Дневник капитана Блада

...Однажды прогуливаясь по пляжу, Арабелла Блад нашла полузасыпанную песком тетрадь в кожаном переплете. Многие страницы отсутствовали, другие сильно пострадали от морской воды. Нельзя ручаться, что дневник вел именно капитан Блад или что миссис Блад удалось верно расшифровать записи. Кое-кто, в частности Джереми Питт, утверждал, что это подделка или чья-то неудачная шутка. Мнение на этот счет его превосходительства губернатора Блада осталось неизвестным... «...Я отпустил Бишопа, надеюсь, Арабелле это понравится...» на полях нарисована девушка: большие глаза, изящная шея, плечи ниже, к сожалению, расползается чернильная клякса, скрывающая остальную часть рисунка «Провел чудесный вечер с Джереми, смотрели на звезды. Узнал разницу между ожерельем Венеры и поясом Ориона». «...Ночью приснился дон Диего — к чему бы это? Надо было сделать вскрытие, чтобы убедить Эстебана в том, что его отец умер сам. А не от вскрытия» на следующий день: «Понял, к чему снится дон Диего, — сегодня у Огла заклинило пушку». «...Мне чертовски идет черное с серебром...» «Джереми потребовал перо и бумагу. Много бумаги. Сказал — будет вести судовой журнал, и глаза его горели вдохновением. Почему-то меня одолевают сомнения в том, что...» окончание фразы — неразборчиво «На меня страстно смотрел Истерлинг и звал на обед при свечах. Хмм... что об этом могла бы подумать Арабелла?» «...Обед плавно перетек в ужин. Не стоило волноваться, оказалось, Истерлинга интересовал не я, а мой корабль...» «На меня страстно смотрел Левассер. Он зря старается, теперь-то я знаю: ему нужен мой корабль, а не я». «...Заказал мессу за упокой грешной души — не хватало еще, чтобы призрак распутного француза смущал моих пиратов». «...Мадемуазель д’Ожерон снова предлагала свою руку и сердце. Снова отказался. Ее папаша в унынии: после всего, что было, кто еще захочет взять ее в жены?» «...Писал письмо дону Мигелю де Эспиносе. Запамятовал, как по-испански пишется «многоуважаемый». Не слишком ли мало я запросил за сохранность Маракайбо?» «Каузаку не повезло». «...Все прекрасно, но что об этом подумает Арабелла?» на полях — попытка нарисовать сердечко поверх изображено сердце вида homo sapience «На днях вытащил из тюрьмы Пуэрто-Рико Волверстона и его парней. Удивительно, испанским губернаторам до сих пор не разослали мои приметы». «...А Джереми Питт все пишет и пишет. Так называемые судовые журналы уже заполнили рундук. Хотел почитать, что в них написано, но Джереми носит ключ с собой. Велел ему выбросить рундук за борт. Надо бы прописать ему успокоительное, дабы усмирить его фантазию...» «Волверстон утопил клад Моргана...» непереводимая игра слов на латыни, несколько из них вымараны, на полях — рисунок скрещенных берцовых костей, выполненный со знанием дела «Вчера меня пыталась завлечь одна дама. В итоге выяснилось, что речь шла всего-навсего о покушении. Жаль, дама была весьма недурна собой». «Каузаку опять не повезло». ниже — убористым почерком результаты вскрытия трупа, «...мужчины примерно сорока лет, умершего от попадания пули в сердце», а также краткая справка о воздействии на человеческий организм ядовитого растения под названием «Манзанилла» «Мадам де Кулевэн поняла меня неправильно. Впредь не следует заниматься спасением прекрасных дам (хотя бы попытаться!)». последняя фраза подчеркнута два раза «Для разнообразия спас штурмана Питта — а то с кем я еще смогу поговорить о звездах. Добрался до забытого им на столе судового журнала и пришел в ужас. В отместку изложил в журнале историю любви Джереми к мадемуазель д’Ожерон». «На меня страстно смотрел дон Мигель. Но ему-то точно мой корабль без надобности... ...Дона Мигеля пришлось отпустить. Я хороший» восклицательный знак, зачеркнуто, вопросительный сбоку торопливо приписано: «Арабелле это все равно не понравилось!» следующая страница вырвана «Уэйда я тоже отпустил. И Бишопа. Это не лечится. Пойду выпью еще». далее записи крайне неразборчивы, но изображение губернатора Ямайки в поперечном разрезе на одной из страниц поражает анатомической точностью «...Приходил Нед, звал на Порт-Ройял. Отправил его поднимать клад Моргана...» «...Приходил месье д’Ожерон. Думал — опять будет сватать Мадлен. Ошибался. Это всего лишь приглашение от де Ривароля...» несколько зачеркнутых фраз в дневнике имеются еще две страницы, однако прочитать, что там написано, не представляется возможным и только в конце последней страницы различим рисунок вельможи в парике и шляпе, рядом нарисован мужской детородный орган, а ниже подпись: «Барон де Ривароль». еще ниже — размашистым уверенным почерком выведено: «Идем на Порт-Ройял!»