Как говорил Фрейд

Крестраж не мог исчезнуть из головы Гарри без каких-либо последствий, но раньше никто об этом не думал. — Но мы же не могли знать, — растерянно разводили руками колдомедики, а Кингсли просто вторил им. И Гермиона понимала: конечно не могли. Откуда бы? Не так много истории известно случаев, когда крестраж делали из человека. И уж точно практика не могла рассказать, что становилось с людьми, прожившими с крестражем в голове шестнадцать лет. Теперь Гермиона и сама могла написать об этом книгу. Гарри был обычным — внимательным, заботливым, улыбчивым. Он терпеливо отвечал на вопросы журналистов, махал в камеру и обнимал Джинни — до тех пор, пока она не сбежала из страны без всяких объяснений. Хотя она не сбежала, конечно, просто ее взяли в состав американской квиддичной команды, и Джинни очень радостно согласилась. Сказать, что Гермиона осуждала ее — не сказать ничего. Она ожидала, что Гарри сорвется, сломается, но он продолжал жить точно так же, как раньше, только на фотографиях в газетах рядом с ним уже не было Джинни. Несущественное изменение, если подумать. Гарри не появился у Гермионы ни через неделю, ни через две. И Гермиона, чувствуя, что просто обязана его поддержать, сама отправилась на Гриммо. Гарри пил. Мерлин, ну конечно, он не мог не переживать! Судя по состоянию дома, пил он все это время, а Кричер прятался как можно дальше, появляясь только по прямому приказу. Гермиона взяла бразды правления в доме в свои руки, и уже через два часа все блистало чистотой, а на плите готовилось что-то, пахнущее весьма приятно. Только Гарри не сдвинулся с места. Гермиона подсела к нему и, погладив по голове, спросила: — Ты как? Он рассмеялся — неожиданно грубо и холодно. — Отлично. Эта рыжая шлюха наконец-то съебалась из моей жизни. Видишь, праздную, — он отпил прямо из горла. — Что с тобой? — Гермиона поверить не могла, что эти слова сказал ее Гарри. Вернее, ее лучший друг Гарри. — Со мной все нормально, — рявкнул он в ответ. — Ты что, тупая? Ты ж всегда была жутко умной, Гермиона. Что теперь не так? Или это заразно? Тогда переставай трахаться с Роном, — Гарри опять засмеялся. Не будь Гермиона уверена, что Гарри такого сказать не мог, уже разревелась бы. Но она взяла себя в руки и, поразмыслив, направила палочку прямо Гарри в лицо: — Агуаменти! Ковер пришлось сушить долго — магией, видите ли, нельзя. Зато Гарри сразу стал собой. И все объяснил. Это находило приступами. Сначала он испытывал легкое раздражение, потом его начинала выводить из себя каждая мелочь, потом от него самого в теле мало что оставалось. В таком состоянии он несколько раз избил Джинни. Однажды даже настолько сильно, что она две недели провела в Мунго. Понятно, почему она сбежала. Гермионе бы тоже бежать — да только куда и зачем? Это же был ее Гарри. Вернее, ее лучший друг Гарри. Она не могла оставить его одного после всего, что они преодолели. В конце концов, это всего лишь приступы агрессии. Она поможет ему справиться. Найти решение оказалось на удивление просто. Еще дедушка Фрейд сказал, что все сводится к одному — к сексу. И Гермиона, изучив множество книг по психологии, с ним согласилась. Когда Гарри в очередной раз начал ядовито комментировать каждое ее действие, Гермиона, вместо того чтобы поднять палочку и окатить его водой, начала раздеваться. Гарри даже замолчал от удивления. — Кажется, я нашла способ, — сказала она, оставшись только в джинсах. — Ты уверена? — удивление, видимо, пошло ему на пользу, потому что на секунду Гарри стал собой. — Входил ли жесткий секс в твои планы на день сегодня утром? Гермиона хмыкнула и, кивнув, потянулась к ремню на джинсах. — Ну нет, — хрипло выдохнул Гарри, сжимая ее запястье, — дальше я сам. Гермиона действительно была уверена. Даже когда Гарри схватил ее за волосы и силой заставил опуститься перед ним на колени, даже когда его член уперся в ее сжатые губы, даже когда Гарри влепил ей пощечину, поторапливая. Просто она не была готова к этому виду секса, но вариантов уже не оставалось. Поэтому Гермиона все же раскрыла рот и изо всех сил старалась подавить рвотный рефлекс, когда Гарри входил слишком глубоко. И несмотря на боль из-за натянутых Гарри волос и далеко не самые приятные ощущения, Гермиона соврала бы, если бы сказала, что ей не нравилось. А потом Гарри рывком поднял ее на ноги, толкнул на диван и, одним движением стянув джинсы, вошел в нее сзади. И Гермиона, всегда считавшая себя приверженкой традиционного секса, испытала до искр яркое удовольствие. А стоило Гарри ускорить ритм и прикусить ее плечо, как Гермиону и вовсе накрыл один из самых сильных оргазмов, которые у нее только были. Этот способ действительно оказался действенным, потому что, когда Гарри кончил и они устало развалились на диване, он неожиданно пробормотал: — Прости, такого я точно не хотел. Гермиона посмотрела на него с удивлением и заметила, что он покраснел. — Если тебе станет легче, — протянула она, — мне понравилось. Ты был шикарен. На лице Гарри отразилось слишком явное сомнение, но оно быстро сменилось хитрым выражением: — Да что ты? Может, еще скажешь, что нам стоит повторить? — Конечно стоит, — невозмутимо отозвалась Гермиона. — Хотя бы потому, что твои приступы агрессии вряд ли можно вылечить за один раз. Гарри притянул ее к себе и поцеловал. — Хороший способ.