Женщина, которая любила вязать носки

Я люблю свою работу. Вы смеетесь? Вы думаете, это вот так просто? Дорогуша, чтобы работа получалась и за нее платили хорошие деньги, ее надо любить. Всегда. Каждого клиента. Если бы мои клиенты узнали, как я выгляжу на самом деле, они наверняка… ну, может, их шалунишки в штанах и не повисли бы на полшестого до конца текущего тысячелетия, но как минимум ослабли бы в тонусе. Потому что навряд ли в своих восхитительно потных сновидениях клиенты мечтают о даме шестидесяти лет от роду, двухсот пятидесяти фунтов весом, с кожей цвета горького шоколада и четырьмя внуками, которых приходится отгонять от телефона. Впрочем, в мою рабочую смену внуки обычно спят. Наша младшая дочь Лейла время от времени подкидывает нам своих близнецов, а это два электрона мужского пола в возрасте трех лет, и если они не спят – они разносят дом. Старшая, Мариам, развелась, работает на двух работах, и две ее дочери пяти и девяти лет почти постоянно живут у нас, мать их забирает только на выходные. Так что приходится крутиться. Вот, вяжу носки к зиме. Я люблю вязать, как это ни странно. И работаю, да. Благодарение Господу, я могу работать дома и даже не переставать вязать носки или готовить ужин. Или завтрак. О чем это я? О работе. И о фунтах. О, эти фунты… Мой муж, с которым мы уже сорок лет счастливо портим друг другу характер и ко взаимному удовлетворению ежедневно доводим друг друга до нервного срыва и оргазма с одинаковым энтузиазмом, утверждает, что он не собака и кости ему ни к чему. Я никогда не была худышкой, и если уж придерживаться истины, никогда не была красавицей. Но у меня есть кое-что такое, что дается природой женщине куда реже, чем смазливая мордашка, тонкая талия или недурной мозг. Однажды мой муж признался, что кончил через десять минут после того, как я с ним впервые заговорила – в первый же день нашего знакомства. Ему пришлось из-за этого спешно выдумывать какой-то предлог и срочно разыскивать уборную на той вечеринке, на которой мы познакомились. Подозреваю, что в те годы он был не один такой. Впрочем, с ним я говорила особенным голосом – потому что рослый симпатичный парень с удивительно теплым оттенком кожи и просто невероятными руками мне понравился сразу. Мы поженились спустя несколько месяцев, а через год родилась Мариам. Эту работу я нашла совершенно случайно. Подруга подрабатывала этими звонками и как-то попросила меня подменить ее – я с трудом разобрала ее слова, прокарабкавшиеся через жуткий ларингит. Сесиль не любила это дело, стеснялась и вообще считала это немного неприличным. Впрочем, ее голос был таков, что на него не встало бы даже у сексуального гиганта. А у нас были проблемы с деньгами, я не могла найти работу, потому что Мариам почти постоянно болела, Джорджи пропадал на работе с утра до ночи, и лишний заработок нам бы очень не помешал. Меня, правда, терзали сомнения, и я спросила у Джорджи, не станет ли он возражать. Мало ли, вдруг заревнует. Джорджи смеялся полчаса, а потом сказал, что он с еще большим наслаждением будет теперь испытывать свой законный оргазм, зная, что тем парням достанется только голос в телефонной трубке. «Мне наплевать, сколько их в трубке – потому что я-то знаю, кого люблю и трахаю, а они трахают только свое воображение». Джорджи никогда не лезет за словом в карман и прямолинеен, как… Ну хорошо, просто прямолинеен. По сей день. Сесиль дала девочкам-операторам мой номер, и я заменяла ее четыре дня. На пятый день мне позвонил мистер Пруфальд, который был у них вроде директора. Я сначала не поняла и поздоровалась с ним тем самым голосом, а потом вспомнила, что Сесиль называла мне эту фамилию и что это начальник. Я сказала «Ой, простите, сэр, доброй ночи, это Марта Диванс, Сесиль Готье просила меня…» Он как-то странно хрюкнул (я, конечно, догадалась, почему) и сказал, что ему очень приятно со мной познакомиться, что за последние двое суток у них выросло количество звонков и многие спрашивают именно меня. И предложил мне постоянный контракт. Между прочим, на выгодных условиях. А когда узнал, что у меня муж и грудной ребенок, хрюкнул второй раз. Мистер Пруфальд оказался очень милым человеком. Для такого ценного кадра, как я, он был готов на многое – например, подсказал толкового педиатра и даже оплатил его услуги за счет фирмы. Надо сказать, что когда Мариам была здорова и нормально спала ночью, возможностей для работы у меня было куда больше, так что мистер Пруфальд, конечно же, не прогадал. Тем более когда я родила Лейлу. Эта работа не так уж и проста. И мало иметь от природы особенный голос. Нужно любить своих клиентов. Не так, конечно, как любимого мужа – но тем не менее. А еще… нужно быть почти психотерапевтом. Ничего смешного. Я, между прочим, даже ходила на курсы учиться психоанализу – мистер Пруфальд оплатил. И много читала. Вы думаете, просто так, что ли, мужчины звонят по этому номеру? Если у мужика есть любимая женщина, с которой он может заниматься любовью и получать от этого удовольствие тогда, когда им обоим этого хочется, разве он станет набирать номер компании «Секс по телефону»? Клиенты попадаются разные. Некоторым почти все равно, что им говоришь – стандартный образ, стандартный набор слов и действий, и через десять минут он готов, зайчик. Нет, я могу и в две минуты завершить разговор, но обычно клиенты любят, чтобы это было не так быстро. Есть и спринтеры, конечно, которые кончают в три минуты и ослабевшей рукой вешают трубку. Есть случайные люди, которые появляются один раз и исчезают навсегда в паутине телефонной сети. Есть те, кто иногда возвращается. Есть постоянные клиенты, которых я знаю давно и иногда узнаю даже не по голосу – по самому звонку. Не знаю, как это у меня получается, потому что Джорджи утверждает, что телефон звонит совершенно одинаково. Некоторые постоянные клиенты звонят раз в несколько месяцев, поссорившись с подружкой или уехав в командировку. Некоторые – несколько раз в месяц, и для них это особый род наслаждения даже тогда, когда постоянная подружка есть и никуда не делась, а у некоторых и не одна. У кого-то постоянной женщины нет вообще – все бывает в жизни. Есть некоторые клиенты, с которыми я могу просто разговаривать – потом, когда он уже получит то, за что заплатил. Что любопытно – оплата у нас в конторе повременная, и это не так уж дешево, и клиенты это знают. И все равно некоторые хотят со мной просто поговорить. Потом. За жизнь. Это не приветствуется конторой, но я могу себе это позволить. И клиентам нравится. Странная штука жизнь, честное слово. Сорок лет назад я мечтала поступить в университет, и даже в порядке бреда не смогла бы предположить, что вместо этого сорок лет отработаю в компании «Секс по телефону»… Есть у меня и несколько особенных клиентов. Они отличаются редкостным для мужчин постоянством и не изменяют мне в течение многих лет. Иногда они вдруг перестают звонить – и как правило, я знаю почему и радуюсь за них. Бывает так, что они спрашивают у меня совета. Представляете? Совета, да. Насчет того, как лучше вести себя с женщиной, о чем говорить, куда деть руки и чего делать не надо ни в коем случае. Забавно то, что абсолютное большинство почти не испытывает проблем с вопросом, что нужно делать с шалунишкой в штанах. Они знают и про то, как работает их собственный член, и про точку G, и про эрогенные зоны, и про клиторостимуляцию – грамотные все, особенно сейчас, когда появился интернет. А о чем с женщиной говорить – они не знают! Как это люди сорок лет назад справлялись без всякого интернета, интересно. Наверное, чаще разговаривали друг с другом. Есть у меня один совсем особенный клиент. Я зову его Марти. Нет, разумеется, его настоящее имя другое. К слову сказать, большинство клиентов часто просит называть их по имени – и иногда по настоящему имени. Только не этот. Он сразу сказал, что имя свое не любит и сообщать его не видит смысла. Он сам сказал, чтобы я называла его Марти, и мне показалось забавным, что это придуманное имя так похоже на мое собственное. Первый раз Марти… Хм, я бы дорого дала, чтобы узнать его настоящее имя… Так вот, первый раз Марти воспользовался телефоном нашей конторы лет… десять или двенадцать тому назад, сейчас уже и не помню. У него был странный голос. Я уже говорила, что на нашей работе быстро становишься неплохим психологом. Мысленно я почти сразу отнесла Марти в категорию «интеллигент, которого бросила подружка». Речь у него была грамотная, хорошая, приятный голос, и он не пытался скабрезничать и отпускать глупые пошлые шуточки, что сразу дало ему очко в плюс в моей виртуальной таблице клиентов. Обычно я всегда спрашиваю тем самым особенным голосом, какой он меня видит. Большинство клиентов не склонны к разнообразию, да и образы чаще стандартные. У большинства возрастных и прочих категорий наиболее популярны большегрудые и большезадые голубоглазые блондинки с ногами от ушей. Не девяносто процентов, конечно, но точно больше, чем прочие. Марти ответил странно: «Мне все равно». Мысленно я поставила напротив его имени вопросительный знак. Обычно мне нравится угадывать, что клиент из себя представляет. Как он живет, на чем спит, что есть в его комнате, чем он занимается, что любит и чего не любит – это помогает составить его психологический портрет и тем самым увеличивает результативность работы. А вы думали, что все просто? Пять слов и кончил? Нет, дорогуша, все куда сложнее. Я довольно быстро вычисляю – вот этот – мелкий торговец, этот – водитель автобуса, густой баритон – преуспевающий доктор, нервный фальцет – агент по торговле недвижимостью, глубокий бас – директор сети продуктовых магазинов, срывающийся дискант – студент колледжа, дерганый невнятный тенорок – развозчик пиццы… Я знаю, что среди моих клиентов есть и врачи, и работники банка, и парень с автомойки, и мастер по ремонту бытовой техники, и парикмахер, и бармен, и юрист, и даже пара полицейских… Чем занимается Марти, мне выяснить не удалось. Я вообще знаю о нем на удивление мало, хотя он был моим постоянным клиентом больше десяти лет. Я знаю, что он спит…спал на черном кожаном диване, а в спальне у него до недавнего времени был склад хлама. Я знаю, что у него есть аквариум с золотой рыбкой. Знаю, что он любит иногда заниматься бегом и что носит контактные линзы – а время от времени очки. Знаю, что он иногда играет в бейсбол. О да, бейсбол… Впрочем, об этом не сейчас. Но однажды я посоветовала ему затеять игру в бейсбол, как сейчас помню… Марти не стал облегчать мне работу, рассказывая об образе, который заставил бы его лучшего друга встать в рабочее положение. Но мне понадобилось всего лишь несколько месяцев, чтобы напротив имени «Марти» в виртуальной таблице клиентов нарисовался образ высокой худощавой брюнетки с короткой стрижкой и умеренным бюстом. Марти реагировал на этот образ, как стрелка компаса на хороший магнит. Только вот не желал в этом сознаваться даже самому себе. Правда, длилось это недолго – лет шесть с небольшим назад как отрезало, и образ этот стал вызывать скорее проблемы с реакцией. И мне пришлось сменить пластинку. Марти в каком-то смысле был прав – из тех картинок, что я пыталась ему создать, почти ничего не вызывало у него какой-то особенной реакции. Как-то раз, года три с половиной назад, он позвонил и растерянно стал спрашивать, что он сделал не так. Причем спрашивать стал сразу, едва в трубке иссяк гудок – я даже рта не успела открыть. Я осторожно попыталась объяснить ему, что я не смогу сказать, что он сделал не так, если не узнаю, что он вообще сделал. Марти умолк, а потом нервно и сбивчиво пытался мне что-то объяснить про какой-то стол, который он куда-то не поставил, и какую-то татуировку, и вообще был до странности похож одновременно на обиженного подростка и Карлсона, лучший друг которого предпочел щеночка. Я прямо ждала, что услышу что-то вроде «Ну я же лучше собаки!» Лучше, лучше. И когда-нибудь она это поймет, Марти, я уверена. Больше он к этой теме не возвращался. Но вскоре, где-то спустя полгода, он позвонил и начал разговор таким голосом, что я за него испугалась. Голос был полумертвый – нет, я не преувеличиваю. Я даже не решалась начать работать – я просто физически почувствовала, насколько сейчас будут неуместны и не нужны слова о том, как «мои руки медленно ласкают твой член» и прочие рабочие фразы. Я настолько была ошарашена его состоянием, что спросила его – совсем обычным голосом, таким, каким спрашиваю Лиззи, когда она приходит с ревом, стукнувшись об лестницу или потеряв своего плюшевого лисенка: «Марти, что-то случилось?» Мне было страшно – казалось, что он сейчас разрыдается в трубку и, как моя внучка в подобных случаях, уткнется мне лицом в колени. Виртуально. И что я буду не ублажать его по телефону, а утешать и гладить по голове. «Если не случится чуда, – ответил он, – то я потеряю человека, который мне безумно дорог. Я сегодня был у нее. Она умирает. Она умирает, понимаешь?» Его голос пресекся, он замолчал, и я слышала, как его трясет от рыданий. Какой к черту секс по телефону после такого… Я почти сразу догадалась… Что это была она. Та самая. Господи, мне реально хотелось обнять этого взрослого мальчика, который рыдал в трубку, как ребенок, и прижать его к своей обширной груди. Тогда я долго с ним говорила, с ужасом поглядывая на часы и прикидывая, насколько этот разговор облегчит его кредитку. У меня даже мелькнула мысль спросить у него номер телефона, повесить трубку и перезвонить самой, но это было бы непрофессионально. Кое-как мне удалось его успокоить, и после этого он долго не звонил. Очень долго. Я даже стала бояться, не случилось ли чего, и количество знаков вопроса напротив имени Марти стало расти. Но однажды раздался знакомый звонок – наверное, это было немногим больше года назад. Голос у Марти опять был странный – но совсем иначе. Я бы сказала, что у него что-то с лицом – то ли флюс, то ли аллергия, то ли кто по физиономии съездил от души. Я очень хорошо отличаю оттенки голоса. На этот раз Марти был очень даже в настроении. Я начала работать, но едва я, чуть забывшись, сказала что-то о длинных ногах и темной шевелюре, как Марти остановил меня и твердо поправил: – Нет. – Что «нет»? – переспросила я. – Ты другая, – сказал он чуть задумчиво. – Ты… маленькая. – Маленькая? – переспросила я еще раз. – Да, – смущенно ответил он. – Маленькая. И рыжая. Рыжие короткие волосы… И веснушки, – он глубоко вздохнул, и я поняла, что его дружок, похоже, сработал и без моей помощи. – На плечах. И на груди… Я мысленно улыбнулась. Ай да Марти, молодец мальчик. Наконец-то возжелал опять кого-то конкретного. Маленькая и рыжая? Ну ладно. Сейчас большая брюнетка сделает так, что ты свою рыжую как наяву увидишь. И Марти увидел. И я начала рассказывать ему, что с ним может сделать одна маленькая рыжая. Как она снимает с него белье, что она делает с его членом своими горячими нежными губами, как она стискивает своими коленями его бедра и как его руки сжимают ее маленькую грудь с мелкими веснушками на молочно-белой коже. Как он дышал, никогда не забуду. Это был, кажется, мой триумф. После этого он стал звонить довольно часто, особенно после Нового Года. Я лично этого хваленого Миллениума вообще не заметила – работы было невпроворот, Джорджи ворчал, что они не дают мне даже с семьей посидеть, лучше бы, мол, живых баб трахали, чем мне мозги. Я в ответ ворчала на него – ему-то хорошо, у него есть любимая жена и секс в любое время, а моим бедным мальчикам только телефон доступен и лучшая подружка – правая рука. И между прочим, они за это хорошо платят. По тому, как Марти разговаривал, я поняла, что он со своей рыжей все-таки сдвинулся с мертвой точки. После этого он звонил всего лишь пару раз. Это было предсказуемо. Но что удивительно – оба эти раза никакого секса по телефону не было. Он звонил поговорить. Да-да, за жизнь. По тому, как он говорил, я поняла, что его нужно немного подтолкнуть. Правда, я чувствовала, что потеряю его как клиента – но Марти такой милый мальчик, что мне хотелось ему помочь. И я ему кое-что подсказала. Так, по мелочи. Не то чтобы он очень уж нуждался в этих советах, но мне показалось, что ему недостает уверенности в том, что его рыжая это оценит. А я была убеждена, что оценит – ибо в женских эмоциях я разбираюсь лучше, чем в мужских. Я не знаю, чем они с этой рыжей занимаются (хотя у меня и есть подозрения), но я давно догадалась, что она его коллега по работе. Я могла бы съесть без соли плюшевого лисенка своей внучки, что она на самом деле давно была готова, эта рыжая, и с не меньшим удовольствием занялась бы с ним любовью, а не работой, если бы Марти был немного посообразительнее… Впрочем, какой уж есть. Недавно он снова позвонил мне. Удивительно, но он спросил, как я выгляжу на самом деле. Я усмехнулась и рассказала, как. Что я большая толстая негритянка, что мне недавно стукнуло шестьдесят и у меня двое детей и четверо внуков. Он рассмеялся и сказал: «Спасибо за все». Я ответила, что желаю им удачи. Не знаю, почему я не пожелала ему счастья. Может быть, потому, что счастлив, по-моему, он был по уши. А вот удача им будет нужна. И я знаю, что это был его последний звонок. Жаль, конечно, терять такого клиента – Марти уж очень приятный мальчик… Откуда я знаю, что он больше не позвонит? Знаю, и все. Ведь он счастлив. Я это слышу. Прежде чем повесить трубку, я спросила: – Как все-таки тебя зовут, Марти? Если это не государственная тайна, разумеется. Мне показалось, что он улыбнулся. Но все-таки ответил: – Меня зовут Фокс. Марти и то удачнее. Милый мальчик, говорю же. Прощай, и еще раз удачи, Марти. Фокс. Береги свою рыжую. Она любит тебя, верь тетушке Марте, она за сорок лет стала хорошо в этом разбираться. Кстати, плюшевый лисенок Лиззи теперь сидит у меня на полке, на которой стоит телефон. Я попросила Лиззи подарить его мне. Так, на память. Он очень милый. … Ну вот, заодно и носок довязала. О, телефон. Ну что ж, пора и за работу. Звоните, если захочется поболтать.