***
Сильнее укутывая зайчиху в теплый плед, лис протянул ей чашку горячего чая. Присев на колени, лис подпер свою морду руками и наблюдал, как Джуди слегка вздрагивала и тяжело дышала, а ее ушки непринужденно вздрагивали. Так было всегда, когда она нервничала. — Ник, — прошептала крольчиха, поднеся кружку к губам, не поворачиваясь к собеседнику, а всего лишь устремила свой взгляд на тлеющие поленья. Николас мотнул головой, словно понимал, что смущал подругу. Забытую, уже стертую из памяти и только лишь смех и глаза оставались в памяти, будто бы въевшиеся пятно на белоснежной блузке. — Как ты меня нашла? — озадачился лис, понимая, что он совсем размяк перед ней. Хоппс усмехнулась, чувствуя свое превосходство, но вот только в чем? Она проиграла, полностью отдавшись в лапы хитрого лиса, хотя знала, что он не такой. — Скучала, — надменно усмехнулся Уайлд, чувствуя свою победу, входя в кураж. Закинув лапы за голову, Николас откинулся назад, упав на мягкое кресло. Джуди помедлила. А ведь и правда, она скучала. Засыпая каждую ночь, вспоминалось, как когда-то познакомилась с ним, а после, то как оставил, растворившись в пустоте. Но Хоппс не чувствовала пустоты, не чувствовала, что ее оставили. Она настолько знала лиса, который изменился с ее прибытием, что не могла поверить, что она покинута. — Ты неисправим, — выдохнув, обронила Хоппс, отпивая из чашки ароматного чаю. Ее носик содрогнулся, от чего зайчиха чихнула. Взор Уайлда был направлен на бывшею напарницу, утиравшую свой носик. Приподнявшись, лис положил свою лапу на ее лоб. Сердце медленно ушло в пятки, словно это было страшной трагедией, ужастиком, ведь если она выдаст их, то вся жизнь будет прожита насмарку. Для него ее радость, ее злость и любые эмоции были близки ему. А если они оставят друг друга, то обязательно вернуться, а если нет, то их жизнь будет никчемной, им незачем больше быть здесь. Только сейчас они это осознали. Когда почувствовали дыхание друг друга после столь длинного расставания. Такие моменты Джуди нравились больше всего, ведь сейчас лис не прячется под маской. Он совершенно другой, только Джуди и больше ничей. Ник словно испарился из комнаты, оставив зайчиху наедине с собой. В воздухе парил промокший воздух, смешивающийся с его одеколоном. Он был пропитан терпким кофе. Он никогда не любил кофе, но так любил этот дурманящий аромат. В дверном проеме появился Ник с еще одним теплым одеялом в рыжих лапах, сжимающее покрывало сильнее, укутывая свои лапки, которые нуждались в тепле и расслабление. Его пушистый хвост показывался из-за его спины, слегка покачиваясь в разные стороны. На его мордочке сияла легкая улыбка, слегка прижмурившись, показывая свои зубы крольчихе, приподнимая плечи. Когда он смущался, он выдавал из себя нелепый оскал, а сам был похож на персонажа из комиксов, которых так нелепо и забавно изображают. Он называл оскал, возникавший от бурных эмоций внутри него — улыбкой. Но Джуди не обманешь. Она знала насколько обворожительна его улыбка, которая словно влечет к себе. Но что бы сказать, что такая улыбка ей не нравиться, значит оскорбить себя. — Ник, — обронила Джуди, когда лис укутывал ее в еще одно одеяло и подняла свой взор на Ника, которого так давно не видела. Его лапки скользнули по макушки зайчихе, неуклюже, но заботливо поглаживая ее шерстку. Джуди чувствовала его улыбку, которая так будоражит ее кровь. Хоппс вздрогнула, как только Николас провел коготком по шерстке возле ее длинных ушек. Она чувствовала, как лис ухмыляется и на ее мордочке непроизвольно появилась улыбка, а ее щечки покрылись багровым оттенком, но благодаря природе это смущение нельзя было разглядеть из-под густой шерстке. — Мм, — протянул лис, оглядывая комочек, проскользнув вокруг кресла и снова уселся на колени, устремив свой взор с изумрудными глазами на крольчиху. Их взгляды встретились, каждый вспомнил, что так давно забыл по отношению друг к другу. Ушки Джуди вздрогнули, а Николас всего лишь усмехнулся. Снова его чертова ухмылка. За такое Хоппс готова была убить его, задушить его собственным же, пушистым хвостом и повиснуть на нем, стирая его самодовольную ухмылку с его морды. Но как только ее взгляд переходит в глазах, она тает. Не в силах, лишь бы был рядом и совсем неважно, что он будет делать. —Какой ты? — неожиданно для лиса, поинтересовалась она, не отводя пристальный взгляд от него. Дыхания лиса участилось, словно к его виску поднесли револьвер и просят правды, жгучей правды, которая так больно бьет под дых. Пролепетав что-то себе под нос, лис поднялся, поникнув головой и уселся в кресло, сложив лапы в замок, медленно перебирая ими. — Не уж то ты — Джуди Хоппс, да и не знаешь афериста — Николаса Уайлда? — пролепетал лис, устремив свой взор на зайчиху после минутной паузы между ними. По его морде расплылась ухмылка. Снова надел маску, которая прятала его истину. Джуди сглотнула. Не уж то ему так тяжело? — Каким был раньше? — отрезала Хоппс, в ее голове уже не звучали нотки нежности, это напоминала уже повелительный тон, словно она на службе, а он подозреваемый. Его сонные изумрудные глаза распахнулись еще шире, нервно сглотнув, он старался не вспоминать прошлое, убегая от него и лишь обрывками вспоминал те ужасные времена. Правда либо расстрел.Часть 1
21 марта 2016 г. в 15:54
Николас Пибери Уайлд — успешный бизнесмен.
Гласили заголовки различных газет.
Статно выпрямив спину, поправляя неудобно сидевший галстук, окутывающий шею хищника, загоняя его в рамки, натянутая фальшивая улыбка и прикрытые веками глаза наполовину, в зеркальном отражение находился…потерянный лис, с измученным взглядом и дрожащей улыбкой на губах.
Обреченно вздохнув, комната, словно пещера, отдавала эхом выдох, напоминая о том, что он уже не живет — всего лишь существует.
— Чертов галстук, — прорычал сквозь оскаленную пасть Николас, сильнее оттягивая душащий галстук.
Мятый воротник, поднятый на дыбы, слегка потускневший от лап лиса, который приглаживал его, но все тщетно. Верхние пуговицы рубахи, которые были расстегнуты в спешке, где-то отречено закатились за мебель в доме.
Его лапы стремглав упали вниз.
Усталость брала верх, неторопливо заполняя каждый уголок лисьей души.
Его туша упала в мягкие объятия кресла, находившегося напротив камина. Дыхание замерло, словно он погружается в сон, но как бы не так.
Его лапы гудели от перенапряжения и вечной бумажной волокиты,
свалившаяся на его лисьи плечи. Ему не привыкать, он знал уже с детства, что жизнь хищника непроста.
Накрыв зеленые глаза тяжелыми веками, падающие на глаза от вечного недосыпа, лис потянул свою мордочку к теплу, исходящее из камина, словно пламя единственный лучик, заменяющий солнце, ведь в его хмурых, быстро летящих днях он не замечал ничего, кроме гор бумаг на его рабочем столе.
Раскрыв свои потухшие изумрудные очи от прорезавшегося звона в пустой тишине.
Нерасторопно окинув входную дверь своим измученным взглядом и зевнув от усталости, опираясь на ручки кресла, молодой лис поднялся и направился к входной двери, в которую без перебоя трезвонят.
Сонно потирая глаза, лисья лапа коснулась ручки двери и растворила ее, впуская уличный ветер в дом, полном хаоса.
На пороге стояла она. Поникшая, уставшая и рыдающая Джуди Хоппс.
Сердце предательски екнуло, словно упало с крыши небоскреба и разбилось, замедляя свой темп.
Сильней распахнув свои зеленые очи, поглощенные пеленой усталости, он не мог поверить в это.
Джуди Хоппс — полицейская, всегда державшая уши в остро и нос по ветру, утопая в слезах, прикрывая свои покрасневшие глазки лапками, стоит перед ним — предателем, оставившего ее одну.
На ней было черное, элегантное платье, замаранное в грязи, а кое-где было порвано. Ее розовый носик вздрагивал от каждого ее всхлипа, а рыдания становились все сильнее.
— Д-Джуди, — несмело обронил лис, все еще не веря в ее
присутствие перед ним.
— Ник, — пролепетала крольчиха сквозь громкие всхлипы, которые она была не в силах остановить.
Подняла на него свои заплаканные глаза, и он снова утонул в них, в этом фиалковом море, манящее его, словно пленник, распахнув свои маленькие лапки, она упала в его объятия, объятия рыжего лиса.
Доверилась. Снова доверилась ему, тому кто оставил ее. Она всегда была готова доверять ему, сколько бы раз он ее не предавал, она доверяла ему.
— Ник, — лихорадочно повторяла Джуди, подминая под себя рукава белой рубахи.
Его лапы легли на ее оголенную спину, водя рукой по ее серой шерстке. Он чувствовал ее биение сердца, закрывая глаза он представлял ее, забытую крольчиху, которая словно по волшебству появилась на его пороге, словно знала, что ему не хватало ее.