Она отменила убийство

В феврале тысяча восемьсот сорок первого года королева Виктория, наряду с другими читателями великого романа Чарльза Диккенса «Лавка древностей», испытала культурный шок от мучительной концовки с гибелью маленькой Нелл. В те времена авторы, в том числе джентльмены и авторы шедевров, не удосуживались проставлять предупреждения о смерти персонажа, поэтому развязка эта оказалось столь внезапной, что королева сначала растерялась. Автора умоляли не убивать полюбившуюся всем главную героиню, но авторская воля была непоколебима. Королева долго сидела в тишине королевских покоев вместе с любимым супругом, и он предложил ей попробовать переубедить Диккенса. Да, смерть персонажа уже состоялась, но, возможно, автор напишет продолжение, из которого будет ясно, что на самом деле… Королева воодушевилась и велела устроить ей встречу с Диккенсом. Диккенс в то время являлся главным действующим лицом литературной жизни Англии, Неподражаемым, его боготворили восторженные фанаты гениального творчества, он жил на зарабатываемые собственным писательством деньги и наслаждался восторгом публики. Однако он никогда не шел у нее на поводу и не менял сюжеты в угоду читателям. — Мы бы хотели, чтобы вы оказали нам любезность, — сказала королева. — Мы глубоко переживаем о смерти крошки Нелли. Нам бы хотелось, чтобы вы оживили ее в следующем романе, и тогда бремя, что тяготит нас ныне, станет чуть легче. — Ваше Величество, — подумав, ответил Диккенс. — Я глубоко скорблю вместе с вами. Когда я писал роман, малютка Нелл всегда вертелась у меня под ногами… Простите, это про творческий процесс. Я не могу сделать то, о чем вы говорите. Смысл романа таков, что в финале его Нелл умирает. Душераздирающе, я знаю, но я не могу пойти против законов творчества. — Сэр, вы должны понимать, что ставите под угрозу здоровье вашей королевы, — возразила королева. — Придумайте что-нибудь. Найдите компромисс между законами творчества и этой данностью. И тогда Диккенс придумал. Пока весь мир рыдал по Нелл, королева получила от Диккенса единственный рукописный вариант романа «Лавка древностей: Возвращение Нелл». Автор высказал нижайшую просьбу оставить эту рукопись только для личного пользования. Королева выразила свое восхищение охочему до похвал автору, заверила его в том, что это останется между ними, и Англия была спасена. Королева вспомнила об истории с Диккенсом в тысяча восемьсот девяносто третьем году, в те страшные дни, когда сэр Артур Конан Дойл убил надоевшего ему до чертиков Шерлока Холмса. Общественный резонанс этого авторского преступления против читательской человечности поражал воображение: бесконечные некрологи в газетах по всему миру, черные траурные ленты (королева тоже носила такую), аннулированные подписки на «Стрэнд». Альберта уже не было в живых, но королева хранила по нему добрую память и поэтому решилась пригласить сэра Артура для доверительной беседы. — Меня считают автором только Шерлока Холмса, — говорил бледный как полотно сэр Артур. — Я написал столько шедевров, я пишу серьезные пьесы и исторические романы, я пишу гениальные стихи, в конце концов! Ваше Величество, да я даже толком не редактировал эти рассказы про Холмса, которые все так любят! Там море ошибок, там тонны несоответствий! И мне все равно! С какой кропотливостью я работаю над романами! Мой роман поставили в один ряд с романами Вальтера Скотта. Но когда я иду по улице, то слышу: «Вот идет автор Шерлока Холмса». Шерлок Холмс, Шерлок Холмс, только и слышу это имя! Да, я избавился от него. Но, Ваше Величество, я сделал это достойно! Он погиб, спасая Англию от величайшего преступника. — Но, сэр Артур, — задумчиво произнесла королева, — неужели нет никакой надежды? Неужели Шерлок Холмс мог сгинуть в этой бездне? Тела не нашли — мы видим в этом зацепку для следующего рассказа, из которого мы узнаем о том, как выжил Холмс. Постойте, мы договорим. Вы считаете, что вас никто не читает — это не так. Вас читает ваша королева! Ваша королева всегда читает все произведения авторов, что прославляют Британию! Но мы понимаем — вам нужна обратная связь по каждому вашему творению, не связанному с Шерлоком Холмсом. Вы получите ее. Мы позаботимся об этом, мы лично напишем вам о впечатлениях от ваших историй. Но вы вернете Холмса. Если не Британии, то хотя бы вашей королеве. Искренние слова королевы так тронули сердце Конан Дойла, что он был готов воскресить и Мориарти вместе с Холмсом, но королева попросила написать о воскрешении Мориарти и их с Холмсом путешествии по Тибету только для ее личного пользования. Воскресить же Холмса отдельно от Мориарти Конан Дойл обязался публично спустя десять лет, чтобы читатели не подумали, что могут заставить автора плясать под свою дудку. Королева дала Дойлу творческий отпуск, и рукопись о воскрешенном Холмсе согревала ее сердце. Она помнила о своем обещании и писала Дойлу впечатления от его романов и других произведений. Но королева не всегда читала все тексты любезных ее сердцу британских авторов. Порой тексты авторов были затруднительны для прочтения. В тысяча восемьсот шестьдесят пятом вышла в свет книга «Алиса в Стране Чудес», и, насладившись столь изысканным творением, королева потребовала другие книги Льюиса Кэрролла. Каково же было ее удивление, когда ей принесли серьезные научные труды некоего Чарльза Лютвиджа Доджсона по евклидовой геометрии, линейной алгебре и математической логике. Автором оказался профессор Оксфордского университета, друг любимого супруга королевы, принца Альберта. При встрече с профессором Доджсоном королева обсудила с ним его творческие планы. — Нам бы хотелось, чтобы вы писали больше, профессор, — с намеком сказала королева. — Математика, безусловно, важное занятие, но «Алиса» — совсем другое дело! Ваша книга произвела на нас неизгладимое впечатление. Очень ждем от вас новых шедевров. — Я пришлю вам свою новую книгу, Ваше Величество, — ответил профессор Доджсон. И действительно прислал. Книга называлась «Силлaбус простой aлгебрaической геометрии», и на ней был автограф автора. Но поскольку Кэрролл в своих произведениях никого не убил, королева на него совсем не рассердилась. Она лишь улыбнулась и поставила книгу, которую никогда не будет читать, на книжную полку.