the sun rises

Из-за гор с востока поднималось рыжее солнце. Латифа укачивало, рябь на воде ласкала борта лодки. Паромщик, изъеденный солью старик Джереманх, растерянно водил руками по веслу, ожидая своей очереди пришвартоваться. На его руках висели браслеты с брелоками из ракушек и высушенных морских звезд, а в длинной бороде запутались водоросли. Пристань была по-рассветному светлой и холодной. Крики чаек перекликались с криками сгружавших рыбу моряков, а на досках через два пирса от них спал, обняв за шею крупную черно-белую дворнягу, маленький мальчик. Скромные темные лодки с белыми бортами и стройные парусные корабли сонно покачивались на воде. За ними, за каменной стеной и шалью тумана, виднелись разноцветные чешуйки городских крыш. Марифена, величественная столица Белых островов, раскинулась перед ним нагая и свежая, как само утро. - Какой дивный город, - Латиф закрыл ладонью солнце, смотря на белые стены и синие дороги. - Вы никогда здесь не были? - Джереманх повернулся к своему пассажиру. Латиф был молодым альфой со светлыми волосами, одетым в лён и меха. У него было загорелое лицо и необычный говор, - Вы, должно быть, нездешний. Что же, тогда опасайтесь воров. Сейчас на улицах небезопасно. - Вовсе нет, я родился здесь. Меня зовут Латиф Корифей, мой отец был героем войны и за это посмертно получил титул и богатый дом. Он жил вон там, у самого жерла вулкана, недалеко от великого дворца. - Но Вы не выглядите, как местный. - Я десять лет провел на материке, - Латиф пожал плечами, - Когда Страна Солнца открыла ворота, я был одним из первых, кто отправился туда. Сначала я учился их науке и языку, а к двадцати годам стал послом. Не скажу, что мне всегда было просто, но Люди Солнца относились ко мне хорошо, как могли. От упоминания Страны Солнца Джереманха перекосило. Глубокие черные морщины сжались, пряча его помрачневшее лицо. - Я воевал против них еще тогда, когда никто не называл их Людьми Солнца, - он сплюнул в воду, - Они оставили мне двадцать семь шрамов и лишили жизни моего сына. Я помню, как увидел их в бою: полу-люди, полу-звери, они бежали, не зная строя. Что альфы, что омеги – все были на одно лицо, уродливые и дикие. Наши мечи не брали их, а стрелы отскакивали от плоти, как камешки. Мой друг пронзил одного из них – и не увидел ничего, кроме улыбки. Демон сжал его горло горящими когтями – и испепелил его плоть усилием воли… Они монстры. Жуткие, неодолимые монстры. - И именно поэтому мы больше с ними не воюем, - кивнул Латиф. Паромщик ничего не ответил и повернулся обратно, тяжело ведя веслами и подгребая ближе к освободившемуся пирсу. - …но теперь Вы, по крайней мере, сбежали от них навсегда? На пирсе молодой служащий поймал трос и помог им привязать лодку. Латиф сошел на берег и снял с борта свои немногочисленный пожитки, чтобы затем передать их юноше вместе с золотой монетой. - На самом деле, все совсем не так, - достав еще три монеты, альфа ссыпал их в руки старика, - Я приехал, чтобы забрать своего двоюродного брата и стать посредником для его брака с одним из Людей Солнца. - Вы обрекаете его на муки, - пробормотал Джереманх, сжимая в руках монеты. Латиф Корифей уходил с пирса и растворялся в тумане, а паромщик смотрел ему вслед. Когда же даже дух его случайного пассажира пропал, старик сел на скамью и посмотрел на золото в своей руке. Рыжее солнце поднималось с востока, разгоняя туман. Его лучи, ложась на рельеф желтого металла, рисовали круг, и надписи, и распятую на крыльях птицу. Он узнал бы эту птицу из тысячи. Он видел ее на стягах и пряжках. Он видел ее в тот момент, когда, пронзив кольчугу, могучая горящая рука насадила его грудь на тонкое лезвие.