Сердце куклы

      Воспитатель невольно усмехнулся, посмотрев на серьёзное, не по-детски решительное лицо Марионетки. Девочка же в свою очередь не смотрела на Блэка, но ждала последующих его действий. Смелая, отважная, она сейчас неосознанно приковывала к себе внимание. А Блэк медлил по непонятным для неё причинам.       Может быть, он передумал? Может быть, все усилия были напрасны?       Наконец, терпение девочки исчерпало себя. Резко повернув голову в сторону Блэка и глядя ему прямо в лицо, она испепеляла его презрительным взглядом. Но эффект был такой же, как эффект от лая Моськи на слона. Но Мари было всё равно.       — Что, нужен ключик?       Мари стиснула зубы. Блэк насмехался над ней, унижал и ставил в самое безвыходное положение из всех, что можно было себе представить. Мари была бессильна, и это раздражало, бесило до противной дрожи по всему телу, ведь дать отпор было невозможно. Она могла бы наброситься, дать пощёчину, бесконечно колотить самого злого и жестокого, по её мнению, человека во Вселенной… Но тогда от самой Марионетки не осталось бы живого места.       В воздухе раздался звонкий металлический лязг. Мари подняла глаза, и сердце её бешено заколотилось. Блэк держал в руке связку из нескольких ключей. Он дразнил девочку, то подбрасывая их в воздухе, то тряся ими так, что звенело в ушах. А Марионетка просто стояла и шипела сквозь зубы, сжав руки в кулаки.       «Отдай,» — услышал Блэк и тут же перестал звенеть ключами. В голове его зародилась новая, более интересная идея.       — Скажи волшебное слово…       И вот тут Мари не выдержала.       — Быстро отдал ключи, гадюка подколодная! — прежнюю тихую Марионетку было не узнать. Она была похожа скорее на дикую кошку, чем на девочку.       А ликованиям Блэка, казалось, не было предела. Губы скривились в ехидной ухмылке.       — Думаю, ты не поняла меня… — вкрадчиво начал он. — Волшебное слово, и связка твоя.       Сказать, что Мари была возмущена и разгневана — ничего не сказать. В ней боролись две стороны, две стихии. Всё-таки сказать «волшебное слово» или сохранит перед врагом своё лицо и продолжать молчать? Казалось, выбор очевиден — и я объясню, почему.       Мари понимала, что старается не для себя. Её друзья, ставшие второй семьёй, ждали там, на другом конце коридора. В их глазах, в их сердцах сейчас горело что-то такое, против чего не устояло бы самое страшное зло. Надежда. Она не может разрушить их надежду. Так что пусть она будет унижена перед этим «гадёнышем» (как многие его называли), но она сделает то, чего от неё так ждут. Глубоко вдохнув, Мари выдала на одном дыхании то, что Блэк так хотел услышать от неё.       «Отдай… пожалуйста».       Любому, кто услышал бы эти слова, стало бы не по себе — столько было в них отчаяния и безысходности. Но Блэк был исключением. Ему, на самом-то деле, не было ни тепло, ни холодно — всем своим видом он показывал это. Блэку важно было другое.       Вдруг его лицо искривилось в самодовольной улыбке. Он хмыкнул и небрежно бросил Марионетке к ногам ключи, как бросают собаке кусок варёного мяса. Как только могла, Мари показала, что, будь она сильнее и старше, то этому мерзавцу не поздоровилось бы. Поборов чувство щемящей гордости второй раз, она подняла связку, взяла её в руки и начала рассматривать ключи. А их было всего три. Первый — маленький, железный, и немного заржавевший. Второй, побольше, был в каких-то странных красных пятнах, но Мари не придала этому значения. А третий был самым большим из всех, и, как показалось Мари, самым красивым. Посмотрев исподлобья на Блэка, она двинулась к двери.       Как оказалось, на ней висел небольшой амбарный замок с полукруглым отверстием для ключа. Мари перебрала связку и нашла нужный ключ, который тут же вставила в замочную скважину. Это был тот самый ключ с красными пятнами. Однако открыть замок девочке не удавалось — ключ с трудом провернулся и на пол-оборота. Навалившись на руку всем телом, Мари раз за разом повторяла попытки, по лбу катились крохотные капельки пота, ключ отчаянно скрипел и не хотел открывать дверь. Наконец, Мари надавила так, что лоб невольно уперся в холодную стенку, и ключ повернулся, как надо. Дверь скрипнула и приоткрылась. Так как ручки Мари не нашла, это здорово ей помогло. Сначала девочке даже показалось, что дверь пуленепробиваемая — настолько она была тяжёлой.       Из комнаты повеяло холодом и сыростью. Ещё посмотрев в щель, Мари насторожилась — комната выглядела слишком маленькой, чтобы поместить такое количество народу. Но стоило девочке пройти внутрь, как настороженность моментально переросла в шок.       Начнём с того, что комната действительно была очень маленькая — в неё едва могли поместиться несколько человек. Но не это было важно Марионетке.       В углу, прислонившись к стенке, сидели мужчина и женщина лет тридцати пяти. Кажется, они спали чутким сном — глаза были прикрыты — но Мари они не заметили. Мужчина — черноволосый, высокий и немного худощавый — обнял за плечи такую же черноволосую женщину. Она устало склонила голову, и тугие косы свисали, падая на грудь.       Мари побледнела так, что некогда румяные щёки стали чуть ли не полупрозрачными. Она не могла пошевелиться то ли от страха, то ли от чего-то другого, что так сильно её сковало. Связка ключей, обиженно звякнув, упала на пол. Но девочка, казалось, этого даже не заметила. А вот пленники (по крайней мере, на них похожие) заметили и сонно встрепенулись.       Первым проснулся мужчина. Он не сразу обнаружил источник шума. Женщина тяжело подняла голову и посмотрела на своего спутника. Но вот оба заметили Марионетку.       — Девочка, что тебе нужно? — мягко спросила женщина.       «Девочка».       Мари почувствовала, как комок слёз болезненно поднимается выше и выше. Ещё секунда — и глаза наполняются влагой.       — Это дочь Блэка? — спросил мужчина.       — Нет, ты что! Та совсем ещё малышка. Эта постарше будет. — Женщина обратилась к Мари. — Кто ты? Зачем ты пришла?       Горячие дорожки слёз побежали по щекам. Мари дрожащими руками вынула куклу из-за пазухи и подошла ближе.       Ту самую куклу.       — Неужели… неужели вы… не узнаёте… меня? — Марионетка протянула игрушку женщине. Та приняла её, и Мари почувствовала холод слегка морщинистых рук.       Мужчина, казалось, внезапно стал бледен, когда женщина перевернула куклу, и он увидел вспоротую спинку, из которой вылезала набивка. Он испуганно посмотрел на Марионетку тёмными глазами.       — Дочка?..       — Марионетка? — женщина тоже побледнела. — Ты ли это?..       — Папа, мама! — и дочка бросила к родителям.       Они прижимали её к себе, не веря своему счастью, целовали и снова обнимали. И теперь плакали уже все трое. Только не от горя, а от счастья.       — Мари! Мари! — в слезах восклицала мама.       — Ты так изменилась, дочка…       Изменилась? Действительно. Нужно сообщить читателю, что за время, проведённое в пиццерии, Марионетка выросла, немного похудела, а так же совсем недавно отстригла волосы до лопаток — косы теперь едва достигали плеч. Она уже собралась было обо всём об этом рассказать…       И вдруг мужчина, отец Мари, снова стал бледен.       — Ты чего? — супруга взволнованно осмотрела его.       — Мари, хватай ключи! — громким шёпотом произнёс отец.       — Что?       — Хватай ключи! Они на полу! — уже кричал он Мари.       Мари испуганно оглянулась. Как смерть, чёрный с головы до ног, к семье приближался Блэк.       И только тут девочка заметила связку ключей, которая всё так же лежала на полу. Она метнулась вперёд и окончательно поняла, зачем приближался Блэк. Только успела девочка положить руку на ключи, как почувствовала и увидела, как кто-то, а точнее, Блэк, шумно хлопнул своей ладонью по её ладошке. Мари зашипела — удар был довольно сильным.       — Будь умницей, отдай мне ключики…       — Мари, не слушай его! — услышала Марионетка голос отца.       — Ещё раз до дочери дотронешься, вспорю твоё поганое брюхо! — теперь Мари его видела.       — Чем это? — насмешливо скривился Блэк.       — Зубами, шакал, и когтями! — ловким движением он расцарапал руку Блэка.       Блэк рефлекторно отдёрнул руку. В глазах читался едва заметный страх. Но достаточно заметный для отца Марионетки.       — Точно, шакал! Поцарапали лапку, и всё — в кусты! Мари, — он обратился к дочери, — хватай ключи и беги отсюда!       — Нет! — зарычал Блэк. — Она никуда не пойдёт!       — Это уже, — мужчина выругался, — не тебе решать!       Мари в спешке схватила ключи и выбежала. Слишком много чувств и мыслей смешалось в ней в эту минуту.       Почему её родители здесь?       Почему Блэк соврал насчёт дверей и загадки?       Хотела бы Мари знать…       Она видела друзей, которые с таким нетерпением её ждали там, у входа. Мари летела к ним, словно на крыльях, сжимая в руке такую драгоценную, как ей казалось на тот момент, связку.       — Ребята! Ребята!.. — кричала она.       Они подбежали к девочке, ноги которой, кажется, уже подкашивались от волнения. Первым это заметил Тень Бонни, причём весьма странным образом. Мари, не удержавшись на ногах, в буквальном смысле свалилась прямо на него, не рассчитав скорости и расстояния (и не успев притормозить). Ребята изумились ещё больше, а Тень младшего, казалось, никто ещё таким красным в жизни не видел — бедняга еле удержался на ногах после такого «приземления» подруги.       — М-М-Мари… Что случилось?.. — испуганно спросил мальчик, чуть оправившись и восстановив дыхание. — С тобой всё в порядке?       — Ну ты, подруга, даёшь… — как-то взволнованно произнесла Весенняя. — Что с тобой? Ты чего падаешь? Что там произошло?       Но Марионетка вообще ничего не замечала, не видела и не слышала. Верхом возможностей на тот момент ей представлялось донести всё, что она увидела, до друзей и ввести их в курс дела.       — Там… это… родители… а не… — она еле переводила дыхание.       — А не кто? — осторожно поинтересовался Тень старший. — И чьи родители?       — Не поверите… Мои!       Бессловесная волна восклицаний пронеслась по толпе. В глазах читалось бесчисленное количество вопросов, ответы на которые все хотели получить со страшным нетерпением.       — Как это — твои?       — Вот как!       — Только… почему они там? И где тогда друзья? — несмело поинтересовалась Фокси младшая.       — А вот этого я как раз и не понимаю… — пожала плечами Марионетка.       Сестра Пирата прокашлялась и вздохнула, словно устала, а затем как-то странно посмотрела на Мари.       — Так, может, знает кто-то другой?       Обе, как по команде, они посмотрели в сторону, откуда вот уже как пять минут доносились крики и брань. Глаза раскрылись то ли от испуга, то ли от удивления, но во взглядах девушек мелькнули какие-то неоднозначные огоньки.       — Это… твой отец… там?       — Да.       — Какой смелый… — с восхищением произнесла собеседница. — А я своего и не помню толком… Помню, как нас отдали в детский дом, и с тех пор его не видела! Ой, а что это у тебя в руке? — Фокси посмотрела на кулачок, в котором Мари сжимала ключи.       Лицо девочки исказилось в странной ухмылке, когда Фокси задала этот вопрос. Мари усмехнулась, и глаза как-то хитро заблестели, словно от внезапно пришедшей идеи.       — А это… Это то, что поможет нам их найти!       — Кого — их?       — Друзей! — и Мари разжала кулак, поднеся руку ближе к Фокси.       Та с интересом посмотрела на блестящие ключи, дотронулась до одного пальцами и озадаченно поджала губы.       — Ты думаешь, что…       — Да, именно. — Марионетка кивнула.       — Тогда надо спешить! — вдруг крикнула Фокси, словно что-то внезапно осознав. — Скорее!       — Тс-с… — Мари приложила палец к губам. — Тихо. Дай мне кое-что сделать. — И глаза снова лукаво блеснули.       Фокси непонимающе посмотрела на подругу. «Что ты хочешь этим сказать?» — этот вопрос так и норовил сорваться с языка. Но девушка предпочла следить за дальнейшими действиями Мари, страшно заинтригованная.       «Прикрой меня,» — донеслось до Фокси, напрягшей слух, насколько это было вообще возможно. Непонимания во взгляде не убавилось, скорее, наоборот. Сестра Пирата уже было открыла рот, чтобы что-то сказать, но дальнейшее будто бы остановило её, заинтриговав ещё больше.       Как тень, бесшумно, Марионетка проскользнула через толпу. Куда она направлялась? Кажется, к выходу… Но неужели она хочет сбежать?.. Нет. У человека, который хочет сбежать от опасности, нет столько решимости и твёрдости в глазах и в каждом движении. У Мари они проявлялись в каждом шаге. Не переводя взгляда, она на что-то смотрела. Кажется, эта была распахнутая настежь дверь с погнившей от сырости ручкой. Мари потрогала её. «М-да… какой хозяин, такое и хозяйство». Но девочке нужно было совсем другое.       Она снова перебрала связку ключей. «Так… эти похожи, один от той двери… Значит, второй от другой… А вот этот, кажется, в самый раз!» — Мари обратила внимание на большой ключ, затем на замочную скважину. «Ага! Вот так… — девочка осторожно закрыла дверь и вставила ключ. — Только вот как его повернуть? Вправо… Нет, кажется, влево… Ага! Есть! Ну, друг, ты у меня попляшешь!» — Марионетка с довольным видом вытащила ключ и невозмутимо пошла вперёд, к друзьям.       Но то, что она увидела, поразило её настолько, что от того приятного ощущения не осталось и следа. Там, прямо перед ней, боролись с Блэком её родители. Матери и отцу помогали друзья Мари.       Где-то около стены лежал Тень Бонни. Мари подбежала к нему, он тяжело дышал. На ноге был виден длинный кровоточащий порез, половина штанины была изодрана в клочья.       — Бонни! Боже мой! Бонни! — Мари нагнулась к мальчику. — Ты меня слышишь?!       — Д-да…       — Что с тобой? Что случилось?       — Б-Блэк… С-саданул меня… Н-ножом… Я уп-пал… Меня от-тнесли сюда…       Марионетка со всей возможной ненавистью посмотрела на Блэка, стиснув зубы.       — Эта гадюка получит своё… Я тебя уверяю! — она погрозила Блэку кулаком. — Слушай, а зачем тебя сюда-то отнесли?       Тень Бонни вздохнул.       — Видишь там… Стоят наши?.. Они защищают выход, чтобы Блэк не сбежал… Пока… Не до меня…       Марионетка просияла.       — Так значит, я провидец!       — Кто ты?       — Не важно! Давай я перевяжу тебе рану.       Мари оторвала кружево рукава — оно было очень плотным — и начала перебинтовывать ногу Бонни. Мальчик слабо улыбнулся, смотря, как ловкие пальцы Марионетки накладывают слой за слоем чёрной материи.       — Это оттого тебе плохо, что кровь идёт, и рана ещё не затянулась, — говорила Мари, смотря прямо в глаза другу. — Сейчас перевяжем, и будешь как новенький!       — Спасибо тебе…       — Слушай, Бонни… Ты бы не мог взять вот это? Только не потеряй!       — Ключи? Что это за ключи?       — Это очень важная вещь, Бонни. Потеряешь или выронишь — потеряешь свободу наших друзей и нас самих.       Мари встала, ещё раз посмотрела на Бонни, развернулась и побежала прямо к дерущимся. Но лезть в драку было крайне неразумным решением — Мари сейчас должна быть полна сил, от неё зависело слишком много.       — Стоять! Прекратите! — закричала она, что было силы.       Не помогло. Мари попробовала ещё и ещё раз — никакого толку. Собрав все оставшиеся силы, она заорала так, что чуть было не оглохла от собственного крика.       Казалось, её наконец услышали. Игрушечный Бонни и Тень старший прекратили лупить Блэка и помогли Мари получить ту желанную тишину.       — Слушайте все сюда! — немного озлобленно начала девочка. — Драться смысла нет. Мы уже победили. Блэк, сдавай позиции.       А Блэк, кажется, думал немного иначе. С твёрдым намерением задушить Марионетку (или сделать что похуже) он кинулся к ней как бешеный пёс. Девочка рефлекторно подалась назад, но опасность миновала.       — Я тебя достану, мерзавка! — хрипел Блэк, удерживаемый отцом Марионетки.       — Не достанешь! А если и достанешь, то это ничего не изменит! Ты в ловушке, Блэк. Дверь заперта, а ключи у нас. И даже не думай, что ты сможешь их отобрать.       — Ключи не могут быть у вас! Они у меня!       Но тут присоединился ещё один участник событий.       — А вот и могут. — Он деловито почёсывал большие чёрные уши.       Блэк с удивлением посмотрел на мальчика. Но мгновение — и удивление переросло в обыденную ненависть.       — Мерзавец! Отдай ключи, или я задушу твою подружку!       — Нет. — Бонни был спокоен, как никогда раньше. — Только через мой труп.       — Так я это устрою вам обоим! Слышите?! Отдайте ключи!       — Нет! — уже кричал Бонни, заслонив собой Марионетку. — Я не позволю! Я не позволю тебе, мерзкая гадюка!       Мари стояла за мальчиком, и щёки её чуть заалели. Она выглядывала из-за спины Бонни, но всё происходящее видела прекрасно. Осознавая всю опасность, она то и дело шептала другу на ухо:       «Не надо!»       «Ты рискуешь, Бонни!»       «Услышь меня, Бонни! Остановись!»       А перепалка продолжалась. Но она бы закончилась так же неожиданно, как и началась, если бы не вмешательство друзей. Блэк достал нож. При тусклом свете он слабо поблёскивал сталью, на которой виднелись алые засохшие капли крови. Бонни передёрнуло — один рывок воспитателя, и перевязывать придётся не только ногу. Но разве он думал двинуться хоть на дюйм? Нет. Никогда. Брат и друзья мальчика как-то старались сдерживать озверевшего, но получалось всё хуже. Нужно было что-то делать, и быстро.       — Мари, беги! Беги, открывай вторую дверь! Мы его задержим!       И Мари побежала. Она понеслась вперёд, искоса смотря на Блэка, как на разгневанного Цербера. Вот двадцать метров, десять, пять, метр… Девочка стояла у двери, прислушиваясь к ритму бешено колотящегося сердца. Эта дверь была похожа на первую, только ключ был другой. Быстро найдя его в связке, которая от прикосновения влажных от волнения рук начинала слабо отдавать запахом железа, Мари вставила ключ в скважину. «Другой стороной… Вот так… Да что ж она такая тугая! Чтоб тебя… Так… Ещё один поворот… Ага!» — дверь со скрипом приоткрылась. «Они вообще знают, что такое смазочное масло? Дверь скрипит так, что уши режет…» — Мари потянула дверь на себя (ручки не было так же) и вошла внутрь.       В отличие от родителей, друзья не спали. Наоборот, они бодрствовали! И стоило ли говорить, что они бросились к Марионетке, как только та открыла дверь?       — Мари, Боже мой, Мари!       — Это ты! Ну, как там наши?       — Держатся ещё? Пошли же!       Мари рассказала им все от начала и до конца — как всё было. Про тоннель, про то, как Тень старший упал в пропасть, про Берти (очень многие захотели увидеть юную героиню), про Блэка, про родителей — она говорила с особым трепетом.       -…и вам, родные, нужно помочь нам! Мы должны схватить Блэка и бежать в полицию скорее!       — Как ты себе это представляешь? — недоумевающе спросил Золотой.       — Так и понимаю. Нас много, шансов у него нет. Бежим же! — и Мари вышла из комнаты.       С радостными криками, решительным настроем и ненавистью к Блэку в глазах (Мари добавила масла в огонь рассказом про Бонни, повествуя с особой печалью в голосе и показывая рукав без кружева) ребята помчались на помощь.       — А ну, сдавайся, змея подколодная!       — Мы идём!       — Держитесь, ребята!       И всей командой накинулись на Блэка. Тень Бонни выхватил у воспитателя нож, и со словами:       — Врагов нужно бить их же оружием! — он замахнулся на поваленного Блэка, целясь в сердце.       Нужно было видеть лицо воспитателя в тот момент, мой друг! Из грозного пса он мигом превратился в жалкого щенка, которого вот-вот прережут. Бонни победоносно улыбнулся, нож всё ещё был в полуметре от жизненно важного органа.       — Ну, гадюка? Твои последние слова? — Тень как никогда упивался властью над кем-то, ему даже стало страшно — не сделает ли он чего-то такого, из-за чего потом будет ходить мрачным оставшуюся жизнь?       — Пощадите! Умоляю! Бонни…       — Ага, мерзавец! Вспомнил моё имя?!       — Бонни! Милый мой! Хороший! Я сделаю всё, что попросишь! Только не опускай ножа!       Тень ухмыльнулся, безумно сверкая глазами.       — Всё, что захочу? Значит, так… — он наигранно задумался, будто уже знал, чего хочет. — Я хочу, нет, мы хотим, чтобы ты сам отнёс явку с повинной в полицию! Согласен?       Блэк снова переменился. Лицо исказилось от злости. Казалось, он зарычал. Ну точно как пес!       — Никогда я не унижусь перед таким, как ты, сопляк!       Бонни снова замахнулся и чуть приблизил к Блэку нож, сверкнув устрашающей улыбкой.       — Не хочешь, значит? Тогда я не хочу избавлять твою шкуру от смерти, гнусная гадюка!       Друзья ахнули. Такого никто не ожидал. Тень старший крикнул брату: «Бонни! Остановись!», но брат не слышал его, безумно сверкая тёмными глазами. Он смотрел только на Блэка.       — Даю последний шанс!       — Ладно! Всё, что хочешь, сделаю! Только не трогай меня!       Лицо Бонни вдруг приобрело крайне безразличное выражение. Он сплюнул с отвращением и лишь сказал:       — Больно надо. Падалью не балуюсь. А ты и так морально убит сегодняшним днём, мерзкая змеюка. — И убрал нож от сердца.       Блэк прерывисто дышал. Никогда ещё в жизни ему не было так страшно. «Я мог погибнуть от руки тринадцатилетнего выродка!» Но гораздо более его оскорбило то, что его унизили и растоптали его же бывшие воспитанники. Его же «рабы», как он в шутку иногда их называл. Теперь нет ни авторитета, ни власти. Они выводят его под руки, как немощного, и ведут в отделение полиции. Внутри он проклинал их, хотя вид у него был крайне, крайне печальный. Человеку, который видел бы воспитателя впервые, показалось бы, что главное зло — дети и подростки, гордо выступающие перед «жертвой». Но о ситуации, как и о книге, не нужно судить по обложке…

***

      — А здорово мы его, а? — улыбаясь, произнёс отец Марионетки, открывая перед всеми двери в пиццерию.       — Не говори, папа… — улыбнулась дочка. — А Бонни-то, Бонни! Настоящий герой!       Мальчик покраснел до кончиков ушей.       — Не стоило…       — Нет! Стоило! — вмешалась мама Марионетки. — Не каждый на твоём месте так бы поступил!       — Да уж… Это точно… — Подтвердил Золотой Фредди. — Молодец! Миледи, - обратился он к матери Мари, - позвольте спросить?       - Спрашивай, друг мой! - улыбнулась женщина.       - А почему Вы и Ваш супруг попали к Блэку? Какими, так сказать, судьбами?       Отец Марионетки незамедлительно включился в разговор. Рассказал он вот о чём.       В то далёкое, казалось бы, время, когда родители Марионетки ушли, кажется, без причины, они оставили то самое письмо в шёлковом сердце куклы. Это письмо читателю я приводить не буду, так как в полном объёме оно есть в предыдущих частях. В этом письме родители сказали девочке, что уходят, но не сказали - куда? Вот это особенно удивило наших героев, думаю, удивит и вас.       Ушли родители, оставив маленькую дочку, совсем неслучайно. Как сказал отец (а мать подтвердила), они жаловались как на Блэка, так и на детдом в целом - плохие условия, жестокие воспитатели, и это всё "только верхушка айсберга, так мы и сказали им", как выражается мама Марионетки. Но Блэк имел довольно сильную власть над многими в Аниматронике, в том числе, и над теми, к кому обратились супруги. Но в этот раз их аргументы были настолько убедительными, что соответствующие органы приняли решение принять меры. "Но где там? Этот гад неизвестно чем от них откупился в сотый раз!" - возмущался отец Мари. Так и повелось. Угрозы, противостояния, шантаж...       Закончилось всё тем, что родители Марионетки решили разобраться, так сказать, на месте этих "ужасных деяний". Но всё пошло не так, как планировалось. Блэк оказался сильнее и находчивее, чем наши отважные герои. Он взял их в плен и упёк в "ужасную темницу" - мама Мари печально вздохнула. они провели там всё время, всё время... Видели Лолбит, но относились к ней "до определённого времени с глубочайшим недоверием".       - А потом... Потом пришли вы и освободили нас! - радостно выдохнула женщина.       - Да, среди вас действительно есть герои... - отец Мари многозначительно посмотрел на Тень младшего, - которые даже в такую роковую минуту готовы показать врождённое благородство.       Бонни, не зная, куда себя деть от смущения, вдруг затронул совершенно иную тему, но не менее интересную читателю.       — А помните, что случилось с Лолбит? Что конкретно?       — Забудешь такое…       Оказывается, Лолбит была под давлением этого тирана! Именно поэтому она и начала преследовать наших героев. Именно поэтому она до последнего не сознавалась в содеянном! На суде бедняга сидела бледная и говорила так тихо, что слуховые аппараты любому бы не помешали. Но несмотря ни на что, ребята её простили и пообещали забыть обо всё этом недоразумении. Хотя, в любом случае, теперь всё было хорошо, и для каждого открылась новая дорога, свободная и лучистая. Теперь всё будет иначе.       Кроме Блэка, который теперь отбывал шесть лет строгого режима. Но ведь он получил по заслугам, и ни у кого не хватит сил это отрицать!