***
— Так, так, так, а это кому? — Шоколадный торт? — Ага… Грейнджер! Девушка с пышной копной каштановых кудряшек подняла голову с подушки и взглянула на стол у окна. На нём лежал букет белоснежных ромашек и большой кусок шоколадного торта, на который уже облизывались две её соседки. — Это мне? — спросила она Лаванду Браун, которая и обнаружила этот подарок. — В записке написано, — коротко ответила та, отходя от стола с искоркой зависти в глазах. «М-м-м, рыжики мои любимые».***
— И куда вы меня ведёте? — Это сюрприз. — Подарок. Двое рыжеволосых парней вели по тёмным коридорам школы невысокую брюнетку с завязанными глазами, время от времени переглядываясь между собой с озорными улыбками. Заходя в одну из многочисленных дверей и накладывая на помещение запирающие и звуконепроницаемые заклятья, молодые люди не выпускали из рук маленькие изящные ладошки. Закончив со своими манипуляциями, близнецы, не сговариваясь, обступили девушку с двух сторон, прижимаясь к ней и одновременно целуя щёки. — Э-э-э, мальчики? — голос Гермионы слегка дрожал от волнения. — Что… Что вы делаете? Она ничего не видела, но чувствовала себя просто восхитительно, зажатая между двумя парнями. — Мы делаем то… — начал Фред. — ...что ты не могла сделать… — продолжил Джордж. — ...уже целых полгода! — закончили они вместе. Поняв, о чём они, Гермиона покраснела до кончиков ушей и даже порадовалась, что сейчас у неё завязаны глаза. Конечно, обычный секс не был причиной её смущения, она уже занималась этим и с одним, и с другим, но по отдельности. А то, что предлагали они, для неё было слишком… Сразу двое парней с ней в одной постели — слишком много. Гермиона подумала, что нужно попробовать сопротивляться — не будут же они действовать против её желания, но, прислушавшись к себе, не нашла того страха, который преследовал с тех пор, как она поняла, что влюбилась в близнецов Уизли. В обоих сразу. Гермиона решила всё-таки возразить, просто потому что это неправильно, хотя сейчас она вовсе так не думала. Все мысли о неправильности их положения, которыми голова была забита последние шесть месяцев, как ветром сдуло. И все эти нежные прикосновения губ и рук уже не казались чем-то ужасным. Она так задумалась, что и не заметила, как близнецы перешли к решительным действиям. Когда очнулась, дернулась и уже открыла рот, чтобы в очередной раз выдать что-то неубедительное, две руки, забравшиеся под блузку, нашли-таки свою цель и одновременно сжали соски прямо через белый кружевной бюстгальтер, и с губ сорвалось лишь сдавленное «О-ох». А дальше до слов не было уже никакого дела, потому что, как оказалось, без возможности видеть происходящее чувствительность обостряется в разы. Они не торопились, медленно раздевали, лаская и целуя каждый открывшийся кусочек кожи. Исследуя, изучая заново, срывая сладострастные стоны с её губ. Заворожённо наблюдали, как она выгибается и дрожит всем телом от их прикосновений, как кончик розового язычка постоянно облизывает пересохшие губы, и безумно хотели увидеть её горящий, полный страсти взгляд. Но с этим тоже нельзя торопиться: она должна привыкнуть. Гермиона думала о том, что сегодня впервые с начала этих странных отношений не чувствует вину, которая появлялась каждый раз, стоило уединиться с одним из близнецов. Она очень боялась ревности. Но ревность неизбежна в таких отношениях, а переходить на новый уровень Гермиона боялась ещё больше. И вот, когда ей просто-напросто не оставили выбора, все старые страхи отступили, потому что верила — Фред и Джордж не сделают ей ничего плохого. Когда снять осталось только нижнее белье, Джордж взял на руки расслабленную девушку и понес на большую кровать в углу комнаты, которую они трансфигурировали из парты. Положив её, он разделся и присоединился к брату, уже успевшему снять с Гермионы лифчик и самозабвенно ласкавшему обнажившуюся грудь. Джордж нежно гладил её бедра, прокладывая дорожку поцелуев от щиколотки вверх по ноге, языком оставляя влажные дорожки. Добравшись до внутренней стороны бедра и поднявшись чуть выше, поцеловал низ живота прямо над краем трусиков, которые тут же ловко стянул. На миг застыл от открывшейся картины, виденной не раз, но оставшейся такой же притягательной. Гермиона тихо постанывала от такого количества ласк, не дававших ни на миг прийти в себя, но всё-же ей, кажется, удалось различить, где кто из близнецов находится. Нежные неторопливые движения губ и рук на ногах — это Джордж, а порывистые и чуть нетерпеливые пальцы, сжимающие соски, и губы, прихватывающие бархатистую кожу шеи, иногда прикусывая зубами, — Фред. Дыхание перехватило, когда пальцы Джорджа погладили клитор, ненадолго задержались на источающем соки влагалище и спустились ниже, прямо к анусу, масируя, иногда погружаясь внутрь, медленно растягивая. Почему-то сегодня понимание, для чего он это делает, не вселяло в неё уже привычный страх, и если раньше во время этого она испытывала небольшой дискомфорт и не позволяла большего, то сейчас ощущения были более чем приятными. Это вызывало некоторые подозрения, правда думать о них не было ни желания, ни возможности. Пытаясь восполнить нехватку зрения, Гермиона запустила одну руку в рыжую шевелюру Джорджа, а второй принялась поглаживать и царапать грудь, плечи и руки Фреда. — Чёрт! Гермиона, ты даже не представляешь, насколько обалденно сейчас выглядишь, — хриплый голос раздался у самого уха, а она подумала, что братья, наверно, выглядят не менее эротично. Хоть в голове и сохранились их откровенные образы и воображение неустанно рисовало нужные картинки, всё-таки видеть их голыми одновременно ей ещё не приходилось. И было бы глупо не воспользоваться ситуацией. Стянув повязку и повернув голову вправо, Гермиона встретилась с горящим восхищением и страстью взглядом Фреда, его зрачки расширились настолько, что небесно-голубой радужки было почти не видно. Джордж приподнял голову между её бёдер, и она тут же заметила точно такой же взгляд. Он поднялся выше, нависая над ней, и поцеловал, давая возможность попробовать свой вкус на его языке и губах. Фред лёг на спину и, стоило брату оторваться от губ Гермионы, перетащил её на себя. Похоже, снятие повязки послужило для них своеобразным стартом. Обхватив любимую за бёдра, Фред, не торопясь, насадил её на свой немаленький член, в темноте комнаты разнёсся синхронный стон. Сразу руки сменили другие, а он сам надавил на поясницу девушки, заставляя прогнуться и чуть оттопырить попку. Гермиона чувствовала, как Джордж раздвигает её ягодицы, как надавливает головкой на подготовленный анус и как входит в неё сразу почти на всю длину. И с замиранием сердца ждала боли, которая так и не пришла, что ещё больше усилило подозрения. На несколько секунд близнецы прекратили любые движения, давая ей возможность привыкнуть к ним внутри себя, а сами наслаждались её теплом и теснотой, стараясь сдерживаться, чтобы не кончить сейчас же. Гермиона, уткнувшись лбом в плечо Фреда и сильнее прижавшись попкой к Джорджу, пыталась перевести сбившееся дыхание и смаковала эту восхитительную наполненность и целостность. Первое же синхронное движение братьев послало по телу волну дрожи, и стало понятно, что как бы они ни старались продлить момент — долго им не продержаться. Казалось, что внутри взрываются сотни мини-фейерверков, и она, не сдерживая желания двигаться, попыталась влиться в размеренный ритм. Наклонив голову ниже, Гермиона лизнула бешено пульсирующую венку на шее Фреда, с удовольствием отмечая, как он вздрогнул от этой мимолётной ласки. Она наслаждалась своей властью над ними. Вздохи становились тяжелее, стоны громче. Все трое уже не могли сдерживать дрожи. Гермиона, не выдержав такого накала, сдалась первой. Оргазм, нарастающий постепенно, вдруг взорвался, накрывая волной небывалого удовольствия, заставляя выгнуться сильнее и, запрокинув голову назад, закричать во весь голос. Сильно ослабев, она почти рухнула на Фреда, ощущая сверхчувствительным после оргазма телом два пульсирующих члена внутри себя. Близнецы, чувствуя, как она сжимает их, кончили вслед за девушкой, сильнее прижавшись к ней. — Я думала, чувствовать сильнее невозможно, но, кажется, сейчас я люблю вас ещё больше, — слабым голосом проговорила девушка, когда они удобно уложили её посередине кровати и сами устроились по бокам. — Всё возможно, — ответил Фред, приподнимаясь на локте и убирая с её лица прилипшие кудряшки. — Мы любим тебя в два раза сильнее, — прошептал уже в губы. Джордж на это согласно кивнул, оставляя поцелуй за ушком, и тут же добавил: — А теперь тебе нужно отдохнуть. Боюсь, после таких подвигов ты не дойдёшь и до двери, да и мы тоже. Здесь нас никто не побеспокоит.***
Гермиона проснулась с приятной усталостью во всём теле и чувством безграничного счастья от всплывающих в памяти воспоминаний. Близнецы проснулись немного раньше и сейчас просто лежали, поглаживая её живот и ягодицы. — Ну, а теперь я жду объяснений! — изображая строгость в голосе, сказала она. — Никто и не сомневался, что ты догадаешься, — ласково улыбнулся Джордж. — Мы просто немного облегчили задачу, — Фред подарил ей такую же улыбку, нежно целуя в плечо. — И что вы намешали в этот торт? — Ну-у-у, немного успокоительного… — ...и расслабляющего… — ...и обезболивающего, — перечислили братья. Глаза Гермионы расширились, а рот открылся в немом изумлении, и они поспешили её успокоить: — Не беспокойся, мы всё протестировали, никаких последствий и побочных эффектов. — Мы месяц его разрабатывали, оно безопасно. — Мы не хотели, чтоб твои глупые страхи и предрассудки испортили момент. — Ну и конечно, не хотели сделать больно. Братья с надеждой на прощение взглянули на Гермиону. Она заметно смягчилась после последних слов. — Вы просто восхитительны. — Близнецы расслабились и улыбнулись своими самыми очаровательными улыбками. — Как же я вас люблю.