На крыше

Сильный порыв ветра ударил в окно и с грохотом распахнул форточку, которая стала ежесекундно стучать. От шума Женя проснулась и резко села в кровати. В прямоугольнике окна небо выглядело хмурым и сонным, только где-то на горизонте, где многоэтажек было больше людей, проживающих там, сквозь тучи пробивались лучи солнца, делая в сером небе ярко-алые «дыры». Пожалуй, пора вставать. Часы, которые висели над столом, тихо тикали, показывая без пяти пять. Как раз время для пробежки. В такие часы улицы города спали, только редкие прохожие, сонно зевающие, гуляли со своими собаками или молодые люди, гулявшие всю ночь, уставшие, шли домой отсыпаться. Машин ясное дело, тоже было мало. Прогоняя сонливость, Евгения откинула покрывало, и резко вскочив, босиком побежала по холодному паркету, а затем по кафелю. Ее комната находилась у кухни, поэтому, чтобы попасть в ванную комнату, надо было пересечь именно ее, кухню. Обычно, отец по утрам пьет кофе и чмокнув дочку в лоб, убегал на работу. Он работал сверхурочно, из-за чего мама так сильно переживала. По вечерам, когда отец поздно возвращался, мать закатывала скандалы. В такие случаи, русоволосая боялась попасться под разгоряченную руку отца, прячась в ванной или в своей комнате. А еще лучше, отсиживаясь у соседки по площадке, Никой. Она познакомилась с ней во дворе дома. Она была неформалкой. Дреды по пояс, тоннели и пирсинг. Одевалась она как обычные подростки шестнадцати лет: кроссовки, клетчатые рубашки, джинсы и то, что можно было носить. Если сможешь разговорить и понравится ей — ты удачник. Она не прочь поговорить о научных достижениях, но по сути своей она гуманитарий. Ещё она любит рисовать. Побывав у нее в комнате, Жене бросился в глаза стол, заваленный бумагой, стаканчиками с водой и красками. Много-много баночек с красками. Она рассказала Ефремовой о своём детстве. Девушка выросла в семье театральной актрисы и сценариста. Полжизни провела в театре, за кулисами. Видела все постановки ХХ века, какие только можно было видеть. Вопреки всему этому русскую классику она не разлюбила, а с удовольствием пересмотрела ещё что-нибудь из тех постановок, что видела не раз и не два. Позже их дела пошли на спад. Папа был вынужден писать сценарии на заказ, а мама работать в зачахлом варьете. Но их семья не отчаялась. Родители точно так же любят друг друга, а Ника помогает им во всём. Даже по работе. Много гуляет. Да, у такой девушки тоже есть друзья. Наташа, Софа (Софья), Дима и Даня. Диму и Софу она уже «поженила», осталась только Наташа, которая против отношений в ее годы (13 лет как никак) и Данил. В последнее время Ника много болтала с Женей, что-то говоря об «скорой свадебке», но русоволосой было не до этого. Конец четверти, а завалы со школой и не думали сползать с плеч девушки. Дом Ефремовых находился в удобном районе: недалеко школа, центр и река с парком, где в жаркие деньки легко можно было прогуляться по песчаному бережку. Эта речушка была видна из окна старшего брата Женьки, Максима, который долгое время не появлялся дома. Как, но говорил- работа, общага, учеба. Одни завалы. Макс был чем-то похож на свою сестру — большие светло-карие глаза, одна и та же привычка чесать нос, когда волнуешься…А вот характер у них совершенно разный. Как и вкусы. И так, вернемся в наше настоящее время. Достав из-под кровати свою любимую футболку и натянув ее на себя, девушка подошла к шкафу. Резко открыв дверки и «побегав» глазами по полкам, русоволосая издала что-то похожее на стон умирающего кита. Хотелось крикнуть: «Ма-а-ам, где шорты?», но поняв, что все спят, а разбудив, сделает только хуже, Евгения стала лазить по комнате, в поисках шорт. Да, переехав сюда, у девушки появилась привычка бегать по утрам. Нравилось смотреть на рассвет в пять утра, на крыше дома, когда небо становилось ярко-алым и казалось временами, что это кровавые полосы, нравилась зелень, цветы, которые редко встретишь в городе. Вообще, зеленые «полянки» в больших городах встретишь только в парках да и у школ, — клумбы. Соседняя же улица, известная старыми кирпичными пятиэтажками, обилием берёз и кустарников, скрипучими ржавыми детскими площадками, второсортными магазинчиками и маленьким базаром была не ровня этой, где проживала Евгения. А время летело незаметно. Женя часами гуляла с новыми друзьями по улицам города, но и старых не забывала, иногда встречаясь с ними в совершенно другом районе города, стала известной почти на всю школу из-за драк…О, да, Евгения Ефремова слишком вспыльчива и не мелочиться по поводу порванной блузки или юбки во время драки. Не раз бывала в кабинете директора, у которого, по слухам, даже самые запущенные ученики становились отличниками. Но девушке все ни по чем — самый обычный директор, угрожающий исключением из школы. Все как обычно. Сегодня утром все так же — тот же маршрут, — от подъезда, вокруг дворика, и, если успевает, по тротуару соседней улицы. Итак, найдя все-таки шорты в ящике стола, русоволосая на ходу надела их и быстро натянув на ноги кроссовки, схватила толстовку и выбежала из квартиры, прикрыв за собой дверь. Нажав кнопку лифта, кареглазка стала нервно хрустеть пальцами. Ужасно вредная привычка. Как только двери лифта с металлическим лязганьем открылись, русоволосая замерла, немного нахмурившись. Взъерошенные, черные как смоль волосы, странный, как будто туманный взгляд и серые глаза. О, еще один почерк идеальности незнакомца: широкие скулы. Именно скулы почему-то всегда нравились Женьке. Наконец-то решившись зайти в лифт, девушка уже достала плеер и наушники, ища любимые песни. Чтобы и для пробежки в ритм и чтобы нравилась. -Тебе куда? — низкий, но внятный голос паренька заставил Женю передернуть плечами. -А? -девушка подняла глаза на паренька. И сердце остановилось. У обоих. Та искра, которую они увидели у друг друга в глазах, вызвала стадо мурашек. Странно, правда? Резко отвернувшись, прикрывая лицо рукой, как будто у него чешется глаз, черноволосый мысленно себя пнул. Девочка, простая, глупая девчонка, которая рано утром встала побегать. Много таких подростков бегают по утрам, заставляют себя вылезти из теплой кровати, когда даже петухи спят? Думаю, не очень. Ну, да. Простая девчонка, у которой большие карие глаза, которые показались парню весьма красивыми. Тонкие изящные руки, сквозь кожу которых просвечивает много синих венок. А еще…синяки и царапины на запястьях. Или порезы? Но это не его дело. -Тебе куда? -А…На улицу. -По пути. Замолчав, парень вновь покосился на девушку. Вот не может он спокойно смотреть, как люди себя режут. Нахмурившись, Ким резко схватил Женю за руку, из-за чего у нее случился мини сердечный приступ. Это повергло в шок обоих. -Ты что делаешь? — вскрикнула русоволосая и попыталась высвободить руку. Но нет, не так все просто. -Что это? — парень поднял руку девушки чуть вверх, показывая этим жестом на порезы и синяки. -Не твое дело, -шикнула русоволосая и выдернув все-таки руку, выбежала из лифта. Как хорошо, что он открылся так вовремя. Открыв дверь подъезда, Женька сунула наушники в уши и включив первую попавшеюся песню на плеере, побежала к дворику, делая несколько кругов вокруг него. Парень, который уже стоял у двери подъезда, скрестил руки на груди и с ухмылкой наблюдал за «подружкой». Странная. Хотя, ему таки нравятся больше, чем те девчонки, которые только и знают, как бы сделать селфи «уточкой», как будто ты красивая. Взглянув на парня, который стоял около двери подъезда, русоволосая все же остановилась и села на одну из лавочек, наблюдая за такой картиной: Ника сшибла парня с ног, когда выходила на улицу. А нефиг под дверьми и стоять. -Осторожнее…-буркнул парень отряхиваясь и обойдя девушку, шмыгнул в подъезд. Сегодня его пробежка отменяется. Подойдя к подруге, Женька улыбнулась. -Это тот сосед? -Получается так, -пожав плечами, Евгения, вслед за подругой, пошла по серому тротуару, которому лет триста и его никто перекладывать не собирается. Девочки, болтая о всем, о чем можно, не заметили, как сделали круг и пришли обратно к подъезду. -Ладно, давай. -А ты куда? -На работу к отцу, надо ему там помочь с чем-то…Ну, сама знаешь. -Ну, удачи тогда, — Ефремова, помахав рукой, открыла дверь подъезда, как ее отдернули назад слова Ники. -Слушай, Женька, а ты новому соседу-то наверное понравилась сильно. -Не пори чушь, Ник. — Это не чушь, это факт.- улыбаясь, девушка быстро убежала от лекций Жени, что ни с какими соседями она так близко знакома не будет. Конечно, обиду она на подругу держать не будет, но вот это заявление… Оно слишком странное. А Кто его знает? С этого утра все и началось. Ника, Ким и Женя сдружились. Можно сказать, стали лучшими друзьями. Ника вечно «клеила» Евгению и Евдокима, но те лишь отмахивались и смеялись. Один раз, поздно вернувшись с прогулки, русоволосая попала под горячую руку отца и крики матери. Черт возьми, он никогда так сильно не бил. От отца несло перегаром и табаком. Похоже, напился, а мать закатила скандал. То, что Жене отчетливо запомнилось в тот вечер, каждый раз переворачивало ее чувства к родным совершенно другой стороной. Более грубой, злой и девушка чувствовала себя отрешенной и пустой. Вспоминая слова матери, девушка невольно передергивала плечами и всхлипывала, пытаясь успокоить себя. » -Дима, твою мать, что ты вообще делаешь на работе? Ты когда деньги будешь домой приносить? — мать Женьки стояла посреди гостиной, уперев руки в бока. -Замолчи, женщина! — язык у отца заплетался, а сам мужчина еле стоял на ногах. Обсыпая мужа ругательствами, женщина уже собралась уходить в свою комнату, как пришла Женя, а мать в это время кинула последние слова: -Я жалею о том, что вообще вышла за тебя замуж и родила детей! Тут девушка встала как вкопанная, а пьяный отец и так уже злой был добит последними словами, как и дочь. Оторвался как раз на ней. С криками, подобные: «Почему ты появилась на этот свет?», отец один за одним наносил удары. Женя не помнила, как добралась после этого к двери квартиры подруги, но утром она проснулась на диване Ники. Взглянув на часы, Женька охнула: около полудня. Как никогда раньше, девушка проснулась поздно. Возможно, сказались усталость и ненужные мысли, приходящие ночью и не дающие попросту уснуть. Или, возможно, сказались вчерашние побои отца. Да, он поднял на неё руку. Да, он взял ремень и побил девушку, что было первый раз в жизни. Раньше дело обходилось лишь нецензурной бранью, упрёками или саркастическим стёбом, а сейчас мужчина просто озверел. Пытаясь подняться, Женя рухнула на кровать. Всё тело отозвалось сильной болью, особенно в области спины и плеч. Посмотрев на руки, русоволосая увидела красно-синие следы от кожи ремня, на ногах красовались здоровенные синяки. Слёзы хлынули, как по вызову. Девушку сломали собственные родители. Она не знала, когда закончится этот ад, она не знала, чего ещё ожидать от отца. Родители её ни во что не ставили, издевались. И разве это нормальная семья? Нет, но и сделать ничего нельзя было. Пока Жене не исполнится восемнадцать, она будет зависеть от этих зверей. Когда девушка все рассказала своей подруге, та лишь пожала плечами и томно вздохнув, сказала, что один день она побудет здесь. А дальше, как получится. Уйдя на работу, помогать родителям, Ника оставила Ефремову в раздумьях. Да, она сделает это. Нагружать подругу желания не было. Да и родителям…Легче будет. Не будет у них ребенка, о котором они пожалели. Опираясь о диван, девушка кое-как доковыляла к столу и размашистым, но более понятным почерком написала прощальное письмо. Именно прощальное. В ней говорилось обо всех ее друзьях. Не остался и Ким в сторонке. Он… Он понравился Женьке еще тогда, в лифте, когда заметил ушибы на ее руках. Когда Ника сшибла его с ног… Шмыгнув носом, русоволосая, хромая, подошла к двери и нацепила записку-письмо на кнопку. Придя, Ника будет искать подружку, но найдет ее только в морге. Выйдя из квартиры подруги, Женя стала искать глазами лестницу на чердак, а потом и выход на крышу будет обеспечен. Поднявшись по лестнице, русоволосая открыла дверь и оказалась на крыше. Не дойдя до края, девушка остановилась, как будто ее кто-то мысленно ищет и кричит, но найти не может. — Чушь, -буркнула русоволосая и остановилась в шагах в пяти от края. Перед ней весь город. Мелкие людишки куда-то спешат. Девушку вроде никто даже не замечает. Ветер дует в лицо. Она могла бы заплакать, но глаза уже устали от постоянных слёз. Они больше не выдерживают. Внизу высота. Наверно, ей должно быть страшно. Но русоволосая не чувствует страха. Она уже вчера перестал что-либо чувствовать. До вечного покоя ее отделяет один шаг. Шаг в пустоту. Падение будет длится не долго. Пару секунд полета. И свобода. Свобода от вечных переживаний и ответственности… -Твою мать, Женька! — послышался крик сзади. Резко обернувшись, девушка в удивлении округлила глаза и сделала еще один шаг к краю. Было слышно, как сердце бьется. Как будто оно не в груди, между ребер, а в висках, отбивает ритм. Бешеный ритм. Резкое движение и она уже лежит на спине. Сверху нее Ким. -Женька, дурочка ты несчастная, ты что делаешь? — взъерошенные как смоль волосы, серые глаза, бегающие туда-сюда…И эти скулы. -Тебя жду.-шепнула Женя и проведя холодной рукой по щеке парня, зажмурилась. -Сядь. Мне так удобнее, -буркнул парень. Его голос… В нем чувствуется дрожь. От чего? Волнение, возможно. Почему же тогда он волнуется за эту глупую девчушку? Ход мыслей нарушило горячие дыхание на щеке Женьки. Все понятно. Он прочитал то письмо. Ну…Была не была. Сильно зажмурившись, девушка притянула черноволосого за края парки и чмокнула в губы. А он взял и продолжил. Черт возьми, как не странно, это ее первый поцелуй за пятнадцать лет, поэтому кровь сильно прилила к щекам Ефремовой. Этот калейдоскоп чувств, который она сейчас чувствовала, описать невозможно. Страх, волнение, сердце, которое вот-вот выпрыгнет из груди, странный звон в ушах… Оторвавшись от горячих губ девушки, Ким только крепко обнял Женю. То желание, которое заставило девушку спрыгнуть с крыши (почти), исчезло. Пропало, не оставив и следа. Теперь-то у нее есть смысл жить. Хотелось жить. Вот так они и сидели, крепко обняв друг друга, на холодном бетоне, когда весна выдалась хуже зимы. Сидеть и чувствовать, что тебе не физически, а душевно тепло. О, это прекрасное чувство, — любовь.