Мда.

      - Методом интегрирования по частям, прошу, - мягко и тихо, пристально глядя на меня, повторяет преподаватель. Я, не понимая почему в задачнике по диффурам написано что-то о творчестве позднего Тициана и грубости исполнения его полотен, отрешенно смотрю на аудиторию, состоящую в основном из незнакомых мне людей и пары лиц, с которыми я не контактирую уже порядочно для того, чтобы забыть когда мы в последний раз перекидывались хотя бы парой фраз. - Можете воспользоваться методом Гаусса, ибо... Твою мать. Когда я перестану находиться на парах даже во сне?       Воспринимая приснившуюся нелепицу как сигнал о том, что следует немного систематизировать свои знания и наконец разобраться в пройденном за недолгий месяц учебы, я решила, что подождет. Проблема стояла в другом: нужно было оторвать свою прекрасную задницу с неудобного, застеленного черным хлопком, дивана и найти в себе силы привести себя в чуть менее отвратительный вид. Соседка по комнате уже усвистала на свою ненапряжную порцию лекций по искусствам и оставила после себя идеально застеленную одноместную кровать и запах недавно сваренной овсянки. Идеальная девушка, цены нет. Встав с кровати, попутно издав стон неудовлетворенности от прошедшей ночи, обещавшей-таки мне отдохнувший вид и утреннюю бодрость, я приступила к рутинной последовательности действий: душ, рисование на лице, сушка волос, раскидывание вещей по местам, дабы дражайшая соседушка не сетовала на мою безалаберность, манипуляции с так называемой постелью, характеризующиеся базовыми «поднять»-« опустить» одеяло, процесс облачения в текстиль и, естественно, "беготня за минуту до выхода". Ритуал, ей Богу. Если быть совсем дотошным, то к списку ежедневно повторяющихся событий можно отнести путешествие от пункта «сон» до пункта «ты здесь только из-за этого».       На выходе из подъезда многоэтажки-муравейника сидит приятная на вид женщина. Трудно судить о ее возрасте в силу национальности и небольшой полноты, но иногда на кушетке консьержки гордо восседает парень приблизительно моего возраста, предположительно - ее сын. Каждое утро/день/вечер мы перекидываемся приветствием и улыбкой, единственной, пожалуй, за весь день, адресованной незнакомому человеку. Дорога до метро занимает около 7 минут, если быть очень настойчивым и семенить каблуками вверх в гору со скоростью, не сопоставимой с человеческой. Поэтому стандартно 10-12 минут уходит на путь до корня вселенского зла. Места скопления такого количества негатива, что от вырабатывающейся энергии поля ненависти можно питать ни много ни мало весь Манхэттен.       Как только я толкаю дверь, весом где-то в полторы меня, лицо обдувает воздухом и обонятельный анализатор доносит до мозга информацию о том, что я только что вдохнула запах любимого многими креозота. Ступеньки, бабушки, газетчики и пьянь. С добрым утром, страна! Ехать мне около получаса, учитывая пересадку с учетом перехода с нечеловеческой скоростью. На сегодня я выделила себе 40 минут, дабы насладиться трущимися о пальто поднимающимися по эскалатору людьми, нервно бормочущими о количестве пассажиров. Знаете что бесит? Когда для того, чтобы проехать одну станцию до университета, необходимо пройти через обжимания с незнакомыми и не всегда приятными личностями. Однажды, возвращаясь с учебы я стояла рядом с пожилой женщиной, нервно дышащей мне на ухо и бормочущей молитвы. Соседка как-то оказалась зажата между школьниками, оравшими так громко, что даже мой повышенный, обычно раздражающий ее тон, казался ей шепотом. Как-то староста параллельной группы рассказывала подругам на лекции, как к ней прижимался мужчина за 40 со стояком в десять сантиметров и перегаром с недельного бодуна. Не хочу даже думать, откуда у нее такие познания и чувствительность на длину, но рассказ был пропитан негативом во всех аспектах. И пусть ехать недолго, но близость посторонних и всеобщая злоба на редко проходящий транспорт угнетают. А еще иногда становится нечем дышать.       Поэтому самый счастливый момент утреннего трансфера - выход из клоаки. И длится он ровно до остановки, где скопилось, наверное, еще больше народа, чем только что вышло из метро. Вот всем срочно надо в сторону главного учебного корпуса. Судя по всему, троица автобусов, следовавших друг за другом, отправилась уже давно и студенты вперемешку с преподавателями и людьми, не имеющими отношения к гос. учреждению, где силой, шантажом и другими изощренными способами, оболтусов только вышедших из пубертатного периода пытаются повернуть на путь истинный, ждали исхода действа. Начинается игра в рулетку. Перед кем остановятся двери общественного транспорта. Бесплатного, между прочим. Существующего для того, чтобы не выстраивать станцию для жалующихся на ее отсутствие возле вуза голодных до знаний и, в большинстве своем, ленивых учащихся и обучающих их.       Если описать меня несколькими словами: двери открылись не передо мной. Это характеризует даже лучше, чем банальное "неудачница". Но суть та же. Меня буквально внесло с потоком в коробку со стеклами. Чтобы описать количество людей, даже сравнение с консервированной килькой будет гуманным. Скоро начнется вторая пара, а это самое людное время студенческого дня, ибо кто-то проспал, кто-то забил, и, хотя у львиной доли факультетов первые пары бывают раз-два в неделю, есть те, кто явно "лишние" в этом месте. Я озираюсь по сторонам в надежде не наткнуться взглядом на знакомых преподавателей или, что еще хуже, одногруппников. Нет ничего хуже неловкого молчания по пути на учебу.       От недостатка свежего воздуха не спасает якобы работающая система вентиляции, а открывать окна здесь можно, разве что, огнетушителем. Несмотря на прохладную весну и тот факт, что одеваюсь я всегда не по погоде, стало невыносимо жарко. В эту секунду многие начали расстегивать пальто и куртки, чтобы хоть как-то почувствовать себя лучше, попутно расталкивая друг друга локтями. Спиной я почувствовала спасительный ветерок, означавший совсем не то, что характеризует слово спасение. Еще порция людских тел втиснулась в перегруженные автобус. Мне кажется, мы не тронемся. И, если до этого количество людей да сантиметр казалось критичным, то теперь это переходит все границы разумного. И полностью исключает понятие "личного пространства". Мое занимали дама бальзаковского возраста, в целом выглядевшая неплохо, но явно недовольная своим нынешним положением, мужчина, только что куривший нечто очень тяжелое и малоприятно пахнущее, пара студентов с портфелями, один из которых по-моему умылся одеколоном и туша позади меня. Дабы не задохнуться от нахлынувших запахов, я попыталась отстраниться и опустить нос к своим волосам, но, чуть ступив назад, человечество в рамках транспортного средства почуяло свободный миллиметр и прижало меня к сзади стоящим. А точнее к одной, судя по отсутствию характерных ароматов алкоголя, тяжелых сигарет и отвратного парфюма. Именно так я характеризую мужчин, с которыми оказываюсь в подобных ситуациях.       Дедукция подсказала мне, что наименее тяжко я перенесу эту поездку держась ближе к этой женщине, и Вселенная отозвалась на это прошение: автобус дернулся, и я впечаталась спиной в человека сзади. Пытаясь развернуться и попросить прощения, я добилась ровно ничего, только наэлектризовала ее одежду. Плюнув на это, я отстранилась и старалась с каменным лицом продолжить гордо стоять якобы над всеми находящимися вокруг меня. И не дышать. И не прикасаться ни к кому. Но тут индивидуум позади непроизвольно прижался сам, что спровоцировало в моей голове две логические цепочки: первая - я буду просыпаться на час раньше и проходить пешком то расстояние, которое сейчас преодолеваю с половиной столицы, вторая - моя дедукция очень плоха. И ибо это гость из далекого Таиланда, либо категорически не женщина. Сантиметров на 20 не женщина. Хотя у меня всегда была проблема с определением размеров, это было далеко не первым, что меня волновало.       Прошу прощения конечно, но приятного в этом мало. Во-первых, это может быть кто угодно, что придает ситуации еще больше отвратительности, во-вторых, это пиздец. Серьезно. К моей заднице прижимается, не по своей воле (что и обидно, и оправдывающе одновременно) особь мужского пола с явно обнадеженным на продолжение органом. А осознание причастности делает это еще более неловким. Может ли стать еще хуже? Разумеется, если при выходе из транспорта при толчке толпы этот некто еще и издаст стон. Прямо над ухом. Господи, уверовать в тебя что ли? Толком не сделав ничего предосудительного, я почувствовала себя гадко. Мда. Не самое приятное начало дня. Незнакомец, что явно следовало из услышанного, вышел на остановке около лабораторий, как и треть находящихся прежде в автобусе, а меня ждало путешествие в четыреста метров с осознанием произошедшего и злобой на гортранс. Горите, черти.       Глотнув наконец свежего воздуха, я успокоилась. Ну ок. Ну бывает. Ну простите, не моя вина. Стараясь не думать об этом, я быстрым шагом направилась к величественному зданию университета повторяя про себя, что в этом семестре не произойдет ничего ужаснее, чем было в прошлом, что в этот раз нам повезет с расписанием и его изменениями в процессе обучения, что преподаватели попадутся адекватные и любящие свою должность, и то, что отношения с группой будут развиваться в правильном русле. И предательская мысль запоздало закралась мне в голову. «Этот стон был весьма сексуальным.»