Гранд-Каньон (Grand Canyon)

Они в Западной Вирджинии. До смерти Дина несколько часов. Сэм сидит на краю кровати, его руки сцеплены в замок, голова опущена, в глазах стоят слёзы. — Мы так и не съездили к Гранд-Каньону. Дин моргает. — Не важно, Сэм. Сэм поднимает голову и смотрит на него. — Важно. Ты хотел этого, а мы так и не съездили. Я должен был заставить тебя поехать… Перестать охотиться на пять долбанных минут и дать тебе насладиться… Дин садится напротив брата и неловко кладёт руку на его трясущееся колено. Он обещал себе не бросать охоту. Он должен был охотиться. Ради мира, ради Сэма. И он боролся, боролся, гонялся за каждым найденным адским отродьем, не останавливаясь для того, чтобы насладиться миром вокруг себя. — Мы всё сделали правильно. Мы выполняли нашу работу, а она что-то да значит, — Дин хлопает Сэма по колену. — Мы выполняли нашу работу, — повторяет он, понимая, что говорит это скорее для себя, чем для Сэма. Сэма, которому не нужна эта работа. Сэма, которому просто нужен брат. Сэм не отрываясь смотрит на Дина, отделённого от него кроватью, не обращая внимания на слёзы, стекающие из глаз. — Почему? Почему ты хотел, чтобы мы бежали, не останавливаясь, будто… — Будто завтрашний день не наступит? — усмехается Дин. — Потому что так и есть. У нас нет ничего, кроме работы, Сэмми, и никогда не было. И я лучше сдохну, делая то, для чего был рождён, чем буду скулить и распускать нюни, как девка сопливая. — Так вот чем я занимаюсь, по-твоему? Скулю? — огрызается Сэм, рассерженный, несмотря на боль. Дин пожимает плечами, стискивая колено Сэма. — Если я и скулю, мне на это плевать. И ты не прав, мы не родились охотниками. Нас даже не воспитывали как охотников. Мы делали то, что нам приходилось делать, чтобы выжить. В этом-то всегда и было дело. Когда едва слышный вой достигает ушей Дина, тот сглатывает ком, подступивший к горлу. Сэм мрачнеет, слёзы тут же перестают течь. В его глазах ужас. — Почему я слышу их? — шепчет он, в панике глядя на Дина. Дин убирает руку с колена Сэма, встает и снова садится, но уже рядом с ним. Его плечо касается плеча Сэма. — Я не знаю. Но он знает. Пусть детали ему и неизвестны, но Дин понимает, что услышать их вой можно, даже если они пришли не за тобой. Всё дело в глубине связи между ним и его братом. Плечо к плечу, бок о бок, бедро к бедру. Они снова слышат адскую свору. Сэм подавляет всхлип, вздрагивая всем телом, пытается сохранять спокойствие. Дин обнимает брата за талию, притягивая его ещё ближе. Ища его тепла, даря ему утешение. Дин всегда любил это. Один отдаёт, другой принимает, и наоборот. Это всегда было идеально. — Прости, что мы не съездили к Гранд-Каньону. Дин чувствует, как губы растягиваются в улыбке. В ласковой улыбке, улыбке из детства, которую он всегда дарил Сэму. Дин поворачивается лицом к брату, игнорируя медленно нарастающее напряжение, забывая обо всем, кроме цвета глаз Сэмми. Сначала это удивляет их обоих. Он не собирался этого делать. Хотел, да, конечно, само собой. Но он не планировал на самом деле целовать брата, сопротивлялся желанию все эти годы, считая, что, в конце концов, ничего хорошего из этого не выйдет. А потом происходит кое-что странное. Более странное, чем зомби, призраки и все прочие виды нечисти. Не неловкое. Не неудобное. Прямо противоположное двум этим ощущениям. Это правильно и к месту. Сэм отвечает. Дин не успевает притянуть брата ближе к себе и углубить поцелуй, за него это делает Сэм. Подаётся вперёд, его руки скользят по телу Дина. Удерживают его на месте, удерживают его рядом с Сэмом. Губы Сэма двигаются на губах Дина. Отчаянно и жадно, печально и испуганно. Они кажутся Дину такими знакомыми. Когда Сэм отстраняется, чтобы сделать вдох, Дин кладёт руку на его затылок, не давая отодвинуться. Дин прислоняется лбом ко лбу брата, открывает глаза и смотрит в упор. Он улыбается, когда видит, что в глазах Сэма нет сожаления. Дин знает, что сожаления нет и в его глазах. — Это и был мой Гранд-Каньон, Сэмми.