Дым в твоих легких — пуля, застрявшая в моей груди

1. Впервые Чонгук и Тэхён сидят за одним столом. От них не слышно ни слова в ответ на хихиканье Чимина и его разглагольствования о том, как трудно найти свободный столик в обеденное время. – Не думаете, что это несправедливо? – спрашивает он. За последние двадцать минут Чимин потратил, наверное, сотню слов, и Чонгук соврёт, если скажет, что волнуется за него. Он слишком долго знает Чимина – достаточно, чтобы понять: этого парня мало заботит лимит. – И этот лимит слов, – словно прочитав его мысли, продолжает Чимин, – самая бесполезная вещь на свете. Тут же пищит его бипер. Ещё сто шестьдесят семь слов ушли в никуда, и это только начало дня. Тэхён пожимает плечами. Чонгук качает головой и смотрит на свой собственный счётчик. Сто шестьдесят один. Он может по памяти повторить всё, что сказал за день: «доброе утро», «чего тебе, Чимин», «хён», «привет». Ничего больше. Последнее слово – единственное, что он произнёс с тех пор, как зашёл в столовую. Чимин, может быть, и прав насчёт правила о лимите, но оба, и Чонгук, и Тэхён, знают, что для этого есть причина. Больше времени, чтобы смотреть друг другу в глаза, и меньше вероятности ранить, разговаривая. Чонгук и Тэхён прекрасно осознают силу и цену слов. Чимин сказал как-то, что хотел бы познакомить Чонгука кое с кем, и вот чуть позже он приходит на обед с Тэхёном. Они едят сэндвичи и пьют апельсиновый сок, время пролетает за мимолетными взглядами и едва заметными улыбками. И до самого звонка на занятия Тэхён произносит только пять слов: – Мне было очень приятно познакомиться. 2. Тэхён сидит на заднем дворе своего дома. На улице лето, никаких занятий, никаких дел – кроме тех, которыми озадачит мама. Но она редко говорит и ещё реже смотрит на Тэхёна. Трудно вспомнить, когда в последний раз ему удавалось нормально пообщаться с кем-нибудь. Все почему-то избегают его, не поддерживая беседы, а лимит слов облегчает им эту задачу. Тэхёну откровенно плохо. У него нет друзей, ну, может быть, кроме Чимина, но сейчас они редко видятся, и Тэхёну совершенно нечем заняться. Чонгука ноги сами несут мимо тэхёнова дома, и он зовёт его, всего два слова: – Тэхён-хён! – с лёгкой улыбкой. «А. Этот парень», – думает Тэхён, но прежде чем успевает что-либо сделать или сказать, Чонгук забирается на забор. Через пару секунд он уже стоит на примятой траве не подстриженного газона. Тэхёну стоило спросить, что здесь делает Чонгук, но это больше слов, чем он сказал за прошедшую неделю, поэтому он просто говорит: – Привет. И Чонгук улыбается то ли грустно, то ли с надеждой; у Чонгука есть чудесная способность высказывать многое одной улыбкой. Чонгук расспрашивал Чимина. Он знает, почему Тэхён постоянно один под косыми взглядами и едкими усмешками, словно его уличили в смертном грехе. Чонгук знаёт о Тэхёне больше, чем остальные люди, поэтому он здесь, у него в гостях. Не из жалости. Он всего лишь хочет, чтобы Тэхён почувствовал что-нибудь, например, ладонь на своём плече. Чонгук стоит на чужом заднем дворе, как тот – кем мог бы быть любой другой – кто хочет подарить лёгкость, просто находясь рядом. Тэхён проводит Чонгука в свою комнату. Его мать ничего не говорит, даже не смотрит в их сторону. Чонгук спрашивает, всегда ли она так ведёт себя. Тэхён немного колеблется, а потом говорит: – Ей наплевать на меня. И замолкает. С тех пор Чонгук наведывается каждый день. Иногда рассказывает что-нибудь. Иногда приходит, улыбаясь, с запиской, на которой написано: «Сегодня мы с братом немного повздорили, и я потратил весь свой лимит. Прости». И иногда Тэхён улыбается в ответ, иногда даже говорит: «Ничего страшного». Но такое Тэхён позволяет себе только с Чонгуком, и если бы он сейчас начал считать слова, то понял бы, что начало уже положено. 3. Тэхён снова сидит на заднем дворе, а Чонгук лежит на тэхёновой кровати в его комнате. В этот раз он не звал Тэхёна, а заявился в три утра, бросая в окно камешки. Когда Тэхён спросил, что Чонгук делает, тот ответил, что идёт на кладбище. Они уже обсуждали это, но Тэхён только теперь понимает, почему Чонгук именно здесь, с ним. Он говорит, что позвонит Сокджину и скажет, что брат у него в гостях, но не успевает ничего сделать. Чонгук останавливает его и говорит: – Там Чимин. Не мешай им. И Тэхён, сбросив не набранный номер, откладывает телефон на тумбочку. – Ничего, если я останусь у тебя на ночь? – тихо спрашивает Чонгук. Тэхён не помнит, разрешал ли он кому-нибудь спать в своей постели, но Чонгук смотрит на него, как побитый щенок, его нельзя выгонять на улицу. Тэхён улыбается немного иначе, то ли с грустью, то ли с надеждой: – Я не против. Ты всегда поддерживал меня, когда мне это было нужно. Я буду внизу. Пятнадцать слов. Самая длинное связное предложение из всех, сказанных им Чонгуку. Когда Чонгук просыпается, Тэхён сидит на улице. В руке у него сигарета, и он улыбается. Когда он замечает Чонгука, улыбка не сходит с его губ: – Спускайся, посмотри со мной на рассвет. 4. Пятнадцать слов со временем становятся более сложными предложениями, полными намёков и эмоций. Происходящее между ними никак не озвучивается, у таких вещей не бывает названия, но оба чувствуют это нечто, рождающееся на коже их ладоней, в замедленном дыхании на исходе дня, в звуках, желающих стать словами – во всём, что может дать оправдание чувству, появляющемуся каждый раз, когда они сидят на крыше и встречают очередной восход солнца. Никто не понимает, как так получается. Как Тэхён становится кем-то большим, нежели просто парнем, с которым приятно помолчать. Как для Тэхёна Чонгук становится кем-то большим, чем просто парнем, с которым приятно проводить время, сидя на заднем дворе. Как он оказывается около Тэхёна с двадцаткой, смятой в руке, так что его член беспрепятственно проникает в тэхёнову задницу; и как Тэхён после, сдерживая смешки, говорит что-то вроде: – Не могу поверить, ты потратил почти сотню слов, пока стонал моё имя. И как Чонгук отвечает: – Что ж, оно того стоило. И как они широко улыбаются друг другу минутой позже улыбками, выражающими миллион чувств, никогда не возникавших прежде. Как их недоотношения не прекращаются после этого. Тэхён говорит: – Знаешь, моя любовь стоит больше двадцати долларов, пусть даже из твоих рук. И Чонгук хочет ответить: – Знаю, а сейчас дай мне сигарету, – но не может, потому что давно исчерпал свой лимит. Тэхён курит, сидя сбоку, и Чонгук смотрит на него долго и пристально, чтобы Тэхён заметил, чтобы Тэхён сказал: – Я поделюсь с тобой. Открой рот. Чонгук послушно делает то, о чем его просят, и Тэхён подсаживается к нему ближе. Они ни разу не целовались, и эта близость – самая интимная из всех, что у них была, не считая секса; эта близость сжигает Чонгука изнутри. Тэхён выдыхает ему в рот всё то, что накопилось в нём, всё то, что растворяет Чонгука, и он лижет тэхёновы зубы, пробуя его на вкус. Тэхён мелко дрожит, но берёт себя в руки и говорит: – За это ты должен мне кое-что получше сигареты. И продолжает целовать, пока солнце загорается перед их глазами. 5. Чонгук не покупает тэхёнову любовь, её он завоёвывает. Не так, как учил его Чимин («Чувак, думаю, ты хорошо трахаешься. Твой брат в этом деле определённо точно бог»). И совсем не так, как не говорит тэхёнова мама. До них ей нет никакого дела, Чонгук уверен, что она не изменит себе, и потому он здесь – окружает Тэхёна вниманием и заботой. Чонгук добивается от Тэхёна заветных слов, хотя большинство из них он уже заслужил. Походом на пикник, который Тэхёну обещал его отец, но не сдержал обещание. Ночью в тату-салоне, который так нравится Чонгуку. Долгими прогулками, иногда, если есть настроение и позволяет лимит, разговорами ни о чём. Рассветами, встреченными вместе, и сном на крыше после трудного рабочего дня. Они тратят почти всё свободное время друг на друга, и Чонгук понимает, что он не только отдаёт, но и получает тоже. Только с ним Тэхён говорит до тех пор, пока не сигналит бипер, оповещая о потраченных словах, и он больше ничего не может сказать, пусть ему и очень хочется. Знакомое и привычное происходит и в этот раз: они забираются на крышу и сидят в полной тишине, наблюдая, как восходит солнце. Тэхён поссорился с матерью, поэтому Чонгук догадывается, что у него исчерпан лимит, и беседа получается односторонняя. Ему так много хочется сказать Тэхёну о том, что всё хорошо, что они всегда будут встречать рассветы вместе, что эта любовь радует его и успокаивает – но ему не хватает слов, чтобы получилось выразить всё накипевшее внутри. И чтобы хоть как-то показать Тэхёну, что он чувствует сейчас, он говорит кое-что другое. Он говорит: – Ты очень похож на звезды. И это правда. Когда Чонгук на него смотрит, всё, о чем он может думать, это о том, как Тэхён прекрасен. Затем Чонгук молчит, а Тэхён улыбается. Он склоняется и шепчет что-то, на его счётчике загорается "5" – то же количество слов, что и было сказано Тэхёном в их первую встречу: – Я тоже люблю тебя, придурок. Глаза Чонгука светятся так же ярко, как глаза Тэхёна. И нет в мире слов, что могли бы лучше описать их чувства.