***
Кью замечает, как изменилась М с предположительной гибелью 007. Он говорит про себя «предположительной», потому что изучил дело Бонда наравне со всеми остальными и знает, чего можно ожидать от этого конкретного агента. Его возвращение расставляет все на свои места, и неприкаянная свобода Кью оказывается обременена ответственностью за состояние самого нестабильного элемента всей британской разведки. Он воспринимает это как своеобразный юмор истинной англичанки Мэнсфилд и берется за дело.***
Разочаровать ожидания Бонда оказывается проще простого — достаточно не принести ему старомодную взрывающуюся авторучку, и дело сделано. Бонд считает, что у начальства поехала крыша и прорезались зубки, Кью даже не тратит силы на то, чтобы доказать обратное — зачем? Пройдет совсем незначительное время, и все тот же агент будет просить его о помощи. В устах 007 это означает почти что полную капитуляцию. Будь Кью одной из девушек Бонда, он был бы польщен, но ему совершенно некогда тратить время на подобного рода глупости.***
Кью реалист. Он верит, что действие ведет к ответному действию, только когда в этом есть выгода для обеих сторон. — А я все ждал вас в гости, 007. Что-то вы припозднились по моим расчетам. — Вот уж не думал, что наш мальчик умеет язвить, — усмехается Бонд, развалившийся в кресле их общего гостиничного номера. На нём совершенно ужасный махровый халат с символикой отеля, и даже это не делает его уязвимым. Он чувствовал бы себя прекрасно и вовсе без одежды, но, очевидно, пока не готов заявить об этом квартирмейстеру. — Полагаю, вас предупредили о моей роли в этом спектакле. Кью бросает небольшую сумку со сменной одеждой на край кровати и привычными движениями начинает скидывать свитер. Система вентиляции временно выведена из строя, чтобы отвлечь персонал отеля, а Бонд, похоже, любит воду погорячее — клубы пара, окутавшие всю ванную комнату, просачиваются и в сам номер. — Вы — мой обожаемый супруг, прибывший из Лондона по первому зову. Непонятно, правда, на кого вы оставили нашего обожаемого кота, но, видимо, нашли, как выкрутиться. — Вам далеко до язвительности М, Бонд, можете не стараться. И — просто для справки — у меня два кота. Имейте в виду, когда решите снова провалить миссию и залечь на дно. Меня, знаете ли, не гладят по голове за образованные вами дыры в бюджете МИ-6, а кормить животных надо регулярно. — Буду стараться только ради вас, Кью. Бонд прислушивается к звукам в коридоре и срывается с места через минуту. Откуда он достает пистолет, Кью предпочитает не думать. В конце концов, в деле важна концентрация, а мысли о красивых мужчинах ещё никогда этому не способствовали.***
Справиться с Сильвой оказывается несложно. Он такой мечтатель, на самом деле, что достаточно сообщить о крахе системы безопасности, и никто даже не станет этого проверять. Кью — один из лучших в мире хакеров, неужели он будет в самом деле настолько глуп, что даст доступ к данным, проникновение в которые не санкционировано начальством как «необходимая мера»? Сильва достает только то, что нужно ему, и считает себя победителем. В следующий раз Кью видит его уже в гробу и ухмыляется про себя, глядя на отросшие корни «плохого сыночка». Конечно, ему жалко М и жалко Бонда, но «необходимая мера» не превышена, и основные резервы по-прежнему в безопасности, поэтому Кью спокоен и, в глубине души, крайне удовлетворен своей работой.***
К сожалению, смерть М сказывается на памяти Бонда, поэтому Кью приходится в очередной раз повторить свою просьбу о соблюдении мер предосторожности. Мэллори — прекрасный начальник, он перенял даже снисходительность Мэнсфилд по отношению к её любимому агенту с двумя нулями, но на штрафы технического отдела это, увы, не распространяется. Кью радуется своей запасливости и экономности, в конце концов, он реалист и понимает, что нестабильная ситуация на работе может здорово сказаться на его материальном благополучии. Однако Бонд в очередной раз переходит все допустимые границы, и Кью принимает решение.***
Мадлен — совершенно восхитительная женщина, она сначала спрашивает имя гостя и только потом впускает его на порог. Кью слишком хорошо воспитан, чтобы быть невежливым и лгать даме, но работа в разведке, увы, накладывает свой отпечаток. — Полагаю, Джеймс ничего вам не передал? — Кью делает вид, что крайне обеспокоен, но эта женщина все же не такой уж хороший психолог. — Нет. Я ведь все правильно помню: вы работали вместе? — она позволяет ему оставить пальто на вешалке и наливает чай. — Да, но, боюсь, главного он вам не сказал, — пауза в разговоре нарочито затягивается, Кью деловито поправляет очки. — Вы же знаете, что Англия не так давно легализовала однополые браки… Он так старательно изображает нервозное состояние, что поверил бы даже сам Бонд, куда уж его менее одаренной на прочитывание человеческих натур даме сердца. — Вы… Вы хотите сказать… — она сказочно красиво ахает и прижимает узкую ладошку ко рту. Кью любуется её раскрытыми от удивления глазами. Был бы он хоть чуточку гетеросексуален, история приняла бы ещё более интересные очертания. — К сожалению, да. Джеймс изменяет мне, и это, в общем-то, не новость. Такой уж он человек. Я бы и мог сказать, что смирился, но, пожалуй, иногда он ранит меня сильнее, чем обычно. — Вы не разыгрываете меня, Джеффри? Собственное имя неприятным звуком режет слух, но эту реакцию можно списать на неприятный разговор, так что пока он блистательно справляется с ролью. — Посмотрите сами, — он достает свой паспорт и открывает на странице со штампом. Для пущей убедительности он показывает ещё и документы о совместной опеке. — Если паспорт кажется вам неубедительным аргументом, то вот документ, в котором сказано, что мы вместе являемся опекунами рыжей рыси, жительницы одного из небольших заповедников в западной Европе. Джеймс рассказывал вам о своём доме неподалеку от Черногории? Кажется, он уже добился нужной реакции, но совесть не позволяет бросить собаке кость и не забрать её обратно. Он реалист и знает, насколько недоверчивыми бывают женщины, особенно — женщины Бонда. — Впрочем, я молчу о его стремлении заботиться о животных, он так редко бывает дома, что его даже собственные коты не узнают. Горестно вздохнув, он отпивает неожиданно неплохого чая из миниатюрной кружки и картинно опускает взгляд. — Собственно, именно поэтому я и вынужден обратиться к вам за помощью. Как вы понимаете, за ошибки и незапланированные расходы Джеймса ответственность несет технический отдел, главой которого являюсь я, а поскольку последняя его операция привела к крушению сразу двух зданий, молчу уже о стоимости утопленной им машины и прочих расходах, то наш отдел понес существенные убытки. М сумел сохранить МИ-6, но не финансирование. Сейчас мы работаем над этим, но, увы, не так быстро, как хотелось бы. Я не обратился бы к Вам, будь дело только во мне, но решение завести двух котов было у нас общим, и поскольку Джеймс не предпринимает попыток прервать супружество, я полагаю, он осознает, что это и его забота тоже. Все мои резервы ушли на покрытие его долгов по страховке. Полагаю, вы как умная женщина и хороший психолог сможете донести до него эту мысль?***
Кью реалист до мозга костей, и он ожидал, что одной гневной смс Бонд сыт не будет, поэтому не удивляется, встретив его на пороге своей квартиры по возвращении с работы. — Заходи, милый. Котиков я уже покормил, поэтому давай сразу поговорим о деле. В голосе 007 как раз те мурлыкающие нотки, которые будят в Кью только неприличные ассоциации. Поэтому он, подобно старшему из своих котов, лишь спокойно улыбается, когда Бонд за шиворот втаскивает его в квартиру. — Как скажете, 007, как скажете.