Контракт 2

Габриэль нёсся по шоссе, превышая скорость почти вдвое. Глупый способ покончить с жизнью, да и не этого он хотел. Гейб пытался отвлечься, забыть хотя бы на минуту о том, что впервые в жизни проиграл, и теперь придётся платить по счетам и не чем-то, а собственной гордостью. Зачем он вообще спорил? Зачем решился на этот отчаянный шаг? Ради чего? Ради возможности убедить Сэма на собственного малыша? А стоило ли оно того? Да, стоило! Хоть и вышло всё вот так. Не будь этого спора, конечно, он бы обошёлся меньшими убытками: теми же десятью годами ожидания, но зато не было бы этого позора и унижения перед омегой! Хоть он и любил Сэма больше жизни, но всё же не мог вот так взять и позволить ему себя трахнуть. С другой стороны, у него был довольно большой шанс получить желаемое. Сэм мог бы родить ему сына или дочь, как у старших. Он согласился, это не было бы насилием над его волей, ведь иначе Сэм не стал бы спорить, если бы не допускал хотя бы каплю такой возможности. Но проиграл в итоге Гейб, и назад дороги уже нет. Отказаться от спора – значит признать свою слабость и опозорится ещё больше. В голове вновь и вновь повторялись слова брата: «У нас родилась дочь, Гейб». ДОЧЬ! Как никогда хотелось зарыться головой в песок, словно страус. Или засунуть её в морозилку на пару часов, чтобы больше не думать об этом. Возникла идея нажраться. Как когда-то – выпить столько, сколько влезет. Лить до тех пор, пока вместо крови по сосудам не потечёт огненная вода и не пропитает мозг настолько, что тот откажется что либо воспринимать. Габриэль резко ударил по тормозам так, что те испуганно взвизгнули, и развернул Мазерати назад к городу, размышляя о своих следующих действиях. Ехать домой желания не было никакого. Сэм, наверняка, будет ждать его, и отвертеться от выполнения условий контракта не удастся. Это было как раз тем, от чего, собственно, Гейб и бежал сейчас, трусливо поджав хвост. Бар? Габриэль не любитель пить в одиночку, это попахивает алкоголизмом, да и ему не помешал бы живой собеседник, а не рожа какого-нибудь Джека Дениелса, нарисованная на этикетке бутылки в типографии. Чарли, которая была его самой близкой подругой и всегда выручала из всех передряг, в какое бы дерьмо не влипал трикстер? С тех пор, как у неё появилась Дороти, любой, посягнувший на их территорию, автоматически считался лишним. Гейб не хотел им быть, особенно сейчас. Да и в свете последних событий, Чарли не лучший собеседник, а уж собутыльник и подавно, ведь она скоро будет мамой. Мамой, мать его! Какой каламбур! Даже Рыжая согласилась на узел, а этот Винчестер ломается, как принцесса на выданье! Габриэль со злости ударил рукой о руль. Кто ещё остаётся из его близких друзей? Милтоны? Зак с Рафом уже большие мальчики, а малышкой Амарой занимается Люцифер. Миша мог бы стать неплохим собеседником. Если он, конечно, дома. Вытащив из кармана телефон, Гейб набрал Михаила и обрадовался тому, что он дома и даже готов немного пошалить со старым другом. Недолго думая, Габриэль заскочил в ближайший по пути супермаркет и, купив пару бутылок хорошего вискаря, помчался к Милтонам. * - Девочка! Понимаешь, Мих, девочка! Габриэль, уже изрядно поддатый, сидел на кухне у Михаила и Люцифера нахохленный, как воробей после драки, и ворчал о том, что жизнь – тупая овца, а судьба – та ещё сучка. - Знаешь, я читал в одной умной книжке, что пол будущего ребёнка зависит от альфы, – пытался доказать обратное Михаил. – Это у НАС есть та самая игрек-хромосома, от которой рождаются пацаны! - Хочешь сказать, это Касси виноват, да? Ты не прав, Мих. Он Дину дал несколько тысяч, Мих! ТЫСЯЧ этих всяких хромосом! А Дин выбрал именно эту! С большой буквой Хэ! - Аргумент! – чокнулся своим бокалом с Габриэлем Милтон. Люцифер, уложивший дочь спать и сидящий рядом с альфами, попивал зелёный чай и просто угорал с этих двоих. - Габи, так теперь твоя пернатая гузка под угрозой? – вовсю веселился он. - Люси, ты как всегда, не в бровь, а в глаз, – застонал Габриэль, вспоминая о причине своего приезда. На часах была уже почти полночь, Сэм уже не раз звонил своему альфе на телефон, но тот сбрасывал звонок, пока это не заметил Люцифер. Уйдя в другую комнату, тот позвонил Сэму сам и сказал, чтобы он не беспокоился: Гейб у них, и они с Михаилом заняты изучением глубоких материй в области генетики. А ещё поздравил его с победой и похвалил за столь смелое решение. Люцифер сообщил, что ему тоже эта идея безумно понравилась и, кажется, у его Миши в ближайшее время станет на одну головную боль больше, потому что он ему всю плешь проест, что тоже хочет хотя бы разок побыть сверху. Сэм громко смеялся в трубку, подбивая Люцифера ещё больше на этот отважный поступок, расслабляясь от того, что его блудная пара нашлась, и волноваться действительно не о чем – тот в надёжных руках. * Домой Габриэль завалился около двух ночи, но Сэм всё равно ещё не спал, до конца надеясь, что его альфа всё же приедет ночевать к нему, а не останется мять диван у друзей. Выйдя в коридор, он застал довольно забавную картинку: Гейб был пьян. Не сказать, что в дрова, но его изрядно пошатывало, а шнурки на ботинках поддались ему не сразу. Сэм было рванулся на помощь с раздеванием, но Габриэль остановил его жестом вытянутой руки, после чего молча проследовал в спальню, гордо вздёрнув подбородок. Сэм пошёл за ним и увидел, как тот стягивает с себя футболку, носки и джинсы, кидая всё на кресло. Молчание напрягало, но ни один из них не стремился его нарушить. Сэм больше не пытался помогать Габриэлю, а тот, затравленно глядя на свою пару, всё же снял последнюю часть гардероба и залез на кровать, перемещаясь в самый её центр. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, он резко развернулся на живот и выдохнул: - Давай! Сэм не сразу понял, что сейчас произошло и что именно просит его не слишком трезвый альфа, а когда до него дошло, то его глаза стали похожи на два огромных каре-зелёных блюдца. Сэм не знал, как реагировать на это, но уж точно и мысли не было принять приглашение и воспользоваться полу-сознательным телом его пары. Он не хотел, чтобы это случилось вот так: под градусом и в пьяном полу-забытие. Сэм мечтал видеть все эмоции своего любимого. Настоящие, а не под действием виски! Чтобы Габриэль смотрел в его глаза и понимал - и Сэм мог это видеть - что ему нравится, а в том, что Гейб получит удовольствие, он не сомневался. Чтобы Габриэль сам говорил, как приятно ему, а как нет. Иначе это будет насилие. Сэм не хотел давить или заставлять. Он вообще был готов отказаться от этого глупого спора, лишь бы не видеть своего альфу таким подавленным. А сейчас тот и вовсе напоминал обречённого, смирившегося со своей незавидной участью человека. Совсем не этого Сэм ожидал от их спора. Он медленно подошёл и сел на край кровати рядом с Габриэлем, запустил ладонь в его слегка вьющиеся золотистые пряди, нежно погладил, стараясь успокоить и решаясь отговорить от этой глупой затеи. Сэм открыл было уже рот, чтобы сказать, что не собирается делать этого ни сейчас, ни, если тот не захочет, потом, но остановился, так и не успев произнести ни звука, потому что тело под его ладонями начало издавать еле слышные звуки, явно не напоминающие ни возбуждение, ни волнение, ни страх. Гейб тихо сопел, повышая громкость вдыхаемого и выдыхаемого воздуха, медленно переходя на храп. Сэм рассмеялся, то ли от нелепости происходящего, то ли от облегчения, что не придётся ничего объяснять этому глупому альфе, который так сильно переживал из-за спора, что растерял всю храбрость, а чтобы её восполнить, на грудь пришлось принять чересчур много. Посидев ещё немного и полюбовавшись на плавные изгибы прекрасного обнажённого тела, Сэм всё же накрыл Габриэля одеялом и отправился спать в другую комнату, так как места на этой кровати, рядом с развалившимся звездой альфой, просто больше не было. * Проснулся Сэм на удивление рано. Ложась ночью, он был настолько вымотан переживаниями за день: роды Дина, поиски Габриэля и его эпичная пьяная выходка, что вырубился почти сразу, коснувшись дивана. А вот утром тело слегка отдохнуло и стало искать привычное тепло под боком, но так и не нашло его, поэтому засыпать обратно напрочь отказывалось, требуя знакомое ощущение защиты и родной запах своей пары. Решив, что поспать уже больше не удастся, Сэм проверил Гейба, который спал всё так же, как и вчера – звездой на всю кровать, и сладко похрапывал во сне, заполняя комнату, помимо своего запаха, перегарным амбре. Приготовив завтрак для неудавшегося пьяницы, и позавтракав сам, Сэм решил смотаться к Дину в клинику, чтобы лишний раз не видеть виноватое лицо Габриэля с полным спектром всех оттенков похмелья на нём, когда тот проснётся. В том, что оно у него будет виноватым, Сэм не сомневался. В «Оверс-клиник» он приехал ближе к одиннадцати утра, нисколько не удивившись, что оказался у Дина далеко не первым за сегодня. В палате, рядом с кроватью омеги, по одну сторону сидел Кастиэль, который, скорей всего, здесь же и ночевал, а с другой Чак. На руках у последнего лежал небольшой свёрток, из которого торчало сонное личико малышки Клэр. Сам Дин смотрел на своего свёкра и ребёнка очень умильно, держа при этом обеими руками ладонь Кастиэля, который так же не сводил взгляда с дочери. - Эм, привет! Можно войти? – потоптался на пороге Сэм, не решаясь зайти внутрь и нарушить идиллию. - Сэмми! Конечно, проходи. Хочешь подержать племянницу? – тут же обрадовался брату Дин. - А можно? – всё так же неуверенно спросил Сэм, подходя к Чаку. - Нужно, Сэмми. Она и твоя семья тоже, – не переставал улыбаться Дин. Чак встал с кресла и протянул малышку дяде, отходя к окну и позволяя Сэму занять его место. Девочка весила как пушинка, и тот по началу даже перепугался, что раздавит её своими медвежьими ручищами или сделает что-то не так. А потом свёрток зашевелился, и Сэм готов был уже отдать его Дину, испугавшись, что всё-таки что-то натворил, но увидел улыбающиеся глаза Каса и брата, а затем посмотрел на племянницу и замер от умиления. На него смотрели сонные, но всё же огромные синие глаза, как у её отца, а пшеничного цвета волосики, вылезшие из уголка пелёнки, в которую была завёрнута малышка, были точь в точь как у Дина. - Боги, – только и смог выдохнуть Сэм. Кроха была просто чудом! Словно маленькое солнышко, и такое прекрасное и родное, что у него на глазах навернулись слёзы счастья. Вот она – частичка его брата и Кастиэля, совсем маленькая, но уже копия своих родителей. – Она так похожа на вас! - Кость от кости, кровь от крови, плоть от плоти, – ухмылялся довольный Чак. - Понюхай её, Сэм. Она пахнет грозой и полевыми цветами. Так пахла мама. От последней фразы Дина Сэм начал задыхаться, наклонился ближе к малышке и, окончательно сдвигая пелёнку с её головы, нырнул носом в её волосы, глубоко вдыхая запах. Он не помнил, как пахла мама, ему было всего пол года, когда та умерла, но он верил Дину и старался надышаться этим ароматом, сохранить его надолго в себе, ведь эта кроха уже важна для него намного больше, чем так и не увиденная им мама. И этот запах – он чудесный! Гроза, цветы и что-то её личное, пока ещё детское, что со временем обретёт третью ноту, окончательно подчёркивая её статус альфы. Сэм отстранился, снова вглядываясь в лицо ребёнка, а глупая, но счастливая улыбка не покидала его лица. Он не заметил, как Дин толкнул локтем Кастиэля, привлекая его внимание и кивая в сторону брата. Кас понял, что хотел сказать его омега и, улыбаясь, кивнул в ответ. Сэм продолжил смотреть на племянницу, понимая, что только что принял окончательное решение. * - Где Габриэль? – спросил Кас, когда малышка на руках Сэма начала хныкать, и ему пришлось вернуть её папам, чтобы те смогли покормить кроху. Чак тоже убежал, сославшись на неотложные дела по работе, куда он недавно устроился, но обещал вернуться снова к выписке. - Он… Дома… Спит, – еле выдавил из себя Сэм. - Вы что, поссорились? – не понял Дин растерянности брата. - Что? Нет! Просто… Он вчера пришёл на бровях. Они с Михаилом слегка перебрали. - С Михаилом? Погоди… Это всё из-за спора, да? Он ведь… Он ведь проиграл! – уже веселился под конец Дин, вспоминая о контракте младших. Кастиэль держал малышку на руках и кормил её из бутылочки, слегка улыбаясь то ли над словами пары, то ли от умиления. - Вот тебе смешно, а я вчера его до ночи искал! Мои звонки он скидывал, я уже и не знал, что думать, пока не позвонил Люцифер и не сказал, что этот балбес у них! - И этот «балбес» вместо положенного смиренного принятия своей участи, решил трусливо поджать хвост и надраться в хлам? – хохотал Дин. - Он решил совместить, – вспоминая вчерашнее, замотал головой Сэм. - О Боги, он пришёл к тебе «при параде»? – Дин схватился за живот, продолжая смеяться. - Да. - И ты воспользовался этим? - Нет. - Зря. - Дин, он был как трава! Это было бы похоже на некрофилию! - Ты прав, Сэмми, – смахнул выступившую на глаза от смеха влагу Дин, – эффект был бы не тот. Чёрт, жаль вы не собираетесь записывать хоум-видео, я бы посмотрел на его моську! - Дин! – удивлённо посмотрел на него Кастиэль - И это меня ты ещё называешь извращенцем, – вздохнул Сэм. Клэр так и уснула на руках у Кастиэля, не выпуская соску изо рта. Сэм ещё полюбовался на племянницу какое-то время, ласково поглаживая её по светлым волосиками и вдыхая родной запах, прежде чем вернуться домой. Сердце пело от нежности к этому маленькому существу, хотелось остаться с ней и снова взглянуть в её глаза, когда она проснётся. Сэм не прекращал думать о том, что так привязался к крохе почти мгновенно, что уже сейчас может от чистого сердца сказать, что любит девочку всей душой. А ещё Сэм думал о том, что дети не такие и страшные, какими он их считал. Раньше он не понимал, как с ними обращаться, что говорить, как себя вести. Это пугало его и приводило в панику. Но за всё это время столько всего произошло, что заставило его пересмотреть своё отношение к данному вопросу..! Дочь Каса и Дина, вероятно, была последней каплей в океане его сомнений. Сэм понимал, что если эта малышка кажется ему такой родной и понятной, то что же будет, когда родится ребёнок у него самого? Частичка его и Габриэля… Маленькое темноволосое кудрявое чудо с золотистыми глазками. Почему-то именно таким видел их будущего малыша Сэм. Он улыбался своим мыслям, выходя из палаты Дина. Их с Клэр должны были выписать уже вечером, так что в следующий раз они, наверное, встретятся уже в особняке Новаков, когда все домочадцы старших будут хлопотать вокруг нового члена семьи. Жизнь Дина с Кастиэлем теперь круто изменится, но это будут счастливые перемены. В их доме отныне и навсегда станет шумно, будет слышан детский смех и топот маленьких ножек. Пелёнки со временем сменятся ползунками, ползунки платьями, а в каждом уголке жилища старших братьев будут раскиданы игрушки и детские книжки. Вся эта картина заставляла ещё больше улыбаться Сэма, и он уходил из клиники с мечтательной улыбкой на лице. * Вернувшись домой, Сэм застал своего альфу, понуро сидящего в полной тишине в спальне, на идеально заправленной кровати, умытого, причёсанного и в чистой домашней одежде. Сэм подозревал, что Габриэль будет не в лучшем настроении с утра, поэтому заехал заранее в одну из полюбившихся тому пекарен и купил целую коробку с его любимыми пирожными, а ещё несколько пакетиков с конфетами и сладостями. - Привет, – тихо поздоровался Сэм, боясь повышать голос. Не исключено, что у Габриэля после вчерашнего отходняк и похмелье, и потому лучше не тревожить его сейчас громкими звуками. - Привет, – так же еле слышно произнёс тот, поднимая щенячий взгляд на Сэма. – Прости меня за вчерашнее. - А что вчера было? – усмехнулся Сэм, делая вид, что не понимает, и сел рядом. - Я поступил как идиот: сбрасывал твои звонки, напился как хрюндель… Ты, наверное, волновался за меня... - Немного. Габриэль неверяще посмотрел на Сэма. Немного? И всё? Он ожидал криков, обвинений, выяснений отношений. Но Сэм тут же объяснил своё спокойствие: – Ты слишком социозависимый, так что я подозревал, что ты не будешь заниматься самобичеванием в одиночестве, поэтому нисколько не удивился, когда в ночи мне позвонил Люцифер и сказал, что ты у них. - Вот предатель! Сдал с потрохами, а ещё друг, – наконец, улыбнулся Гейб, понимая, что головомойка ему не грозит. - Ну, если бы не он, я был бы, наверное, сейчас в гневе, а так.., - Сэм поднял с пола поставленную туда до этого сумку с вкусняшками. – Держи. Надеюсь, твоё похмелье не заставит отказаться тебя от сладостей. - Похмелье? Какое похмелье? Нет у меня никакого похмелья! – тут же взбодрился Габриэль, ныряя носом в пакет. – Сэмми! Ты ж моё солнышко! Ты принёс мне пироженки! И конфетки! Он был сейчас похож на кота из Шрэка в детстве, с огромными глазами и улыбкой на всё лицо, раскладывая содержимое сумки на прикроватной тумбочке. - Я ездил в клинику, – осторожно начал Сэм. Габриэль тут же напрягся, перестал шуршать пакетом и уставился на него. – Клэр – копия своих папочек, – улыбнулся Сэм. – У неё синие глаза как у Каса и светлые волосы как у Дина. Она пахнет цветами и грозой. Старшие такие счастливые. Их выписывают сегодня вечером. Мы могли бы съездить завтра в особняк. Она ведь твоя племянница, Гейб! И она – прелесть! Габриэль согласно кивнул, но, в то же время, не знал, как реагировать на слова Сэма. Он ощущал вину, что так и не навестил малышку. Любопытство. Ведь, не смотря ни на что, Клэр теперь была членом его семьи, и она абсолютно не виновата в том, что родилась не мальчиком. Гейб даже был уверен на все 100%, что не будет любить её меньше из-за этого. Радость за братьев. Ведь они, правда, заслужили это счастье. Но, в то же время, Габриэль был удивлён той нежности, которая была в голосе Сэма, теплоте, с которой он рассказывал о племяннице. Гейб не хотел даже надеяться на то, что его омега всё-таки захочет иметь своих деток. За всё это время Сэм не раз опускал его с небес на землю, когда тот только заикался на эту тему. Было больно снова услышать отказ, поэтому он решил даже не думать об этом. Вероятно, все эти нежные эмоции появились у Сэма из-за общения с малышкой, из-за тёплого чувства конкретно к этому ребёнку, а не к детям в целом. Это было самым простым объяснением происходящего. А ещё Габриэль тут же вспомнил и о споре, и о неудавшейся попытке накануне отключить своё сознание и пустить ситуацию на самотёк. Он помнил, как вернулся домой на такси, вызванным Люцифером, поздно ночью, и как был решительно настроен поставить жирную точку на этом вопросе здесь и сейчас. Но потом, видимо, что-то пошло не так, и дальнейшее мозг воспроизводить отказывался. Оказавшись в родных стенах, голова решила, что он дома и теперь можно отключиться, так что чем закончился его решительный порыв, оставалось только догадываться. По довольно свежему состоянию и полному отсутствию дискомфорта или боли в предполагаемой области, Гейб только понял, что Сэм не решился воспользоваться его состоянием и скорей всего уложил его спать… Или он уложился сам, отчего было не менее стыдно. В любом случае, сейчас, когда наступил… Уже день, и алкоголь из головы выветрился, решительности на отважные действия у Габриэля значительно поубавилось. Но проблема всё равно осталась, и её нужно было решать. - Сэм, я… Прости меня за вчерашнее. - Ты уже вроде извинился, – вздёрнул бровь тот. - Я не об этом. Ну, то есть… Я о том, что я не должен был предлагать тебе разрешить спор таким образом. Это было нечестно с моей стороны. Я понимаю, почему ты отказался - тебе было противно моё поведение и состояние. - Нет, Гейб. На самом деле я хотел вчера поговорить с тобой, но ты немного определил меня своими решительными действиями, – снова усмехнулся Сэмми. - Поговорить о чём? – не понял Габриэль. - Обо всём этом споре, договоре, контракте… Не важно. Я вижу, как тебе тяжело признать проигрыш, и ещё тяжелее решиться на выполнение условий. На самом деле, я считаю, что это была изначально глупая идея, и ставки были чересчур высоки. К тому же, это изрядно потрепало тебе нервы за весь срок беременности Дина, так что я считаю это вполне достаточной компенсацией за проигрыш. Гейб, я отказываюсь от этого спора. Я не хочу тебя ни к чему принуждать. Знаешь, это могло бы остаться между нами, и никто не узнает, как на самом деле всё разрешилось. Просто… Давай сделаем вид, что ничего не было и оставим всё как есть? Сказать, что Габриэль был в шоке – ничего не сказать. Сэм отказывается от спора? Собирается отказаться от такой возможности? И скрыть это от всех? Ради него? Ради его душевного и физического благосостояния? Предложение было чертовски заманчивым, если бы не одно НО – Габриэль был человеком принципа, он не мог просто взять и отказаться, даже если этот спор касался только их двоих! Во-первых, это было бы слабостью. Слабостью сильного альфы! И если Сэм соглашается закрыть на это глаза и забыть, то сам Габриэль себе этого никогда не простит. А во-вторых, вся эта нервотрёпка, и особенно вчерашнее самовнушение и моральная поддержка Михаила, дала-таки свои плоды и настроила Гейба на решительные действия. Не сказать, что страх ушёл, нет! У него поджилки тряслись от одной только мысли о предстоящем! Но, в то же время, была решительность, наконец, это сделать: прыгнуть в омут с головой и перетерпеть этот позор, с гордостью принять проигрыш, а уже потом решать, как жить с этим дальше. Он сам себя загнал в ловушку, и назад дороги не было. Из двух зол: отказаться и всю жизнь вспоминать, как однажды дал слабину или согласиться и гордиться тем, что вышел из ситуации достойно настоящему сильному альфе, перенеся все тяжести в прямом смысле на своей шкуре, он предпочитал выбрать второе. - Нет, Сэмми. Ничего не получится. Я уже принял решение. - Да, я вчера заметил, – хохотнул Сэм, но тут же осёкся, поняв, что сморозил лишнее. - Это была глупая попытка использовать читы в виде алкогольной анестезии. Она не была засчитана, и я не могу тебя в этом винить, так что, пожалуй, мне придётся начать заново. Он придвинулся ближе к Сэму и в упор взглянул в его глаза, мысленно глубоко вдохнул, готовясь к решающему прыжку в пропасть, после чего резко накрыл его губы своими. Сэм не сразу понял, что произошло, а когда осознал, то попытался отстраниться, ошарашено глядя на своего альфу и видя решительность в его глазах. - Гейб? - Заткнись, Сэмми. Просто заткнись и сделай это, пока я не передумал. Сэма уговаривать не пришлось. Он впился страстным поцелуем в губы Габриэля, тут же перенимая инициативу и впервые в жизни примеряя на себе ведущую роль. Осознание главенства окрыляло, трепет исполнения заветной мечты пьянил, предвкушение чего-то нового интриговало до дрожи во всём теле, до жара, до покалывания кончиков пальцев в нетерпении. Сэм провёл ладонью по груди альфы, переходя поцелуями на шею, покрытую тонкими вьющимися волосками. С недавних пор Габриэль стал носить небольшую бородку, что ещё больше заводило Сэма. Почувствовав лёгкий укус у перехода шеи в плечо, Гейб издал короткий смешок. - Ты меня там что, пометить что ли пытаешься? - Будешь много болтать – помечу, – рыкнул на него Сэм и сильней укусил то же место. Габриэль охнул, но комментировать больше не решился, хоть и понимал, что Сэм шутит, да и чисто физически омега не может пометить альфу, даже во время оргазма, но вот фиолетовые засосы понаставить может вполне. Тем временем, Сэм расстегнул его рубашку и подобрался к соскам, вылизывая их и одновременно стягивая с Габриэля мешающий предмет одежды. Когда рубашка оказалась на полу, Сэм снял свою футболку, бросая её туда же, притянул любимого к себе, после чего опустил его на подушки, навис сверху и продолжил целовать грудь и живот альфы. Габриэль старался не думать о том, что должно произойти, и получал удовольствие от ласк своего омеги, расслабляясь в его руках и даже начиная мурлыкать от возбуждения. Когда Сэм оттянул домашние штаны Гейба, то усмехнулся про себя, обнаружив там полное отсутствие нижнего белья и уже твёрдый орган. Сняв штаны окончательно, скинув и с себя мешающие джинсы, он продолжил начатое и стал покрывать низ живота и тазовые косточки Габриэля поцелуями, при этом лаская руками внутреннюю часть бёдер, разводя ноги альфы и устраиваясь между ними. Зарывшись носом в паховые волоски, он потёрся щекой о полностью возбуждённый член, после чего провёл по нему носом и лизнул головку. Габриэль довольно ахнул, полностью расслабляясь и ожидая продолжения. Сэм обвёл языком уздечку и взял в рот пока только одну головку, посасывая её, словно леденец. Габриэль стонал и требовал большего, даже поднял руку, чтобы привычно положить её на макушку Сэма, подталкивая того к более решительным действиям, но ему не позволили, напоминая, что сегодня процессом руководит не он. Это вернуло Гейба с небес на землю, и он напрягся, снова вспоминая где он и что происходит, но почти сразу же расслабился вновь и вскрикнул от наслаждения, когда Сэм резко погрузил до упора его член в своё горло и сделал пару движений головой. Отвлекающий манёвр сработал на ура и, сделав ещё несколько глубоких проникновений, Сэм подхватил альфу под коленями и приподнял ноги, сгибая их и ставя пятками на кровать. Габриэль понимал, к чему всё идёт, но не сопротивлялся, доверяя любимому и отдавая инициативу полностью в его руки. Сделав ещё несколько движений головой, Сэм выпустил член изо рта и провёл языком по яичкам, слегка втягивая их в рот, вызывая новую партию стонов Гейба. Опускаясь ещё ниже, Сэм лизнул промежность и девственную звёздочку входа. Габриэль с силой втянул воздух, но не было похоже, что ему это неприятно. Сэм попробовал снова, дразня анус языком и заставляя альфу глубоко и шумно дышать. Поняв, что Гейб действительно получает от этого удовольствие, Сэм слегка надавил, чтобы проникнуть внутрь кончиком языка. Колени Габриэля рефлекторно дрогнули, но сжимать их альфа не стал. - Расслабься, зай. Обещаю, что не сделаю ничего, что тебе не понравится. Ты в любой момент можешь остановить меня, и я прекращу, хорошо? Габриэль молча кивнул и постарался расслабиться, веря Сэму, что он не сделает ему плохо. Язык медленно стал проникать внутрь слегка расслабленного отверстия, оглаживая тугие стенки. Гейб молчал, стараясь уловить хоть малейшие признаки неудобств, но пока это было даже немного приятно. Когда Сэм стал двигаться в нём, Габриэль понял, что начинает снова возбуждаться, и его оставленный без внимания член реагирует на эти необычные ласки. Вскоре Гейб почувствовал, что к языку прибавился палец, который легко заскользил по слюне в уже чуть растянутое отверстие. Габриэль испытывал лёгкий дискомфорт, когда тот оказался довольно глубоко, а ещё неловкость от всего происходящего. Щёки альфы покрылись румянцем, но просить Сэма остановиться он не хотел: назад дороги уже не было, да и не сказать, что это было неприятно. Из размышлений Габриэля вывел удар тока, прошедший сквозь всё тело и сконцентрировавшийся в паху. Он вскрикнул, понимая, что это было чертовски приятно. - Не знаю, что ты сейчас сделал, но сделай это ещё раз! – задыхаясь, прохрипел он. Сэм на это ехидно захихикал и дотронулся снова до чего-то внутри, заставляя Габриэля выгнуться и сладко застонать. Услышав щелчок открываемого тюбика со смазкой, Гейб почувствовал, что к одному пальцу прибавился второй, а в заднице стало совсем мокро и тесно. Сэм перестал облизывать его и переключился поцелуями на внутреннюю часть бёдер, продолжая при этом разрабатывать вход альфы, делая «ножницы». Время от времени он снова задевал волшебный бугорок и вызывал у Габриэля новую порцию стонов, отвлекая этим от неприятных ощущений. Когда внутри альфы оказалось три пальца, он уже готов был закричать, чтобы Сэм, наконец, сжалился и трахнул его. А потом всё прекратилось, и Гейб почувствовал опустошённость, а затем Сэма, нависающего над ним со своим фирменным щенячьим взглядом. - Зай, ты точно уверен? – спросил тот, за что Гейб тут же захотел его стукнуть. - Да ты издеваешься? Если ты меня сейчас не трахнешь, то я трахну тебя, потому что умирать от сперматоксикоза в расцвете лет я как-то не планирую! – прошипел Габриэль и притянул к себе Сэма за уши, жадно целуя и требуя уже хоть каких-то действий. Уже через пару секунд он почувствовал, как на него опускается огромное тело его омеги, а к его входу прижимается его член, надавливая и пытаясь протиснуться внутрь. От проникновения Габриэль зажмурился и рефлекторно сжался, вызывая у Сэма судорожный выдох то ли от давления стенок на эрекцию, то ли от новых ощущений в роли топа. В голове Гейба пронеслись мысли о том, что: ну вот и всё, его анальная девственность безвозвратно потеряна, а альфовость осквернена. Эти мысли о том, что ничего уже не вернуть, заставили его смириться со своим положением и перестать сопротивляться, расслабляя мышцы сфинктера и позволяя впустить Сэма глубже. Боли почти не было, только лёгкий дискомфорт и ощущение заполненности. Сэм вошёл до конца и сделал небольшую паузу, глядя в глаза своего альфы. Получив кивок, он начал двигаться, с каждым толчком стараясь сменить угол, чтобы попасть по простате и сделать процесс ещё приятнее для Габриэля. Через несколько медленных движений Сэм поймал губами его счастливый стон и, поняв что цель найдена, начал наращивать темп. Сэм даже не подозревал, что Гейб может быть ТАКИМ шумным! При каждой фрикции тот кричал, и явно не от боли, стонал и просил ещё, сильней прижимал к себе Сэма, стараясь насадиться глубже на его член. В очередной рывок, уже почти охрипший от громких стонов, Габриэль вскрикнул в последний раз и задержал дыхание, изливаясь на свой живот, даже ни разу так и не притронувшись к себе. Стенки ануса рефлекторно сжались от этого, почти сразу же уводя за край и Сэма. Гейб почувствовал разливающуюся внутри него теплоту омежьего эякулята, блаженно раскидываясь на подушках, не в силах ни двигаться, ни говорить. Выйдя из него, Сэм упал рядом, так же глубоко дыша, смахивая со лба капли выступившего пота. - Если ты сейчас скажешь, что тебе не понравилось, то я тебе не поверю, – усмехнулся Сэм парой минут спустя. - Не скажу, – еле выдавил из себя Габриэль, развеселив их обоих. – А ты как? - Это было… Необычно. - Необычно? И всё? Где восторженные вопли? Крики «УРА Я ПОБЕДИЛ!»? Слёзные просьбы повторить как-нибудь ещё? - А ты бы согласился? – Сэм повернулся к Гейбу лицом и вздёрнул бровь. - Может я сейчас не совсем в адеквате и мой мозг плавает в большом количестве гормонов после оргазма, но… Мне правда понравилось и, прошу, только не лови меня на слове и никому не рассказывай то, что я тебе сейчас скажу, но… Мы могли бы это иногда практиковать. Сэм был, слабо сказать, в шоке. Он, словно рыба, открывал и закрывал рот, пытаясь осознать и переварить только что услышанное. И этот человек часом назад трясся как осиновый листок, боясь своей участи! А теперь заявляет, что ему понравилось! ПОНРАВИЛОСЬ! - Не скажу. Никому. Это будет наш с тобой секрет. Боги, Габриэль, как же я тебя люблю! – задыхаясь, по-раздельности проговорил Сэм, набрасываясь на своего альфу и покрывая его лицо поцелуями. - Сэм! Сэмми! – хохотал тот. – Я не имел ввиду прямо сейчас! Малыш, сжалься, пожалей мою нежную попочку, она не выдержит такого надругательства над собой снова! Сэм и не думал начинать второй раунд, он просто хотел показать Габриэлю, как он счастлив. Его слова заставляли смеяться и его, подбивая опустить ладони на бока альфы и начать легонько царапать гладкую кожу, превращая их мышиную возню в соревнование по щекотке.