Кольцо из белого золота

Этот кинжал, с зачарованным на холод лезвием, ей подарил Балимунд на праздник урожая. Она прятала его - глубоко под корнями березы во дворе, в узкой щели между камнями стены и высоко, под самой крышей, тщательно обмотав оружие грязной неприметной тряпкой. Надежная добрая сталь так и лучится на свету, но вот руки у Тинэль дрожат, как в лихорадке. Такими сложно нанести смертельный удар. Наверняка, сейчас за стенами благородного сиротского приюта заходит солнце, играет бликами на глади озера, золотит башни крепости Миствейл, но Тинэль может только догадываться об этом. Под кроватью темно и пыльно, жесткие доски пола впиваются в спину, но она терпеливо ждет. Она копит злость с самого утра. Авентус сбежал почти два месяца назад, но в приюте ничего не изменилось. В ночь перед побегом, когда он делился с остальными детьми своими планами и надеждой на помощь Темного Братства, они были полны радостных планов на будущее. После ухода Авентуса они каждый день ждали перемен, но прошел месяц, другой... Руна совсем отчаялась, стала еще тише и незаметнее, даже мальчики приуныли. Авентусу хорошо - он на свободе, а они заперты здесь и до шестнадцати лет не увидят ничего кроме обшарпанных стен приюта. Сегодня старая Грелод полдня брюзжала, что у нее болит голова и после обеда выгнала всех воспитанников во двор, а сама прилегла вздремнуть. Констанция Мишель ушла на рынок, и приют погрузился в полную тишину. Теперь уж старуха наверняка спит. Тинэль успокоила дыхание и выползла из-под кровати, бережно прижимая кинжал к груди. В волосы цвета бледного золота набилась пыль, лицо покрыли грязные разводы, но она еще никогда не чувствовала себя такой... сильной. Настороженная, как пугливый лесной зверек, готовый удрать при малейшем шорохе, Тинэль прокралась к спальне Грелод. Взгляд цвета яркой весенней листвы уперся в тощую фигуру лежащую на постели. Сердце испуганно отбивало бешенный ритм, собственное дыхание показалось девочке оглушительным. Она облизала пересохшие губы и шагнула к кровати, тщательно стараясь избегать самых скрипучих половиц. В любое другое время она бы даже не осмелилась близко подойти к комнате старухи и тихо, как мышь, прошмыгнула бы мимо. Но не сегодня. Девочка замерла напротив спящей Грелод, с силой сжимая рукоять кинжала обеими руками. Ладони покрылись липким противным потом, Тинэль крепко зажмурила глаза. чувствуя, что дрожит с ног до головы. "Нет, я не могу! Мне страшно!" - она едва слышно всхлипнула. - "Не смогу". - Ага! Вот ты где, остроухая! Тинэль вздрогнула, готовая сорваться с места и бежать, но голос, жалящий, как удар хлыста звучал лишь в ее памяти. Все незаслуженные обиды, окрики и упреки всплыли наружу, раня ее сильнее прежнего. - Хватит прохлаждаться, бездельница! Полы уже два дня не мыты! - Чего ты на меня так зыркаешь, мелочь? По подвалу соскучилась? Вот тебе, вот! Там, где-то в прошлом, щеку обожгла пощечина, а по лицу Тинэль, сжавшейся в клубочек у стены, потекли горькие, будто со вкусом всей обиды, слезы. Ей почудилось, что из маленького светлого шрамика на щеке снова струится кровь, как тогда, год назад. Пожелтевшие от старости ногти старухи, острые, как когти ворожеи, впились в щеку за какую-то очередную "провинность". Не так пошла, не так сделала, не так посмотрела... Хватит! С раскрытых губ девочки сорвался громкий всхлип и Тинэль, не раскрывая глаз, с силой опустила кинжал. Послышался тихий хруст и, открывшая глаза, Тинэль увидела, как старуха царапает горло узловатыми костлявыми пальцами. Ей почудилось, что Грелод вот-вот вырвет лезвие из своей шеи и встанет, как ни в чем ни бывало. Нет, только не это! Тинэль всем своим весом навалилась на рукоять, все глубже и глубже вонзая кинжал в дряблую и морщинистую шею старухи. Время словно бы исчезло, ей казалось, что она уже целую вечность давит на рукоять дрожащими пальцами, а Грелод все никак не умирает. Но вот тело судорожно дернулась в последний раз и затихло. Блеклые глаза, раньше буравившие воспитанников колючим булавочным взглядом, безжизненно уставились в потолок. Тинэль отпустила кинжал и, все еще не веря своим глазам, уставилась на свои руки. Убила... Я ее убила! Она резко вырвала клинок - из глубокой раны алым широким веером брызнула кровь, заливая ей руки и лицо. Однако вместо радости и облегчения она принесла лишь горечь и жуткий, подкашивающий ноги страх. "Нет! Я не хотела! Правда!" Соленый вкус крови на привел Тинэль в чувство. Она по прежнему стояла возле кровати Грелод, до крови закусив губы и зажмурив глаза. Кинжал давно выпал из ее ослабевших пальцев и воткнулся в доски пола, поблескивая зачарованным лезвием. Тощая грудь старухи все так же мерно поднималась и опускалась. "Хватит! Ты больше никогда меня не ударишь!". Тинэль решительно вырвала клинок из половицы и вышла из комнаты старухи, высоко подняв голову. Сердце билось ровно и уверенно, принятое решение дарило ей надежду и придавало сил. Больше никто не поднимет на нее руку... Кажущееся могущество Грелод рухнуло и рассыпалось в пыль, ее грозный облик съежился и Тинэль увидела ее такой, какой она была на самом деле - жалкой и злобной старухой, скрюченной и отравленной собственным ядом. Девочка вошла в общую комнату и торопливо вывалила на кровать все свои скудные пожитки. Она столько раз планировала свой побег, что теперь почти мгновенно находила нужные вещи и закидывала их в кое-как сшитую холщовую сумку. Линялое платьице, деревянная свистулька, которую ей подарил Франсуа Бофорт, припрятанное от Грелод яблоко. Есть еще одна вещь... Дрожащими от волнения пальцами она надорвала потертый рукав своего платья и вытряхнула на ладонь вшитое внутрь колечко. Редкое белое золото мягко замерцало в последних солнечных лучах, пробивавшихся сквозь окна. Мамино... Начищенный до блеска "Благородный сиротский приют" сверкал свежевымытыми полами и окнами. Грелод, в лучшем своем платье, натянув на лицо приторно-сладкую улыбку, хлопотала вокруг, желая произвести хорошее впечатление на богатых гостей. Приодетые и умытые по такому случаю воспитанники сидели за столом, уставленном непривычными для них яствами, и не решались взять ни кусочка, зная, чем это может обернуться после, когда они останутся с Грелод наедине. На глаза Тинэль навернулись слезы. - Я обещаю тебе, милая, мы скоро вернемся и заберем тебя отсюда, - голос у мамы мягкий и певучий, сейчас полон грусти, но она прячет эту печаль от дочери. - Здесь у тебя появятся новые друзья, ты ведь так скучала в посольстве без других детей. - Я не хочу других детей, - Тинэль всхлипнула и прижалась к матери. - Я хочу поехать с вами... Отец, безмолвно стоящий позади, подошел и положил ей на плечо холеную узкую ладонь. - Скайрим не похож на Сиродил и уж тем более на Саммерсет, дорогая. Это не место для маленьких девочек, - он поцеловал Тинэль в лоб и помог матери подняться с колен. - Нам пора. Напоследок мама сняла с пальца свое любимое кольцо и вложила в ладонь Тинэль. - Это кольцо когда-нибудь поможет тебе, милая... Будь хорошей девочкой. Тинэль стояла на пороге приюта и смотрела, как они уходят: высокие и изящные, словно отлитые из чистого золота статуи, затянутые в черный шелк эмиссарских одеяний. Тинэль вынырнула из воспоминаний и с удивлением заметила, что последний солнечные лучи погасли, оставив только слабое золотистое сияние. Надо спешить! Вот-вот вернется Констанция и она ни за что не даст ей сбежать! Она торопливо перекинула через плечо сумку, путаясь в длинном ремне, и смело шагнула к выходу. Дверь благородного сиротского приюта навсегда захлопнулась за ней. Тинэль выскользнула за ворота Рифтена в сгущающиеся летние сумерки. Стражники, скучающие на своих постах, даже не обратили внимания на маленькую юркую фигурку, сливающуюся с вечерними тенями. Конюшни пустовали, но рядом стояла телега извозчика, с одиноким пассажиром, закутанным в глубокий плащ с капюшоном. Извозчик, кряхтя, взбирающийся на козлы, пошатнулся и чуть не свалился на землю, оттого, что кто-то настойчиво потянул его за одежду. - Вы можете довезти меня до Маркарта? Мужчина удивленно обернулся на доносящийся снизу голос и удивленно хмыкнул, заметив цепляющуюся за него Тинэль. - Вот это да! Малышка-эльф! И что же такой маленькой девочке понадобилось в каменном городе? Тинэль, не отвечая, серьезно смотрела на него большими зелеными глазами и ждала. - Ну ладно, - извозчик, наконец, влез на козлы и уселся поудобнее, смотря на девочку сверху вниз. - А деньги-то у тебя есть? Тинэль растерянно помотала головой. Ей даже не приходило в голову подумать о деньгах и о том, как она будет выживать за стенами приюта. Главным было сбежать, а все остальное рисовалось ей в самом радужном свете. - За так не работаю, - буркнул резко посуровевший извозчик. - Нет денег - нет поездки. Он уже взялся за вожжи, но тут темная фигура пассажира остановила его властным взмахом изящной руки, затянутой в кожаную перчатку. - Эй, ты! Постой-ка еще пару минут. А ты, детка, подойди сюда. Тинэль настороженно приблизилась и ухватилась руками за дощатый край повозки, чтобы получше разглядеть своего собеседника. Человек в плаще сидел, небрежно закинув ногу на ногу и лениво покачивал носком сапога. Тинэль не могла увидеть его лица, скрытого капюшоном, только острый серый подбородок и пухлые, четко очерченные губы, пересеченные белой чертой боевого раскраса. Под темно-серым плащом виднелась легкая кожаная броня со множеством карманов и ремней, и странный, пристегнутый к поясу кинжал с длинным, чуть изогнутым лезвием из полированной бронзы. - Любопытно, любопытно... - голос, доносящийся из-под капюшона был женским, с бархатистыми, немного насмешливыми нотками. - с каких это пор дети высоких эльфов разгуливают по дорогам Скайрима? Давай-ка договоримся - я оплачу тебе проезд до Вайтрана. куда еду я, а ты взамен расскажешь мне о себе. Идет? Дорога длинная, а я жуть как люблю интересные истории. Тинэль задумалась, торопливо принимая решение. Сделка казалась ей вполне честной и, поколебавшись мгновение, она закинула свою сумку в повозку, рядом в внушительным заплечным мешком незнакомки. Стояла уже глубокая ночь когда перед ними гостеприимно распахнулись ворота Вайтрана. Тинэль уже почти ничего не соображала: темные силуэты домов, остроконечные шлемы стражников, патрулирующих улицы, огни уличных факелов - всё слилось, смешалось в ее сознании, превратившись в одно размытое пятно. Многочасовая езда и тряска утомили девочку, и она, отчаянно стараясь не зевать, плелась вслед за таинственной спутницей, легко шагающей вперед. На первом этаже таверны то и дело со стуком распахивалась дверь, и к мерному гулу голосов прибавлялся еще один, а в уютные запахи жареного мяса, дыма и чистой постели врывался прохладный аромат северной летней ночи. Тинэль, утомленная долгой ездой и тряской, разморенная теплом и плотным ужином, сидела на просторной кровати в одной нижней рубашке и клевала носом. Веки смыкались сами собой, но девочка до последнего продлевала этот странный, полный переживаний день и исподтишка разглядывала свою спутницу, борясь с теплыми волнами сна. Данмерка удобно расположилась в кресле на небольшом балконе, откуда ей был виден весь зал, и, казалось, вообще забыла о ее существовании. Она небрежно закинула ногу на ногу, и во всей ее позе было столько врожденной гибкой грации, что Тинэль вдруг стало стыдно своих исцарапанных, не слишком чистых ладоней, обломанных ногтей и резковато-неловких движений. Алые глаза девушки с каким-то ленивым любопытством наблюдали за снующими внизу людьми, и ее губы то и дело изгибались в насмешливой улыбке. Густая волна черных блестящих волос струилась по правому плечу девушки почти до талии, другая сторона головы была вызывающе выбрита. Тинэль невольно залюбовалась ей, забыв об усталости. Такая царственная, гордая... До задремывающей Тинэль, как сквозь густой туман, донесся ее бархатистый насмешливый голос: - Долго ты еще будешь меня разглядывать? Ложись спать, эльфенок... В комнате на втором этаже "Гарцующей кобылы" не было окон, но Тинэль проснулась рано, безошибочно чувствуя, что снаружи все уже купается в ярких солнечных лучах. Она откинула шкуры и соскочила с постели, дробно стукнув пятками об пол. И тут она вспомнила. "Грелод... Приют... Я сбежала!" Это было и страшно, и радостно - манило бесконечными лентами дорог, никогда не виденными местами и людьми, привалами под яркими звездами, и, в то же время, пугало голодом и холодом, стертыми в кровь ногами, опасностью, грозящей из-под каждого куста. Девочка растерянно замерла, не в силах разобраться в тесном переплетении радости и страха, когда с балкончика ее окликнул голос вчерашней спутницы. - Уже проснулась? Тогда одевайся и иди сюда! Тинэль быстро натянула свое выцветшее платьице, осторожно выглянула на балкончик и застыла, пораженная прекрасным зрелищем. Низенький столик перед данмеркой венчало большое блюдо свежих, пышущих жаром пшеничных лепешек, блестящих от расплавленного масла и меда. Тут же стоял глиняный кувшинчик с холодным молоком и еще с десяток тарелочек, мисок и плошек, источающих дразнящие ароматы. Рот Тинэль моментально наполнился слюной, желудок протестующе заворчал, напомнив, что с последней приютской трапезы прошло уже больше суток, и девочка смущенно отвела взгляд от заставленного яствами стола, уставившись в пол. - Знаешь, детка, я сегодня на удивление щедрая, - хмыкнула данмерка. - Налетай! Большие зеленые глаза Тинэль стали совсем круглыми, но она не заставила просить себя дважды. Зубы сами впились в душистое, хрустящее по краям тесто, и Тинэль блаженно зажмурилась, смакуя неожиданное угощение. - Ну надо же! - насмешливо воскликнула данмерка, наблюдая за тем, как лепешки стремительно исчезают с тарелки. - А я-то думала, что все альтмеры с пеленок едят на золотых тарелках и воротят нос от всего, что не благоухает розами. Да ешь ты спокойно! - фыркнула она, видя, как Тинэль напряглась, сползая на краешек стула. - Никто у тебя еду не отнимет. - Так что же ты собираешься делать дальше? - спросила данмерка после того, как девочка наелась. - Отправишься в Маркарт? - Не знаю... - Тинэль задумалась, украдкой вытирая растаявшее масло с подбородка. - Наверное... - А хоть что-нибудь ценное у тебя есть? - усмехнулась девушка. - За "спасибо" до каменного города ты вряд ли доберешься. Тинэль отрицательно помотала головой, но, внезапно вспомнив о чем-то, кинулась к своей сумке, небрежно брошенной возле кровати. У нее дрожали пальцы, когда она торопливо разворачивала холщовую тряпицу, скрывающую ее самое большое богатство. - Вот! Данмерка подалась вперед, глубокие глаза девушки алчно вспыхнули, когда она увидела лежащее на ладошке Тинэль кольцо. Ободок из редкого белого золота обвивала рельефная, искусно выполненная розовая ветвь, увенчанная нежными, едва распустившимися бутонами. - Вот это да... - восхищенно выдохнула она. - Работа мастера! Ловкие серые пальцы потянулись к украшению, но Тинэль тут же захлопнула ладонь и отступила назад, бережно прижимая к груди свое сокровище. Данмерка, ничуть не обидевшись, откинулась на спинку кресла и закинула ногу на ногу; проницательные алые глаза пристально смотрели на девочку, на пухлых губах играла легкая, и, как показалось Тинэль, насмешливая улыбка. - Так, так... - протянула она, не переставая улыбаться. - Значит, тебе нужно добраться до Маркарта... Я могу помочь, но... только если ты отдашь мне эту чудную вещицу. Сердце у Тинэль на мгновение замерло и снова заколотилось, трепыхаясь, как раненая птица. Отдать мамино кольцо! Ей даже не приходило в голову расстаться с ним... Это кольцо было единственной ниточкой, связывающей ее со светлым беззаботным прошлым, им она любовалась, забывая о нравоучениях и оплеухах Грелод, ему неслышно шептала сказки, согревая прохладный металл в ладонях, его она бережно прятала и хранила на дне своего жалкого сундучка, и вот теперь... "Это кольцо когда-нибудь поможет тебе, милая..." Может это и есть обещанная помощь? - Хорошо... - Тинэль в последний раз погладила серебристый ободок. - Я согласна. Движение тонкой серой руки было таким быстрым, что Тинэль даже не заметила, как кольцо пропало с ее ладони. Словно бросок змеи, жадно кидающейся на добычу. - Превосходно... - мурлыкнула данмерка. - Мне нужно немного времени, чтобы подготовиться, и можно выходить. Я пойду сделать кое-какие покупки, а ты посиди здесь и никуда не уходи. Уже у самой двери она обернулась и ее глаза загадочно сверкнули, будто изнутри вспыхнули два безупречных рубина. - Кстати, детка... Меня зовут Кера. Тинэль просидела в одиночестве почти два часа. Кера приходила, сваливала у стены какие-то свертки и снова уходила, совершенно не обращая внимания на девочку. Интерес к предстоящему путешествию и непосредственное, чисто детское любопытство вскоре пересилили горечь расставания с кольцом, и Тинэль взялась изучать кучку свертков, которая увеличивалась с каждым приходом данмерки. В одном кульке она обнаружила кусок вяленого мяса, толстый ломоть сыра и еще кучу всякой провизии, тщательно подобранной для долгого путешествия. В другом Тинэль отыскала складную "кошку", моток тонкой, но прочной веревки, точильный камень, узкую полоску чистого холста, свернутую в рулон и целый ворох отмычек, а припрятанный в углу ларчик был плотно заставлен красными, синими и зелеными пузырьками с тщательно запечатанными горлышками. Сунуть нос в рюкзак данмерки она не успела - скрипнула дверь и на пороге появилась Кера с очередным свертком под мышкой. - С вещичками знакомишься? - хмыкнула она, заметив, чем занимается Тинэль. - Учти, кое-что из этого тебе придется тащить на себе. Да, вот еще! Примерь это! Она кинула ей небольшой мягкий сверток, обвязанный суровой шерстяной ниткой. Глаза у Тинэль полезли на лоб - внутри лежали бриджи из мягкой вареной кожи, льняная рубашка, короткий кожаный жилет со шнуровкой на груди и тоненький поясок с серебряной пряжкой. - Зачем? - только и могла спросить Тинэль. - Ты же потратила на все это больше, чем стоит мое кольцо. - Во-первых, только половину его стоимости, - данмерка стала загибать пальцы. - Во-вторых, без самых необходимых вещей путешествуют только дураки и, в-третьих... Ты же не собираешься добираться до Маркарта в этом приютском рубище? Так что можешь заткнуться и примерить свой костюмчик. Через час они уже стояли у городских ворот, дожевывая остатки сытного обеда, которые Хульда дала им в дорогу. Помимо новой одежды Тинэль достались новенькие сапожки на крепкой подошве, и теперь она бодро шагала вперед, приноравливаясь к мягким пружинистым шагам своей спутницы. Свертки, занимающие столько места, бесследно испарились - их содержимое рассеялось по вместительным карманам, которыми была усеяна броня Керы; даже объемистый рюкзак, казалось, похудел. За воротами им в лицо повеял теплый летний ветер, наполненный запахами воды, земли и лаванды, в изобилии растущей вдоль дороги, ласково запустил прозрачные пальцы в волосы цвета воронова крыла и бледного золота. Тинэль молча шла за своей провожатой, вертя головой во все стороны, жадно вбирая в себя и бабочек, и журчание ручья, и осторожную лисицу, притаившуюся за камнями. С каждым шагом Вайтран уменьшался, подергивался прозрачной дымкой, как тающий под утро сон. Каменные плиты дороги надежно стелились под ноги, идти было легко, и Тинэль заметила неладное только когда жесткие стебли низеньких кустарников стали цепляться за одежду, а мощеную камнем дорогу сменила узкая, едва заметная тропка, петляющая меж камней. - Стой! Мы идем не туда! - дорога была совсем рядом, но тропа, по которой они шли, уводила из на юго-запад, туда, где за темными верхушками елей темнели седые вершины гор. Тинэль удивленно взглянула на данмерку и замерла от какого-то смутного предчувствия - Кера смотрела на нее насмешливо, с долей превосходства и едва прикрытым любопытством, будто спрашивая: "Ну? И что ты будешь делать теперь?". Но сказала она совсем другое. - Я обещала, что доведу тебя до Маркарта, верно? Но я не сказала, как именно мы туда доберемся. У меня в этих краях есть кое-какие дела, и ты пойдешь со мной... Мысли Тинэль метались туда-сюда, как перепуганные птицы. "Она взяла мамино кольцо... Она обещала помочь мне... Что делать?!". И она выбрала единственный пришедший на ум вариант - бросилась назад, к дороге, но не по тропе, а прямо через кусты надеясь сбить данмерку со следа. Ветки хлестали ее по лицу, цеплялись за волосы, но она упорно продиралась сквозь них, не обращая внимания на боль. Быстрее! Быстрее! - С-с-стой! Куда с-с-с-пеш-ш-шишь? Тинэль изо всех сил уперлась каблуками в мягкую землю, чтобы не налететь грудью на острие выставленного вперед кинжала. Из-под глубокого капюшона на нее смотрели холодные желтые глаза рептилии, буро-зеленую чешуйчатую морду пересекали тонкие полосы старых шрамов. - Какая с-с-славная... - прошипел бандит. - Деньжата ес-с-сть? Тинэль онемела от страха, чудом держась на ослабевших ногах. По спине пробежал холодок, сердце сорвалось на безумный бег и рухнуло куда-то в пропасть. "Что делать?! Бежать? Но куда?". Она почти почувствовала свой сумасшедший бег, тяжелый шаги за спиной, холодная сталь лезвия с треском вспарывает рубашку, на белой ткани распускаются алые бутоны. В воздухе оседает железно-соленый запах крови. Ее крови. - Отойди от нее, рептилия! И поживее, шевели хвостом! Кера стояла в нескольких шагах от них, небрежно сбросив рюкзак на землю. В центре раскрытой ладони трепетало жаркое пламя огненного шара, трепещущее бледно-золотистыми осколками. Алые глаза хищно сузились, насмешливое любопытство исчезло, оставив только решительность и азартное предвкушение боя. - Я могла бы поджарить тебя прямо сейчас, - протянула она. - Но я даю тебе шанс, потому что мне наплевать, что ты будешь делать дальше. Хочешь - грабь путников, хочешь - мародерствуй, но эта девочка пойдет со мной! Выбирай... Грабитель яростно зашипел, тонкий раздвоенный язык нервно пробежался по пересохшим губам. Его глаза пристально и недоверчиво глядели на пляшущий в руке данмерки огонь, готовый вот-вот сорваться, превращаясь в грозную, разрушительную силу. Наконец, он начал отступать. Медленно, шаг за шагом, аргонец пятился, не решаясь повернуться к ним спиной, пока совсем не скрылся в кустах. Тинэль выдохнула, все еще не веря в свое спасение, но тут же повернулась к данмерке; испуг, разочарование и злость сплелись в тугой клубок, колючим комом подкатились к горлу, заставив голос предательски задрожать. - Ты меня обманула! Ты обещала отвести меня в Маркарт! - Тише, тише! - Кера поморщилась от ее звенящего, полного негодования голоса. - Не надо так орать... Просто я сказала тебе не всю правду, но даже и не думала нарушать обещание. Может самую малость... Я отведу тебя в Маркарт, но мы пойдем моим путем, ясно? Тинэль задумчиво прикусила нижнюю губу - такого она просто не ожидала. Ее путем? Зачем нужен другой путь, если есть широкая и удобная дорога, ведущая прямо к воротам Маркарта? Будь, что будет... - Клянись! Кера насмешливо хмыкнула. - Я никогда не клянусь, детка. Запомни это. - Тогда пообещай! - Тинэль судорожно сжала кулаки, чудом сдерживая дрожащий голос. - Обещай! - Ладно, ладно! - данмерка недовольно поморщилась. - Обещаю. Но мы пойдем по особенным местам, - она хитро подмигнула девочке и показала ей длинный бронзовой кинжал с изогнутым лезвием. - Через места, где добываются вот такие вещички...