Before The Earth Time

В Loom, принадлежащем Дому Оакдаон, его сознание сформировалось и осознало себя на некоторое время раньше, чем было завершено соткание тела, позднее ощущение этого момента несколько раз возвращалось его памятью во сне первые годы жизни, и тогда он наивно полагал, что нет большего страха, чем не открывшиеся двери Loom. Навечно здесь застрять, в холоде и темноте, не имея возможности двигаться и найти способ выбраться, не имея голоса позвать к себе, дать знать другим - тем, ждущим его снаружи - что двери сломались, а он тут - живой. Когда двери открылись - торопливый первый шаг в мир жизни, окутавший его теплом, был не очень твёрдым, неловко взмахнув руками, возвращая чувство равновесия, второй шаг он сделал уже гораздо увереннее. В Доме ему дали Первое Имя, но некоторое время спустя ему нравится другое, оно вызывает недоумённые взгляды взрослых и пожимание плечами. Здесь его любили, окружали заботой, учили всему подряд, радуясь, каким неугомонным исследователем он растёт, и снисходительно прощали все шалости. Два года Кощей чувствовал себя повелителем собственной жизни, ровно до того момента, как в три года его познакомили с Наставником, и это означило конец его свободе и миру, каким он его успел узнать. Приставучая, смертельно занудная личность андроида, с телом покрытым мехом и головой увенчанной недлинными вытянутыми вверх винтовыми рогами, с отражением вечного терпения в больших чёрных глазах и менторском тоне голоса являлась даже в его сны: поучать, с упорством достойным куда лучшего применения, заполнять его мозг невыносимо скучными вещами на свете, вроде "Побед Рассилона", просить снова и снова наизусть повторять важные вехи в истории планеты и его народа, анализировать стратегические замыслы, выявлять реализовавшие или помешавшие их воплощению тактические ходы, - и всякий раз горестно и обречённо вздыхать, когда Кощею надоедало, он махал рукой на длинные ряды ожидавших прочтения книг и сбегал на склон холма валяться на красной траве, греясь в приятном тепле двух солнц. Во сне это возвращало ему свободу от последствий, а в реальности дотошный шерстяной мешок следовал на двух своих ногах за ним по пятам, искренне сожалеющим голосом укоряя своего юного подопечного в несерьёзном отношении к ценности знаний, опыту поколений и времени, которое никому не прощает пренебрежительности. Весьма прискорбно и совершенно неприемлемо - прослыть позором Дома, особенно такого, как Дом Оакдаон с его уровнем влияния и высоким положением в обществе. Наставников год спустя стало трое, но времени изнывать от скуки у Кощея осталось столько же. Он учился легко, - большого труда оно ему не стоило, - прилежно, ответственно, и во многом далеко опережая своих сверстников других Домов, и тем рождал большую гордость за себя в собственном. Дни, пронизанные однообразием событий и сны, пророчащие ему жизнь в Капитолии, полную великолепия, достоинства, уважения, престижа, размеренную, подчинённую успешным амбициозным планам и бесконечно унылую - он благодарен, что видеть сны - редкость, не то бы они совсем его извели. Сколько же в нём сожаления, что после него не сплели ни одно дитя в Доме - Высший Совет не позволяет - возможно хотя бы тогда кто-то вбегал в его учебную комнату и ввергал в хаос разрушения всё, чего касался, и ему или ей прощалось бы всё. Кощей слишком жаждет действий, даже при раскрытых настежь окнах от пола до потолка, ему в комнате словно не хватает воздуха. С ним в этот мир должно было прийти изменение и обновление и улучшение. Он осознаёт это не безответственно и чувствует в себе достаточно сил, даже с избытком сил. Сил, день за днём ограничиваемых рамками норм, законов, правил, традиций, церемоний, которым требуется следовать. Рамками, в которых обречено на забвение всё прогрессивное, привлекательное своей простотой и логичностью, искреннее и непринуждённое - всё, что так нравится и радует Кощея. Они - камни, что накапливаются и постепенно меняют быстрое и сильное течение реки на размеренное. Подчиняться рамкам претит его натуре, капля за каплей это отравляет каждый его день. Ему всего 6 и 3/4 лет, кузены слушают его терпеливо, где-то кивают, соглашаясь, где-то критикуют, но он видит, насколько его идеи не оставляют их равнодушными, и это сильно вдохновляет. Кощей осознаёт, насколько важна поддержка Дома, он учится, размышляет, оттачивает стратегические ходы - до идеала им пока объективно далеко. Знание станет его оружием и его силой. Ему хочется получить доступ к библиотекам других Домов - хотя бы одного - он просит Китриарха Дома Оакдаон помочь с этим до его экзаменов в Академию Прайдон. Кощею нравится работать над всем, что требует нестандартного подхода, оригинального решения, изящного хода мысли, творческого вдохновения, - он словно выкидывает камни из русла собственной реки жизни, - часы занятий с наставниками ввергают его в отчаянную тоску по свежему воздуху, лугам на холмах поместья с красной и золотой травой, куда он и хотел бы сбежать, но обещал быть ответственным. Спасение пришло безоблачным днём двадцатого сезона - никаких наставников, никаких книг, никаких практических занятий со сложными и никому по своей сути не нужными уже пару тысяч лет расчётами. Весь его Дом невероятно красив и блистает великолепием настолько, что ему не верится - тут ли он прожил 7 лет своей жизни, всей этой роскоши не замечая - Кощей борется с желанием щурить глаза, а от количества прайдонского пурпура и золота у него начинает кружиться голова. Он заставляет себя дышать глубже и медленнее. Официальный приём - первый в его жизни. Непривычно неудобное парадное облачение подогнано впору, но то и дело приходится следить за мантией и осанкой. Кузены столь исполнены величия, что при обращении к ним он выбирает только самую вежливую форму, предусмотренную этикетом, и в мыслях молится Кадон, что бы кошмар визита Дома Лангбэрроу не затянулся на неделю. Гости и хозяева по обоюдному согласию придерживаются четвёртого церемониального протокола - он куда менее официален, чем "Визит Главы Дома", когда всем положено хранить молчание, кроме глав Домов и Хранителя, чем "Визит Памяти", когда положено хранить молчание всем, пока гость Дома лично не заговорит с вами, кроме Китриарха и Хранителя Дома, которые ограничиваются лишь исключительной вежливости приветствием и прощанием, и чем "Визит Союза", когда весь Дом "ходит по воздуху" пока не будут оговорены все детали обмена биодатой меж Послом, Китриархом и Хранителем Дома, в крайних случаях отсутствия главы Дома - с его приемником, если он известен, и Хранителем. День, казалось, бесконечного калейдоскопа лиц и бесед - интересных и всё же утомляющих - клонился к закату, а лично Кощею ещё предстоял сегодня один особый ритуал. В традициях визитов Дома, если с момента последнего в одном из них появились дети, их официально представляют друг другу. Младшие в обоих Домах - Кощей Оакдаон и "Мне Это Имя Не Нравится" Лангбэрроу. Лишь тысячелетие спустя в своей уже не первой инкарнации Мастер откровенно себе признается, насколько этот день воистину стал его спасением, подарив того единственного: кто станет ему другом, кто ради его спасения отнимет чужую жизнь ещё будучи совсем ребёнком, кто разделит с ним радости успехов в Академии, поддержит его самые авантюрные идеи, кто станет его вдохновляющим блистательным союзником и вечным соперником, кто ещё не единожды спасёт ему жизнь, кто не отвернётся от него в часы безумия, кто сможет простить ему все ужасы, что он когда-либо натворит, - Доктора, чью жизнь он будет ценить более своей собственной - до конца самого Времени. А в тот день "Пока Ещё Не Доктор" встретился с ним взглядом глаз невероятно яркой голубизны и улыбнулся с лёгкой тенью озорства, словно вверял некую, только их тайну. Склонил голову в поклоне нужной почтительности и протянул книгу - первую из библиотеки Дома Лангбэрроу, которую Кощей с удовольствием прочтёт. В пропасть ущелий горы Погибели отправилась та часть церемониала, которая требовала пребывать в спокойствии и сдерживать эмоции, - оба его сердца возликовали: всё складывалось так, как он того желал, и удовольствие, дарованное тем ощущением, показалось ему вершиной возможного. И как наивно он тогда ошибался - вершина была ещё далеко впереди, и уверенные шаги к ней только начались. Год до Академии исполненный иллюзорных мечтаний и затаённой в душе радости от того, что почти каждый день проводит в поместье со своим новым знакомым. Завершение домашнего обучения и успешные экзамены в Прайдон. Коварство, рождённое отчаянием и призраком последней надежды Рассилона, жертвой которого Мастер стал в 8 лет, заглянув в глубину Вортекс на церемонии инициации. Редкие дни скуки их с Доктором студенческих столетий, почти не остаются в памяти - большинство дней они оба увлечены своими проектами, исследованиями, рассчётами или совместными приключениями, - за последнее их регулярно, но безуспешно отчитывают Учителя. День, когда они оба ожидаемо и вполне заслуженно приняты в Deca - десятку лучших студентов Академии - гордость обоих Домов Оакдаон и Лангбэрроу - им пророчат выдающуюся роль в обществе. Период гражданских беспорядков, в который убеждённый в своей правоте Мастер возглавит группу студентов Академии против Лорда-Президента Пундата III, в итоге свергнувших его отсталое правление. Успешные поиски ради попытки возведения на престол, а в последствии спасение от кровавых репрессий приспешников канцлера Сланна последнего потомка Рассилона - леди Ларны. День, когда раздражённый и отчаявшийся призвать Высший Совет внять голосу разума, Доктор увезёт леди Ларну на угнанной из ремонтного отсека ТАРДИС, и её новым именем станет - Сьюзан Форман. Последовавшее за этим убийство Мастером ненавистного всем канцлера Сланна, корыстного властолюбца и, к несчастью, по закону - преемника предыдущего Лорда-Президента, и его второй государственный переворот, положивший конец гражданской войне. Разочарованный в своих силах изменить к лучшему, на его взгляд, слишком устаревшую и инертную политику Галлифрея, Мастер, как и Доктор, оставит за дверьми своей ТАРДИС "Сияющий Мир Семи Систем". У каждого из них свой путь во Времени и Пространстве - путь многих смертей и перерождений - путь потерь, разочарований, вины, боли, скорби, надежд, прощения, любви и обретения утраченного - путь возвращения на Галлифрей.