Agent «Lighter»

       Спустившись по насыпи с моста на пристань, я увидела несколько машин на стоянке рядом. Рэйчел позвала меня к себе на пароход, который не отходит от берега уже давно. С него и с самой пристани хлестала вода, как при шторме.        Люблю дождь, но не когда я в эпицентре событий, а когда дома под пледом, с чаем и книгой. Как бы не заболеть! Лекарства такие дорогие, капец!        Я пару минут раздумывала, стоя на входе, стоит ли мне вообще заходить. Одна дерзкая половина меня требовала, чтобы я не медлила, а вторая более скромная говорила, что лучше бы вообще сиделось дома. И в итоге, взвесив все «за» и «против», я зашла. В зале было темно, лишь иногда, отражаясь от воды, вспышки молний освещали зал. Мои глаза привыкли, и я стала различать столы с белыми скатертями на них. Здесь вкусно пахло едой. Каким-то мясом и белым хлебом. Так же там стояла посуда, салфетки и свечки. Рэй и Рич быстро пробежали вдаль и улеглись у батарей в конце зала. Неожиданно свет зажегся, и из каюты капитана стали выходить люди, хлопая, они пели песенку про День Рождения. Я стояла в ступоре, не зная, что делать. Все называли мое имя, будто знали меня. А вот я их нет. Они вели себя спокойно, улыбаясь, о чем-то рассказывали, обнимали меня. А я просто стояла и не могла ничего понять.        Что происходит? Где Рэйчел?        — С днем рождения, полторашка! — девушка в платье вышла в центр ко мне и обняла, прижав к себе, а через секунду, воскликнув и отпрянув от меня и моей мокрой куртки, она толкнула меня в плечо. Хотела уже обидеться, но вспомнила, что я похожа на панду и росту около ста пятидесяти сантиметров, и глупо улыбнулась. — Это все для тебя!        И вдруг все затихли. Стало неловко, все чего-то ждали от меня. Какую-то речь, а я без понятия, что вообще говорить. Сама идея и мысль о том, что что-то нужно сказать отбивала все адекватные мысли. Я просто пришла помочь накрыть столы и опрокинуть стакан другой, а получилось, что это все для меня.        — Извините, люди… — вроде как нужно попросить прощения. Ужасная ситуация.        — Не помнишь меня? — махнул рукой парень у окна. Я покачала головой. Чувство неловкости не покидает меня целый день.        — И меня? — спросил мужчина в возрасте в центре толпы.        — А нас? — я обратила внимание на женщину и возможно её молодую дочь по правую сторону от меня. Мне оставалось лишь качать головой.        — Э-э, не могу припомнить…        — Ты когда-то спасла им жизнь, и они решили тебя отблагодарить! — шепнула мне Рэйчел. — Вечеринку устроили они, инициатива тоже их. Они даже сами связались со мной.        — Слушайте, извините, но я никого не помню, не обижайтесь. Спасибо вам за этот праздник, не стоило, правда. Я не тот человек, которому можно устраивать такие чудесные праздники. Я рада, что спасла таких неравнодушных людей. Пусть даже совсем не знаю вас. Мне достаточно благодарности. Было приятно. А теперь прошу вас ехать домой и впредь быть осторожней…        — Но как? Все так старались! — возразили мне люди, разводя руками. Послышался гул недовольства. Рэйчел бегала по залу, зажигая свечки на столиках.        — Я оценила это! Разве нет? — ответила я. — Пожалуйста, будьте внимательны на дорогах. Сейчас очень опасно. Погода совсем разбушевалась. Начало лета, однако…        Медленно и верно люди стали покидать ресторан и рассаживаться по машинам. Я помогала людям спускаться с парохода. Они неустанно благодарили за помощь, садясь в салоны автомобилей. Стало как-то неприятно, но что делать, если я просто не достойна такого. Дождь продолжал хлестать. Машины, работая дворниками, уехали вдаль, поворачивая на Бруклинский мост. Через пару минут все уехали, и я вновь взобралась на судно. Послышался раскат грома где-то прямо над моей головой, и я невольно прижала руки к голове.        Вообще-то я грозы не боюсь… Ладно, боюсь, особенно после того случая, когда в мою сестру у меня на глазах ударила молния. Она выжила. Странно, да? Хотя на тот короткий промежуток времени я зависла, а потом разревелась, но это уже не так интересно. Теперь я боюсь, что настанет моя очередь. А я не хочу. Это не выглядело прекрасным. Эти ужасные сине-фиолетовые пятна, словно опухоль или проказа на теле. Уж лучше умереть. Да.        Отжимая волосы и футболку, я глазами нашла Рэйчел. Она одна сидела на ковре рядом с ротвейлерами. Они тихо скулили, а девушка, что-то говоря, гладила их обоих. Я закрыла входную дверь.        — Меня, надеюсь, домой не отправишь? — язвительно спросила она, не оборачиваясь.        — А я надеюсь, судно не потонет? Если бы не ты, мне не было бы так неловко и грустно в свой День Рождения… — я чувствовала, как злость кипит во мне.        Кто знает, злость ли это? Вполне вероятно. А может быть голод? Я становлюсь невыносимой, когда голодна. Вообще не представляю, что чувствует Кен. Это ужасно. Должно быть, ужасней удара молнией.        — Но сегодня не твой День Рождения, можно было и потерпеть! — продолжила она.        — Ну и нафига, если не День Рождения, надо было так мучать людей? — я схватила кусок ветчины с блюда на одном из столов и отправила прямиком в рот. — В такую-то погоду! Можно было и перенести, я бы не обиделась, — а потом второй и третий кусок. Рэйчел замолчала, продолжая гладить псов. — Ты что, обиделась на меня?        — Нет.        — У тебя есть сухая одежда?        — Есть.        — Ты дашь мне…        — Нет.        — Рэйчел, ты не маленький ребенок, чтобы так капризничать! Ей-богу, я сейчас тоже уйду. Захвачу вот ту бутылку с Дениеля и уйду! И вообще, о праздниках нужно предупреждать, я бы приоделась тогда бы. А сейчас, ну, глянь. Чмоцесса. Думаешь, мне самой приятно?        Боже, как вкусно. Черт побери, веган внутри умер сегодня. Завтра попытаюсь его воскресить, если рядом не будет лежать палка колбасы или типа того. Думаю, я буду лежать рядом с колбасой в какой-нибудь тарелке с салатом. Ну или умру от воспаления легких, удара молнией или просто впаду в кому ни с того не с сего. Вариантов много.        — Ладно, ты права. Проехали, — она поднялась на ноги и, подойдя ко мне, уселась за барную стойку. — Присаживайся, будь как дома.        — У тебя есть, что сожрать? — я с надеждой посмотрела на неё. Мясо, конечно, вкусное, но я очень люблю есть. Нет, жрать. Да, это подходящее слово. — Я голодна как сто китайцев…        Я не расист, просто выражение подходящее.        Она, улыбнувшись, ответила мне:        — Да, есть. Но много ты не получишь. Оставь ветчину в покое! Я видела в больничной карточке запись о том, что твой желудок требует еду, но не принимает её, когда даешь. Праноедение, говоришь? Поди сюда, я выбью из тебя эту дурь! Есть нужно нормально! А не блевать в унитаз…        — А я видела в твоей карточке, что ты лезешь куда не надо! Кто тебя просил это читать? Какое твое дело, что у меня вообще в карте написано врачом? Я ненавижу врачей. Такими темпами я скоро стану ненавидеть тебя. Вечно суешь нос в чужие дела. Ты дерматолог или базарная баба? Если есть возможность, я нормально питаюсь, если нет, то праноедение станет гвоздем в моем гробу. Ещё одним станет моя соседка — Виола. Это ты у неё научилась лезть не в свое дело…        — На то я и твоя подруга, если что. Оберегать тебя. Ты же спасла меня. Я перед тобой в неоплатном долгу, — она улыбнулась и отвела взгляд на полку с винами. — Какое будешь?        — Мое любимое есть? — я уселась рядом на стул, схватив с блюдца кусочек сыра, и бессознательно кинула в рот.        — Да, но оно в подвале. Сейчас сбегаю. Но обещаю, ты получишь лишь один стакан, — она пошла в комнату капитана взять ключи, чтобы открыть подвал. — Смотри, не возьми в руку телефон, а то задумаешься и либо зубы об него сломаешь, либо случится страшное, ты сожрешь свой телефон, или ещё что-ниб…        Хм, я подожду пока под действием алкоголя ты разучишься считать или отвлечешься на какую-нибудь тему и тогда…        — Ти полутись лись одинь стакань! — я передразнила её голос и тут же истерично рассмеялась. Все остальные слова прошли как-то мимо ушей.        На столике рядом зазвонил телефон. Беленький «нокиа», на экране которого было написано имя моей второй подруги. Я ответила на звонок. Я ведь тоже её подруга, значит, мне можно.        Офигенная логика.        — Рэйчел, я уже бегу. Как там Валери? Ей понравилось? — я услышала знакомый писклявый голос.        — Да, заепись все. Приходи быстрее. Рэйчел пошла искать бутылку Арамэ, — зуб на зуб не попадал. Мне стало дико холодно. Пальцы на руках потеряли чувствительность, словно ледышками, больно кололи. От этого становилось как-то не по себе. Я спиной почувствовала холод и треск. Будто хруст костяшек на пальцах. У Кена есть привычка хрустеть пальцами. Сто раз говорила, как меня это бесит. И все равно он будто входит в транс, не видит и не слышит, а может он наслаждается этим? И зачем это я о нем вспомнила?        — О блин, Валери. Я уже… Иду, — другая девушка зашла в зал и, отключив телефон и бросив открытый зонт на пол, кинулась обнимать меня. Оглянувшись через правое плечо, потом через левое, я пыталась найти источник прохлады, но окна были закрыты, а кондиционер не работал. Неужели это тело так реагирует на внешнюю среду? Я ведь должна согреться, а тут холод, пронизывающий до костей!        — Мия, привет. Я тоже рада тебя видеть. Отпусти меня, задушишь ведь! Живем в одном городе, а видимся только на Рождество.        — Ой и не говори. Что? Чего ты оглядываешься? Смотри, твои пятнышки прошли! А я тебе косметики накупила… — она сказала с сожалением и осмотрела мое лицо, поставив огромную сумку на табурет, где только что сидела Рэйчел.        — Не обольщайся, это всего лишь тональник. Тем более у меня на лице этого не было, ну разве что чуть-чуть, — я улыбнулась, а затем воскликнула. — Зацени тату!        Я сняла черную куртку и вместе с плащом Мии повесила их на крючок у входа и вернулась к девушке. Она бесконечно улыбалась и рылась в своей сумище. Именно сумище, по-другому и не назвать тот огромный мешок. Кажется, ещё чуть-чуть и она достанет оттуда мамонта, НЛО, а может быть вылетит птеродактиль. На самом деле в этой сумке можно было найти все. И кроссовки, и лосины, и еду с термосом, и гантель, и выход в другой мир.        — Больно было? — девушка провела рукой вдоль надписи на моей руке «Itʼs called vitiligo!».        — Щекотно.        — Ну, ты теперь крутая. И тату есть, и кафе, и парень, и тетя твоя у самого Старка работает. Не жизнь, а рай.        — Нда, и только татуировка из них всех не приносит мне проблем. Правда иногда больные все-таки цепляются насчет её существования. Но больше, конечно, они озадачены, когда увидят её, не наличием тату, а цветом моей кожи. Иногда пальцем показывают. Знаешь, неприятно! Прям у всех лицо, как будто я монстр из какой-нибудь серии сериала «Сверхъестественное», прокаженная какая-то, прямо капец, — я перевела дух. — А у тебя как дела?        — Да-а, — она протянула, уставившись в окно, и затихла. — Тьфу ты!        — Что не так? — спросила я, уставившись туда же, куда смотрела она. Погода продолжала бушевать, река выходила из берегов, ресторан, качаемый волнами, притирался к берегу бортом, издавая скрежет.        — Показалось, что за окном что-то летает. Обычно птицы не летают в такую погоду.        — Точнее непогоду, — отозвалась внезапно Рэйчел сзади. Она несла темную бутылку и какую-то одежду. — Переодевайся, заболеешь ведь. А лечить тебя не кому теперь.        — Да, но ты откуда знаешь? — возмущенно спросила я, сбросив с себя черную футболку и джинсы, тут же надев толстовку с капюшоном и шорты.        — Сорока на хвосте принесла… — она сконфузилась и взяла штопор. Открыв бутылку, разлила по бокалам бардовую жидкость.        — Никого не ждем? — Мия вновь посмотрела в окно. Не одной ей казалось, что что-то не так. Это чувство беспокойства не давало покоя.        — Ты не сказала что у тебя новенького! — напомнила ей. — А ведь я первая спросила!        — Ах, ну да. — Мия прокашлялась и, вдохнув, ответила, — Животных кормить нечем. Последнее выгребаем, денег купить корма тоже нет. Отец сильно переживает по этому поводу, не знает, что делать. Мне его жаль. Он целыми днями находится рядом с ними, смотрит к ним в глаза, разговаривает с ними. Продажи тоже не очень. Мать в магазине копейки получает. Я сильно нервничаю. Чуть что, сразу начнется ругань, и семья пойдет по швам.        — Вот, возьми, — я протянула банковскую карточку, которую мне дала Ани утром. — Мне, конечно, деньги тоже нужны, но тебе и животным они нужнее. Если хочешь, я могу приходить к вам помогать с ними.        — А разве не ты говорила, что по уши в долгах? — проговорила она, безумно смотря на меня.        — Да. Почти сто пятьдесят тысяч кредит висит. Я найду способ подзаработать. На крайний случай можно и почку продать.        — Ну уж нет, — в один голос сказали подружки. Я сильно рассмеялась и предложила им другой вариант. Да, я одна из тех, кто продумывает несколько исходов. Обычно они ещё хуже, чем предыдущие. Но это так, к слову.        — Другой вариант — стать проституткой…        — Ты дура, да? Ах да, что ж я спрашиваю… — Рэйчел приложила руку к лицу.        — Спасибо тебе большое! Спасибо от каждого члена нашего приюта, от моей семьи и лично от меня, — стала благодарить Мия. В её глазах появился огонек радости, а кто знает, может, это вино.        — Да не за что, — я сделала глоток, а затем второй и третий, пока не выпила до дна.        — Эй, ты, не налегай сильно… — Рэйчел сделала пару глотков и поставила бокал на стойку. — Может, музыку включить?        — О, ну да, а для завершения праздника… Ну чего ж ты парней не привела? — Мия глянула на меня, а затем виновато отвернулась и глянула на Рейчел. — А ну да, она не знала обо всей этой веселой вечеринке…        Она запнулась. Веселая? Где? Тишина давила со всех сторон, только ротти поскуливали в углу. Они стащили все коврики с полов в кучу и закопались под ними.        — Тогда вопрос к тебе, Рэйчел, почему ты не позвала, как его? — девушка не секунду задумалась, — как их? Ну этих?        — Так все, тебе вина больше не будет! — сказала Рэйчел. — Не успела выпить, уже опьянела…        — А, Николь и Андриану! Как я могла забыть? — ударила себя по лбу.        — Ну почти… Николаса и Андриана, — уточнила Рэйчел. — А твоего парня как зовут? Я что-то забыла…        — Ну приехали, — я закатила глаза, только что они спрашивали про него, спрашивали, почему мы расстались, а как звать его — не в курсе.        — Подожди, что-то с игрушками. Эти… куклы которые? Барби и мужик-то… Кен, точно!        — Здорово… — протянула я и рассмеялась. — Мы просто друзья.        — В смысле? Вы что теперь просто друзья? Как получилось, что вы поругались? Вы же поругались? Вы же жили душа в душу, понимали друг друга с полуслова, и вообще все было ахренительно, так какого хрена? Вы были просто как Брэд и Анджелина! Это опять ты со своими закидонами? Это тебе не так или то… Какая разница! Парень любит тебя, а их таких мало, им нужно уступать…        — Иначе они расплачутся и закатят истерику, — я сделала ещё глоток. По телу поползло приятное тепло.        — Нет, ты не понимаешь. Вот когда останешься одна с твоими ротти тире танки — ты ещё вспомнишь меня. Сильная и независимая… — Мия грозно посмотрела на меня. — Да что с тобой разговаривать… — она махнула на меня рукой.        — Не понимаешь. Я хочу спокойствия и уединения, а он приглашает тусоваться с друзьями!        — Тебе бы дома сидеть, ты что-то в старуху быстро превратилась… Мы вроде одногодки. Что в этом плохого? В том, что он проявляет инициативу… — она с сожалением смотрела на меня. — Он наоборот хочет представить тебя друзьям, это серьезный шаг вообще-то!        — Его друзья — типичные компьютерные задро… Короче, у нас нет ничего общего. Я считаю их слишком скучными, а они меня — стервой.        — Ну и дура, — закончила Рэйчел. Она почему-то молча до этого смотрела на нас с Мией. — Девчонки, если погодка не успокоится к часу ночи, мы останемся здесь ночевать…        — Ну и плохо что ли? Вспомним школьные годы…        — Только вина меньше было, — мы расхохотались, а за окном воду за бортом вновь озарила вспышка молнии, а затем послышался сквозь шум дождя новый раскат грома.        Что-то снаружи, заглянув в маленькое окно, быстро улетело в сторону Манхэттена.