Первая стрижка Ханни

— У вас очень красивая малышка, — произнесла женщина моложе Уилла Грэма лет на десять. Она посадила своего сына в песочницу рядом с Ханни. — Малыш, — поправил ее Уилл с мягким смешком и улыбкой. Он не хотел, чтобы она думала, будто обидела его. Ханни Лектеру было уже два года и ему еще ни разу не стригли волосы. Уилл несколько раз упоминал о стрижке своему партнеру, доктору Ганнибалу Лектеру, но постоянно сталкивался с неодобрением. Сейчас кудри Ханни доставали до плеч, подчеркивая круглые розовые щеки и большие темные глаза. Синего комбинезона было явно недостаточно, чтобы его принимали за мальчика. — Но, да, он, конечно, красавчик. — Простите, — она не смогла не покраснеть, чуть закусив губу.— У мужа в роду не стригут мальчиков до трех лет. — Это не из-за религиозных соображений, — произнес Уилл, перевел взгляд вниз на сына и фыркнул, когда тот взял свою красную лопатку и принялся наполнять ведерко песком. — Его отец не желает слышать об этом. Он очарован кудряшками. — Не могу его винить, — ответила она, и Уилл понял по голосу, что она улыбается. — Папа! — Ханни широко улыбнулся, перед тем как вывалить полное ведро песка себе на колени. Он захихикал и стал дрыгать ногами. — Осторожно, малыш. — Уилл потянулся и поднял сына на ноги, быстро смахивая с него песок ладонями. — Песок попадет в штаны и будет неприятно. — Я люблю песок, папа, — сказал Ханни и попытался вывернуться из отцовских рук. — Нет, папа! — Хорошо, мой сладкий, мы теперь чистые, — Уилл улыбнулся сыну. — Я люблю песок, — повторил Ханни и наклонился вперед, чтобы взять пригоршню и показать ее. — Да, я знаю, — засмеялся Уилл, но мгновение спустя отпрянул в сторону и затряс головой, пытаясь избавиться от песка, который кинул в него сын. — Нет, Ханни! Это было грубо. Малыш хихикал за покрытыми песком пальцами, а Уилл с трудом сдерживал раздражение, пытаясь вытряхнуть песок из кудрей. — Не смешно, человечек, — сказал ему Уилл. — Так поступать с папой — плохо. Так поступать хоть с кем — плохо. Что нужно сказать, если ты делаешь что-то плохое? — Прости, — широко улыбаясь, предположил малыш. Все еще хихикая, он поднял руки. Уилл покачал головой. Пройдет какое-то время, прежде чем Ханни не только будет извиняться, но и на самом деле сожалеть. Сын терпеливо ждал, пока его не простят — и отказаться обнять его, как и спрятать улыбку, появившуюся на лице, Уилл не мог. Руки Ханни инстинктивно обхватили его шею, и Уилл несколько минут гладил спину сына, прежде чем отстраниться и посмотреть на шалуна. — Итак, за что ты просил прощения? Ханни пожал плечами, улыбка сползла с его лица из-за серьезного выражения на папином лице. — Как насчет бросания песка в папины волосы? — предложил Уилл. — Да, — горячо закивал Ханни. — Прости. — А ты будешь бросаться песком снова? Ханни решительно повертел головой; он выглядел серьезней, чем раньше. — А кто папин хороший мальчик? — спросил Уилл, только чтобы увидеть, как улыбка возвращается на лицо сына, когда тот кивает: Ханни нравилось быть папиным хорошим мальчиком. — А кто будет хорошим мальчиком для папы? — снова спросил Уилл, смеясь, щекоча сыну руки. — И кто будет играть и не шалить? — Папа! — испустил пронзительный вопль Ханни и стал извиваться, но рассмеялся, когда Уилл убрал руку и спустя секунду вернул, чтобы защекотать в другом месте. — Ладно, я думаю тебе достаточно. — Уилл засмеялся, приподняв сына. — Кто папин хороший мальчик? — Ханни! — с гордостью произнес Ханни, указывая себе на грудь. — Совершенно верно! — Уилл усадил сына вниз, и тот сразу начал наполнять свое ведерко песком. — Поиграй немного, и пойдем спать. — Нет спать, — ответил ему Ханни, не отрываясь от дела. Уилл удивленно покачал головой и пошел присесть. В этот раз, когда Ханни попытался закопать свои ноги, Уилл не стал спешить его отряхивать. Он знал, сын снова это повторит при первом удобном случае. Близилось время полуденного сна, и быстрая ванна не помешала бы. Можно было разок позволить ребенку хорошо испачкаться. Телефон Уилла завибрировал, и он открыл сообщение от Кэси, няни Ханни. Когда он закончил отвечать — какие-то десять секунд он потратил, чтобы сказать в какое время он оставит ей малыша, — лицо Ханни покраснело, потому что он ревел, держась за волосы рукой. Уилл кинулся к нему, боясь, что Ханни поранился, но вместо раны нашел на маленьких пальчиках розовую жевательную резинку, которую сын пытался вырвать из кудрей. — Твою мать, — проговорил молодой мужчина, подскочивший к Уиллу. — Я так сожалею. Моя дочь всего лишь играла с ним. Я понятия не имею, почему она так поступила. Лана, почему ты так поступила? Что ты можешь сказать? Уилл посмотрел вверх. Маленькая девочка около четырех лет пыталась спрятаться за своего отца. Она виновато посмотрела на Уилла и быстро отвернулась. — Наверное, лед должен помочь, — сказал мужчина, морщась от вреда, устроенного его ребенком. — Нет, — покачал головой Уилл, пытаясь освободить руку из спутанных волос и не вырвать их. — Думаю, пришло время для первой стрижки. — Я на самом деле сожалею, — повторил мужчина. — Она раньше так никогда себя не вела… — Все нормально, — Уилл покачал головой. Он был раздражен, но видел, что человек искренне переживает. — Они дети. Я раньше держал семь собак. Тяжелее уследить за этим малышом, чем за целой стаей. — Да, это точно, приятель, — весело фыркнул мужчина. — Спасибо за понимание. Большинство тутошних мам меня бы убили. Уилл улыбнулся, встал, поднял плачущего сына на руки и начал гладить его по спине, пытаясь успокоить. Он чуть не сказал, что волноваться следовало совсем не о матери Ханни. Что есть один весьма недовольный отец, от которого стоит держаться подальше в ближайшее десятилетие или около того. — Папа все исправит, малыш, — прошептал Уилл Ханни по дороге к машине, все еще круговыми движениями поглаживая ему спину. — Не надо плакать. Все будет хорошо, обещаю. — Хочу па! — плакал Ханни ему в плечо, все еще сотрясаясь от рыданий. — Я знаю. Па скоро будет дома, — пообещал Уилл, хотя едва перевалило за полдень. Ханни успокоился, когда они добрались до парикмахерской. Он глазел, сидя на руках у папы, на новые блестящие вещи, которые раньше не видел. Парикмахерская была светлой, с большим количеством зеркал, и в ней находился дружелюбный мужчина в белой рубашке. — С моим сыном в парке произошла небольшая неприятность, — объяснил Уилл, показывая на жевательную резинку. — Вы сможете нам помочь? — Ого! Ну и круто же ты ее себе налепил, правда, малыш? — хмыкнул парикмахер. — Нам придется очень коротко подстричься. — Не хочется,— вздохнул Уилл, — но, полагаю, у нас нет выбора. Готов к первой стрижке, человечек? Ханни хлюпнул носом и поднял глаза, заметно сбитый с толку и обеспокоенный, несмотря на то, что папа был рядом с ним. Он робко улыбнулся, когда парикмахер накрыл его фартуком, и вроде бы успокоился. Когда включили бритву, он испуганно вскрикнул, попытался слезть с кресла и, в конце концов, запутался в своем фартуке. Уилл схватил его, прежде чем тот бы упал с кресла, и удержал. Громко плача, Ханни прижался к нему и уткнулся лицом в клетчатую рубашку. — Ханни, малыш, здесь нечего бояться. Это не больно. — Нет, — Ханни покачал головой, не поднимая глаз. — Пошли домой. — Мы не можем пойти домой со жвачкой в твоих волосах, глупыш. — Уилл кинул на парикмахера смущенный взгляд. — Побудь хорошим мальчиком для папы, ладно? Ханни покачал головой вновь, вытер лицо об рубашку отца и продолжил плакать. Если Уилл бы не расстроился из-за всех этих происшествий, то, не торопясь, нашел бы место, где знают, как обращаться с обезумевшими детьми, чтобы их впервые подстричь. Место, где никто не прибегнул бы к такому способу, каким воспользовался этот парикмахер. — Хочешь посмотреть, как стригут папу? — спросил тот, подойдя ближе. Ханни выглянул, успокаиваясь немного, а потом перевел взгляд на отца. — Как ты считаешь? Папа тоже должен подстричься? — спросил Уилл, широко улыбаясь сыну, чтобы его успокоить. Ханни, похоже, обдумал вопрос, прежде чем кивнуть. Уилл сел сам и усадил Ханни в свободное кресло рядом. — Ой? — спросил Ханни, глядя, как парикмахер подошел с электрической бритвой. — Нет, малыш, это совсем не больно, — покачал головой Уилл и выпрямился. — Просто смотри на папу. Эти слова напомнили Уиллу, что нужно продолжать улыбаться и не показывать на лице ужас, когда парикмахер провел бритвой по его голове и почти ничего не оставил. *** Ганнибал привык к тому, что у двери его встречают счастливый малыш и улыбающийся любовник, и с нетерпением ждал этого мгновения. Когда же его не встречали, это обычно означало, что малыш почти довел Уилла до помешательства, и тот уложил раньше и его, и себя. Ганнибал обнаружил Уилла, достающим сок из холодильника, и, если бы не большие синие глаза, то вряд ли бы узнал его. Уилл был чисто выбрит и пострижен коротко, но не достаточно коротко для того, чтобы его могли принять за военного. — О, привет! — Уилл прикусил губу и посмотрел на часы. — Я думал… я не понял… Ты можешь перестать так на меня смотреть? С нами в парке произошла небольшая неприятность. — Что случилось? — спросил Ганнибал, выражение его лица изменилось с отчасти разочарованного на удивленное беспокойство. — Ханни в порядке? — Да, не волнуйся, — Уилл закусил нижнюю губу. — Маленькая девочка прицепила жвачку ему на волосы. Ганнибал развернулся и был на пути в детскую, прежде чем Уилл договорил. Кудри сына были сама красота, и он едва не завыл в дверном проеме, когда увидел малыша. Прическа сына совпадала с короткой стрижкой Уилла, и Ганнибал не мог не почувствовать, как у него что-то отняли. — Па! — улыбка Ханни расширилась, когда он увидел отца. Ханни бросил плюшевую обезьянку и кинулся к Ганнибалу. Ганнибал не мог не вернуть улыбку, даже если она была немного печальной. — Смотри, па! — Ханни попытался потянуть за короткие пряди, но длины недоставало для того, чтобы ухватиться. — Я вижу, мой сладкий, — произнес Ганнибал, проводя рукой сквозь короткие мягкие волосы. Он обнял сына за затылок, притянул к себе для поцелуя и, удерживая его, оплакивал потерю. — Они отрастут снова, — сказал ему Уилл и, утешая, положил руку на плечо. Ганнибал нахмурился, еще раз поцеловал голову сына, прежде чем опустить его на пол. — В твоих волосах тоже была жвачка? — спросил Ганнибал, изучая глазами юное лицо. — Нет, — покачал головой Уилл и отдал сок сыну. — Он испугался, поэтому я стал первым добровольцем. — Уилл поморщился и пожал плечами. — Я и не думал, что меня постригут так коротко. — Парикмахер даже не спросил? — неодобрительно глядя, Ганнибал провел рукой по обрезанным волосам. Это оказалось приятно, но до шелковых кудрей было как до звезд. — Не начинай, — фыркнул Уилл и улыбнулся. Он повернул голову к ладони Ганнибала и поцеловал ее. — Борода глупо смотрелась с короткой стрижкой, поэтому я подумал, что будет проще сбрить ее. — Соседи решат, что у меня роман с подростком. — Стоп, — засмеялся Уилл, но его подтянули ближе и поцеловали, когда он попытался вырваться. — Я же не выгляжу настолько юным? — Очень хорошо, что семестр уже начался. Ни один слушатель не поверил бы, что ты преподаватель. — Тебе это отчасти нравится, не так ли? — надулся Уилл. — Я этому не рад, — признался Ганнибал и взглянул вниз на Ханни, который спокойно сидел на полу и пил сок. — Я бы предпочел сам его постричь. — Не думаю, что ты бы оценил искусственный земляничный запах, — усмехнулся Уилл и поднял сына вверх. — У нас есть сюрприз для тебя. — Пожалуйста, не надо, — нахмурился Ганнибал, положив руку на грудь. — Не думаю, что вытерплю еще сюрпризы за этот день. — Не искушай меня передумать и оставить это себе, — фыркнул Уилл и передал конверт Ханни. — Подари па подарок, малыш. — Подарок па! — счастливо сообщил Ханни Ганнибалу, протягивая руку и размахивая ей. Ганнибал взял подарок и взамен оставил ему поцелуй. Он открыл конверт и улыбка, которая появилась на его лице, была настоящей, слегка грустной, но целиком открытой и беззащитной. Внутри лежала прядка волос сына, заплетенная сверху и с завитком на конце. Сладкий запах молока, еще не исчезнувший у Ханни, ощущался от прядки и Ганнибал не мог сопротивляться и не поднести прядку ближе к лицу. Он провел по ней пальцем, прежде чем убрать, и повернулся к Уиллу. — Спасибо, — прошептал он и притянул его к себе, намеренно стиснув малыша между ними, и тот начал хихикать. — Спасибо за то, что теперь у меня есть любовник помоложе. Я буду скучать по кудрям, но я, возможно, отыщу способ насладиться тобой таким, какой ты сейчас. — Возможно? — Уилл хмыкнул и бросил на него высокомерный взгляд. — Должен ли я тебе напомнить, что провожу большую часть своего времени в комнате, заполненной гиперсексуальными молодыми людьми? — Должен ли я тебе напомнить, что только непослушный мальчик будет пытаться заставить своего па ревновать? — сказал ему Ганнибал. — Ханни, иди играть, — произнес Уилл, сажая сына вниз и робко улыбаясь Ганнибалу; щеки Уилла слегка порозовели. После трех лет вместе причин для смущения уже не осталось, но Уилл знал, как такие улыбки действовали на любовника. — Терпение, — Ганнибал начал медленно отступать из комнаты и усмехнулся от игривого и напористого взгляда Уилла. Они оба знали, что он не всерьез. Никто из них не оставит ребенка одного дольше, чем требуется на то, чтобы прихватить что-то съестное из кухни. Но подыгрывать было весело. — Нужно еще заняться ужином. — Ты в курсе, что говорят о молодежи и терпении. — Уилл покачал головой и двинулся к Ганнибалу, пока не осталось места для шага. — Папочка! Играть! Уилл позволил вытащить себя назад в детскую, и они вдвоем с Ганнибалом стали мысленно считать время до часа укладываться спать. Как только эти маленькие темные глаза закроются, Уилл найдет такую игру, которая Ганнибалу понравится.