Не мы себе творцы

Десятый день подряд Ательстан сражался с Рагнаром деревянным топором против деревянного же меча. Остальные наблюдали и помогали советом, бывший пленник учился правильному обращению с оружием. Как балансировать и справляться с собственным весом. Как двигаться. Он не обращал внимания на смех наблюдателей, потому что всерьез хотел научиться этому. Он больше не хотел быть слабостью. Не хотел быть слабым. Сегодня все было как-то иначе. Резкость в движениях Рагнара, как безмолвное обвинение в том, что Ательстан не мог чего-то понять. Но он не мог сообразить, в чем дело. Может, в нем самом, подумал он и вдруг почувствовал, как воздух вышел из легких. Когда свет и тени снова приобрели свои очертания, он увидел чистое голубое небо. Появился Рагнар и протянул ему руку. Ательстан ухватился и поднялся на ноги. — Еще раз, — сказал ярл. Они вновь приняли исходные позиции. Через пару мгновений Ательстан снова оказался распростертым на земле. Вновь и вновь поднимаясь, он чувствовал, что силы убывают. Он уже потерял счет, сколько раз его сбивали с ног, и боль в теле становилась все отчетливее. На его одежде, в волосах, во рту было полно песка. Рагнар же не знал усталости. И был подозрительно молчалив. Ательстан понял, что именно не так, и почти не задавал вопросов, лишь те, что относились к драке. Он пытался уловить настроение, потому как знал, что когда Рагнар становился таким, перемены духа были быстрыми, непредсказуемыми и неизбежными. И, как всегда, это случилось, когда он отвлекся. Рагнар сменил тактику в следующем раунде и бросил Ательстана лицом в песок. Тот поднялся на колени, сплевывая песок, на глаза выступили слезы. — Еще раз, — рявкнул Рагнар. — Я ничего не вижу, — запротестовал Ательстан. Тренировочный меч глухо опустился на затылок, он со стоном упал обратно вниз. — Думаешь, кому-то на поле битвы будет до этого дело? Пока ты ревешь, как младенец, твою голову снесут с плеч, — голос Рагнара был жестким и холодным, как заточенное острие клинка. Ательстан стоял, все еще усиленно моргая и щурясь. Он выплюнул песок и занял позицию. — Ты боишься меня, — это был не вопрос. — А разве не должен? Ты жаждешь убить меня! Позади раздался шорох, он обернулся, но голос Рагнара доносился откуда-то со стороны. Он почувствовал тычок в ребро и услышал: — Ты даже не пытаешься. Ательстан наклонился, теряя баланс, теперь меч упирался в живот. — Я ведь... учусь, — выдавил он, с трудом дыша. Глаза все еще не могли видеть ничего, кроме размытых пятен. Он поднял топор, крепко ухватившись за рукоятку. Ательстан почувствовал, не увидел движение, ладонь Рагнара резко опустилась на затылок. Он вновь упал. — Ты много думаешь, — выплюнул Рагнар. Он встал над поверженным и провел краешком тренировочного меча ему по горлу. — Что? — переспросил в замешательстве Ательстан. — Ты много думаешь, как бы ударить меня, как одержать верх, — сказал Рагнар. Его глаза были бледны, словно скованы льдом. Его усмешка была отравлена презрением, — как будто ты можешь. Ательстан нервно сглотнул. Такого Рагнара, точнее, его непредсказуемого нрава, он боялся больше всего. — А о чем же мне думать? Рагнар убрал меч и опустился перед ним на корточки. Нежно провел рукой по голове. Затем сгреб волосы в кулак и потянул так, что тот подался вверх, обнажив горло. — Если ищешь способ побороть меня, найдешь только смерть. Перестань думать. «Да как можно перестать думать?» — хотел спросить Ательстан. Голова раскалывалась от боли, а глаза увлажнились еще больше, но он смог ответить: — Понял. — Вряд ли. Это было сказано Ательстану шепотом, знакомого еще с Линдисфарна. Ему стало дурно, но он поборол слабость. — Я понял, — сказал он увереннее, чем в первый раз. Рагнар отпустил его волосы и сильно шлепнул по щеке. — Тогда поднимайся. Ательстан поднялся, как и Рагнар. Тот тяжело вздохнул со скучающим лицом, будто впустую провел время в поединке. Будто ничего не добился. Одной рукой он поднял меч и замер. Они стояли так, смотрели друг на друга. Ательстан почувствовал жар. Не то чтобы его лицо горело, или ныли мышцы, или синяки напоминали о себе тупой болью, или пылали шрамы, покрывающие все тело. Этот жар шел изнутри и разгорался огнем, обжигая. На него накатывал поток воспоминаний: как его вели по деревне, обвязанного веревкой, как заставляли преклонять колени, он вспомнил насмешки и издевки вместо ответов на его вопросы. Он помнил, как стал посмешищем Уппсале и чувство вины, преследовавшее после. Помнил смятение, охватившее от вида мертвых тел братьев из монастыря. Вспомнил времена, когда еще не поднимал топор как оружие, когда в его руках вместо этого были кисти и перо, и он был доволен тем. Потом эти воспоминания сменил гнев. Он почувствовал всплеск, заполонивший собой все сердце, всю его сущность изнутри. Он разжег каждую лучинку обиды и растопил все скрытые льдом потери. Это очистило его. Освободило разум. Когда Рагнар ухватился за рукоять сильнее, он только смотрел. Когда тот резко направился в его сторону, он не спешил отражать атаку. Он выжидал, пламя внутри бушевало. Рагнар нападал, целясь в лицо. Ательстан отразил этот удар, и Рагнар отступил. Его губы изогнулись в ухмылке. На этот раз сам Ательстан сделал выпад и нанес ответный удар. Ручка топора ударила плечо Рагнара, ему пришлось сделать пару шагов назад. Когда меч вновь оказался поблизости от лица, он поднырнул и снова ушел от удара. Рагнар оскалился и нанес новый молниеносный удар по виску Ательстана. В следующее мгновение он ясно разглядел перед собой глаза Рагнара. Но что-то было не так. Лицо покраснело, руки Ательстана сомкнулись на его горле крепким смертоносным захватом. Он услышал яростный крик. Но не от Рагнара. Тот изо всех сил пытался дышать, невзирая на хватку на шее. Но не пытался отбиться. Он просто смотрел Ательстану в глаза. Почему он перестал бороться? Что-то скользнуло по щеке, и капля крови упала на губы Рагнара. Наконец, вернулась способность трезво мыслить. Он чувствовал человека под собой. Чувствовал хватку Рагнара вокруг запястий. Нечеткость и непривычный угол зрения объяснялись тем, что Ательстан смотрел на мужчину сверху, прижимая его своим весом к земле. Внезапно крик оборвался, во рту пересохло, надорванное горло саднило. Он сделал глубокий быстрый вдох и убрал руки. Рагнар откашлялся и судорожно вздохнул. Теперь они безмолвно смотрели друг на друга, пораженные. Ательстан слышал голоса, узнал их. Собравшиеся вокруг люди говорили наперебой: — Что случилось? — Его нужно остановить. — Рагнар велел не вмешиваться. — Позовите Флоки! — Он пытался убить ярла! Сделайте что-нибудь! — Ярл сам ему это позволил. Малый не настолько силен. Ательстана трясло. Он сполз с Рагнара, который все еще не двигался. Медленно, пошатываясь, Ательстан поднялся на ноги. В глазах и во рту песок, и что-то кислое, с медным привкусом, его чуть не вырвало. Жители деревни расступились, подпуская его к воде. Он не остановился на берегу, зашел в воду прямо в одежде. Он продолжал идти, пока вода не достала до подбородка. Он остановился. Медленно погрузился полностью, позволяя воде скрыть голову. Ему было холодно, но он ощущал чистоту. Хорошо. Ему полегчало, и он повторил. Ад, обрушившийся на него, теперь отступал. Он чувствовал это, дюйм за дюймом, мгновение за мгновением под водой. Он вынырнул еще, чтобы набрать в грудь воздуха, и вновь исчез под поверхностью. В этот раз он ждал, пока легкие не начало разрывать. — Вон он. Видишь? Повернув голову, Ательстан увидел Флоки на причале. Он скалился в усмешке. Рагнар стоял позади него. Ательстан молчал. Рагнар наклонился ближе к Флоки и о чем-то заговорил, слишком тихо, чтобы Ательстан мог расслышать. Но кораблестроитель ответил: — Конечно. Затем Рагнар ушел, спрыгнув с досок и не обернувшись. А Флоки уселся и наблюдал за Ательстаном. Тот посмотрел в другую сторону. Он нырял еще несколько раз, чтобы смыть с волос весь песок и унять пульсирующую боль в голове. И чтобы выиграть себе немного времени. Чтобы подумать, вспомнить свои действия и подготовиться к будущей расплате. Он напал не просто на своего хозяина, он напал на Ярла. Он вышел далеко за рамки тренировочного боя. Его закуют в цепи. Он заслужил наказание. Страх охватил его, и он теперь злился на свой поступок. Страх заставлял молчать. Позволял терпеть унижение, и теперь ему было страшно, как никогда. Глубоко вздохнув, Ательстан закрыл глаза и сосредоточился на грядущем. Его побьют? Клеймят? Заставят идти по острым камням босиком? Или же он сразится с Рагнаром по-настоящему? Он рассматривал все варианты и принял страх, чтобы побороть его и спрятать где-то в закромах души, там же, где скрывался гнев. Пусть там и остается, замороженный, за высокими стенами. Ательстан направился к берегу. Он встретит свою участь храбро. Это его долг. Он с трудом передвигал в воде дрожащие ноги, осмотрел свою одежду. — Совсем лохмотья на тебе. Флоки был на берегу, совсем рядом, и ухмылялся. — Я починю, — ответил Ательстан. — Снимай их, — сказал Флоки. Ательстан замер, тот лишь поджал губы и показал в сторону дома ярла. — Приказ Рагнара. Ательстан осмотрелся. Люди вернулись к работе. На улице было не так много народу, но достаточно, чтобы его нагота была унизительной. — От промедления легче не станет. Живее. Флоки был прав. Ательстан кивнул, пытаясь не думать о стыде, и потянулся к ремню. Промокшая насквозь кожа никак не хотела расстегиваться. Флоки молча вытащил нож и перерезал его. Ательстан смотрел на лезвие, которое приблизилось к его горлу. Острие чуть резануло по рубахе, совсем близко от шеи. Когда Флоки схватил ткань двумя руками и разорвал надвое, он лишь выдохнул. Рваная рубаха упала на землю у его ног. Ательстан хотел сам завершить начатое, но никак не мог заставить руки двигаться. Крепость равнодушия, которую он так старательно воздвигал, разрушилась, и он проклинал ее хлипкие стены и себя самого. Такой слабый. Шнуровку перерезали, штаны сползали вниз. Трус. Флоки наклонился, чтобы разуть его. На Ательстане остались лишь короткие бриджи, затем он остался полностью обнаженным. — Вперед. Он хочет видеть тебя, — мягко сказал Флоки. Казалось, ему было совершенно наплевать на то, как трясло Ательстана, каким бледным и замерзшим он был. — Флоки,- хрипло позвал Ательстан, — у меня ведь нет другой одежды. Флоки лишь пожал плечами. — Потом. Найдешь что-нибудь. Теперь — заходим. У Ательстана кружилась голова. Его затошнило. — Не заставляй меня тащить тебя на себе. Он прикусил язык и последовал за Флоки, прикрываясь руками. Он знал, что дом был совсем недалеко, но путь казался вечностью. Он уткнулся взглядом в спину Флоки. Так он сможет избегать чужих глаз. Они вошли в зал, и Ательстан услышал много голосов, которые взволнованно и насмешливо обсуждали его. Он остановился. Флоки обернулся и осмотрел его. Долгими длинными шагами он зашел ему за спину и сказал угрожающе: — Лучше заходи сам. Иначе пожалеешь. Просто сделай это! Не думай, не думай, не думай... Темнота просторного зала покалывала обнаженную кожу прохладой. Он смотрел в пол и шел вперед. Так он мог видеть, куда ступал, и избегать язвительные насмешки и взгляды. Остановился только тогда, когда увидел перед собой пару сапог. Когда они не двинулись, он попытался обойти справа. Сапоги сделали шаг влево. Он шагнул налево, а сапоги направо. Он не посмотрит наверх. Нет. — Сейчас! — раздался крик, и пара огромных рук перехватила его за грудь. Ательстан зажмурился и постарался не думать. Его сгребли железной хваткой, а потом без предупреждения бросили на пол. Каждая рана на теле отозвалась болью, мышцы напряглись, но он лишь едва слышно заскулил. Его ноги резко подняли вверх, на него надевали штаны. Быстро, пока он слушал, как билось сердце, нижняя половина тела была одета. Ступни сунули в сапоги. Руки схватили его за запястья, и он почувствовал мягкую ткань рубахи. Другая пара рук одела на него одежду потеплее, затем его подняли на ноги и затянули ремень на бедрах. Арне дернул за свободный конец пояса и жестко заправил его, усмехнувшись. — Готово! Длинные руки обхватили его еще раз и поволокли тело к помосту. Его отпустили также, без предупреждения, Ательстан едва не упал, но его удержал человек, стоявший позади. Он услышал над собой голос. Торстейн. —А ты стал тяжелым, — пошутил тот, сжав его плечи. — Ярл Рагнар, как ты и приказал. Предстал пред тобой в лучшем виде, — отчитался Арне. Торстейн подтолкнул Ательстана вперед. Он не смотрел на Рагнара. Он все еще не поднимал глаз, но теперь не смотрел в пол, он изучал новую одежду. Добротно сшитые, дорогие и рубаха, и штаны, и обувь — черные. Цвет дома Рагнара. Он оправил рубаху, ослабил ремень и поднял глаза. Как всегда, Рагнар выглядел величественно на своем троне. Хотя места было слишком много, ярл с достоинством утроился на сиденье, облокотившись на левую сторону, а справа пристроив кубок с вином. На груди был вышит его знак. Черное на черном, блестящая кожа сочеталась с тонкой шерстяной тканью рубахи. Такой же цвет, как у Ательстана. Леди Аслауг сидела подле Рагнара, на руках ее спал новорожденный малыш. Она улыбнулась Ательстану, это немного его утешило. Рагнар поднял руку, все в зале притихли. Ухмыляясь, он произнес более грубым, чем обычно, голосом: — Ладно, хватит. Нужно кое-что обсудить. Ательстан выпрямился и безмолвно стоял. Изнутри он сгорал от вины и трепетного страха. — Сегодня ты напал на меня, Ательстан. — сказал ярл. Его голос был удивительно мягок. Ательстан смутился и ответил как можно более храбро: — Да. — Почему? Простой вопрос застал его врасплох. У него не было ответа. Рагнар приподнял брови, ожидая, отпил вино из кубка. Ательстан глубоко вздохнул и открыл рот. Он хотел извиниться, молить о прощении за то, что забыл свое место, но сказал лишь: — Я устал. Кто-то засмеялся, некоторые зашептались за спиной. Рагнар наклонился вперед, пронзая Ательстана взглядом: — Устал от чего? Волна воспоминаний вернулась к Ательстану. Сцены унижения, отчаяния вновь вернули неконтролируемый гнев, но теперь, без топора в руках, его единственным оружием были слова. — Устал быть твоим...развлечением. Устал быть посмешищем. Даже тогда, в самом начале, когда я был пленником на земле...варвар, даже тогда я служил тебе верой и правдой. Всем сердцем я был предан тебе, всегда, а ты только издевался и смеялся надо мной. Презирал меня. Если я лишь посмешище, козел отпущения, вам потеха — притворяться, что обучаете меня драться, тогда прошу, верни меня к очагу на кухне. Так я хотя бы буду знать, какого отношения ожидать. Чтобы не было больше соблазна... Он остановился, почувствовав жар на лице, задышал неглубоко и часто. — Какого соблазна? — напомнил Рагнар. Лицо его почти светилось торжеством. Вся надежда на прощение покинула Ательстана. Он перестал подбирать слова и закричал: — Считаться за человека! За свободного человека! Твоего человека!- вокруг воцарилась тишина. — Я должен на тебя злиться, Рагнар! Я должен желать твоей смерти за все, что ты сделал, но я не желаю. Я зол, потому что ты не позволишь мне стать кем-то больше. Я устал ото лжи, я не могу обещать, что не повторю свой поступок, если все останется как прежде, — он сделал паузу чтобы передохнуть, он и правда до одури устал и жаждал вечера, не мог дождаться, когда же все завершится. Он расправил плечи и отвернулся от Рагнара. — Так покончим с этим, ладно? Рагнар встал, спустился с помоста и подошел ближе. Тихо, так, что слышал лишь Ательстан, он спросил: — С чем? — С моим наказанием, — тихо ответил Ательстан. — Тебя нужно наказать? — Закон гласит... Рагнар обошел его и громко сказал, обращаясь к людям: — Закон гласит, что напавший на свободного человека должен быть наказан, — Ательстан закрыл глаза в ожидании приговора. — Но тот, кто пострадал, имеет право решить спор поединком. Правду установит победа, — продолжал Рагнар, — Человек сражается за свою честь. Он положил руку на плечо Ательстана. — У тебя нет браслета, но ты все же человек. Свободный. Ательстан уставился на него, удивленно раскрыв рот, но не мог сказать ни слова. — Браслет ты получишь в свое время. До тех пор ты останешься здесь и будешь добросовестно служить этому дому. Идет? Ательстан ответил: — Идет. — Хорошо, — Рагнар широко улыбнулся ему и похлопал по плечу. Затем крикнул: — Я голоден! Где еда? Ужин прошел для Ательстана, будто в тумане. Он сидел напротив Рагнара и Аслауг и обнаружил, что не мог сосредоточиться на происходящем вокруг. Он совсем немного поел и выпил, так ничего и не распробовав. Получалось поддерживать разговор, но мысли были рассеяны. Он все не мог понять, что упустил, что было не так. Это не давало покоя. Что-то определенно неправильно. Он должен был быть счастлив, горд тем, что добился нового статуса в глазах присутствовавших. Рядом был Флоки, неусыпно наблюдавший, сколько раз наполнялся его кубок. С начала трапезы он еще ни словом не обмолвился с Ательстаном, а теперь обратился напрямую с вопросом: — Ну и как ты себя чувствуешь теперь, свободный человек? Это можно было ожидать. Или нет. Это Флоки. Его действия не предсказать, могло произойти что угодно. Но все же Ательстану пришлось подумать над ответом. — Моя одежда лучше, чем прежняя, я сижу за столом с ярлом. Но в остальном ничего не изменилось. Флоки задумчиво посмотрел на него, пережевывая кусочек еды. — Этого ты хотел больше всего, не так ли? Ательстан смотрел в сторону. — Я думал, что...да, конечно. — Что ты думал? Расскажи, мне любопытно...- в его глазах не были усмешки, да и в голосе ничего не выдавало презрения. — Я думал, что почувствую это. Свободу. Что гора спадет с плеч. Флоки выпил свой напиток. — Я не вижу ни одной метки, ни одного шрама, доказывающего, что тебя здесь держали силой. — Ты знаешь, что это не так, — нахмурился Ательстан. — Уже давно нет. Его хмурый взгляд сложился в гримасу. — Ты ведь спросил про мои ощущения не для того, чтобы искать в моих словах смысл? Флоки, смеясь, хлопнул его по плечу. — Свобода прибавила тебе смекалки. Мне нравится. Ательстан покачал головой. — Я стал глупым, Флоки. Я не знаю, что со мной не так. — Хочешь, скажу мое мнение? Это так странно, когда спрашивают о том, что ты желаешь узнать. — Да. — Свобода не принесет тебе радости, потому что ты хочешь, чтобы тобой владели, — сказал Флоки прямо, — Мысль о том, что ты кому-то принадлежишь, дает тебе цель в жизни и утешение. Ательстан просто смотрел на него. — И ты все еще принадлежишь Рагнару, потому что сердце твое не изменилось. И всегда будешь ему принадлежать. Правда обожгла болью, но в то же время принесла облегчение. — Рагнар... Флоки перебил его, помахав рукой. — Рагнар сделал тебя таким, как ты есть. Он выбрал тебя, как нить на ткацком станке, и вплел в жизнь, когда ты появился здесь. Теперь это привычка, ее стоит сохранить, потому что от смены рисунка в середине картины испортится все полотно. — Рагнар создал меня, — мягко повторил Ательстан, глядя в серьезные глаза. Флоки ухватил его за плечо. — Не мы себе творцы. Все люди — нити, длину которых определили боги. А в конце мы станем частью узора, такого, каким его задумали создатели, и все, чего мы желаем всем сердцем — радовать их. — Я... я подумаю о твоих словах, — ответил Ательстан, он чувствовал, что опьянел и теперь мог немного расслабиться. — Спасибо тебе, Флоки. Тот кивнул, взял свой кубок и поднялся. — Где девушка с кувшином? Нужно налить тебе еще вина. Он покинул Ательстана, тот так и смотрел на опустевший стул. Кто-то нежно коснулся запястья. Аслауг подошла к нему и заговорщицки прошептала: — Не похоже, что ты наслаждаешься вечером. Он отметил мягкость в ее серых глазах и ответил: — Простите, миледи. Меч вашего мужа сегодня чуть не снес мне голову. С тех пор я как-то не в духе. — Ужин закончен. Почему бы тебе не пойти в кровать и не отдохнуть? — предложила она. Ее ладонь легла поверх его, жена ярла улыбнулась ему. — Я останусь до тех пор, когда начнут убирать все со столов, — ответил он. С трудом сглотнул, вдруг разволновавшись, борясь с желанием заехать себе ладонью по лбу. — Я все еще на службе и не стану пренебрегать обязанностями. — Ты больше не должен быть слугой, а я все еще хозяйка в этом доме, — сказала Аслауг и, выпрямившись, отступила назад. — И я говорю тебе — ложись спать. Если хочешь, встанешь завтра пораньше. Она подмигнула ему, и он впервые за вечер искренне улыбнулся. — Я бы хотел, честно говоря. Здесь так душно. Слишком жарко. Я как забытый в печи свиной окорок. Ее веселый смех отвлек Рагнара от разговора о лошадях и скоте. Сперва он посмотрел на Аслауг, затем проследил направление ее взгляда и увидел Ательстана. — Так ты наконец вернул способность шутить в компании моей жены? А то я уж засомневался, насколько мудрым решением было освободить тебя, — поддразнил он, глядя ему прямо в глаза. Ательстан покраснел от взгляда Рагнара и его слов. Он не мог отвести взгляд и не мог ничем ответить. — Оставь его, Рагнар, — пожурила мужа Аслауг. — Ты устроил ему нехилую встряску сегодня. Полагаю, это и стало причиной сегодняшнего поступка и твоего унижения. Рагнар взглянул на нее, улыбнувшись на миг, затем посмотрел на Ательстана. — Это правда? Сердце ушло в пятки, он пытался заговорить, но слова с трудом складывались в предложение. — Я плохо помню, что произошло, милорд, только боль в голове, и еще мои руки... — Вокруг моей шеи, — закончил за него Рагнар. Он показал, что не забыл об этом, прищурившись и поджав губы. — На этот раз оправдание меня устроит. Ты еще не воин. Будет еще время отомстить. Хоть это и было сказано в шутку, слово «отомстить» заставило Ательстана вздрогнуть. Он кивнул. — Я велела ему пойти спать, а он все еще здесь, — сказала Аслауг, смеясь. — Муж, ты сделал правильный выбор. Он не покинет нас даже в большой беде. Уголки рта Рагнара чуть приподнялись. — Да, я сделал хороший выбор. Ательстан пытался отдышаться. Флоки вернулся именно в этот момент, весьма кстати, шумно поставив на стол кувшин и кубок. Он занял свое место, отвлекая всех троих. Ательстан же поднялся и поклонился им. — Милорд, миледи, спокойной ночи, — пожелал он и спешно покинул компанию. — Но я же только раздобыл вино! — услышал он вдогонку слова Флоки. — Ну и ладно, мне больше достанется! Ательстан свалился на кровать, не раздеваясь. Он зарылся лицом в одеяла, вцепившись в свою рубаху на груди. Что же это за чувство, что гложет его? Не страх, переполнявший его в зале. Не гнев, который вновь мог бы очистить от лишних мыслей. Это беспокойство, и оно не давало покоя. Он искал ответа, но не находил. Звуки из большого зала утихали, ночь вступила в права и постепенно они вовсе сошли на нет. Ательстан лежал в тишине и не спал. Не мог даже глаз сомкнуть дольше, чем на миг. Его мысли кружили, прокручивая события снова и снова. Он чуть не плакал. В чем же причина, почему так больно на сердце? Мысль о том, что ты кому-то принадлежишь, дает тебе цель в жизни и утешение. Ательстан надавил костяшками пальцев на глаза. Тяжело было слышать такое, но это оказалось правдой. И он будет хотеть этого всегда, какой бы ни стала жизнь. Ты все еще принадлежишь Рагнару, и всегда будешь принадлежать. Рагнар освободил его с улыбкой, будто радовался этому. До тех пор ты останешься здесь и будешь добросовестно служить этому дому. Но все же он остался жить в доме. Все еще прислуживал. — Рагнар создал меня, — прошептал он в темноту, — он сделал меня свободным человеком. После того как Ательстан чуть не убил его. Освободил только тогда, когда Ательстан победил его на глазах у его людей. Он точно не должен был быть вознагражден за это. Будет еще время отомстить. Почему его так задели эти слова? Он ведь избежал наказания. Тебе нужно наказание? Он резко сел, ответ вдруг стал ясен. Ательстан поднялся, отбросив одеяла. Он ушел из своего угла, быстрыми, но тихими шагами направившись в большой зал. Огонь еле горел, отбрасывая тени, сложно было разглядеть что-либо. Но он слышал дыхание спящих на скамьях. Все уже улеглись. Так он думал. — Что ты делаешь? — раздался с помоста тихий голос. Ательстану не нужно было видеть, чтобы узнать его. — Мне нужно с тобой поговорить, — прошептал он в ответ. Половица на помосте скрипнула, Рагнар поднялся с места. — Это так срочно? Ательстан теперь мог видеть его силуэт. — Не знаю. Наверное. — Что-то не так? — Рагнар ступил из мрака в красноватый свет от очага. — Нет, все в порядке, — ответил Ательстан, коротко кивнув. Рагнар приближался, пока не подошел так близко, что Ательстан почувствовал его дыхание. — Тогда что же ты хочешь спросить? Ательстан замялся. Что же он хотел сказать? Рагнар ждал, глядя в его лицо. Не думай. — Почему ты освободил меня? Сначала Рагнар выглядел удивленным. Затем прикрыл рот, чтобы не разбудить никого смехом. Не думай. — Так это из-за наказания? Это остановило смех. Он подошел так близко, что их носы соприкасались. — А если и так? Ательстан не знал, что сказать. — Чего ты хочешь, Ательстан? — спросил Рагнар. — Когда я напал на тебя, я был рабом. Рагнар чуть отступил и глубоко вздохнул, буравя Ательстана тяжелым взглядом. — Да, ты был им. — Получается, моя свобода ничего не меняет. — Хочешь быть избитым до смерти? — Нет, нет, конечно. В этот раз Рагнар выдохнул ему в ухо: — Хочешь, чтобы я наказал тебя? — Нет... не совсем так. Рагнар перефразировал вопрос: — Ательстан, тебе нужно, чтобы я тебя наказал? Он чуть повернул голову, губы Ательстана коснулись щеки Рагнара. — Да. В этот миг никто из них не сдвинулся с места. Никто не сказал ни слова. Затем Рагнар чуть наклонился, и Ательстан почувствовал его дыхание на своей шее. Он вздрогнул, не в силах вдохнуть, и руки ярла опустились на плечи. Рагнар отстранился и еще раз смерил взглядом его лицо. В его глазах было так много всего — беспокойство, испуг, решимость и даже откровенный голод. Медленно кивнув, Рагнар велел ему: — Следуй за мной. В конце зала, за тяжелой дверью, была небольшая кладовая, пристроенная к дому. Рагнар провел его мимо полок с крупой, вывешенных на стене вяленого мяса и сушеных овощей, мимо набитых всячиной сундуков, стоящих на полу. Там не было ни золота, ни серебра, поэтому не было и охраны. Дверь закрывалась на засов снаружи, чтобы сюда не забрели животные, но Рагнар сунул в щель между дверью и стеной узкую доску. Теперь они были в полной безопасности. Ательстан стоял в центре комнаты, сжав руки в кулаки. Рагнар принес факел, который теперь освещал помещение тусклым светом. В глазах Рагнара была скука, он подошел к Ательстану... И безмолвно прошел дальше, мимо него. Волнение вновь переполняло Ательстана, он ждал, пока Рагнар опускал на пол крепкий дубовый ствол, затем еще один, поменьше, сделав подобие кресла. Он встал на середину, подпрыгнул пару раз, проверяя на прочность, затем пнул для уверенности и уселся. Откинувшись на спинку своего «кресла» и вытянув вперед ноги, Рагнар выглядел столь же грозно, будто сидел на троне. — Зачем тебе это нужно, Ательстан? — спросил ярл. Перестань думать. — Я ударил тебя. Напал и вышел за пределы дозволенного. Хотел причинить тебе вред, — мягко, но уверенно ответил тот. — Да, все было так, но я хочу знать, почему тебе нужно быть наказанным, — сказал Рагнар холодно, как и подобало при его титуле. Ательстан позволил словам сорваться с губ: — Потому что ты сотворил меня. Рагнар выглядел довольным собой, но не выдал удовлетворения голосом. — Я сотворил тебя? Объясни, что это значит. — Это значит, что ты создал меня согласно своим желаниям. Я знаю их, я знаю, чего желает твое сердце. — Ательстан сделал паузу, облизнув губы и сделав вдох. — Того же жаждет и мое. — И ты думаешь, я хочу тебя наказать? — теперь в его голосе было что-то опасное, из темных глубин, опасное и обманчиво снисходительное. — Я знаю, что хочешь. Ты говорил о мести именно по этой причине — никогда Ательстан не был столь уверен в своих словах, — я хочу этого, потому что забыл самое главное, ослепленный гневом. Рагнар наклонил голову. Он ждал. — Я забыл, что ты мой хозяин. — Ты теперь свободный человек, Ательстан. — Ты сделал меня таким. Это ничего не меняет, я все равно твой. Пару минут тишины, Рагнар сжал зубы. Затем заговорил вкрадчиво, но было очевидно — приближалась буря. — Ты мой кто? — Твой раб, — слова сами по себе принесли немалое облегчение. Рагнар глубоко вдохнул. Самообладание покидало Ательстана, тело заметно напряглось. — Ну-ка, повтори это. Как следует, правильно. Ательстан упал на колени. — Я твой раб, Рагнар. Ательстану стало легче от предвкушения того, что должно было произойти дальше. Так легко, что он пошатывался, прикладывая усилия, чтобы не упасть. Должно быть, Рагнар тоже заметил это, потому что мягко приказал: — Иди ко мне. Ательстан хотел поднялся с коленей, но Рагнар остановил его. — Ползи. Ательстан оперся руками о грязный пол, опустил голову и пополз к хозяину. Остановился, когда увидел перед собой носок сапога. — Ближе — сказал Рагнар. Ательстан уперся головой в колено Рагнара. Он прижался щекой к теплой ткани. Рука гладила его по волосам, он вздохнул и повернулся, чтобы поцеловать ладонь. Все произошло быстро, но этого оказалось достаточно. Он уже был готов, когда Рагнар сказал: — Поднимайся. Снимай одежду. Ательстан осторожно снял и убрал в сторону новую рубаху и штаны. Рядом аккуратно поставил сапоги. Рагнар потянулся за его ремнем, Ательстан безропотно отдал его. — За что тебя наказывают? — спросил Рагнар, — Я забыл, что ты мой хозяин, — ответил Ательстан, глядя в лицо Рагнара. — Ты просишь прощения? Ательстан наклонился, поцеловал его сапог и произнес: — Прости. Прости. Прошу, извини меня, умоляю... Рагнар толкнул его обратно на колени. — Твое наказание в том, что я буду бить тебя, пока не решу, что хватит. Сейчас вставай и ложись поперек на мои колени. Ательстан поднялся, но не очень понимал, чего от него хотели. — Милорд, я не... — Ложись на живот, — потянул его на себя Рагнар, — вот так. Он лег, обнаженный, а Рагнар остался в одежде. Ательстан не помнил, чтобы хозяин когда-нибудь был полностью одет, когда давал приказы. Слишком любил демонстрировать тело, будто не мог жить без этого, будто наслаждался этим. То, что происходило теперь было странно, ново, очень интимно. Его задница была на коленях Рагнара, член скользнул в пространство между его бедер. Если сжать один раз, это принесет настоящую боль. Ательстан поежился. — Ты боишься? — спросил Рагнар, ведя ремнем по спине. — Скажи, почему ты напуган. — Ты никогда не бил меня, милорд, — прошептал Ательстан, — но я знаю, как ты силен, и знаю мощь твоего гнева. — Тогда знай и то, что я не буду нежен. Не стану смягчать удары. Дрожь вновь охватила тело и теперь не собиралась исчезать. — Да, милорд. Спасибо. — Приступим. Ательстан глубоко вдохнул и попытался совладать с собой, но был поражен, когда почувствовал что-то на скрещенных руках. Он смог определить, что это был ремень, раньше, чем почувствовал обрушившийся удар. Широкая ладонь Рагнара тяжело опустилась, оставив пульсирующую боль на месте, куда пришелся удар. Ательстан застонал, громко, и дернулся, не сумев сдержаться. Второй удар последовал почти сразу. Затем третий и четвертый подряд, все по тому же месту. На пятом Ательстан закусил губу, стараясь не закричать. Он немного расслабился, когда Рагнар переключился на другую сторону, но это продолжалось недолго. Боль лишь усилилась, когда тот вернулся к месту первых ударов; она обжигала. Пять ударов пришлись один за другим, по очереди по обеим ягодицам, скоро он совсем сбился со счета. Его уже не заботило, услышит ли кто-то крики; он плакал. Он прятал лицо в ладонях, слезы бежали по щекам, но ему не было стыдно. Что-то изменилось, он почувствовал теплый, влажный воздух и прикосновение жесткой бороды. Затем последовал поцелуй, заглушающий боль, и он замолчал. Касание влажного языка принесло спасительную прохладу, Рагнар подул на покрасневшую кожу, чтобы боль облегчилась. Рагнар никогда... по крайней мере, не так нежно... и это тоже казалось неправильным — наказанием. Ательстан закусил губу и застонал, поймав грань между мукой и удовольствием, и ему это понравилось. Теперь наслаждение затмевало боль, нанесенную Рагнаром ранее, опаляя каждый нерв. Его член отвердел, шерстяная ткань немного покалывала его, но и это было довольно приятно. Его бедра подались вперед, последовал новый поцелуй, а член оказался зажат между горячими бедрами. Плоть все еще горела, Ательстан сомкнул губы. — Ательстан, ты слышишь меня? Через мгновение он ответил: — Да. Новый поцелуй настиг его, и он всхлипнул. — Я хочу, чтобы ты теперь сел на меня верхом. Руки и ноги дрожали, все еще охваченные блаженством. Он медленно поднялся на ноги и с помощью сильных рук Рагнара сел на колени хозяина. Он чувствовал его твердый член под тканью штанов. Он знал, что должен делать и потянулся к завязкам. Его остановили руки, схватившие за запястья. Рагнар прижал их к груди. — Поцелуй меня, — сказал Рагнар, поглаживая его волосы. Ательстан подчинился, наклонился и разжал губы, страстно желая этого. Поцелуй продолжался, ему не пришлось думать о том, что нужно говорить. Это было ни к чему. Все, что было в этот момент в голове — вкус Рагнара, его стоны, наслаждение и удовольствие от происходящего. Затем его прервали, дернув за волосы. — Прошу, милорд, позволь мне... Рагнар шикнул на него, держа близко, так, что соприкасались лбы. — Просто чувствуй, раб. Позволь мне прикасаться к тебе, — хозяин низко зарычал и обхватил пальцами его член. Ательстан закрыл глаза и сделал, как было велено. Он был окрылен, чувства отказывались быть подконтрольными ему, движения руки Рагнара, легкий укус в шею. Он балансировал на грани вечности, достигая пика. Пот капал с разгоряченной кожи, его лихорадило от удовольствия, и он не хотел, чтобы это заканчивалось. — Открой глаза, — прошептал Рагнар. Ательстан послушался, и теперь в черноте его зрачков видел себя. Отражение беззвучно шевелило губами, но он ничего не понимал. И в этот миг он ни о чем не думал, его сознание наконец очистилось. Он не слышал ничего, кроме сердцебиения и собственного дыхания, не знал, были ли слова сказаны на самом деле. Но он видел улыбку Рагнара, и ему захотелось еще раз поцеловать его. Тот сказал: — Расслабься, Ательстан. Следуй за мной. Он замер, каждый мускул напрягся до предела. Рот был открыт, он хотел кричать, но воздух был заперт в легких. Пик был трудным, выматывающим, он сдавленно заскулил, кончая. Затем упал вперед, практически ничего не чувствуя, но не ударился лицом благодаря руке Рагнара, схватившей его за волосы. Хозяин позволил передохнуть, вычерчивая пальцами круги на пояснице и ниже. Ательстан принял это утешение жадно, уткнувшись носом в шею Рагнара. Он раскрыл глаза и увидел размытое мерцание фонаря, заметил синяк, который оставил сегодня. Под рубахой его было не разглядеть, и он чуть одернул ее в сторону. Кровоподтеки не были темными, а чуть фиолетовыми и красными. Ательстан припечатал к синяку поцелуй. — Прости меня. — Это уже не важно. Это прошлое, — ответил Рагнар. Ательстан сел, морщась от боли. Он услышал смешок, но твердость, которую он почувствовал, отвлекла его. — Рагнар! Тот скривил лицо и махнул рукой. — Нет. — Но... — Нет, это наказание для меня. — Для тебя? — переспросил Ательстан. — За то, что небрежно к тебе относился, — пояснил Рагнар. Его слова поразили Ательстана, он покачал головой. — Мы оба забыли, что я твой хозяин, Ательстан, — Рагнар обхватил ладонями его лицо, — какой же я хозяин, если не вижу, когда нужен. То, что случилось сегодня, послужило мне напоминанием, и я благодарен за это. — Но ты ведь не просто хозяин. Ты и отец, и муж. Ты ведешь своих людей, — понимающе сказал Ательстан, коснувшись пальцами его ладоней. Рагнар гладил его щеки большими пальцами. — Ты тоже не просто мой раб. Выражение его лица объясняло многое. Ательстан смущенно улыбнулся, и в его глазах отразилась теплота его искренности. Рагнар потянул его вниз, приобняв одной рукой за талию, второй скользнул по бедру вниз. Ательстан обнимал его грудь, чувствуя теперь влажные следы своей спермы. — Я запачкал твою рубаху. — Это смоется, — пожал плечами Рагнар, — сегодня это твоя работа. Ательстан посмотрел на него: — Я ведь теперь свободный человек. Разве я должен стирать? — Я все еще твой хозяин, — напомнил Рагнар с напускной суровостью, не скрывая улыбки. — Ты всегда будешь моим хозяином, — прошептал Ательстан. Рагнар поцеловал его губы. Затем — царапину на виске. — Неважно, что видят другие. Ты самое ценное мое сокровище. Ательстан положил голову на плечо своего хозяина. Он вздохнул, счастливый, в руках своего творца. В его объятиях, тепле и желании ему было хорошо и спокойно.