто нечем крыть. В общем-то, самые обычные вопросы… Но почему-то одно представление о том, что Нана может узнать о мафии и о той грязи, в которой увязли её муж и сын… Становится страшно. - Да так, мам. Ни о чём. Не бери в голову. – Хохотнул шатен, как-то не по-доброму посмотрев на Бьянки. – Ладно, давайте уже расходиться спать. Нам с Энмой завтра в школу, а вы можете хоть целый день спать. Вон, Ламбо уже начал носом клевать. – И ведь верно, вечно шумный Хранитель Грозы сейчас буквально клевал носом, пытаясь не заснуть прямо на коленях у мамы. - Да… - мягко проговорила заботливая мать семейства, погладив малыша по голове и услышав в ответ слабое бормотание: «Мама-а-ан… мама всегда готовит самую лучшую еду… Я люблю маму…», женщина лишь прижала мальчика в смешном костюме коровы ближе к себе, прижимая к сердцу. Она действительно очень любит всех этих забавных ребят, что живут у неё в доме. И смотря на неё такую, так нежно обнимающую ребёнка, можно понять, что она действительно счастлива. - И правда же… время уже позднее, что-то мы засиделись… Пора бы уже ложиться спать. – Последнее она уже говорила шёпотом, чтобы не разбудить задремавшего мальчишку. Встала, и пошла в свою комнату, тихо сказав напоследок: - И вы слишком долго не засиживайтесь. Не встанете потом. – На этой ноте Нана скрылась за дверью. *** Энме не спалось. Каждый раз, когда он хотел провалиться в блаженную дрёму, его начинали мучить кошмары. Вспоминались родители, сестра… И такое чувство, будто бы старая рана начала заново кровоточить. Но её же давно залатали, заполнив сердце в месте пустоты совершенно иными чувствами, радостными, счастливыми моментами, любящими друзьями, новой семьёй… Всем тем, чего у многих не было никогда и вряд ли когда-нибудь будет. А Козато привалило такое вот счастье. Интересно, за что? Но в последнем своём кошмаре парень чётко видел помимо своих матери и сестры ещё и Тсуну. И за него он испугался больше всего. Видеть, как его друг кричит, чтобы Энма убегал, тогда как на самого Саваду нападают враги, видеть, как он защищает наследника Козарта своим телом, чувствовать, будто бы будучи в реальности его кровь на своих руках, щеках, слышать его хриплое предсмертное дыхание, подёргивающиеся побледневшие пальцы рук, что слабо сжимают ладонь Десятого босса семьи Шимон, видеть его закатывающиеся глаза и залежи тени под веками, слышать свои же мольбы о том, чтобы Тсунаёши не умирал. И вот сейчас Энма проснулся в очередной раз за ночь, но на этот раз он отчётливо чувствовал на своих щеках солёные слёзы, которые до сих пор продолжали идти. Почему-то от переживаний захотелось выть, в частности от обиды на своё подсознание – заставить испытать такую бурю отрицательных эмоций – это просто неправильно даже. Встав со своего футона, и взглянув на друга, убедившись, что с ним всё в порядке и что ему ничего не угрожает, парень поплёлся в ванную – смыть остатки слёз и хоть как-то освежить свои мысли. На ватных ногах он прошествовал в ванную комнату, и тут же зайдя в неё, включил холодную воду в раковине. На небольшой полочке лежали наручные часы Наны, из которых парень узнал, что сейчас только половина пятого утра. Надо же, он всего лишь несколько часов мучается от кошмаров. А казалось, прошла вся ночь… Да уж. Выглядел Козато неважно: тёмные круги под глазами особенно ярко выделялись на мертвенно-бледном лице, руки до сих пор дрожат, коленки трясутся… Ещё немного, и он сойдёт с ума. Ему столь надоели и эти кошмары, и эти мысли, которые постоянно лезут в голову, что терпеть уже просто нет сил. Но чем больше он задаётся вопросами, тем меньше ответов он получает. Почему ему неожиданно перестала нравиться Киоко-чан и нравилась ли она ему когда-нибудь? Почему он ощутил странное чувство в груди, когда девушка дала положительный ответ на чувства его друга? Что означали слова пятнадцатилетнего Ламбо? Почему он в своих кошмарах переживает за Тсуну, а не за свою семью? И, наконец, какие же чувства он испытывает к Саваде? Вопросов куча, и они всё продолжают сыпаться с небес – а где найти ответы? Чёрт. Очередной вопрос. Промочив ладони в ледяной воде, парень плеснул влаги себе на лицо и начал растирать глаза. В детстве Адельхейд говорила ему, что хороший способ избавиться от череды ночных кошмаров, так это после него ополоснуть лицо в воде. Она говорила, что страх боится воды. Ха! Это даже смешно. Абракадабра какая-то получается. Как страх может чего-то страшиться? Бред… Но проверить-то стоило. Кто знает, сколько наследник Козарта пробыл наедине со своими мыслями в ванной, но когда рыжий вернулся в комнату Тсунаёши, он обнаружил друга не в кровати, как он ожидал его увидеть, а стоящего посреди комнаты с включённым светом. - Ты где был? – осипшим голосом спросил Савада и приложил ладонь к груди, облегчённо вздохнув. Похоже, шатен действительно обеспокоился, не обнаружив Козато на месте. - Я… я был в уборной. – Почему-то ему было очень стыдно говорить это, но сказать правду было бы ещё постыднее. Парню не хотелось обременять друга своими дурацкими ночными кошмарами. - А… Ясно. – Стушевался Десятый босс Вонголы. – Я просто очень испугался, не обнаружив тебя в комнате… - Почему? - Потому что один раз ты так уже ушёл и не предупредил… И ведь действительно, когда-то, ещё перед Церемонией Наследования, когда у семьи Шимон была цель вернуть «грех Вонголы». Тогда Энма устроил проверку Вонголе Дечимо – написал записку с просьбой о помощи, на которую тот беспардонно не откликнулся, проигнорировал. Но как оказалось позже, Савада просто не знал ни о какой записке. Утром, когда он проснулся от смеха Ламбо, который скакал по нему, а И-пин в это время открывала окно, записка, уносимая ветром, свалилась в мусорное ведро. Да, ситуация тогда была до жути нелепой и Козато не хотел в это верить, но пообщавшись с шатеном понял, что какая бы ерунда не происходила с этим парнем – ничто нельзя пропускать из виду. Даже, к примеру, черепашка Дино – Энзо – вроде бы маленькое ручное животное… но почему-то тогда, ещё в самом начале мафиозного пути Тсунаёши, эта черепашка доставила и Вонголе, и самому Каваллоне немало проблем. А всё из-за нелепости. - Тсуна-кун… - опешил Козато. Не ожидал он такого поворота событий. – Ты всё ещё помнишь о том недоразумении? - Конечно! Как же я мог такое забыть! – всплеснул руками Савада. Негодование так и рвалось наружу. - Но… Семья Шимон ведь принесла свои извинения. Да и лечение твоих Хранителей и всех пострадавших в том конфликте, мы оплатили. К тому же… - Энма, кажется, совсем не понял, о чём идёт речь. Поэтому он начал перечислять все моменты, из-за которых он должен был извиниться перед Вонголой. А таковых моментов было предостаточно. - Да не в деньгах и извинениях дело! – не выдержал наследник Примо. – Мы же с тобой друзья! Лучшие друзья, я надеюсь! Я чувствую тебя, как ты меня, так почему же нельзя хоть немного доверять друг другу?.. – парень, похоже, слишком разошёлся, поэтому даже не следил за тем, какой бред в состоянии аффекта говорит, и лишь сейчас до него дошёл смысл всех его слов. – Прости, я не хотел тебя обидеть, просто… - Кошмар приснился, да? – догадался Козато и улыбнулся, когда узрел вытягивающееся удивлённое лицо друга. – Мне тоже. - Да? А что тебе приснилось? – сев на кровать, задал вопрос Тсуна и похлопал по месту рядом с собой – приглашая друга сесть рядом. Да, действительно, только с Энмой он может разговаривать спокойно, зная, что тот поймёт его всегда. Поймёт, поддержит, утешит. - Мне не очень приятно об этом вспоминать. – Признался наследник Козарта, но взглянув в эти сочувствующие глаза, ощутил острое желание рассказать всю правду. – Мне снова снились последние минуты жизни моей семьи. Как кричала мама, чтобы мы с Мами уходили. Как сестра умоляла не оставлять её одну, когда от взрыва ей оторвало ноги и руки… когда она уже умирала, а я ничего не мог поделать. Но почему-то в моём сне ты, Тсуна-кун, тоже был. И, признаться, я больше испугался потерять там тебя. Во время сна, где-то в глубине души я понимал, что мама и сестра давно уже мертвы. Но почему-то мозг отчаянно отказывался принимать информацию о том, что и ты тоже. Парень приобнял друга за плечи, глядя в его всё понимающие глаза. Савада, вроде бы, и не заставлял Энму обо всём рассказывать, это было чисто его желание и инициатива. - Ну, а тебе что снилось? – улыбнулся Козато, чуть-чуть дёрнув Вонголу Дечимо за плечо, этим показывая, мол, всё хорошо, всё в порядке. - Эх, ладно, уговорил. Так и быть, расскажу. – Насмешливо-обречённо выдохнул шатен. И он рассказал ему всё. Про появление некоего Шахматноголового, про его «игру», цель которой – выявить самого сильного аркобалено. Про битвы и про их участников. Про жертв. Про появление аркобалено с бесцветной пустышкой и со странным именем – Бермуда фон Вихтерштейн, про его представителей – Виндиче. Про тайну аркобалено. Про то, как он просил всех объединиться с целью победы над ним и над Шахматноголовым. И про своё пробуждение – в тот момент во сне этот главный злодей, Шахматноголовый, как раз хотел снять свою маску и показать своё лицо, но реальность вывела Саваду из этого кошмара. - Знаешь, как страшно было видеть своих друзей, падающих перед тобой на землю, и ты не знаешь – кто жив, а кто мёртв. Это был настоящий кошмар… и всё было настолько реально, что страшно до сих пор. Энма улыбнулся. Он понимал, что кошмар – это просто кошмар и такого никогда не произойдёт в реальности. Хотя с Савадой всё что угодно может произойти, даже самую мелочь нужно учитывать в общении с ним, ибо эта мелочь может потом превратиться в большую проблему. - Но ты же сам понимаешь, что такое никогда не произойдёт, да? - Угу. И вот тут-то как-то рука дёрнулась с плеча Тсуна и легла ему на шею. Как-то потянула на себя, и уже не остановиться. И Савада как-то не сопротивлялся… Поцелуй получился немного скованным, неумелым, но таким нежным, невесомым… Кажется, в тот момент оба поняли, что значит «поцелуй бабочки». Так легко и невесомо может целовать только бабочка. В момент погас свет – или кто-то задел случайно выключатель, или само электричество решило испытать судьбу и построить им настроение на эту ночь… простите, утро. Почему-то целоваться для Тсуны и Энмы не казалось чем-то неправильным, наоборот, словно бы это было для них таким же обычным явлением, как и разговаривать между собой. И вот почему-то сейчас они понимали чувства друг друга как никогда. У обоих словно бы обострились все органы чувств, но другое, шестое чувство словно бы соединилось между их сердцами. Сколько они так предавались вмиг нахлынувшему желанию, неизвестно, но спустя какое-то время Савада словно бы сполз по стене, на которую облокачивался, на кровать и теперь Козато словно бы нависал над другом. Хотя это слово по отношению к этим двоим после поцелуя точно уже использовать как минимум, неправильно. Наследник Козарта вмиг понял, чего ему не хватало последние несколько часов, начиная от момента их разговора «по душам» с Киоко-чан и заканчивая этой минутой. Он понял, что безмерно ревновал Тсунаёши к девушке, хоть он и знал, что она такая милая и невинная, что ничего плохого не может сделать – её правильность не позволит ей целоваться с парнем даже на двадцатом свидании. А сейчас он беспардонно покрывал поцелуями шею её парня. Это даже смешно – лучший друг увёл парня у девушки, которая когда-то ему мнимо нравилась. Рубашку от пижамы пришлось нещадно расстегнуть, ибо она мешала продолжению дорожки из поцелуев, начинающейся от скулы и заканчивающейся выпуклым пупком. Шатен же никак не выказывал того, что ему было неприятны действия Козато. Тем более, у Энмы складывалось такое впечатление, что, даже если бы ему и сказали об этом, то он бы всё равно не выполнил просьбы друга, а взял бы того насильно. Конечно, слишком далеко парень заходить не собирался, но оба возбудились – это факт. А просто пойти и подрочить в уборной в данной ситуации – было бы верх глупости. И всё, же потянув вниз пижамные штаны Десятого босса Вонголы, новоиспечённый любовник напоролся на небольшую, но постыдную преграду – стояк. И штаны никак не снять, не задев предательскую эрекцию. В момент стало невыносимо жарко, поэтому, оторвавшись от столь интересного дела, снятия с Тсуны ненужной в данную минуту одежды, он быстрым движением стянул с себя футболку, так любезно отданную на временное использование самим Савадой. Хотя от избавления от футболки легче не стало, наоборот, с каждой секундой становилось даже жарче. От каждого, опаляющего шею выдоха, шатен выгибался и еле слышно постанывал. «Да уж, такая картина любого возбудит…» - подумал было Козато, вновь возвращаясь к своему занятию, а именно – к снятию пижамных штанов с друга. Как ни странно, парень под ним молчал, но издавал при этом такие звуки, что Козато буквально кусал губы от желания кончить прямо на месте. Случайно задев возбуждение наследника Джотто, Энма зашипел одновременно с тихим стоном Вонголы Дечимо. Да, иногда снять штаны, не задевая возбуждённую плоть бывает намного сложнее, нежели выносить врагов. Но к счастью, штаны оказались приспущены до колен, а дальше их снимать никто и не собирался – вроде бы и не мешали, вроде бы никому это и не требовалось. Приподнявшись и сделав так, чтобы губы оказались на уровне губ Тсунаёши, наследник Козарта вновь неумело поцеловал друга, но на этот раз поцелуй оказался более уверенным и раскованным, он даже попытался протолкнуть свой язык в рот Савады, и тот даже не сопротивлялся. Однако, свой собственный стояк, подрагивая, давал о себе знать и в первую очередь парень поставил себе цель – помочь обоим избавиться от этого тянущего чувства внизу живота, а уже потом… потом они будут целоваться хоть до утра. Хотя постойте, и так уже утро. Одним рывком приспустив с себя штаны с трусами, а нижнее бельё Тсуны опустив до уровня, где покоятся небесного цвета бриджи. Прикоснувшись голой рукой к эрекции, до парня донёсся тихий полувздох-полустон, который почти что снёс крышу боссу семьи Шимон. Хотелось взять свой член в плотное кольцо из пальцев и довести себя до пика, чтобы потом кончить и получить то блаженное наслаждение, о котором они оба в данный момент мечтают. Но нет, Козато хотел принести удовольствие не только себе, но и своему любовнику, поэтому «нижнему другу» нужно было немного потерпеть, чтобы потом было неописуемо приятно… Тут уже и Савада очнулся. Неуверенно потянувшись к члену наследнику Козарта, парень одновременно отвечал на поцелуи рыжего, и тело его выгибалось от нежных прикосновений Энмы. Словно бы это было правильным. Ну, для них в тот момент это было как нельзя правильным и справедливым, ведь по-другому уже никак. Дороги назад нет. Водя ладонями по стволам и издавая еле слышные стоны, которые парни в добавок ко всему старались ещё и сдерживать – ведь, услышь их мама, или Бьянки, мало не покажется ни одному, ни второму. Ну, мама, за своею наивностью может спросить: «О, ребята, вы новую игру придумали? Как это здорово!» - и рассмеётся. Правда, иногда она очень напоминала Ямамото… А вот Бьянки далеко не дурочка и точно поймёт что к чему. Чувствуя, что разрядка уже совсем скоро, мальчики ускорились, и, спустя пару секунд, как кончил Савада, при этом сжав «достоинство» друга, кончил и Козато. И плевать, что простынь беспощадно испорчена. Плевать, что кто-то, кажется, в момент пика прикрикнул так, что кто-нибудь точно проснулся бы. Сейчас для них ничего не являлось важным, кроме как губ и блестящих глаз друг друга. И плевать, что спустя какое-то время мама обязательно крикнет: «Мальчики, просыпайтесь! В школу опоздаете!», обладатели шоколадных и рубиновых глаз точно придумают какую-нибудь отзмазку на тему того, почему они валялись в кровати так долго. *** - Вон она, иди давай! – шёпотом, чтобы никто из близстоящих одноклассников не услышал их переговоры, начал Козато. Накануне они договорились рассказать всё Киоко-чан, и, хоть парни и понимали, что ничем хорошим это не закончится, но и молчать не было никакого смысла – либо они сами расскажут, либо по школе поползут слухи. Второе, конечно же, было намного хуже, ведь, исходя из одних уст и переходя на другие, смысл и содержание самой правды кардинально меняется. Будто бы вся школа негласно играла в сломанный телефон и школьники верят всему, что им говорят. - Но Энма-ку… - Тсуна-кун! – чуть повысил голос наследник Козарта, а друг его заулыбался. Если уж они оба договорились, то нужно выполнять договор. Конечно, им обоим не хотелось разглашать об их отношениях, но ничего не поделаешь… По крайней мере, Сасагава действительно должна обо всём знать. Меньше суток, но она всё-таки являлась официальной девушкой Савады, и она до сих пор думает, что является ею. И чтобы провести этот разговор гладко, парни специально пришли в школу пораньше, чего никогда ранее не делали. Но сегодня – не тот случай, чтобы воплощать в жизнь свои обычные привычки. А может быть, сегодняшний день идеально создан для того, чтобы от них отказаться. - Ладно-ладно, иду. – Сдался Тсунаёши, вставая со своего места и намереваясь встретить её у входа в класс. – Только ты должен стоять рядом и поправлять меня, в случае чего. Теперь уже улыбался Козато, несильно, но ощутимо хлопнул шатена по плечу, чуть сжав его – этим жестом он как бы показывал, что он здесь, он рядом. И всегда будет рядом. - О, Тсуна-кун, Энма-кун, доброе утро! – как обычно мягко и радостно поздоровалась рыжая. Парни переглянулись, улыбаясь друг другу. Почему они сейчас это делали, если с минуты на минуту причинят боль ни в чём не виноватой девочке? Может быть, потому, что не видели в их поступке ничего постыдного или того, в чём действительно можно раскаиваться. - Случилось что-то хорошее? – тут же распознала настроение мальчиков Сасагава. Сейчас она улыбалась вместе с ними, но кто знает, как она себя поведёт после их признания? - Ну… Киоко-чан… понимаешь…