Контракт 2

Как только самолёт Новаков приземлился в аэропорту Бостона, на телефон Габриэля поступил звонок. Звонили из госпиталя по просьбе доктора Райта, чтобы сообщить новость о миссис Тёрнер. Мама Джесси пару часов назад пришла в себя и мальчик с его опекуном могут навестить её в удобное для них время. Сразу же из аэропорта Габриэль с Сэмом посадили Джесси в такси и отправились в больницу. Там, ещё не отошедший от эйфории выходных альфёнок, бросился к маме, чтобы, наконец, обнять её и рассказать о том, как сильно он скучал. - Состояние пациентки стабильное, – рассказывал о Лэсс доктор Райт, стоя в коридоре с мистером Новаком младшим и его омегой, пока Джесси общался с матерью в палате. - Её жизни больше ничего не угрожает. Энцефалопараметры в норме, рёбра на стадии сращения. Если картина будет положительной и дальше, думаю, примерно через неделю мы сможем её выписать домой. - Вы сказали ей о потере альфы и дочери? – спросил Сэм. - Да, мы проинформировали её о случившемся. С ней начал работать психолог. Это меньшее, что я могу сделать. Сейчас лучшим моральным фактором является её сын. Благодаря ему она может перенести потерю легче. - Спасибо, доктор Райт. Вы вернули ребёнку маму, – попрощался с врачом Габриэль и направился в палату к Лэсс. Сэм последовал за ним. Лэсс полусидела в кровати, рядом сидел Джесси и увлечённо рассказывал ей о прошедших выходных. Девушка улыбалась сыну, хотя в глубине глаз можно было заметить скорбь и боль утраты своих любимых. Габриэль с Сэмом включились в диалог, будто они с Лэсс и не расставались и ничего не случилось. Она была благодарна им за это и вообще за всё: что не бросили Джесси, что позаботились о погребении её семьи и что приехали так быстро, как только смогли, узнав о её пробуждении. Джесси был счастлив и, возвращаясь домой, всю дорогу болтал о том, что его мама, наконец, очнулась и уже скоро он сможет вернуться к себе. Габриэль радовался за мальчика, но в то же время ему было чуточку грустно расставаться с пареньком, к которому он успел привязаться, хоть последнее время они и не сильно ладили. Сэм, вопреки всем своим принципам, понял, что тоже прикипел душой к альфёнку и не горит желанием расставаться с ним так скоро. Последние дни они много времени провели вместе за уроками или просто болтая о том, о сём, да и на гонках Джесси показал себя молодцом, участвуя на равных со всеми и помогая другим в этом забеге, лишний раз показывая себя с лучшей стороны. Даже приколы парнишки уже не казались такими ужасными и обидными. Наверное, Сэм будет скучать, когда Джесси вернётся к себе домой, и они, вероятно, почти не будут уже видеться. Одно лишь успокаивало Сэма с Габриэлем: предстоящая течка омеги теперь имела все шансы пройти в обычном режиме, без переживаний о месте её проведения и без метаний Гейба по городу, разрываясь между парой и ребёнком. Как иногда говорит Дин: во всём нужно стараться видеть положительные стороны. * Неделя прошла в абсолютной суете. Габриэль носился в офисе с документами о разрешении проведения новых исследований сыворотки против онкологии, закупкой оборудования для этих целей и доставки их в «Келун». Сэм разрывался между помощью паре и учёбой, порой частично или полностью забивая на последнюю. Ежедневно один из них, или сразу вместе, ездили с Джесси в больницу до окончания часов приёма, чтобы альфёнок смог увидится со своей мамой и помочь ей подготовится к выписке. В день, когда выписали Лэсс, Габриэль заехал за Джесси в школу, и они вместе отправились в больницу. Оформив все документы, Гейб отвёз их с сыном домой и, попрощавшись, пригласил на ужин, на который те сразу же согласились. К вечеру Габриэль подготовил все документы о снятии с них с Сэмом опекунства, и передал их Тёрнерам, после чего они вместе поужинали. На этот раз еду готовила не только Эйлин, но и Сэм. Он последнее время на удивление часто проводил время за готовкой, что не могло не радовать Габриэля. Не сказать, что Сэм оказался прирождённым поваром, но блюда, которые он готовил, были, хоть и не слишком изысканными, но сделаны с любовью. Габриэль и Сэм не прощались с Лэсс и Джесси, и обещались видеться время от времени, поэтому расставание было не настолько болезненным, как предполагали Новаки. Как только за Тёрнерами закрылась дверь, а Эйлин давно уехала, Гейб устало вздохнул полной грудью и попытался прикрыть глаза, но что-то не позволило ему этого сделать. Втянув воздух снова до самых краёв лёгких, он расплылся в улыбке, всё же прикрывая глаза, но уже не от усталости, а в предвкушении. Как вовремя! - Сэээмиии, – протянул он и прошёл на кухню, где тот загружал посудомоечную машину грязными тарелками, убирая со стола и напевая какую-то детскую весёленькую песенку. – Сэээмммиии, – в придыхании повторил Габриэль, обнимая здоровяка со спины и тыкаясь носом ему между лопатками. - Гейб? – удивился тот, захлопывая дверку и нажимая «старт». - Ты ведь тоже это чувствуешь, да? – пробурчал Габриэль в спину любимого. Сэм прислушался к себе и только сейчас заметил лёгкую тянущую боль внизу живота. Течка, ну, конечно! - Ммм, – промычал он в ответ, когда руки Габриэля опустились на его ягодицы. – Теперь чувствую. - Пф, чтобы ты без меня делал? Так бы и проспал всё веселье? - «Веселье» будет завтра. Надеюсь, Кас сможет дать нам пару выходных? - Разрешения получены, тендеры выставлены, остальное – дело за малым. Справятся и без нас, – Габриэль уже задрал футболку Сэма и скользил ладонями по его бокам, вызывая при этом удовлетворённое урчание омеги. – Пойдём наверх, малыш, иначе я возьму тебя прямо здесь. - Не возьмёшь, – усмехнулся Сэм. – Я ещё не так сильно пахну, течка только начинается. - А мне много и не надо, ты же знаешь – меня твой запах лишает воли даже в малой концентрации. - Какой же ты ненасытный, зая, – всё же оттолкнулся от столешницы Сэм и потопал в сторону лестницы, улыбаясь до ушей. - Что-то ты раньше не жаловался! – развёл руками Габриэль, шагая следом. - Я и сейчас не жалуюсь, просто констатирую факт. - А ну, цыц! Что-то ты много болтаешь! – нагнал его Гейб и прижал к стене, затыкая рот поцелуем. - Ну, хоть ребёнком перестал называть, и на том спасибо, – засмеялся Сэм, отталкивая возлюбленного и продолжая движение в спальню. - Да я из тебя всё детство вытрахал за эти полтора года! Ты себя в зеркало давно видел? - Ты, правда, хочешь поговорить об этом сейчас? – уже вовсю хохотал Сэм, вваливаясь в спальню. - Нет. Сейчас я хочу, чтобы мы уже оба заткнулись и занялись чем-то интересным, отчего не то что говорить, а даже думать бы не смогли, – припечатал Габриэль, толкая свою пару на кровать и нависая сверху, сразу же накрывая его губы страстным поцелуем. * За окном кружили снежинки. Снег в этом году выпал довольно поздно, но зато сразу обильно устлал землю толстым белоснежным покрывалом. Город украшали к Рождеству, которое должно было прийти уже через неделю: то тут, то там устраивались ёлочные базары, витрины магазинов мигали разноцветными огоньками, а на полках супермаркетов появились коробки с ёлочными украшениями и рождественские наборы со сладостями. Каждый старался украсить и свой дом, зазывая тем самым дух Рождества и обозначая своё жилище, как место, где с нетерпением ждут в гости самого короля праздника – Санта Клауса. Дин стоял на крыльце особняка Новаков и пытался прицепить большой и толстый венок на входную дверь с внешней стороны. Бенни посмеивался над ним, сидя рядом, но с помощью лезть остерегался, уже дважды до этого получив нелестное словцо о чрезмерной опеке его омежьего величества. Куртка Дина была распахнута и совершенно не сходилась на выпирающем животе, но самого парня это нисколько не беспокоило, и менять гардероб он абсолютно не собирался, смеясь, что в застёгнутом виде он будет похож на большой неуклюжий колокольчик. Пузожитель толкался, видимо, морально стараясь помочь папочке подготовиться к празднику. Донна приезжала всего пару дней назад, измерила, послушала Дина и вынесла вердикт, что малыш абсолютно здоров, а рёбра омеги крепки и выдержат все испытания, которые приготовили для них суетливые пяточки маленького тирана. Ходить с каждым днём становилось всё трудней, и, со временем, Дин всё же согласился на такое ужасное приспособление, как бандаж, который теперь неизменно облегал его живот, поддерживая спину и облегчая тяжесть. Приколов, наконец, злосчастное украшение к двери, выслушав попутно подтрунивания Бенни и высказав в ответ не менее достойные эпитеты с упоминанием о том, сколько развелось на свете упырей, Дин услышал вдали голоса, исходившие от ворот особняка. Бенни мгновенно подорвался с места и встал на ноги, заслоняя беременного омегу от неизвестного говорившего. Там, вдалеке, за оградой, стоял невысокий мужчина лет шестидесяти, темноволосый, с вкраплениями серебра, с аккуратной бородкой, и о чём-то беседовал с Коулом, стоящем сегодня на воротах. Мужчина показался Дину знакомым, и его разобрало любопытство от того, кем же мог быть этот человек. Обойдя спину Бенни, он двинулся к воротам, почувствовав альфу, идущего следом. Бенни не мог отпустить омегу хозяина одного на встречу с чужаком - это была его работа. При приближении, Дин увидел, как мужчина за воротами перевёл на него взгляд и замер на месте. Глаза альфы, а то, что перед ним альфа, Дин уже не сомневался, были точно такого же цвета берлинской лазури, как у Кастиэля, черты лица и мягкая улыбка… Дин вспомнил, где видел этого человека: на старых фотографиях в альбоме Каса тот выглядел намного моложе и гладко выбритым, но у Дина не оставалось ни капли сомнений, что это он. - В чём дело, Коул? Какие-то проблемы? - Дин, что ты здесь делаешь? Это может быть опасно! – возразил охранник, так же, как и до этого Бенни, стараясь закрыть его собой. - Здравствуй, Дин, – произнёс синеглазый альфа, тут же вызывая ещё одно сравнение с Касом. - Вы – Чарльз Новак, да? Отец Кастиэля и Габриэля? – задал в лоб интересующий его вопрос Дин. - Так и есть. Возможно, ты разрешишь мне войти? У вас хорошая охрана, но мне бы не хотелось вести диалог через решётку, – Чарльз неуверенно переступил с ноги на ногу, косясь на Коула и крепче сжимая руки на груди. Рядом с его ногами стояла большая сумка, говорящая о том, что он приехал с довольно серьёзными намерениями. - Дин, ты уверен? - Уверен, Бенни, – осадил охранника тот. – Пусти его, Коул. Он не выглядит так, будто хочет причинить кому-то вред. - Как прикажешь, – кивнул Коул и нажал на кнопку на пульте. Прозвучал двойной тихий сигнал и на замке калитки засветился зелёный огонёк. - А теперь, мистер Новак, я бы хотел услышать, что заставило вас вернуться в лоно семьи, к своим сыновьям? – довольно грубо поинтересовался Дин, у шедшего под присмотром Бенни альфы. - Возможно то, что я вскоре должен буду стать дедушкой? – неуверенно попытался улыбнуться Чарльз, косившийся на живот Дина. Он не выглядел особо уверенным в себе альфой с жёстким стержнем внутри, да и, на удивление, не являлся сильным альфой, как его сыновья. Судя по его внешнему виду и поведению, Дин даже подумал о том, что природа пошутила, сделав этого мужчину альфой. Омегой ему пошло бы быть куда больше. - Чудненько. Значит, если бы не новости в прессе, вы, возможно, никогда так и не решились бы дать о себе знать своим детям? – продолжал допрос Дин, заходя в дом и провожая Чарльза в обеденный зал. - Мои дети уже совсем не дети. Насколько мне известно, Кастиэль довольно крупный начальник большой компании. О Габриэле известно куда меньше, но я уверен, он тоже неплохо устроился в жизни, – пытался оправдаться мужчина. - Чак? – услышали они голос домработницы и повернулись в сторону кухни. - Джоди! – расплылся в улыбке Чарльз и встал, чтобы обнять кинувшуюся к нему женщину. - Боги, Чак, сколько лет! Где ты пропадал? - Я уехал в Чикаго, когда Кастиэлю исполнилось двадцать два. Мне тогда сделали предложение, от которого я не смог отказаться: мои книги согласились печатать на довольно выгодных условиях, и мне пришлось покинуть Бостон и ребят. Я не мог взять их с собой: здесь у них была своя жизнь, у Кастиэля была невеста.., - на этой фразе он осёкся и посмотрел на Дина. - И вы просто бросили своих детей и уехали в закат, ни разу даже не вспомнив об их существовании, не поинтересовавшись, как у них дела? – злился тот. – Габриэлю было шесть, когда вы пропали! - Я попросил Джоди присмотреть за ним, а после звонил время от времени, – поник Чарльз, соглашаясь с негодованием Дина. - Так что же заставило вас вернуться сейчас? И не вешайте мне лапшу на уши про внука! Если вы были ужасным отцом для своих детей, я ни за что не поверю, что вы внезапно решили стать хорошим дедом для нашего ребёнка! - Ты прав, Дин, в это трудно поверить, но жизнь изрядно потрепала меня, заставив пересмотреть свои взгляды на некоторые ценности, – ещё больше поник Чарльз. - И поделом тебе! - Дин, как ты можешь такое говорить? И прекращай уже беситься! Тебе вредно столько волноваться! – хлопотала вокруг омеги Джоди. - Нет, Джоди! Ты не понимаешь! Ответь мне, Чарльз, где ты был, когда пара Кастиэля умирала на его руках? Где ты был, когда Габриэль спускал свою жизнь в Лас-Вегасе, захлёбываясь в алкоголе и наркотиках? Где ты был, когда Касу так нужна была поддержка и опора, когда он, на протяжение десяти лет превращался в дикого зверя, вгоняя в ужас всех вокруг? – уже кричал Дин, а его ладони мелко потряхивала гневная дрожь. - Дин! - Дин! Нежные руки обвили его, оглаживая живот и успокаивая. На шее он почувствовал прерывистое дыхание, а за спиной быстрый стук сердца. Знакомый запах моря и водорослей окутал его, успокаивая и заставляя расслабиться. - Что ты здесь делаешь? – услышал Дин голос Каса с давно забытыми железными нотками. - Кастиэль.., - Чак стоял посередине обеденного зала и влажными глазами рассматривал своего старшего сына. – Прости меня, Кастиэль. Я вернулся, как только узнал о том, что ты готовишься стать отцом. Я хотел увидеть внука... Но Дин прав - я недостоин этого. Я, наверное, пойду… - Ты останешься, и мы поговорим, но сейчас у меня есть дела поважнее, – бросил Кас, уводя своего омегу наверх. – Джоди, принеси, пожалуйста, Дину горячего чая с мёдом и кусок пирога. - Я бы сейчас не отказался от бокала хорошего виски, – прошипел Дин, когда они оказались в их комнате. - Не думаю, что наш малыш разделил бы твои вкусы. Не стоило так волноваться, Дин, ты же знаешь, что это небезопасно для вас обоих, – Кастиэль усадил его на кровать и поцеловал живот, а затем и самого омегу. - Если бы ты не приехал, я бы его убил. - Бенни прилетел за мной в офис как ошпаренный, сказав, что отец вернулся. Вероятно, он подозревал, что опасность угрожает вовсе не тебе, – усмехнулся Кастиэль. - Ты так спокоен? Твой отец здесь, а ты даже не переживаешь об этом, – уставился на него Дин. - Поверь мне, я сейчас больше переживаю за тебя. На отца я скорее тоже зол, но об этом позже. Сейчас важней то, чтобы с вами было всё хорошо. - Мы в порядке, Кас, – улыбнулся Дин, лишний раз радуясь тому, какой же у него замечательный альфа. Джоди принесла чай, большой кусок яблочного пирога и, по просьбе Кастиэля, осталась в комнате с Дином, пока сам альфа спустился в обеденный зал. Чак сидел за столом напротив чашки кофе, уронив голову на руки. - Ну, здравствуй, отец, – Кас налил себе из кофейника, стоящего тут же, и уселся напротив. - Как Дин? – поднял голову тот. - Я дал ему то, что его успокоит. С ним всё будет в порядке. - Он прекрасен! Во всех смыслах. Отличный выбор. - Я не спрашивал твоего совета и не просил твоего благословения. Моя пара порвёт любого, защищая семью, и я горжусь им, – холодно отозвался Кастиэль, теплея лишь на последних словах. - Да, конечно. Так это правда? Про Мэг и про Габриэля. - У Мэг был рак. Габриэля предала омега. Что ещё ты хочешь узнать? - Прости, сынок, я не знал. Уезжая, я надеялся, что с вами будет всё хорошо. Ты собирался создать союз с Мэг, я не сомневался, что у вас получится хорошая семья с кучей ребятишек. Габриэль тоже должен был стать счастливым. - Он счастлив. Сейчас. Как и я. У нас обоих есть семьи, Дин скоро подарит мне ребёнка. Ты появился в штиль, отец. - Габриэль заключил союз? – шокировано уставился на Каса Чарльз. – Его омега тоже ждёт ребёнка? - Около года назад. У них пока нет детей, но думаю, это вопрос времени. - Боги, как много я пропустил, – устало произнёс Чак, проводя ладонью по лицу. - Именно. Так зачем ты вернулся? - Я уже сказал Дину – я услышал новости по телевизору, что директор «Кристо фарм» готовится стать отцом. Я давно уже вынашивал мысль о том, чтобы вернуться к вам, но не находил в себе силы, уверенный в том, что вам это не нужно. И я оказался прав. - Что же изменилось? С чего вдруг у тебя появились такие мысли? - Я перестал писать книги несколько лет назад. Мой карьерный рост пошёл на убыль, а последняя книга разошлась настолько малым тиражом, что чуть не привела к банкротству. Я продолжал писать для себя, не отдавая рукописи в редакцию. За время моего триумфа я накопил немало средств, так что не нуждаюсь в деньгах, если тебя беспокоит, что я вернулся ради этого. Просто наступил закат моей профессиональной деятельности, муза ушла на пенсию, оставив меня ни с чем. Я устроился в один журнал, на который и проработал несколько последних лет, печатая статьи для колонки с фантастикой. С того времени меня стали посещать мысли о том, чтобы разыскать вас и вернуться. Тогда я и наткнулся на информацию, что ты стал перспективным начальником разрастающейся фирмы и решил, что ты неплохо состоялся в жизни, и тебе не нужен рядом такой, как я. Затем я узнал о твоём союзе с неизвестным молодым омегой, но только порадовался за тебя. Я был уверен, что ты не сделаешь глупостей, и твой выбор будет достойным. И я не ошибся. Но когда я узнал, что твоя пара готовится подарить тебе наследника, я решил, что это, возможно, мой единственный шанс увидеть внука или внучку… Кстати, а кто у вас будет? - Мы не определяли, – уже не так холодно произнёс Кастиэль. Он злился на отца. Что тот оставил их, бросил маленького Габриэля на него, что все эти годы не давал о себе знать, будто его и нет на свете. Сыновья, грешным делом, его уже практически похоронили мысленно, а он нате вам – нарисовался - не сотрёшь. Но и выставить за дверь Кас его не мог. Как ни крути, Чак всё же являлся их отцом, человеком, давшим им жизнь и воспитавшим его самого хотя бы до той поры, пока ещё была жива мама. – Что ты собираешься делать теперь? – решил поинтересоваться о планах на будущее отца Кастиэль. - Я не знаю. Я продал дом в Чикаго и приехал в Бостон. Думаю прикупить здесь какое-нибудь жильё и наблюдать за вами издалека. Насколько я понимаю, выйдя из этого дома, обратно дороги мне уже не будет? – помялся, спрашивая, Чак. - Это не так. Я поговорю с Дином, но не обещаю о его благосклонности к тебе. Он прав, и ты не можешь с ним не согласиться. Ты исчез на двадцать с лишним лет, мы считали тебя пропавшим без вести или и вовсе погибшим. Но я не могу решать только за свою семью. Уверен, Габриэлю тоже будет, что тебе сказать. Я позвонил ему по дороге сюда, и они с Сэмом вот-вот должны приехать. В подтверждение его слов, они услышали открывающуюся входную дверь, и в обеденный зал влетел запыхавшийся златоглазый альфа, застывший на пороге, во все глаза разглядывающий мужчину за столом рядом с братом. - Г-габриэль? – заикаясь, спросил Чак, уставившись на младшего сына. – Боги, ты просто вылитая мама! - Отец! Какого чёрта? Ты вернулся? Почему? - Профессиональный кризис, переоценка ценностей, желание провести старость в кругу семьи, – коротко и довольно жёстко перечислил Кастиэль. - Дин? – послышался ещё один голос в коридоре и в обеденный зал вошли ещё трое. - ЗдорОво, Сэмми, Гейб, – кивнул Дин Габриэлю. - Он не захотел сидеть взаперти, – сказала Джоди, отправляясь на кухню, чтобы накрыть стол лёгкими закусками и напитками для разговора. - Здравствуйте, – из-за спины Габриэля вышел высокий длинноволосый омега и сел за стол между Гейбом и Дином. – Я Сэм. - Отец, познакомься с моей парой, – представил омегу Габриэль. - Боги, я ужасный отец. Мои дети выросли, обзавелись такими прекрасными омегами, а я всё это время был в Чикаго. - И какого ж лешего ты там делал столько времени? – теперь уже начал злиться Габриэль. Рука Сэма опустилась на его плечо в успокаивающем жесте. Дин всё это время молчал, сев вплотную к Кастиэлю и получая от него сигналы не вмешиваться. Чак вновь рассказал историю своей жизни, теперь уже всей семье. Вопросов на него сыпалась куча, большая часть из них была довольно негативной и экспрессивной, отчего Чак всё больше падал духом и сгибался под грузом самобичевания. Он узнал, что в их старом доме сейчас живёт младший сын со своей парой, и очень порадовался тому, что жилище, с которым у него было связано столько воспоминаний, не продали и даже используют по назначению. А ещё Чак приятно удивился, что садовник Иешуа всё ещё верен семье и работает у Кастиэля. В конце вечера, после долгих споров и соглашений, все пришли к общему выводу: Чак остаётся жить у Кастиэля до тех пор, пока не обзаведётся своим жильём в Бостоне. Как ни странно, идея принадлежала именно Дину, который успокоился окончательно в объятиях своего альфы и посчитал не лучшей идеей выгонять свёкра, пусть и такого сукиного сына, на улицу, да к тому же в ночь. Отец Винчестеров тоже не отличался особым воспитательным талантом, но всё же до конца старался быть рядом с сыновьями, хоть и довольно необычным способом, таская их по мотелям из штата в штат, но всё же ни разу и не думая бросать или отдавать на воспитание кому-то другому. Габриэль легче принял родителя, и даже предложил ему приехать как-нибудь к ним с Сэмом в гости, увидеть, что они сделали с их отчим домом и провести время с ним и Сэмом. Чак был несказанно рад такому предложению и готов был уже завтра ехать к младшему сыну. Сам же Гейб пообещал найти отцу хорошего риэлтора, который поможет быстро и недорого подобрать лучший вариант жилья на любой вкус. У Дина после этого вообще сложилось такое впечатление, что Габриэль знает почти весь город, и связей у него так много, что найдётся по нескольку вариантов на любой запрос. И, по сути, это было не так уж и далеко от правды, потому что уже на следующее утро в особняк приехал молодой омега в строгом костюме и галстуке, представившийся риэлтором, и они вместе с Чарльзом укатили на поиски уютного гнёздышка для блудного отца Новаков.