Великолепный

После тренировки все давно разошлись и остались лишь те, кто пожелал принять душ после изнуряющего занятия. Я уже десять лет занимаюсь танцами, но такой жесткий тренер мне попадается впервые. Он устрашал и вызывал восхищение одновременно. Его профессионально отточенные движения всегда были на высоте и передавали все его чувства. Не знаю, как остальные, но я всегда вижу в каждой комбинации какую-нибудь эмоцию. У него это передавалось особенно ярко. Да, его лицо оставалось безразличным, но танец всегда передавал все, что таилось у него на душе. Придя к нему в группу, я сразу же отметил мастерство преподавания. Я стремлюсь стать таким же великолепным, как он. И я говорю не только о его умении танцевать. Леви-сан прекрасно одевается. Его стиль, вроде обычный, но такой прекрасный, не могу передать словами. Учитель всегда невозмутим и серьезен, пока я не смог бы и на пятьдесят процентов сдержать порывы своих чувств и эмоций. Он всегда может помочь советом в любой сфере, по-своему посочувствовать, сможет поднять боевой дух команды. Все в группе ему верят. Я в их числе. Мое отличие в том, что я не просто восхищаюсь Леви-саном, я его люблю. Люблю до дрожи в коленях, до пены изо рта. Люблю так сильно, как никто бы не смог. Но от этого чувства приходит не только легкость, но и своеобразное бремя. Пока его нет в зале, я прекрасно танцую: выкручиваю пируэты, поднимаю ногу так, как нужно, иногда даже могу сделать сложную комбинацию. Но как только тренер появляется в зале, я сразу же начинаю лажать: то в ритм не попаду, то движение с грязью, то наступлю на свою же ногу. Одногрупники, будто уже все поняли, лишь качали головами. Однажды Леви-сан застал меня одного отрабатывающего движения после занятия. Он молча стоял и смотрел, как я идеально исполняю комбинацию. По окончанию танца, он спросил, почему я не занимаюсь также великолепно при нем. Я не смог внятно ответить и позорно сбежал, задавая этот вопрос себе. Почему я одержим Вами, Леви-сан? До выступления оставалось около трех месяцев. За это время мне нужно научиться игнорировать нашего преподавателя, либо признаться ему в своих чувствах. Ни первое, ни второе не было выполнимым для меня. Ребята, которые давно просекли это дело стремились мне помочь. Ну, или просто хотели, чтобы я перестал портить им картину. Но я не мог. У меня опускались руки. *** — Почему бы тебе не оставить танцы? — произнес однажды Леви-сан. — У тебя ничего не получается. Ты бездарен. Зачем ты тратишь свое и наше время? — он говорил это с режущем мне душу безразличием. На протяжении жизни танцы были единственной ниточкой, которая вытаскивала меня из пучины отвратительной жизни. В ритме музыки я чувствовал себя далеким от родителей, от учебы и остальных проблем. Но появился еще один луч — Леви Аккерман. Его бархатистый голос, пронзительный взгляд, отточенные движения... Все это стало мне таким дорогим. А сейчас любимый человек предлагал отказаться от занятия, которое спасало на протяжении жизни. Я был убит вдвойне. Навернувшиеся на глаза слезы давно стекали по щекам. Но я не чувствовал, я ничего не чувствовал. Только душевную боль. На следующее занятия я не пришел. И после этого я больше не появлялся в том зале, никогда. *** Прошло два года, как я завязал с танцами. С тех пор многое изменилось. Я посвятил всего себя учебе, отчего оценки явно улучшились. Родители остались довольны, а я теперь стоял на пороге выпуска из университета. Мои чувства слегка затупились, но тут же вспыхнули пожаром, когда я увидел его в группе, которая собиралась танцевать после церемонии выпуска. Как по команде мы оба остановились друг напротив друга и посмотрели в чужие глаза. Он меня помнил. Я это точно вижу. — О, Эрен, здравствуй, — Леви ни капли не изменился, даже похорошел. А ведь он уже достаточно взрослый. — Здравствуйте, Леви-сан, — я всеми силами хотел оставаться безразличным к внезапной встрече, но фонтан эмоций вспыхнул во мне и отразился румянцем на щеках. — А ты не изменился, все такой же растерянный. — Вы тоже. Все такой же... — я запнулся. Не знаю, что сказать. — Какой? — приподнял бровь Аккерман. — ... Великолепный, - после недолгой паузы ответил я, отводя взгляд в сторону. — Простите, — я уже планировал вернуться к группе выпускников, чтобы занять места в зале, как меня окликнул тот самый безразличный голос: — Если ты свободен сегодня вечером, мы могли бы сходить в кафе. А потом ко мне домой. На самом деле, я планировал провести этот вечер, бухая с однокурсниками. Но разве я могу отказать ему? Ему — самому прекрасному на свете мужчине, Леви Аккерману. Тем более я так давно мечтал о том, чтобы произошло нечто подобное. А вдруг он тоже чувствует ко мне что-то, просто не мог признаться все это время. Надежда зажглась в моей груди. — Да, пожалуй. Буду ждать. Я навсегда запомню улыбку, тронувшую его губы. Это восхитительно. Вы как всегда прекрасны, учитель.