В долгу у сердца

      Что-то не то творилось с Нео-Королевой Серенити последнее время. На Земле такое состояние назвали бы депрессией. Все чаще Усаги стала скрываться ото всех в своих покоях; балы, гости, даже родная дочь не интересовали ее. Внешне идеальный брак с принцем Земли Эндимионом рушился изнутри буквально с каждым часом. Ни один врач не мог сказать, что происходит с Лунной Принцессой.       Ситуацию решила прояснить СейлорМарс, как всегда, радикальными мерами. В один из прекрасных вечеров Рей решительно вошла в покои Принцессы - они по-прежнему называли ее так, хотя Усаги уже давно была правительницей Хрустального Токио. От увиденного же Рей встала на пороге, как вкопанная: Усаги сидела на полу перед старым магнитофоном, сохранившимся с двадцать первого века. Из потрепанных временем динамиков неслась песня Старлайтов. Принцесса, казалось бы, и не заметила вторжения, ее губы беззвучно шевелились, повторяя заученные наизусть слова. По бледным щекам Серенити текли слезы.       Рей не посмела потревожить свою подругу и тихо вышла из покоев в залу, где ее ожидали остальные. Здесь же были, как ни странно, и Плутон, всерьез обеспокоенная состоянием Серенити, и Уранус с Нептуном, и юная Сатурн, беспечно играющая с маленькой Леди и отвлекающая ее от тоски, передавшейся от матери к дочери. Поведав о том, что она увидела в покоях Серенити, Рей обессилено села на борт мраморного фонтана.       — Это должно было случиться. Любовь не может длиться вечно, как бы мы ни хотели этого, — глотая ком в горле, выговорила Венера. — И даже какой бы сильной она ни была. Усаги-чан тоскует по Сейе.       Харука сжала кулаки, однако от гневных речей ее остановила мягкая, но решительная рука Мичиру, и взгляд, говорящий «Оставь личное отношение к нему позади». Этот жест заметила Ами и проговорила:       — Он защищал нашу принцессу от Галаксии, не стоит забывать об этом. Минако права, вечная любовь — это утопия, которой нам не создать никогда. И если наша Принцесса полюбила другого… Нам остается это только принять как должное.       — Принять? — все-таки вспылила Уранус. — Вы с ума сошли?!       — Харука-сан, наш долг — защищать нашу Принцессу, — Плутон закусила губу, словно то, что она собирается сказать, ей говорить вовсе не хочется. — В том числе и от бед. А на нее свалилась беда, что зовется тоской. И если не помочь… Усаги-чан может не стать на этом свете.       — Ты предлагаешь?..       — Да, именно это я и предлагаю. Пригласить Метеор-химе и ее свиту в Хрустальный Токио.       У Харуки от возмущения перехватило дыхание. Пригласить сюда этих… пришельцев! Да, разумеется, они оберегали СейлорМун во время битвы с Галаксией, но Уранус по-прежнему не доверяла им до конца. В конце концов, после внутренней борьбы, девушка кивнула.       — Если это единственный выход — я согласна.   «Kimi ha itsumo kagayai te ta egao hitotsu chiisana hoshi taisetsu ni shite ta yo (eien no starlight) ano hiboku ha mamore nakute kuyashi namida kora e ta dake ita mi ga noku ru yo (wasurenai sweetheart)»       Магнитофон довольно старый, но, на удивление, еще работает. Единственное утешение для Усаги в этом мире. Мамору давно уже охладел к ней, и все чаще посматривает на хорошеньких жительниц Хрустального Токио, на фрейлин дворца, на кого угодно, кроме нее. ЧибиУса больше времени уделяет своему саморазвитию и скоро станет совсем взрослой. И даже ее подруги, те, с кем она сражалась плечо к плечу, и те забыли про нее.       Интересно, как поживает Сейя на Кинмоку? Усаги много писала ему писем. И все они остались лежать в секретном ящике ее комода. Ни одно из них она не решилась отправить.       Усаги уже сотни раз успела пожалеть о том, что осталась с Мамору. Да, тогда это была цветущая любовь, и казалось, ей не будет конца. Но нет, утопия не вышла, и теперь Серенити чувствовала себя такой одинокой… Обняв себя руками за плечи, Принцесса заплакала.       А в это время в главные двери Хрустального Дворца с улыбкой и знакомым ароматом олив входила принцесса Метеор и ее верные спутницы — Файтер, Мейкер, Хилер. Харука, все еще недовольная этим шагом (что явственно читалось на ее лице), получила болезненный тычок локтем меж ребер от Мичиру.       — Веди себя подобающе, Уранус, — тихо шепнула Нептун своей вечной напарнице.       Гости были встречены с величайшим почетом, который когда-либо оказывался в этом дворце. Однако Оливия заметила, что среди встречающих нет ни Принца, ни Принцессы, а откуда-то с верхних этажей доносится тихая, едва уловимая и такая знакомая мелодия. Не ускользнула от ее взгляда и напряженность Файтера, видимо, тоже услышавшего песню.       — Где же Принцесса? — словно невзначай поинтересовалась Метеор, наблюдая за реакцией девушек. Рей тут же опустила взгляд — именно на нее была возложена миссия по тайному проведению Файтера к покоям Серенити.       — Она… немного приболела, — ответила Меркурий, непринужденно улыбаясь. — Не беспокойтесь, Метеор-химе, скоро она сможет поприветствовать вас, ей нужно только немного отдохнуть и набраться сил.       Рей не находила себе места весь вечер. Трудно было подать знак Файтеру, а подойти и заговорить с ним было еще труднее — Мейкер и Хилер почти не отходили от нее, словно чувствовали подвох. И все же Марс улучила момент шепнуть Воительнице:       — Незаметно выйди из зала и поднимись по лестнице, что будет слева.       К покоям Принцессы вели два обычных хода и один потайной, проведенный из покоев Венеры к двери, притворявшейся зеркалом в покоях Серенити. Именно через этот потайной ход и привела Файтера СейлорМарс. Усаги же и не слышала этого. Даже разразись война сейчас — это бы ее не потревожило, ибо ей не было никакого дела до треволнений этого мира.       У Файтера сжалось сердце — больно было видеть Оданго в таком состоянии: одинокую, плачущую, запершуюся в покоях и не желавшую никого видеть. Целыми днями слушавшую одну и ту же музыку. Рей незаметно удалилась, понимая, что здесь она будет лишней.       Файтер тихо подошла и выключила магнитофон.       — Тебе так нравится слушать мой голос, Оданго? — с легкой дрожью спросила Воительница, садясь на пол напротив Усаги.       Девушка вздрогнула и подняла заплаканное личико. Принцесса не верила своим глазам — та, о которой она думала столько времени, которую вспоминала все чаще и чаще, сидела перед ней с той же знакомой улыбкой и задорными огоньками в синих глазах. Всхлипнув, Усаги бросилась к той, кого любила и втайне ждала. Нервы ее не выдержали, и она разрыдалась.       — Моя Оданго такая плакса, — улыбнулась Файтер, обнимая плачущую Принцессу. Больше всего на свете Воительнице там, на Кинмоку, хотелось вновь прижать эту девушку к себе, успокоить, увезти на край света от посторонних глаз. Туда, где никто не станет их искать. Спрятать от недовольных взглядов, защитить от осколков рухнувшей утопии…       Венера вполголоса рассказывала Метеор и двум ее спутницам, что случилось с их Принцессой.       — Наш мир рушится изнутри, оставляя после себя только внешне идеальную оболочку. Принцесса давно уже начала увядать, словно цветок. А последнее время почти не покидала своих покоев и слушала одну и ту же песню по старому магнитофону из прошлого.       — Нашу песню, — заметила Мейкер.       — Да, песню Трех Огней. Принц Эндимион с головой погрузился в интрижки, а Юная Леди — в саморазвитие и самосовершенствование. Мы не можем понять, что происходит с нашей Принцессой, а потому и позвали вас.       Метеор задумчиво посмотрела в окно залы. Неужели они не заметили?..       — Как давно вы смотрели в окно? — издалека начала свою речь принцесса Кинмоку. — Я давно уже заметила, что с каждым днем Луна отдаляется от Земли на десять сантиметров. В год — три тысячи шестьсот пятьдесят сантиметров. В космическом масштабе это не так уж много, правда? Всего лишь тридцать шесть с половиной метров. Но это продолжается уже больше ста лет, а за сто лет Луна отдалилась от Земли на триста шестьдесят пять тысяч сантиметров. Почти четыре километра. И это вызвало разрыв связи между Мамору-сан, хранителем Земли, и Усаги-сан, лунной принцессой.       Девушки подняли голову и заметили, что Земля действительно стала чуточку меньше, чем раньше. Как они не замечали этого отдаления? А Какью продолжала.       — Луна теперь не просто движется — она ускоряется. С каждым днем ее отдаление от Земли увеличивается на сантиметр. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… Луна движется к Кинмоку.       — ЧТО?! — воскликнуло одиннадцать удивленных голосов. Девушки не могли поверить своим ушам.       — Сердце Усаги-сан настолько рвалось прочь от Мамору-сан к Сейе, что начало ускорять Луну. И я не представляю, что будет из-за этой подвижки… Лунная принцесса напоминает мне ангела, сорвавшегося с небес ради возлюбленного…         Устав от слез, Усаги, словно ребенок, мирно уснула в объятьях Файтера. На ресницах еще блестели слезинки, а на губах уже была слабая улыбка. За столько лет Сейя не забыла своей возлюбленной, втайне надеясь, что когда-нибудь ее любовь найдет ответ. И вот ее надежда оправдалась.       Дверь покоев отворилась. На пороге стояла Харука.       — Я не позволю забрать нашу Принцессу, — решительно сказала Уранус. — Ее брак с принцем Эндимионом нерушим, и я сделаю все, чтобы вернуть все вспять.       — Харука-сан, — негромко проговорила Файтер. — Представь, что тебя разлучили с Мичиру-сан. Ты же сделаешь все, чтобы вернуть ее, и тебе будет наплевать на все правила и судьбы, которые ты изменишь в своих поисках, не так ли.       — У нас есть долг! — сжав кулаки, воскликнула Харука. — И у Принцессы он тоже есть. Долг перед…       — Тише, ты ее разбудишь, — перебила Воительница. — Долг? По-моему, Оданго выполнила свой долг и заслужила счастье. Почему вы постоянно запрещаете ей что-либо? У меня такое подозрение, что именно из-за вас она впала в отчаянье.       От этих слов Уранус отступила назад, словно от пощечины. Пощечины заслуженной. В глубине души она понимала — Файтер права в своих словах. Права настолько, словно сама была свидетелем не столь давней сцены…       Усаги с подругами сидели в резной беседке в саду и любовались открывающимся видом на Хрустальный Токио. Девочки весело болтали, только вот Серенити не принимала участия в их разговорах. Ее печальный взгляд был устремлен в сторону далекой поблескивающей звездочки — планеты Кинмоку. Даже будучи за границей Солнечной Системы, с Луны она была хорошо заметна.       — Не следует Вам задумываться о других, Принцесса, — раздался над ухом Серенити голос Нептуна. — Вы навеки связаны узами с принцем Эндимионом.       Усаги отвернулась от девушки и встретилась нос к носу с Харукой.       — Это Ваш долг как лунной принцессы. Не следует Принцессе думать о пришельце с другой системы, тем более, когда она замужем и у нее есть дочь.       Серенити ничего не ответила, только сникла и погрустнела еще больше.       Почему все вечно напоминают о долге? Прошлое осталось в прошлом, теперь есть только настоящее, и ее долг времени отдан сполна! Разве она не заслужила настоящее счастье с тем, о ком, не переставая, думает вот уже сотню лет?! А Эндимион… Только сегодня Серенити видела, как он нежно беседовал с одной из посланниц с планеты Хаумеа. И Файтер наверняка давно нашла себе кого-нибудь…       Принцесса резко поднялась со скамьи и быстрым шагом покинула сад. Ничего больше не желала она слышать о долге, и еще больше не желала показывать то, насколько сильно затронули ее слова Харуки и Мичиру. Вернувшись в свои покои, Усаги вышла на балкон и вновь с тоской посмотрела на далекую Кинмоку.       — Принцесса.       Усаги обернулась. Позади нее стояла Плутон, столь редко посещающая Хрустальный Дворец.       — Я понимаю вашу тревогу. Идеальный мир рушится изнутри, внешне оставаясь все тем же. Прошлое осталось в прошлом. Но без настоящего не будет будущего. Подумайте о Юной Леди, что станет с ней? Вы не должны…       — Хватит говорить мне о долге! — вскрикнула Серенити и выбежала прочь с балкона. Когда же все оставят ее в покое?! Долг, долг, долг! В бездну долг, ей хочется счастья и любви, которые не предписаны задолго до ее рождения! И друзей, которые находятся рядом просто потому, что они друзья, а не потому, что это их долг…       Харука тяжело дышала, словно после пробежки. Они, те, кто должны были охранять свою Принцессу, сами же стали ее врагами и причинили вред. Они сами своими руками сделали то, что хотели предотвратить. И винить должны только самих себя.       В глаза Урануса вдруг бросился контраст — Усаги, ее светлые волосы и белоснежное платье, и темноволосая Файтер в черных одеяниях сенши. Вдобавок промелькнула соответствующая мысль — противоположности притягиваются. Быть может, оставить все как есть? Принцесса давно уже не ребенок, она сама вполне может решить, с кем ей лучше.       Не ребенок? Глядя на Усаги, можно было запросто усомниться в этом. Все та же девочка из двадцать первого века. И даже зовут ее по-прежнему. Словно бы ничего не изменилось за прошедшую сотню лет. Теперь же этот взрослый ребенок, как ни в чем не бывало, спит в объятьях девушки, ждавшей этого целый век.       Может, хотя бы за это ожидание можно поверить Файтеру…       Вернувшись в зал, Уранус вновь посмотрела в окно. Земля… Так близко — и так далеко. Отдалилась почти на четыре километра — и такие подвижки в жизни Хрустального Токио. Если Принцессе не дать уйти — она сдвинет Луну к Кинмоку. Если же позволить… Неизвестно, что станет с Луной, Землей и Галактикой в принципе.       Никогда еще Харука не была так раздираема сомнениями о том, как поступить дальше.       Мичиру осторожно коснулась плеча напарницы.       — Как нам быть, Мичиру? Серенити все равно добьется своего, только вот какие последствия это принесет миру?       — Прошлое осталось в прошлом и подарило нам настоящее, — рассудительно заметила Нептун. — Нам всем задолго до рождения предписано было встретиться. Только представь на миг, что наши с тобой отношения — не наше решение, а предписанное обстоятельство.       — Меня такое обстоятельство вполне устраивает, — Уранус обняла девушку за талию.       — А вот нашу Принцессу не устраивает, — голос Мичиру стал тверже, и она отстранилась от любовницы. — Принца и Юную Леди, судя по их поведению, тоже. Почему бы не плюнуть на предписанное и не поступить так, как хочется? Представь, насколько сильно желание Усаги-чан вырваться из сети долга, если ее сила даже смогла сдвинуть с места Луну.       Харука обеспокоенно наблюдала за напарницей. Несмотря на твердость ее голоса, чувствовалось, насколько она обеспокоена и взволнована. За столько-то лет они научились прекрасно чувствовать и понимать друг друга.       — Нас всех сковали цепи долга и предписанного будущего. Истинна ли та дружба, которая была предписана? Истинна ли любовь, возросшая под куполом долга? Серенити первая поняла, насколько все лживо, насколько эта утопия запеленала всем глаза! И первая же пытается вырваться из того кошмара, в котором мы погрязли! Мы все забыли свои мечты ради долга, и возможно это того стоило. Почему бы теперь не попробовать сделать то, что мы хотели сделать сто лет назад?       Юная Леди была на заднем дворе, пока во дворце проходила встреча гостей с Кинмоку. Хотару сидела рядом с ней на бортике фонтана, обняв подругу за плечи. Девушка прекрасно понимала все переживания Чибиусы: ко всему прочему, еще утром юная принцесса видела, как ее отец, принц Эндимион, позволил себе откровенно приставать к одной из прислужниц дворца. После этого случая Чибиуса словно впала в ступор и мало реагировала на окружающее. Страшная реальность развала семьи свалилась на девочку тяжелым камнем. Хотару оставалось только сидеть рядом и хоть этим поддерживать подругу.       — Почему все так, Сатурн? — Чибиуса плакала. — Едва мы переехали в Лунный дворец, все пошло не так! Может, это Луна виновата? Может, на Земле нам было бы лучше?       Хотару оставалось только молчать и слушать. А что она могла сказать? Принцессе больно, тоскливо от того, что ее родители не вместе больше. Но так же Сатурн прекрасно понимала, насколько опасно может быть такое состояние Юной Леди. Чибиуса еще не знает о гостях и об истинной причине грусти своей матери. И если она узнает — а она непременно узнает — решительная принцесса может рискнуть и попытаться все изменить, как попыталась изменить прошлое когда-то давно.       Внезапно подруг овеяло ароматом олив. Чибиуса подняла заплаканное лицо — перед ней стояла принцесса Метеор.       — Юная Леди, не нужно плакать, — девушка взяла Юную Леди за руки. Ладони ее были теплыми, а прикосновения — такими успокаивающими. — Нужно смириться с тем, что есть. Любовь не бывает вечной, Вам стоило бы это понять. Однажды все меняется в этом мире, и мы не можем на это повлиять. Так уж вышло — Серенити больше не любит Эндимиона, а король охладел к королеве. Но они по-прежнему любят Вас, ибо Вы — их дочь. И они никогда не охладеют к Вам.       Пока Метеор произносила эту речь, Чибиуса успокаивалась от звуков ее голоса. Слезы понемногу высыхали. В конце концов, девочка глубоко вздохнула и поднялась со скамейки.       — Вы правы, принцесса. То, что есть, уже не изменить.       Сатурн насторожилась. Не к добру такая покладистость со стороны Чибиусы. Не в ее это характере — она явно задумала что-то. Что-то, что в корне изменит всю сложившуюся ситуацию…       Харука наблюдала за этой сценой со стороны. Слова Мичиру о том, что все вокруг лживо, притворно и выращено под тепличным куполом долга затронули те самые струны ее души, которые трогать не следовало бы никому. Этот безумный мир, эта безумная ложь… Слащавая идиллия, которую Уранус возненавидела всей своей душой. Они забыли ради нее свои мечты. Похоронили их ради какого-то долга! Серенити была права. Это тяжело было признать твердой и уверенной в своей правоте Харуке. Ложь застелила им глаза.       — Все лживо и неестественно.       Голос заставил Урануса резко обернуться. Рядом с ней стоял лорд Кунсайт. Как она его не заметила? Несмотря на то, что лорды были воскрешены, и никаких темных наклонностей за ними замечено не было, Уранус не доверяла им. Они покрывали интрижки короля — и уже этим в ее глазах предавали Серенити.       — Вы так не считаете? — обратился Кунсайт к девушке.       — Считаю, — холодно заметила Уранус.       — Что Вы делаете, Юная Леди?! Вы же уничтожите себя! Если в прошлом Серинити и Эндимион не будут вместе — не будет Вас, не будет Хрустального Токио, не будет ничего! — Гелиос не знал, как еще отговорить свою избранницу от такого неосторожного шага. Однако Чибиуса была непреклонна в своем решении.       — Я не могу больше видеть, как страдает мама. В конце концов, она может быть и моей старшей сестрой. Я все сделаю так, что все будут счастливы, и без всяких галактических воин!       Юная Леди взяла в руки серебряный кристалл. Она все изменит. Все! Все будут счастливы в новом мире, и пусть говорят, что повернуть время вспять невозможно!..       И время, как пленка старого кино, начало свой обратный отсчет…