Сальватор

Дверной колокольчик пронзительно звякнул, отвлекая от возни с недавно доставленными ингредиентами. Я поморщился – время было для посетителей странное, в полдень в мою лавчонку обычно никто не забредал. Местные, да и пришлые тоже, старались держать такие визиты в секрете, даже если их проблема яйца выеденного не стоила. Бороться с предрассудками я не собирался. Репутация этого места и прежнего хозяина играла мне на руку, а учитывая специфику нынешней профессии, афишировать свою личность было бы крайне неразумно. Поэтому, накинув капюшон на голову, я осторожно высунул нос из-за открытой дверцы шкафа и тут же нырнул обратно, пытаясь сдержать бешеный стук сердца, – увидеть на пороге Люциуса Малфоя было, мягко говоря, неожиданно. Нас связывали странные отношения, которые сложно было бы назвать дружбой или симпатией. Взаимный интерес, пожалуй, не более. Врагами мы тоже не были. Кажется. В той жизни, которая протекала вдали от Лютного переулка, Люциус был моим любовником, если так можно было назвать редкие перепихи, основанные лишь на желании разрядки, на адреналине после боя. Как ни странно, мы оба нашли для себя единственно возможный способ – маггловские бои без правил. Он – чтобы хоть как-то смириться с лишением магии и выплеснуть ярость, я – из желания сбросить напряжение и предотвратить очередной срыв. Магические выбросы зависели от душевного состояния и даже настроения. Однажды я разнес кабинет Кингсли стихийной магией, всего лишь выйдя из себя по довольно незначительному поводу. После победы магические силы увеличились, а вот с контролем оказалось много проблем, и с этим нужно было что-то делать, раз уж успокаивающие зелья не действовали. Тогда от меня едва не ушла Джинни… Бои без правил предложил Рон, иногда он давал исключительно дельные советы. Как давно это было, словно в другой жизни. Люциус нетерпеливо постучал тростью об пол. Терпение не его добродетель, а пренебрежения своей персоной он никогда не допускал. Я разглядывал Люциуса из своего укрытия и пытался сообразить, что делать и как себя вести, – вряд ли он пришел сюда именно ко мне, как к Гарри Поттеру и как к любовнику. О моем нынешнем существовании не знал никто, уж в этом я был стопроцентно уверен. Даже друзей, даже Джинни не рискнул вводить в курс дела. Слишком уж ситуация, в которую я вляпался по своей всегдашней везучести, оказалась непростой, и давать кому-либо власть над собой я просто побоялся. Пусть эти люди и считались друзьями, но в памяти, как назло, всплывали те моменты, когда они отворачивались, не понимали и оставляли в одиночестве именно тогда, когда больше всего были нужны. Если бы сочли опасным, то из лучших побуждений сдали… Страх рушит любые, даже самые крепкие узы. Я все еще стоял за дверцей шкафа и пытался сообразить, что понадобилось Малфою здесь. От хорошей жизни сюда не заглядывают. Редкие ингредиенты? Особые услуги? В голову ничего не приходило, а лицо Люциуса всегда непроницаемо. Даже в зале суда он вел себя с холодным достоинством. Разве что в постели на несколько коротких мгновений привычная маска слетала, но сейчас это знание было совершенно бесполезным. Тянуть время, наверное, не стоило. Люциус не отличался терпением, и даже минутное ожидание вызывало у него раздражение, которое выражалось в ледяном презрении и высокомерии. – Слушаю вас, – прошелестел я, перестав, наконец, прятаться за шкафом. Теперь нас не разделяла толстая дубовая дверца и, несмотря на широкий, почти трехфутовый прилавок, я чувствовал себя беззащитным. – Вы мастер по снятию родовых проклятий? – уточнил Люциус, и в голосе прозвучала неуверенность. Я его понимал. По слухам старику, который держал эту лавку, было глубоко за триста лет, и последние годы он заказы не брал. – Да, – снова прошептал я, надеясь, что свой голос мне удалось изменить до неузнаваемости. – У меня деликатное дело, – кашлянул Люциус, и оглянулся, будто опасаясь увидеть за спиной шпионов. – Только с такими ко мне и обращаются, – сообщил я. – Мы могли бы поговорить в более приватной обстановке? – Говорите, – вот чем ему пустая лавка не угодила? – Здесь никого нет. – Но… – Мистер Малфой, – он вздрогнул, видимо, не ожидая, что безвестный лавочник его узнает, – по роду своей деятельности я знаю почти все и обо всех. Магов не так много, как принято думать. Насчет приватной обстановки: она, возможно, и не понадобится, если ваше деликатное дело меня не заинтересует или мы не сойдемся в некоторых ключевых вопросах. Итак? – Леди Малфой умирает, – выдал Люциус и зло сверкнул глазами. Вот как? Леди Малфой и никак иначе! – Нарцисса или Астория? – уточнил я, давая понять, что его игры и попытки поставить меня в положение прислуги не пройдут. – Моя жена Нарцисса, – произнес он недовольно. – Дальше. – Ее убивает проклятие. Я побарабанил пальцами по деревянной поверхности. Тоже мне, открыл Америку: прийти к специалисту по родовым проклятиям, чтобы сообщить эту очевидную вещь. Люциус понял свою оплошность и заговорил торопливо и нервно: – Род Малфоев очень старый, и проклятий за века нахватали все его члены. Недругов всегда было в достатке, но мы держимся за счет артефактов и ритуалов, большинство проклятий удается ослабить или даже нейтрализовать. Род Блэк, к которому принадлежала Нарцисса, тоже древний, и на ней как на последней его представительнице повисло все… У рода нет главы, к которому можно было бы обратиться… Главы у рода действительно не было. Я же сам добровольно снял с себя это бремя, а Тедди слишком мал, чтобы принять и взвалить на себя такую ношу. Джинни была недовольна, когда я ввел обратно в род Андромеду и ее внука, считая, что Блэкам должны наследовать наши дети, но мое решение изменить не смогла. Мы поссорились тогда, и эта ссора стала благословением, – уйти, разорвать связи оказалось проще. Хотя по детям я скучал. Особенно по малышке Лили. – Лучшие специалисты в области проклятий и чар ничего не смогли сделать, – продолжал Люциус, – мне кажется, что ей стало гораздо хуже. Мне стало даже интересно, кто же у нас «лучшие специалисты»? Что за болваны полезли туда, где ничегошеньки не понимают? – Умерли все? – поинтересовался я. – Н-нет, только один, – Люциус затравленно посмотрел на меня. – Как давно эти горе-специалисты контактировали с Нарциссой? – Две недели тому назад. – И вы только сейчас пришли, – хорош муж, две недели смотрел, как супруга мучается. Но Нарцисса сильна, раз выдержала, хотя неизвестно что там срезонировало, конечно. Смотреть надо. – Вас не так просто найти, – ощетинился Люциус. – Угу. – Так сколько вы хотите за услуги? Браво, Люциус, сразу быка за рога! – Я еще не взялся за ваше дело. Да и условия могут показаться неприемлемыми. – Да не тяните вы, Мерлина ради! Что нужно? Луну с неба? Малфой-менор? Все состояние? – Луна мне без надобности, менор ваш включен в майорат, так что при всем желании вы им не распоряжаетесь, состояние после войны изрядно поредело, не так ли? Деньги или фамильные драгоценности не приму. Благодарностью за спасение Нарциссы станет услуга. – Какая? – Не знаю пока. Сообщу при необходимости. Люциус закусил губу. – Требую уточнений! Вы правы. Не всякая услуга может быть приемлемой. – Скажем так: постараюсь ничего порочащего честь рода Малфой не просить. – Постараетесь? – он сжал кулак так, что побелели костяшки. – Мы не торгуемся, – напомнил я, – просто да или нет. – Да! Я любовался Люциусом: в гневе он был изумителен. Стальной блеск в глазах и опасность, исходящая от него, возбуждали. Я прерывисто вздохнул – слишком давно не сбрасывал напряжение и теперь расплачивался за это определенным дискомфортом. – Хорошо, об оплате договорились, теперь условия сотрудничества. Во-первых, выполнять мои указания беспрекословно. От одного вашего неверного движения может зависеть успех всего дела. Во-вторых, не приближаться ко мне ближе, чем на три фута и не прикасаться. Это касается всех в вашем доме, даже эльфов. – И в-третьих? – Не задавать вопросов. И еще, в-четвертых, – я помолчал, пытаясь получше сформулировать основное правило, – услуга может быть стребована в любое время у вас или ваших потомков. С моей смертью она признается невыплаченным долгом жизни. Люциус побледнел. Перспектива повесить на род такое ярмо его явно не радовала, но выхода ни у него, ни у меня не оставалось. Слишком велико искушение избавиться от кредитора, иначе не был бы я последним специалистом в этой области. – Вынужден требовать клятву, – напомнил я. – Я сквиб, как вам должно быть известно, – язвительность не могла скрыть прорвавшуюся с этими словами горечь. – Вашего слова при свидетелях будет достаточно. Остальные должны поклясться. Люциус согласился. Не особенно надеясь на успех, колеблясь, но все-таки согласился. Я даже невольно почувствовал зависть: ради меня вряд ли бы кто пошел на такие жертвы. Мы договорились о следующем визите и Люциус активировал порт-ключ, а я запер дверь и отправился готовиться к посещению поместья, набитого магами и артефактами, Мерлин их побери! Ровно в пять вечера он вернулся. К тому времени я весь взмок под несколькими слоями защитной мантии. С нескрываемым сомнением Люциус осмотрел нелепое одеяние и маску, чудом удержался от хмыканья при виде шляпы – достойной соперницы Распределяющей по виду и древности. Я надеялся, что цвета глаз под полями будет не видно. Раскрываться не входило в мои планы. – Вы готовы, мистер Сальватор? – Конечно, – я ухмыльнулся, пользуясь положением. Нескромно, конечно, называться спасителем, зато по самой своей сути верно. Этим именем представлялся и Учитель, оно перешло ко мне по наследству. Преемственность. Не удивлюсь, если и наставник Учителя пользовался им же: для клиентов мы на самом деле последняя надежда. – В таком случае у нас ровно минута до срабатывания порт-ключа. Я поспешно запер дверь и положил руку на серебряный гребень. Интересно, кто его зачаровывал? Вряд ли Нарцисса. Скорее всего, Малфой-младший или Астория. Хотя не помню, чтобы у этих двоих были особые успехи в этой области, но все течет, все меняется. Рывок перемещения застал врасплох и выветрил из головы все посторонние мысли. Мы очутились в просторном холле. Оглядеться я не успел. – Папа, все получилось? – у окна стоял бледный Хорек, рядом – взволнованная Астория. – Как видишь. Под изумленными взглядами всех троих я поспешно натянул плотные перчатки из драконьей кожи. – Покончим же с формальностями, – проскрипел я. Присутствие старого недруга нервировало. Пусть от былой вражды давно ничего не осталось: мы поддерживали стойкий нейтралитет, но Драко знал меня достаточно хорошо, чтобы узнать. Кусать локти теперь уже смысла не было, риск велик, но будем надеяться, что жизнь и здоровье Нарциссы перевесят значимость моих секретов и тайн. Люциус произнес нужные слова, Астория своей магией засвидетельствовала клятву, затем настала их с Драко очередь. Эх, надо было добавить еще один пункт и заставить их хранить в тайне личность специалиста по проклятиям. Жаль, что такая хорошая мысль пришла в голову слишком поздно. На будущее мне наука. – Пойдемте, я провожу вас к Нарциссе, – произнес Люциус и сделал приглашающий жест. Кружева на манжетах колыхнулись – франт, всегда был им. Драко одевался гораздо скромней и консервативней. При виде его строгой темной мантии вспоминался профессор Снейп, не к ночи будь помянут. Меня провели через анфиладу комнат и залов. Никогда не знал чем они отличаются. Размерами, что ли? Шелк на стенах и лепнина в позолоте не произвели на меня никакого впечатления. Люди с висящих тут и там портретов хоть и провожали нашу процессию настороженными взглядами, попыток пойти следом не делали. Видимо, хозяева предупредили их на этот счёт. – Прошу вас, – передо мной распахнулась очередная дверь. Небольшая гостиная с полуопущенными шторами тонула в полумраке. Нарцисса расположилась на узком диванчике, обложившись подушками. На первый взгляд она выглядела такой же, как я ее запомнил на суде. Гордо поднятый подбородок, спокойно лежащие на коленях руки, свободная домашняя мантия… И, только приглядевшись, можно было заметить сухую пергаментную кожу и морщины, избороздившие еще недавно прекрасное лицо. – Добрый вечер, мистер Сальватор, – надтреснутым голосом произнесла Нарцисса, – присаживайтесь. Я кивком поблагодарил, опасаясь говорить. Горло сжал спазм. Нарциссе на самом деле было очень, очень плохо. Люциус подвинул мне кресло, в которое я опустился почти без сил. Нужно было сосредоточиться, а вместо этого сердце сжималось от жалости. – Не надейтесь, что мы оставим вас наедине, – сказал Драко. Я обернулся: он стоял, скрестив руки на груди, упрямо выпятив подбородок, показывая, что вывести его отсюда можно будет только силой. – Этого не требуется. Главное, не мешайте. Драко нервно выдохнул. Люциус вел себя на порядок сдержанней, а по лицу Астории вообще сложно было что-либо прочитать. Да и не до них мне сейчас было, я сосредоточился на Нарциссе. Спустя долгих пять минут я смог разглядеть то, что разъедало ее ауру и тянуло свои мерзкие щупальца внутрь тела. Сложный клубок: противоречивые, порой несовместимые проклятья и сглазы каким-то образом соединились и превратились почти в одно целое. По одному вытаскивать не получится, но вычленить каждое все же нужно. Я полностью углубился в процесс и потерял счет времени. Очнулся только тогда, когда Драко нечаянно опрокинул стул. Немудрено, в полной темноте-то. – Простите, – сконфуженно пробормотал он. – Ничего страшного, я закончил. – И? Вы сможете помочь? – Разумеется, – заверил я, не став добавлять, что не существует таких проклятий, от которых я бы не смог избавиться. Прозвучало бы как пустое бахвальство, хотя и является абсолютной правдой. У меня был хороший учитель. Слишком хороший. Астория внесла свечи. Стало видно, как устала Нарцисса и как тяжело дался ей мой визит. – Когда вы снимете проклятье? – нетерпеливо спросил Драко, пока Люциус что-то успокаивающе говорил супруге. – Завтра я примусь за расчеты. Ориентируйтесь недели на три-четыре. – Сколько? – Люциус повернулся и с негодованием уставился на меня. – Шесть проклятий не так просто снять. Нужна подготовка и кое-какие ингредиенты, которых нет в старушке Англии. Придется заказывать. Я напишу список, – вот и выяснился еще один мой промах: нужно было обговаривать сразу, что все составляющие покупают родственники. Опыта ведения переговоров мне однозначно не хватало. – Не проблема, – заявил Драко и нахмурился. – Нельзя разом снять все проклятия, – мягко сказал я, – это верная и мучительная смерть. Нужна постепенность и осторожность. А сейчас я тоже устал и хотел бы вернуться к себе. Оставив Нарциссу на попечение сына и невестки, Люциус пошел меня провожать. Очень любезно с его стороны, хотя думал он о чем-то совсем другом. Скорее всего, разочарован задержкой. Это я ему еще про откат не сказал. Кому-то придется взять его на себя – Нарцисса слишком слаба, чтобы выдержать, а жахнет нехило. Из-за таких вот нюансов, которые не учитывали многие маги, лезущие не в свое дело, сглазы и родовые порчи считались неснимаемыми: и клиенты мерли, и горе-чародеи на этом свете не задерживались. Никто из них не принимал в расчет природу своего дара, не думал о том, что как сухая земля принимает капли дождя, так и они отовсюду жадно впитывают потоки магии. И, принимаясь за снятие проклятий, просто тянули часть на себя. Иногда вместе с чужой магией и аурой, разрывая ее в клочья. Я чинно поблагодарил Люциуса за то, что помог добраться домой. Сил почти не осталось. Тело под слоями зачарованной ткани взмокло и чесалось. Безумно хотелось в душ и в койку, закрыть глаза и просто отключиться. Но нельзя. Обещал же провести предварительные расчеты и набросать примерный план дальнейших действий. – Какие ингредиенты нужны? – Ингредиенты, да, – вот ведь, голова дырявая, забыл, что обещал дать список. – Сейчас запишу. Мне не хотелось вести Люциуса в жилую часть лавки, но выхода не было. Перо, пергамент и чернила хранились у меня только там. Пока я царапал несколько названий, Люциус разглядывал скромное убранство гостиной-кабинета. Простой деревянный пол, потемневший от времени секретер, несколько разнокалиберных стульев и круглый столик у окна, заменявший мне обеденный, когда есть на кухне надоедало. Старое зеркало в тяжелой, некогда позолоченной раме, чуть-чуть оживляло интерьер, к которому я давно привык и не замечал его убожества. – Вот, держите, – я протянул Люциусу обрывок пергамента, он внимательно изучил написанное, лицо при этом выражало неуверенность и сомнение. Так не похоже на лорда Малфоя. Он сомневается в способности заказать пяток не самых редких ингредиентов? – Хорошо, я займусь. Но хотелось бы уже узнать что-то более определенное. Я устал и не был настроен вести светские разговоры. Мне еще предстояла почти бессонная ночь за расчетами, а он все не уходил. – Люциус, приходи завтра после обеда. Раньше ничего конкретного сказать все равно не смогу. – Гарри, это же ты? Гарри? – он шагнул ко мне и наклонился, пытаясь заглянуть под поля шляпы. – Тот из меня еще конспиратор, – пробормотал я и снял шляпу с маской. – Зачем, Гарри? – Что зачем? Зачем я здесь, или зачем стал специалистом по снятию проклятий? Люциус молчал. Кусал губы и не произносил ни слова. Видимо, мысли, приходившие ему в голову, никак не хотели выстраиваться в стройную логичную цепочку. Я видел его сомнения и затаенную надежду на то, что все произошедшее не дурная шутка. Первое, что пришло бы на ум любому человеку в положении Малфоя – все произошедшее часть очень злого розыгрыша. – Ты мне объяснишь, надеюсь… – Я очень устал. Пойдем на кухню, выпьем чего-нибудь, – я пошел к двери, не заботясь о том, следует ли за мной Люциус. Короткий коридор, еще одна дверь, которую я открыл и чуть помедлил на пороге. Шагов сзади не было слышно, но Люциус умел ходить бесшумно, это я знал еще по прошлой жизни. Я обернулся: – У меня немного не прибрано. – Ради объяснений я постараюсь смириться с грязью. В этом весь Люциус: ясно дал понять, что предстоящий разговор не будет легким. Я плюхнулся на шаткий стул. Откинулся на спинку и прикрыл глаза. – Налей мне выпить. Кажется, где-то еще были остатки хереса или портвейна. Можешь и себе налить. – Обойдусь как-нибудь, – сухо ответил Люциус и стал шарить по шкафчикам, а я на слух пытался определить, какую именно дверцу он открывает и что именно там видит. Бессмысленное занятие, надо сказать – кроме разнокалиберной старой посуды и остатков печенья там не на что было смотреть. Ах да, еще полбутылки хереса. По характерному стуку я догадался, что он поставил бокал передо мной на стол, и открыл глаза. – Я жду объяснений, – Люциус не считал нужным скрывать раздражение, оно прорывалось во всем: в интонациях, в резких, совсем нехарактерных для него жестах, в прищуренных глазах. Я взял со стола стакан и сделал большой глоток. От спиртного не станет легче, но напряжение чуть-чуть спадет. – Первым делом хочу тебя уверить, Люциус, что все наши договоренности в силе. Нарциссе я помогу, как и обещал. – Это безмерно радует, – иронии, как ни старался, я не услышал. Он действительно был рад. Я сделал еще один глоток и поморщился: спиртное ударило в голову, а мне как никогда она нужна была ясной. Наверное, надо заварить чай. Только вот я совсем не был уверен, что он у меня остался. Поставив стакан, я положил локти на стол и опустил на них голову. – Если хоть одно из сказанных здесь слов выйдет за пределы комнаты, то, Мерлин свидетель, все прежние проклятия покажутся тебе цветочками, – припугнул я Люциуса. Знать о том, что это всего лишь бравада, ему необязательно. – Поттер, прекрати разыгрывать из себя… – сорвался тот, но быстро взял себя в руки, присел на угол стола и скрестил руки на груди в извечном защитном жесте, – Даю слово лорда. Рассказывай! – Помнишь, как мы встретились на ринге? – Еще бы. – Тогда я учился в академии авроров. После школы прямая дорога, казалось, лежит именно туда. Никто не сомневался, в том числе и я сам, что это мое призвание и самое заветное желание. Учеба давалась не без труда, в основном из-за вечеринок с друзьями. Рон таскал меня с одной на другую, Джинни желала появляться в моем обществе и уговаривала скорей пожениться, чтобы рожать мне наследников. Молли и Артур жутко обижались, если я не показывался в Норе хотя бы через день. – Все это очень интересно, но… – Не перебивай, Люциус. В академии поблажек не делали. Они-то понимали, что в полевых условиях мне придется выкладываться по полной. Я психовал. С магией начала твориться какая-то ерунда: то стихийный выброс, то заклятье выходило такой убойной силы, что я сам пугался. Срывался. Скандалил с Джинни и однокурсниками, доставалось и Рону. Наконец, Рон сказал, что мне нужно просто спускать пар. Так я попал на маггловские бои без правил. Мне же и в голову не могло прийти, что для тех же целей их использует блистательный Люциус Малфой. – Ну да, мы не могли не встретиться, – согласился Люциус. – Пока не появился ты, я был лучшим бойцом. Бой между нами был предопределен. Я чуть-чуть поднял голову: Люциус задумчиво улыбался, постукивая кулаком со сбитыми костяшками о раскрытую ладонь левой руки. Вспоминал, наверное. Мы были почти равны по силе. Его опыт против моей верткости. Первый бой я выиграл, впрочем, как и второй и третий. Это вызывало эйфорию и, странным образом, умиротворение. Кто мой противник я не догадывался, маска надежно скрывала лицо, впрочем, свое я тоже не афишировал. Потом были подколки, шутки насчет того, кто будет сверху. «Я тебя обязательно побью и трахну», – сказал мне Люциус перед боем. Тогда случился мой первый проигрыш, а потом в раздевалке он меня и правда нагнул. В следующий раз я взял реванш и нагнул уже его… Прошло немало времени, прежде чем мы проснулись в одной постели и поняли кто есть кто. Менять что-либо было уже поздно, да и желания такого ни у кого не возникло. – Я учился на последнем курсе. Нас уже посылали вместе со штатными аврорами патрулировать улицы, допускали к участию в плановых операциях, иногда приходилось бывать и на вызовах. К этому времени у меня была устоявшаяся жизнь, внешне очень респектабельная – жена, двое сыновей, куча светских мероприятий, от которых не удавалось отвязаться никакими силами. И была другая жизнь, приносившая мне гораздо больше радости, где были яростные схватки на ринге и не менее яростные в постели. Причем мне не казалось это чем-то неправильным. Меня все устраивало. Возросший уровень силы я чувствовал, но справлялся с ним без проблем – Роново средство действовало безотказно. – Похоже, я безотчетно тянулся к сильной магии партнера в отсутствие своей, – Люциус встал и принялся мерить шагами кухню, – хотя, я не ощущал в тебе мага, как не ощущаю теперь. Иначе я бы догадался обо всем раньше. – Так вот, – я покосился на стакан с остатками хереса, но пить не рискнул, – в один прекрасный день наш патруль направили в этот дом. Лавку старого Сальватора грабили какие-то отморозки, а сам хозяин то ли был в отъезде, то ли не мог оказать сопротивление. Авроров вызвали соседи, хотя, как ты догадываешься, здешние жители не слишком жалуют представителей закона. – Догадываюсь, – со вздохом сказал Люциус и остановился напротив. – Мы спугнули воришек, вошли в дом. Я поднялся на второй этаж. Там у стены валялась куча вонючего тряпья, и вообще запах стоял такой, что впору было затыкать нос. Я повернулся, чтобы уйти, как вдруг куча пошевелилась и из нее потянулась иссохшая рука. Человек что-то говорил, наверное, просил о помощи. Разобрать было невозможно. Я не мог уйти и бросить его там. Просто не мог. Я подошел ближе, и он схватился за мою руку как утопающий за последнюю соломинку. Что-то бормотал, сжимая ледяные пальцы вокруг моего запястья. Было жутко неприятно. – Гарри, ты же был без пяти минут аврором, как можно было поступить так безответственно?! – воскликнул Люциус и встряхнул меня за плечи. – Ну вот смог, – криво улыбнулся я. – Потом он меня отпустил, я вызвал медиков и ушел вместе со всеми. Рука все время ощущалась грязной, и ее нестерпимо хотелось помыть. Даже во сне я все время чувствовал это. Джинни ругалась, что не даю ей спать. А утром, вместо того чтобы идти на занятия в академию, зачем-то пришел снова туда, где был накануне. Старик ждал меня и выглядел гораздо лучше. – Что он с тобой сделал? – Выбрал своим учеником. Он почти триста лет не мог найти преемника, а тут такое везение, – я криво ухмыльнулся. – Так что, Люциус, можешь не сомневаться в моей компетентности. Я именно тот, за кого себя выдаю. – Безответственный мальчишка! – Люциус метался по кухне. – Как можно быть таким беспечным, и где – в Лютном! Чему только в вашей аврорской школе учат! – Все случилось как должно. Мастер не мог покинуть этот мир, не передав мастерства ученику. Магия не давала, в мире все должно быть уравновешено: кто-то создает проклятия, кто-то уничтожает. Чем ты недоволен? – Действительно, чем? – он остановился напротив и, помолчав, спросил: – Почему всегда именно ты? – Судьба такая, – волнение Люциуса почему-то развеселило. Когда-то я часто задавал себе этот вопрос. День за днем, месяц за месяцем: почему я? Лет через семь ответ – карма, предназначение, ну или судьба – нашелся и примирил меня со всем, через что пришлось пройти. Отказ от постоянной магической подпитки извне дорого стоил и дался тяжело. Я не хотел, сопротивлялся, но деваться было некуда – коготок завяз, всей птичке пропасть. Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, закончи я академию. Аврорские будни не для меня, как и кабинетная работа. Наверное, и магия потому бушевала, не находя себе достойного применения. Учитель вообще считал, что на свободе я бы долго не гулял. Возросшую после победы над Волдемортом силу не заметил бы только слепой, а сила – значит, опасность для окружающих. Обывателей или как сказал бы уважаемый министр – электорат, следовало беречь от потрясений и не нервировать лишний раз. Теперь я был склонен с ним согласиться, и радовался, что меня подзабыли, вытаскивая старые колдографии на страницы газет лишь в годовщины победы. – Судьба, – повторил за мной Люциус и покачал головой, то ли поражаясь самомнению, то ли воспринимая как шутку. – Есть у тебя что-то, кроме отвратительного хереса? – Нет, сам же видишь. – Я вижу пустые полки и полагаю, что провизию и спиртное ты держишь где-то еще. – Люциус, тебе пора домой, а мне – заняться делом, – я попытался встать, чтобы проводить гостя, но тот силой удержал меня на месте. – Так почему ты живешь в этой дыре? Почему так наплевательски относишься… – Не ваше дело, лорд Малфой! – Конечно, не мое, – он издевательски отвесил поклон, – лорд Поттер. – Я отказался от титула в пользу сына, так что не лорд. Просто Поттер. – И от денег рода ты тоже отказался? Отвечать на провокацию я не счел нужным, постаравшись принять независимый вид. – Да что я спрашиваю, – пробормотал Люциус и его лицо стало каким-то беззащитным, – разумеется, отказался, судя по всему, не оставил себе ни кната. – Я вполне зарабатываю себе на жизнь, – разговор начал тяготить, заставлял нервничать. Пришлось, чтобы успокоиться, допить херес. – И за труды берешь услугами, а не галеонами. – Это выгоднее, – как можно убедительнее сказал я, – всегда есть возможность потребовать... пожизненные обеды в Малфой-меноре, например. Или ежегодную смену гардероба: мантии с золотым шитьем, думаю, мне пойдут. – Кхм, – Люциус не оценил моего юмора, что огорчало, и я подпер голову рукой. – Где у тебя спальня? Пойдем, провожу. – Не надо, я сам и, вообще, мне работать надо. – В таком состоянии лучше не стоит. Пожалей Нарциссу и мои нервы, – он подхватил меня на руки. – Говори, куда идти. – Туда, – я махнул рукой в направлении коридора, – по лестнице в мансарду. На руках мне понравилось, навалившаяся усталость диктовала свои правила, и я буквально на минуточку положил ставшую вдруг непомерно тяжелой голову на его плечо… Как вдруг наступило утро, и мы лежали в одной постели, правда, Люциус поверх покрывала и в одежде. С меня же мантию сняли. Она неопрятной кучей лежала на полу рядом с моими ботинками и щегольскими туфлями Люциуса. – Ты не пробовал ее стирать? – проследив мой взгляд, спросил он. – Или чистящими чарами время от времени пользоваться? Никогда не видел, чтобы ткань была такой жесткой. Просмоленная парусина – да, а вот чтобы такое на себя надевали… Давай я пришлю домовика, если сам не справляешься. – Увы, суровая необходимость, – я едва заметно усмехнулся, – исключительно для выходов в свет. Домовому эльфу в моем доме делать нечего. Кстати, тебя родственники не потеряли? Люциус намеки понимал, поэтому продолжать неприятный разговор не стал. Встал, потянулся, надел туфли и задумчиво посмотрел на меня: – Я так понимаю про кофе спрашивать бесполезно? – Не держу. Я лежал, замотавшись в одеяло и ждал, когда уйдет Люциус, но тот не торопился. Тянул время. Вылезать из постели при нем совершенно не хотелось. Несмотря на все, что между нами было когда-то, сейчас я испытывал только неловкость и ни тени страсти или каких-либо иных чувств. Разве что легкое раздражение от того, что потерял время и вчера болтал много и не по делу. Оправдание, конечно, нашлось – соскучился по людям, по обществу. Одиночество еще не стало потребностью и второй натурой, хоть я всегда и мог найти себе интересное занятие. Не все книги изучены, не все способности раскрыты. – Гарри? Я вздрогнул: задумался и совсем забыл про Малфоя, который, кажется, уже не первый раз обращался ко мне. – Да? – Гарри, так ты поможешь мне? – Прости, я задумался и не слышал, что ты говорил. – Портключ. Я не могу добраться до дома камином. Зачаруй мне портключ. Только у Малфоя просьба может звучать как приказ. Зачаруй! А вот не надо было торчать здесь, любопытство свое тешить. – Только не говори, что ты не умеешь. Заклинание простенькое — изучается на последнем курсе; достаточно произнести его и напитать предмет своей силой. Если уровень магии выше среднего, то не составит труда... – Люциус, тебе напомнить, где я был на последнем курсе Хогвартса? – перебивать невежливо, я знаю, но не могу позволить топтаться по открытым ранам. Он поджал губы. Скулы обозначились четче, и я бы сказал, что заиграли желваки, но Малфой слишком хорошо владел собой, чтобы открыто демонстрировать недовольство. Слишком поздно я сообразил, что он ненавидит просить и зависеть от кого-либо. Сильному и гордому человеку это всегда непросто. А уж некогда сильному волшебнику, лишенному магии, и подавно. Кто бы еще выдержал такое? С другой стороны, при поддержке семьи, почему бы и нет? – Это мелко, Поттер, мстить таким образом. – Люциус, я при всём желании не могу тебе помочь. Не потому что не знаю нужного заклинания, не поверишь – знаю, а потому что сейчас у меня совершенно неподходящая магия для этого! Иначе как бы я снимал эти ваши чертовы проклятия?! – к концу тирады запал иссяк, и я закончил едва слышно и отвернулся, вытирая злые слезы в уголках глаз. – Мерлин великий, – Люциус бросился ко мне и обнял, – как же с тобой тяжело! – У меня сова есть. Пошли ее в Малфой-менор, пусть хор… Драко аппарирует сюда и… Внизу задребезжал дверной колокольчик. Люциус отстранился и выжидательно посмотрел мне в лицо. – Это за тобой. Иди, сын волнуется. – Откуда ты… – Иди, – я настойчиво толкнул его в бок. – Мне нужны сутки для того, чтобы начать первый этап снятия проклятий. А вы пока подумайте, на кого можно повесить откат. Нужен член семьи, – тут я немного слукавил, но правда в данном случае им ни к чему. – Ты мне задолжал бездну объяснений, – Люциус встал и неохотно двинулся к выходу. Дверной колокольчик звенел не переставая, подгоняя настойчивого гостя. – И ничего не должен, – пробурчал я и откинул одеяло. Живот разразился громкой руладой, соглашаясь с моей точкой зрения. Оставалось надеяться, что Люциус в это время был уже достаточно далеко. После стакана воды желудок обиженно заткнулся, но бежать прямо из постели за провизией я не собирался. Сначала принять душ, почистить зубы, да и побриться тоже не мешает. Потом я пересчитал свои сбережения: пять сиклей и два кната – с прошлого раза их больше не стало, убрал снова в кошелек. На чай с булочкой точно должно хватить, а если повезет, то и на джем. Я собирался выйти из дома, когда дверной колокольчик нервно звякнул и затих. Как будто посетитель сначала дернул за шнурок, но в последний момент передумал заходить. В моей практике так бывало, поэтому подождав несколько минут и дав возможность клиенту или позвонить еще раз или убежать подальше, я осторожно выглянул наружу. Улица была пустынна – обитатели Лютного поздно ложились и не утруждали себя ранним подъемом, а вот на ступенях крыльца обнаружилась небольшая корзина, прикрытая сверху белой тканью. Для младенца она была маловата, разве что для котенка в самый раз. Я осторожно исследовал плетенку, убедился в отсутствии нехороших чар или проклятий и задумался, что делать дальше. Хотелось есть, хотелось чаю и булочку, а тут эта корзина, которую оставь только на крыльце – местный народец мигом ей ноги приделает, да и любопытно узнать что там, но не тащить же ее с собой. Я присел на корточки, откинул отороченную кружевом салфетку и присвистнул от неожиданности. Молоко, масло, еще горячие круассаны и по фунту чая и кофе. На положенных внутрь столовых приборах красовался герб Малфоев. Кажется, Люциус решил взять шефство над сироткой. И нет, я не был против – цеховой кодекс гласил, что любое добровольное подношение является благодарностью, а не платой. Разве можно запретить людям выражать благодарность? Я подхватил корзину и вернулся в дом. Люциус сэкономил мне кучу времени, которое я смогу посвятить проблемам его рода. И уже разложив на столе пяток гримуаров и чистый пергамент, подумал, что Малфой вполне может и обедом накормить. Хотя за годы ученичества и практики я давно привык обходиться малым – порой кусок хлеба заменял завтрак, обед и ужин. Голод заявлял о себе лишь во время работы, когда приходилось тратить много магии. Не подпитываемая извне, а использующая только внутренние резервы, она изрядно влияла на потребности тела. Под круассаны и молоко дело пошло хорошо. Схемы как будто чертились сами, книги сразу открывались на страницах с нужными формулами. В целом получалась такая занятная, даже изящная конструкция, что оторваться от неё оказалось совершенно невозможно. Я выпал из реальности настолько, что не услышал бы даже рева Хогвартс-экспресса, пройди он у меня под окном прямо по Лютному переулку. И звонил ли колокольчик внизу, не знаю. Проблемы корзин с обедами волновали меня в последнюю очередь. К утру я закончил то, на что обычно уходило около трех суток. Получившийся план снятия проклятий еще требовал правок и наблюдения за объектом, но основа основ, сам костяк был готов. Я потянулся, разминая затекшие мышцы, и пошел заваривать чай. Горячий и ароматный, он оказался неплохой заменой свежей выпечке, но круассанов все равно не хватало. Едва дождавшись приемлемого для визита времени, я отправился к Малфоям. Они любезно открыли для меня камин, чем заслужили горячую благодарность: в моем положении аппарировать нежелательно. По правде сказать, наслушавшись от Учителя страшилок и всевозможных рассказов о неудачах тех, кто пытался обуздать свою новую и не всегда послушную магию, я так и не решился попробовать сам. Наверное, это всего лишь трусость, но бестолково геройствовать мне еще в юности надоело до изжоги. Если для перемещения можно воспользоваться камином или Ночным рыцарем, то глупо тратить на это внутренние ресурсы, которые будут восстанавливаться потом несколько дней. Меня проводили в спальню – Нарциссе стало хуже. Там нас и нашел Люциус, который с утра куда-то уходил и вернулся сильно не в духе. Он долго буравил меня взглядом, но молчал. Измученная Нарцисса забылась тревожным сном, и Люциус не выдержал: – Долго еще? – Не начинал даже. – Сколько можно тянуть?! – Скоро только кошки родятся, – огрызнулся я. – Вы пять веков копили проклятия, а хотите, чтобы я их снял одним взмахом волшебной палочки. Так не бывает. Чтобы выдержать весь процесс, ей понадобится пить зелья, которые я ещё только начну варить. Идеально было бы найти хорошего зельевара, но, видимо, придется самому. После войны в Англии никого толкового не осталось, а связываться с Италией или Германией слишком долго. – Будет зельевар, – буркнул Люциус. – Пусть приходит вечером, я дам рекомендации по приготовлению. – Не думаю, что он нуждается в советах, – Люциус улыбнулся будто услышал хорошую шутку, понятную только ему самому, – и даже уверен, что… Впрочем, неважно. Мы придем к шести пополудни. Удобно? – Хорошо, – задумываться над причинами внезапной радости Малфоя я не стал, голова была занята другими, более важными вещами. – И, Гарри, я вынужден настаивать на сохранении в тайне личности мастера. – Ты полагаешь, что я побегу в Ежедневный Пророк продавать сенсацию? Хорошо же ты думаешь обо мне и о заключенном контракте. – Прости, – извинился Люциус, но было видно, что он ничуть не раскаивается в своей недоверчивости. Наверное, мастер – кто-то из сбежавших приспешников покойного Волдеморта, но мне давно не пятнадцать, и делить мир на черное и белое я уже перестал. Я поднялся и не сказал больше ни слова, пока мы не дошли до камина в одном из залов. – До вечера, – попрощался Люциус и улыбкой попытался сгладить напряжение. – Лавка Сальватора, – четко проговорил я и бросил горсть дымолетного порошка в огонь. Уже вывалившись из камина в собственной гостиной, подумал о своей мелочной обидчивости: как ребенок, право слово. И кому тут не пятнадцать? Они явились минута в минуту. Похвальная точность! Одним из самых больших грехов я почитал непунктуальность. Время слишком дорого, чтобы тратить его на бессмысленное ожидание. – Гарри, – позвал Малфой и споткнулся в темной прихожей. – Люмос, – произнес слишком знакомый голос. На кончике палочки вспыхнул уверенный голубоватый огонек, высвечивая характерный профиль. Магия шальной волной пронеслась по дому, как сквозняком колыхая занавески и путаясь в полах мантии. Мимолетной задержки оказалось достаточно, чтобы взять себя в руки. Задушить в себе вполне уместное любопытство оказалось сложнее: а Снейп-то непрост, и как хорошо обставил свое исчезновение. Я, как и многие, был уверен в его безвременной кончине и даже скорбел. Было дело. – Я попросил бы вас воздержаться от колдовства в этом доме. Люциус резко обернулся на мой сварливый голос, Снейп повыше поднял палочку, увидел меня и отменил заклинание. – Здравствуйте, Поттер. – И вам не хворать, – хмыкнул я и открыл пошире дверь: в коридоре было светлее, и гости могли без помех пройти за мной внутрь дома. – Как интересно, – протянул Снейп, оказавшись в лаборатории. Она, конечно, была не слишком современной, не отличалась размерами или редким оборудованием, но все самое необходимое имелось. – Целая лаборатория. – Надеюсь, у вас хватит такта, чтобы не проезжаться по моим способностям к зельеварению. Иначе придется попросить уважаемого профессора выйти вон. – Отрастили зубки? – усмехнулся Снейп. – Скорее клыки, – я вернул усмешку. – Кхм, – откашлялся Малфой: он, по всей видимости, чувствовал себя неловко во время нашей пикировки. – Нарцисса… – Превыше всего, – заверил я его. – Что нужно делать? – Снейп постучал носком ботинка о ножку рабочего стола. – С нетерпением жду указаний. – Вижу, что яд Нагайны хорошо принялся в вашем организме, повышая природную язвительность. Как вам удалось спастись? – А как вам удалось дойти до такой жизни? – любезно поинтересовался Снейп и обвел рукой ряды полок и шкафов. – Я всенепременно поведаю вам эту душещипательную историю. В обмен на ваш рассказ о чудесном воскрешении, разумеется. Проведем несколько вечеров у камина, будем варить глинтвейн и предаваться ностальгическим воспоминаниям. Но только после того, как сварим нужное зелье. Не стоит заставлять лорда Малфоя волноваться. Люциус закатил глаза. Я ждал, что он сейчас скажет: «шут» или «клоун», но дождался только аплодисментов Снейпа. Вот кто получал истинное удовольствие от пикировки и, судя по радостно блестящим глазам, останавливаться не собирался. – Надеюсь, выхода на бис не потребуется? – Гарри, пожалуйста, – в голосе Люциуса послышалось неподдельное страдание, но я не поверил. Как же! Неужели он не предвидел развитие ситуации, или был уверен в моей кротости? Вряд ли. Скорее, надеялся на эффект неожиданности и мою растерянность. Я улыбнулся и положил на стол тетрадь: – Откройте, пожалуйста, страницу восемь. Список ингредиентов в верхнем правом углу. Сами они на полках, все расположено в алфавитном порядке и подписано. Не запутаетесь. – А ценные указания? – Снейп сложил руки на груди и склонил голову, демонстрируя преувеличенное внимание. – Не использовать ничего металлического. Стеклянный котел, стеклянный черпак. Спиртовка вместо магического огня. Да, и не стоит добавлять в котел ничего холодного. Все жидкости предварительно подогревайте в другом котле. – Без магии? – Разумеется. И не забудьте учесть остаток на стенках. – Очень странный рецепт, – Снейп оторвался от изучения записей и пометок на полях. – Очень. – Но он же не слишком сложный? – Нет, не слишком. Но я бы хотел, чтобы Люциус мне помогал. Это возможно? – Почему нет? – я пожал плечами. – Если он не против. Люциус молча кивнул и скрестил руки на груди. Мне почему-то пришло в голову, что без своей трости он не знает, куда их деть. – В таком случае я пойду заниматься другими делами. Шлите сову, если будут вопросы. – Сову, – подтвердил я. – Или Люциуса. Я буду в Малфой-меноре. Если зелья вы берете на себя, то можно ускорить процесс, действуя одновременно. Снейп, приняв деловой и сосредоточенный вид, вихрем прошелся по лаборатории. Я некоторое время понаблюдал, как он роется на полках, безошибочно извлекая нужные ингредиенты, придирчиво их осматривает и затем складывает на стол возле разделочной доски. Люциус пока не знал куда себя деть и переводил глаза с меня на Снейпа и обратно: все пошло не по его плану, наверное. Я закусил губу, чтобы не рассмеяться: неужели он рассчитывал выбить из колеи Сальватора, который по определению всегда готов к чему угодно и когда угодно? Надо бы донести до лорда одну мысль: Гарри Поттера давно не существует… Воспользовавшись тем, что Люциус отвлекся на Снейпа, пока тот рылся в очередной коробке, я тихо вышел из лаборатории. Нарциссе и правда становилось с каждым днем все хуже, и сутки выигрыша в этой гонке со смертью играли весомую роль. Драко хмурился и уже битых три часа порывался что-то сказать. Даже один раз начал: – Поттер…, – но под моим тяжелым немигающим взглядом стушевался, резко выдохнул и отвернулся. На виске, на ранней залысине, бешено билась голубая жилка. Отвечать я не стал – сбивать настрой и терять концентрацию не в моих интересах. Высказывать же претензии сыну при тяжелобольной матери вообще бесчеловечно. Драко не дурак, сам все понимает. Переживает только. И я бы рад успокоить его, развеять сомнения, сказать, что вот еще чуть-чуть и все будет хорошо, но не имею права: всякое произнесенное слово материально и в моем случае может срезонировать с одним из проклятий. Все должно идти своим чередом. – Долго еще? – поинтересовалась Нарцисса дрожащим голосом. На лбу выступили бисеринки пота: ей действительно очень тяжело дается наш сеанс. – Можно устроить небольшой перерыв. Хотите чаю? – Хочу, – слабо улыбнулась она, – с кексами, – и, уже обращаясь к сыну, добавила: – Распорядись, милый. Драко, забывшись, щелкнул пальцами, призывая домовика. – Вон! – заорал я, и, за неимением ничего лучшего под рукой, запустил в ушастое создание ботинком. – Мерлин, – пробормотал Драко и прижал кулак ко рту. – Дурак ты, Малфой, – сил злиться не было, – едва не запорол всю работу. – Прости. – Чай неси и восстанавливающее. Он выскочил из комнаты как ошпаренный. – Он не хотел, Гарри. Простите его, – прошелестела Нарцисса, которая не поняла, что была буквально на волосок от гибели. – Посмотрим, какой он чай заварит: если хороший, то так уж и быть, прощу, – я попытался разрядить обстановку. Встал со стула, размял затекшие мышцы и, подумав, сел обратно – голова закружилась, и меня повело. Драко вернулся через четверть часа, толкая перед собой столик на колесиках, накрытый на троих. – Мама, твое зелье. – Зелье сюда, – я протянул руку за флаконом. – Поттер, – он покачал головой, поставил восстанавливающее на столик и подтолкнул так, чтобы тот подъехал аккурат ко мне. Я с облегчением вздохнул: контакт с магом мне был совсем не нужен, и без того состояние предобморочное. – Спасибо, – зелье оказалось неплохим, я прислушался к себе – слабость медленно отступала, и тут же проверил состояние Нарциссы. Слава всем богам, необратимых последствий не оказалось! Вот поэтому Сальваторы предпочитали работать один на один с пациентом, во избежание таких вот происшествий. – Полагаю, что мы прервемся до завтра, – я закрепил результат, полюбовался на свою работу и повернулся к Драко, – пожалуйста, никаких магических возмущений рядом с ней. Тебе тоже стоит уйти. – Но как же… – Час – два до прихода Люциуса я вполне обойдусь без присмотра. Посплю, – Нарцисса успокаивающе улыбнулась сыну. – Да, так будет лучше. Кинь мне ботинок, пожалуйста. Драко довольно точно пнул его в мою сторону: – Я провожу. Мы попрощались с Нарциссой и вместе с Драко вышли из спальни. – Мне казалось, что ты сегодня будешь сидеть до ночи. – Тебе правильно казалось, если бы не твой домовик, то так бы и было. Но ты умудрился нарушить очень тонкую связь, пришлось тратить силы на щиты и закрепление чар. Так что прости, дальше сидеть смысла нет: нужно восстановиться. – Хилый ты, Поттер. – Думаешь? – равнодушно поинтересовался я и поискал глазами полку, на которой обычно лежал портключ. – До завтра. Люциуса пришлю сразу. – Спасибо, – едва успел сказать Драко, как я уже оказался втянут в перемещение. Настроение было отвратное. Все планы сбились, но винить, кроме себя, было некого. Наказав Люциусу не спускать с жены глаз, я отправил его домой и остался один на один с Северусом Снейпом. Раззадоренным и сгорающим от любопытства Северусом Снейпом. Как пить дать облазил все закутки, нашел кучу всего интересного и теперь жаждет получить ответы на вопросы. – Принимайте работу, Поттер. – Нормальное зелье, – я без энтузиазма посмотрел колбу на свет, – в меру мутное, явного осадка нет. Годится. Снейп надулся от такого равнодушия к его заслугам. Я наивно понадеялся, что, обиженный, он гордо удалится, но просчитался. – Может быть, тогда я удостоюсь мастер-класса? – Удостоитесь, но не сегодня, – пообещал я. Снейп подавился воздухом и вспомнил про глинтвейн. – Варите, а я, если не возражаете, немного отдохну. – Что-то случилось? – Случилось. – Нужна помощь? Я мог бы сварить зелье или принести свое, если оно обычное. – Восстанавливающее я уже выпил, можно укрепляющее – часа через три. – Я сварю, но что произошло? – Снейп попытался подойти поближе. – Драко вызвал домовика, – нехотя пояснил я, – в самый разгар работы с аурой и вплетенными в нее нитями проклятия. Пришлось принимать срочные меры, чтобы она осталась жива. Небольшое магическое истощение, к утру пройдет. – Хм, надеюсь, – он с сомнением посмотрел на меня. – Что-то еще нужно? – Вторую порцию того же зелья, которое варили сегодня, но с добавлением крови Люциуса. Пять капель на фиал. И третья порция – с добавлением моей крови. Это все завтра и послезавтра. – Я могу понять, зачем нужна кровь Люциуса – он представитель рода – но ваша зачем? – Снейп почесал нос. – Как представителя рода Блэк. Я перестал быть главой рода, но сам из него не выходил. Другого представителя все равно нет. – Возможно Драко или… Я посмотрел на пол: идея устроиться спать прямо здесь, в лаборатории, становилась все привлекательнее. Снейп говорил что-то еще, но его голос доносился как сквозь вату. Интересно, если и правда лечь в этом углу и сказать что-нибудь вроде: «Да вы говорите, говорите, вы мне не мешаете», – он замолчит от обиды или, наоборот, разорется? – Шли бы вы спать, Поттер. Заболтал я вас, – это оказалось полной неожиданностью, я благодарно улыбнулся, наверное, излишне радостно, судя по задумчивому лицу Снейпа, и быстро ретировался. Если завтра с утра выпить нужное зелье, потом дать Нарциссе ее зелье, то реально к вечеру закончить большую часть процедуры снятия проклятий. Потом еще три дня на закрепление эффекта, и я буду совершенно свободен от взятых на себя обязательств по этому контракту. Спать лег не раздеваясь: по дому слонялся Снейп, разговаривал сам с собой, скрипел половицами, открывал и закрывал двери. В такой обстановке лучше быть готовым ко всему, даже к тому, что он заявится в спальню, забыв постучать. Замка на двери у меня отродясь не водилось, а те запирающие чары, которые я мог навесить на дверь, не задержали бы его надолго. Не факт, что бывший профессор их вообще бы заметил. Среди ночи он принес свежесваренное зелье и, чтобы у Снейпа не было искушения остаться в комнате подольше, я выпил еще теплое восстанавливающее залпом. – Спасибо. Он покачал головой, забрал чашку и, качнувшись с пяток на носки, все же вышел, осторожно притворив за собой дверь. Я его зауважал: увидеть жалкую картину Поттер-бомж и удержаться от комментариев – дорогого стоит. Успокоенный, я уснул. Ушел ли гость или продолжал шататься дальше по дому, меня не волновало: усталость брала свое. Зато утром встал отлично отдохнувшим. Снейп обнаружился на кухне, где спокойно пил чай из моей кружки с моими круассанами – знакомая корзинка, покрытая в этот раз салфеткой в розовую клетку, стояла на столе и призывно источала ароматы свежей выпечки, ванили и шоколада. – Доброе утро, – я плюхнулся на стул и потянулся к чайнику. – Поттер, вы бы умылись, что ли, и мантию сменили. – Успеется, – говорить про сильный голод я не стал и получил за это полный презрения взгляд. Ну да: заспанный, небритый, в мятой несвежей мантии – я оскорблял собой взгляд любого воспитанного человека. Как бы еще намекнуть этому воспитанному человеку, что ему пора восвояси? Я тоскливо вздохнул и покосился на Снейпа. Кожа под плотной тканью зудела: сказывалась ночь в неподходящей для сна одежде. Я сдерживался из последних сил, чтобы не чесаться. Снейп, наконец, не выдержал. Сморщился как от куска лимона во рту и отложил надкусанный круассан. – Прошу прощения, у меня дела. Буду нужен – пишите. – Ага, – сказал я с набитым ртом и деликатно поскреб пузо мизинцем. Снейп задрал бровь к линии роста волос, криво усмехнулся, оставив, впрочем, язвительные комментарии при себе, и наконец удалился. Теперь можно было и в душ. Снять проклятую мантию – это же почти предел мечтаний. Пусть Снейп и не подходил близко, но страх оказаться беззащитным перед его магией не позволял раздеться. Не думаю, что он вломился бы в ванную, но паранойя – такая паранойя… У Малфоев я появился спустя час. Чисто вымытый, сытый и вообще довольный жизнью. Драко не было. В спальне Нарциссы сидел усталый и осунувшийся Люциус. – Гарри, я очень беспокоюсь. – Это вы зря. Все будет хорошо. Люциус опустил глаза – не верил. Наверное, Нарциссе ночью было плохо, но беглый осмотр показал, что дела не так плохи, как кажется. Правда, потяни он ещё немного, шансы на успех были бы ничтожны. – Нарцисса, вам было плохо потому, что процесс снятия проклятий пришлось приостановить. К сожалению, при таком раскладе полностью перевести откат на кого-либо невозможно. Поэтому досталось и вам, и Люциусу. Сегодня я почти закончу. – Спасибо, Гарри, – тихо сказала Нарцисса и попыталась поудобнее устроиться на подушках. Рукав шелкового светло-зеленого пеньюара задрался, обнажив тонкую руку, покрытую синеватыми пятнами. Она нервно одернула скользкую ткань и закусила губу. – Сожалею, но обезболивающее пока принимать нельзя. – Я понимаю. Все достаточно терпимо. Я с сомнением покачал головой. – Это ничего. Рожать больнее, Гарри, – она попыталась утешить, удивительная женщина. Как же повезло Люциусу. – Нарси… – Дорогой, иди. Тебе нужно отдохнуть. Мы справимся, да, Гарри? – Очень разумное предложение, – я поддержал Нарциссу, – сон вам совсем не помешает. – Разве я смогу заснуть?! – Сон без сновидений, – порекомендовал я. – Иди, Люциус. Предстоящая ночь будет для тебя очень скверной. Нужно отдохнуть. Он нехотя удалился, признав мою правоту, и я смог вплотную заняться аурой Нарциссы, буквально выколупывая намертво въевшиеся в нее темные проклятья. Дело было муторным, даже скучным, но требовало внимания и полной концентрации. Когда я закончил основную часть, на улице уже стемнело. Нарцисса выглядела очень утомленной, я тоже устал как последняя собака, но дело мы сделали. И хорошо, что побеспокоить нас никто не решился, – вчерашний инцидент пошел на пользу. – Теперь вам нужен легкий ужин, и на ночь примете первое зелье. Завтра я проверю, не осталось ли каких сюрпризов, и принесу следующее. – Спасибо, Гарри. – Отдыхайте. Я, с вашего позволения, пойду. Сможете вызвать эльфа сами, или позвать Люциуса? Нарцисса молча улыбнулась и указала на шнурок колокольчика возле кровати. – Хорошо, теперь я спокоен. До завтра. Портключ привычно перенес меня к дверям лавки, возле которых маялся какой-то тип. Я поглубже надвинул капюшон и напрягся. Незнакомец походил на здоровенного борова. – Мистер Сальватор? – Да, – я отступил и уперся спиной в каменную кладку: так спокойнее, сзади никто не нападет и тип перед глазами. – Я тут чего, заказ мне поступил, выполняю вот. – Он порылся в кармане и достал какой-то мешочек и пакет. Мужик хоть и выглядел странно, до наемного убийцы не дотягивал. – Бакалейщик я, – пояснил он к моему полному изумлению, – счет на ваше имя открыли и велели доставлять раз в неделю по списку. Но, ежели надо чего еще, то вы говорите. – Кто открыл? – для проформы поинтересовался я, потому что, кроме Люциуса, в роли доброй феи никого не представлял. – Не велено говорить, – с сожалением ответил бакалейщик; наверное, Люциус с него клятву потребовал. Подстраховался. – Хорошо, давайте сюда, – я забрал принявший уже свои истинные размеры мешок, оказавшийся весьма увесистым. Кажется, меня хотели откормить на славу. – Вы это, сову шлите или домовика, как чего понадобится. Я принесу. Или мальчонка мой. – Спасибо. Не дождавшись от меня больше никаких указаний, бакалейщик нехотя удалился. Настырный он, однако. Сколько же ему пришлось меня ждать? И не побоялся столько времени торчать возле пользующейся дурной славой лавки Сальватора. Боров-то он боров, но маг посредственный. Значит, пришел в голову логичный ответ, заказ делал тот, кого этот бакалейщик боится больше, чем моей репутации. Люциус мог напугать раньше, но теперь он сквиб, значит… Снейп! Доброта и забота никак не вязались в моем представлении с бывшим учителем. Я решил завтра вернуть ему все. Не нужны мне подачки! Но внутренний голос нашептывал, что Сальваторы не отказываются от даров, и я сдался – хочет тратить деньги таким образом, пусть его! Кто я такой, чтобы мешать? Утром я снова был у Малфоев. Нарцисса немного взбодрилась и пыталась кокетничать со мной из обычного женского каприза. Я же чувствовал себя невежей, но целовать даме ручку и подыгрывать ей не собирался. Где-то в меноре мучился Люциус, принимая на себя откат, и передо мной стояла непростая задача: довести дело до конца, вывернуться так, чтобы Нарцисса ни о чем не догадалась. Не хватало только проиграть на самом финише. Пусть уж лучше обижается, так и работать легче. – Гарри, вы от меня что-то скрываете, – под вечер она все же начала мыслить рационально. Действие зелья несколько притупилось, и Нарцисса начала замечать очевидные вещи. – У меня много тайн, – легкомысленно согласился я. – Где Люциус? Я хочу его видеть. – Моя вина, но пришлось доверить приготовление важного зелья Снейпу. Люциус ему помогает. – Гарри, не держите меня за дурочку! Чем он может помочь, лишенный-то магии? – Там сложный процесс, – пришлось напустить туману. – Верну вашего мужа завтра вечером. Она сердито посмотрела на меня и отвернулась. – Давайте ваше гадкое зелье. Мне не понравились ее перепады настроения. Причина стала видна сразу, как я исследовал ауру, но сделать было ничего нельзя: малейшее вмешательство грозило катастрофой. Придется Нарциссе побыть в дурном расположении духа пару дней: раньше ее состояние вряд ли нормализуется. Слишком долго ее аура пробыла в угнетенном состоянии, утратив естественную для каждого волшебника способность восстанавливаться. Я попрощался и пошел проведать Люциуса. Он спал беспокойным сном; кинув диагностическое заклинание, я убедился, что с ним все хорошо и отбыл восвояси с твердым намерением отдохнуть. Последний сеанс меня изрядно вымотал. Дома никого не было. В лаборатории, прикрытые прозрачным колпаком, стояли зелья. Завтра Нарцисса примет последнюю порцию, и можно считать контракт выполненным. Правда, пройдет несколько лет, прежде чем она полностью восстановит форму. Есть, конечно, одно средство, но согласится ли на него Люциус – вот вопрос. В любом случае это не мое дело, а исключительно внутрисемейное. Лезть не буду – сами разберутся. Контракт я завершил. Принял положенные благодарности и изъявления восторга по поводу моих способностей, вежливо распрощался: семье было не до меня. Пришедший в себя после отката Люциус не сводил глаз с жены, и я думал, что, возможно, он и сам догадается, как ей помочь, без намеков со стороны. Было немного грустно расставаться, но я гордился своими успехами, а что приносит радость большую, чем удовлетворение от хорошо проделанной работы? Дома было скучно. За неделю ко мне зашли всего два человека. Одному понадобилось зелье от последствий летучемышиного сглаза, и я едва удержался от вопроса: чем же он так достал мою бывшую жену? Вторым оказался бакалейщик, принесший очередной мешок с припасами. Я, как смог, объяснил, что так много не ем. – Купите ларь для сохранения свежести продуктов, – отмахнулся тот и, не став слушать дальнейших возражений, ушел. Увы, ларь, при всех его несомненных достоинствах, совершенно не спасал от мышей… А я с ужасом думал, куда девать запасы через месяц или два, когда полки и шкафчики на кухне закончатся. Люциус явился к концу третьей недели. Был немного нервозен, вертел в руках знаменитую трость и – удивительное дело – никак не мог начать разговор, когда тема погоды оказалась исчерпана до дна. – Может быть, ты уже перестанешь ходить вокруг да около? – спросил я в лоб. – Что случилось? – Нарси беременна! – Поздравляю! – искренне обрадовался я. – Но как так может быть? – Люциус, ты уже не в том возрасте, чтобы слушать про пестики и тычинки. – Гарри! – он шокированно уставился на меня. – Я не понимаю, как это могло произойти, ведь с меня проклятие не снимали и наследник уже есть. – Странно, что ты не понимаешь такой простой вещи: снимали родовое проклятие. Родовое, Люциус. – Ты хочешь сказать… – Да, разрушив проклятие на одном члене рода, мы рвем связь внутри цепочки, по которой происходит их передача. Рано или поздно все Малфои освободятся от посторонних влияний. Я бы на твоем месте ради интереса проследил, когда понесет и Астория. – Мерлин! – Люциус рухнул на стул. – Разрушитель проклятий Сальватор к вашим услугам, – я поклонился, улыбаясь. – Ты знал, ты все знал и ничего не сказал! – Да что тут такого-то? Нарцисса ослаблена, беременность ей только на пользу: у ребенка сформируется аура, которая ускорит восстановление ее собственной. Девять месяцев против трех-пяти лет, об этом ли стоит жалеть? Кстати, ей лучше поберечься, не покидать пределы Малфой-менора и, по возможности, носить амулеты. – Я боюсь, Гарри. – Все будет хорошо, или ты не хочешь ребенка? Он, скорее всего, будет не слишком сильным магом, средненьким, я бы сказал, но разве вы будете любить его меньше? – Я опасаюсь, что он будет сквибом. Я же лишен магии. – Магическое ядро у тебя в полном порядке. Не повреждено, не разрушено. Волноваться не о чем. – Утешаешь? – Говорю правду. От рождения ребенка-сквиба никто не застрахован, но сейчас ты себя накручиваешь, не имея на то причин. – Ты можешь мне гарантировать, что… – Люциус, в этой жизни ничего нельзя гарантировать. Но я уверен, что малыш будет магом. – Спасибо, – Люциус выдавил улыбку и попрощался. Мне показалось, что я его не убедил. Надо будет порыться в книгах: вдруг там найдется способ определить магический потенциал плода в утробе матери. А то за девять месяцев он истреплет нервы и себе и окружающим. Да и потом еще будет сходить с ума, пока не произойдет первый магический выброс. В том, что второй сын Люциуса окажется волшебником, я не сомневался, но как убедить в этом будущего отца не знал… Я отпускал в лавке двум ведьмам противозачаточное зелье, когда появился Снейп. Девушки пискнули, ойкнули и, совершенно растерявшись, хором сказали: – Здравствуйте, профессор Снейп! Тот молча поклонился. Холодно и высокомерно, как умел только он. Одна из ведьм, все так же пряча лицо, схватила пузырек и выскочила наружу. Вторая, чуть помедлив, выбежала тоже. – Здравствуйте, профессор, – произнес я. – Давно уже не профессор, Поттер. А я вдруг понял, что совсем ничего не знаю о нем: чем занимается, где живет, женат ли. Обручального кольца на пальце вроде не было, но разве это о чем-то говорит? Может, просто не хочет носить. Представить Снейпа в кругу семьи – жена в фартучке и толстощекий карапуз – не получалось: не вязалась воображаемая картинка с этим человеком. Даже если заменить милую даму в передничке на кого-то типа Макгонагалл, все равно – бр-р! – Поттер, о чем вы так усиленно думаете? Перестаньте, вам это не идет. – Я не думаю, профессор, я прислушиваюсь к шорохам в своей голове. – Да? – озадаченно произнес Снейп и склонил голову к плечу. – Тараканы, сэр. Маршируют по пустому плацу. – Маршируют? Кажется, мне все-таки удалось его выбить из колеи. Стоит, бедолага, решает: звать ли санитаров из Мунго или попробовать самому напоить успокаивающими зельями. – Да, вот сейчас справа налево идут. Дойдут до конца, развернутся и потопают обратно. – Шуршат, говорите? – лицо Снейпа стало каким-то уж очень задумчивым. – У них же сапог нету, – доверительно сообщил я. – Или сапогов? В общем, босиком только шуршать получается. – Сапог, – автоматически поправил Снейп. – Поттер, вы надо мной издеваетесь? Даже обидно, что меня так быстро раскусили. Я не выдержал и рассмеялся, постаравшись сменить тему: – А ваше воскрешение из мертвых, смотрю, никого не удивляет. – С чего бы? – он приподнял одно плечо. – Вашими стараниями меня реабилитировали. – Так посмертно же, – это я помнил так же отчетливо, как церемонию награждения и памятник в министерстве. И до моего добровольного ухода в тень никто и ничто не указывало на то, что Снейп жив. – Кингсли знал, что я не умер. Все остальное – его рук дело, равно как и нынешняя работа. Я смог оказаться полезным… властям. За едва заметной паузой стояло слишком много всего. Тщательно скрываемая горечь прорвалась и сделала разговор слишком личным, слишком серьезным, не подходящим для общего зала сомнительной лавчонки. Я открыл потайную дверь, пропуская Снейпа к себе, и не успел вовремя отстраниться. Он прошел ближе, чем следовало, и магия тут же лизнула меня ледяным языком, несмотря на защиту мантии. Я отшатнулся. – Я не кусаюсь, Поттер, – Снейп заметил маневр и поморщился. – Не сомневаюсь, но постарайтесь не подходить ко мне ближе чем на три фута. – Как пожелаете. Наверное, он обиделся. Надо бы разъяснить ситуацию, но момент я счел неподходящим. Судя по всему, Снейп пришел не за тем, чтобы пить чай или общаться с моими тараканами. Сейчас я даже сомневался в том, что это он платит бакалейщику. Наверное, все-таки Люциус счел, что ежеутренней корзинки с завтраком недостаточно. В гостиной я усадил Снейпа на стул, а сам отошел к окну и устроился на подоконнике. – Слушаю вас. – Кто вас учил так дела вести, – пробормотал он себе под нос, – хотя я и сам вряд ли лучше. Вы знаете о положении Нарциссы? – спросил он уже громче. – Деликатном положении? – уточнил я. Снейп вздохнул с облегчением: – Да. Люциус-жук наверняка содрал с него Непреложный обет или еще какую-нибудь клятву, не позволяющую обсуждать проблемы Нарциссы с непосвященными. В таком случае и беспокойство Снейпа, и его облегчение оправданы. – Так что вы хотели сказать? – Люциус переживает, что ребенок может оказаться сквибом, что его проклятие заразно и перейдет по наследству. – Люциус – баран. – Что ж вы так о лорде Малфое, Гарри? – Снейп едва сдержал усмешку. – Упертый аристократический баран, – уточнил я и скрестил руки на груди. – Мне казалось, что я достаточно убедительно объяснил: проклятий на нем нет, и ребенок будет волшебником. Тут мне в голову пришла одна очень интересная мысль, и я тут же ее озвучил: – Если он не пожелает терпеть в своем доме ребенка, лишенного магических сил, то я с удовольствием о нем позабочусь. – Поттер, вы с ума сошли?! – У меня были дети, я знаю, как с ними обращаться, если вас это смущает. Я не позволю выкинуть ребенка только потому, что… – Нет! Вы не поняли, Люциус боится проклятия. – На нем нет проклятий, – сухо сказал я. – Никаких. Его еще никто не успел наградить новыми. – Поттер, не стройте из себя… – Специалиста по темным проклятьям? – С вами невозможно разговаривать! – Хотите выпить? Херес, кажется, еще оставался. – Поттер… Гарри, Люциуса лишили магии по приговору суда. Он говорит, что был ритуал, явно темномагический, в два этапа. И ему было очень, очень плохо. Вы бы в этом случае не опасались? – Люциус – баран, – озвучил я свою прежнюю характеристику сиятельного лорда и принес с кухни недопитый херес. – Я повторяю, что на нем нет проклятий. Если бы существовала такая возможность, то магический мир поразила бы эпидемия сквибства. Уверяю вас, новая власть не собиралась ограничивать себя в выборе средств; их противники тоже не стали бы сидеть сложа руки. – Тогда получается, что ему как-то заблокировали магию? – задумчиво произнес Снейп повертел в руках бокал, словно недоумевая, как он у него оказался. – Но это противоречит теории магии. Да, человека теоретически можно посадить в полностью экранированный от магии бункер, но он там не выживет. Даже Азкабан не настолько чудовищное место. Нет, не придумали еще такого средства… – Ему подсадили магического паразита, – тихо сказал я. Снейп опустил полный бокал на стол, расплескав половину содержимого. – Кого?! – Редкая тварь, надо сказать. Подсаживается в ауру, прорастает в нее ножками-щупальцами. Как сколопендра, наверное. Не знаю, с чем еще сравнить. Она закрывает магические каналы, и человек не может тянуть магию извне. Любые попытки колдовать приносят боль и слабость, а паразит в результате…э-э, – я запнулся, подбирая слово, – жиреет. – Надо сказать Люциусу! – Зачем? – я пожал плечами. – Чем меньше знает, тем лучше спит. Тварь ни за что не покинет своего хозяина, если ее не тревожить, а вот если попробовать снять… – То? – заинтересовался Снейп. – То ничего не выйдет. Добровольный или, – я подчеркнул это, – недобровольный помощник будет атакован в ответ. Но пользы от его жертвы нет никакой, потому что в ауре хозяина обязательно останется личинка. Допустим, некий маг попытается снять паразита, потревожит его, что сделает паразит, почуявший значительные колебания магии? – Я сделал эффектную паузу. – Правильно, перекинется на спасителя. Ему же фактически красную дорожку постелили и ждут с распростертыми объятиями. Дураков нет упускать лакомый кусочек. А чтобы не расставаться с первоначальным хозяином паразит оставляет в его ауре кладку. Мы бы имели всего лишь двух зараженных магов, но так как ауры необратимо повреждаются при неумелом воздействии, то выжить обычно не удается ни пациенту, ни «доктору». – Бедный Люциус… – Есть и хорошая новость: эта редкая зверушка сама ни на кого не нападает. Все случаи заражения описаны, и все они результат специального ритуала. – Не понимаю, паразит не мог появиться из ниоткуда, кто-то же заразился первым! – Тот, кто, возомнив себя самым умным и хитрым, полез не в свое дело. Какой-нибудь демонолог или недоучка-ритуалист, в общем, теоретик, который внезапно решил заняться практикой. Тварь явно не из нашего мира. И если бы ей тут было комфортно, то маги давно вымерли бы как вид. – Во всех ваших рассуждениях есть некая неувязка, но не могу уловить какая, – пожаловался Снейп и пальцем изобразил из лужи хереса на столе какую-то каракатицу. Мы замолчали. Снейп усиленно думал, хмуря брови, и продолжал рисовать на потускневшей столешнице только ему ведомые узоры. Я тоже размышлял. Про магических паразитов мне попадался целый научный трактат, но был он датирован, кажется, пятнадцатым или шестнадцатым веком и содержал, кроме фактов, еще и кучу фантастических измышлений. Главный совет автора труда умещался в двух словах: держитесь подальше. – Это химера, Поттер. Я сопоставил кое-какие факты и понял. Это химера. – Химера? – удивился я. – Вы ее видели, эту тварь? – Не видел, Поттер. К сожалению, не видел. – Ответственно заверяю, что тварь один в один походит на ту, которая изображена в справочнике. Вряд ли над ней кто-то поработал, да и с кем ее можно скрестить в нашем-то мире? И к магии зверушка неравнодушна. – Можно наделить иными свойствами. Преобразовывать не магией – алхимией. Был один разговор в министерстве… Случайно услышал, тогда не понял и не придал значения, а сейчас… Секретная разработка, которую хотели испытать. Нечто, что со времен первой магической хранилось в Отделе Тайн. Химера, которая настраивается на ауру носителя и сидит будто на поводке. Выскочила, потрепала доброхота за холку и "вернулась в будку", – Снейп говорил медленно, полузакрыв глаза, наверное, пытаясь как можно точнее воспроизвести услышанное когда-то, – Была мысль сделать казнь ещё эффектнее: химера дожирает ядро, вспыхивает и сгорает, уничтожая тело носителя. То есть паразит заточен индивидуально под носителя и самоуничтожается, выполнив задачу. Преступник в буквальном смысле сгорает на костре из собственной магии. – Точно! – воскликнул я и вскочил в возбуждении, – полуразумное существо, измененное для конкретной цели. Способное к самозащите, невидимое для обычного мага, исчезающее бесследно после того, как выполнит свою задачу. – Все это хорошо, – Снейп как будто очнулся от транса, – но совершенно ничего нам не дает, – он, забывшись, невербально очистил стол. Магия с шипением уничтожила херес, заставив меня отшатнуться. На секунду показалось, что она материальна; что осознанно выбирает следующую жертву. Я попятился. – Поттер? Ох, прошу прощения, задумался. Магия из тугой спирали превратилась в дрожащее марево и истаяла. Я непроизвольно вздохнул с облегчением. О свершившемся колдовстве напоминал только острый запах озона. – Как это, не дает? – усилием воли я вернулся к теме разговора. – Если подселенца смогли преобразовать, то снять его с Люциуса тоже возможно. – Но как он объяснит в Министерстве, что снова может колдовать? Я внезапно развеселился. – Что такого смешного я сказал? – сухо поинтересовался Снейп. – Радуюсь тому, что в моих способностях вы не сомневаетесь. А насчет Люциуса: он не такой дурак, чтобы идти и махать палочкой в министерстве. Тем более, все равно ему новую покупать – приобретет нелегальную. В чем проблема? – Хм, и это говорит мне бывший аврор. – Так бывший же, – я усмехнулся, – Заключим контракт? – Сразу быка за рога? Сколько вы хотите, Поттер? Я не слишком богат. – Контракт не позволит вам в случае чего свидетельствовать против меня, а денег я не беру. Можете оказать мне услугу при случае. – Все такой же… Это глупо, Поттер. За свои услуги, за труд, за знания, наконец, можно и нужно брать адекватную плату! Пять тысяч галеонов вас устроят? – Я не могу брать деньги, – тихо сказал я. – Это нелепо! Почему? – Таково условие: Сальватор не может получать оплату деньгами, не может устанавливать ее размер. – Какая ересь. Я развел руками и ушел на кухню, оставив Снейпа переваривать информацию. Когда-то Сальваторы были уважаемы и неприкосновенны. Давно, правда, во времена Мерлина, наверное. О них заботились, им помогали, потому что Сальватор не мог брать плату деньгами, дабы не потерять свой дар. Со временем забылось, кто такие спасители. Они превратились в изгоев, ненавидимых всеми. Их не понимали, и потому боялись… боялись и жгли на кострах. Требование услуг – мера вынужденная, но всегда оправданная спасением чьей-то жизни. Слишком велико искушение не платить по счетам. Услуга… Мало ли что захочет непонятный колдун, вот и жгли, сдавали инквизиции… Усугубляли и без того страшные фамильные проклятия. Сколько известных и процветающих родов сгинуло, не понимая, что таково наказание магии. Вот только Сальваторам легче от этого не становилось. Приходилось работать чуть ли не в подполье. Я налил в чайник воды, поставил на плиту. – Вынужден вас покинуть, – в дверях появился чем-то расстроенный Снейп. – Контракт подготовьте к вечеру, я подпишу. – Хорошо, я пока подумаю, как можно помочь Люциусу. Он сухо кивнул и вышел. Внизу хлопнула дверь. Пить чай внезапно расхотелось, и я вернулся в комнату. До вечера времени много, можно и поработать. К вечеру я задавался одним вопросом: зачем вообще было в это ввязываться?! Теоретически вытащить из Люциуса эту заразу можно. Я еще раз оглядел заваленный бумагой стол и сплошную абракадабру вместо формул – расчеты никак не давались. Рановато кое-кто возомнил себя непревзойденным специалистом, задачка-то не по зубам оказалась. Известные мне факты больше всего напоминали кучу строительного мусора, хоть я крутил их так и эдак, пытаясь сложить в красивую мозаику. – Поттер, вы дома? Громкий голос почти над самым ухом заставил подпрыгнуть. Сердце испуганно трепыхнулось и забилось где-то в горле. – Можно было не подкрадываться? – Ваш дурацкий колокольчик оборвался, – Снейп протянул кусок веревки. – Привязали бы обратно. – В темноте? Не имея возможности подсветить себе? Шутить изволите? Я нашарил в кармане огарок свечи. – Люциус? – за спиной Снейпа оказался Малфой. Недовольный, чем-то встревоженный и, кажется, даже злой. – Это правда? – без обиняков спросил он. Понятно, значит, уважаемый профессор не преминул поделиться информацией с кем не надо. – Что именно? – Дрянь, которая живет во мне! – Не в тебе, Люциус, а в ауре. Пока ничего страшного не происходит, и мы ищем способ… – Ах вы ищете? – язвительно сказал Люциус и с грохотом отодвинул стул с дороги. – А я? Почему я ничего не знаю?! – Чтобы истерики не закатывал. Не смей кричать на меня! – У меня жена беременна, я не знаю, как не заразить ее и ребенка, а ты говоришь не кричать?! Я посмотрел на взвинченного и совершенно непохожего на себя Люциуса и холодного как айсберг Снейпа. Похоже, они неплохо приложились к запасам спиртного Малфой-менора. – Это ваше, – Снейп поставил на стол корзинку, которую я так и не забрал утром с крыльца. – Невероятная безответственность, – пожаловался он Люциусу, – наш великий маг опять ничего не ел. За вами глаз да глаз нужен, Поттер. – Вот и отлично, – невпопад заявил Люциус и с размаха сел на стул, – я останусь тут и буду лично кормить по часам нашу надежду и опору. – Тебя дома ждут. – Нет! Я не могу вернуться, пока представляю опасность для семьи! – Нарцисса волнуется, – попытался зайти с другой стороны Снейп. – Я напишу ей записку. Сова, мне нужна сова! Пусть не ждет… – Люциус, ты за много лет никого не заразил – это невозможно. Ступай домой! – Нет, – пьяный Люциус оказался невероятно упрямым. – Я закончу жизнь здесь! – Поттер, вам хоть что-то удалось сделать? – хмуро спросил Снейп. – Есть подвижки? Этот упертый мул ведь в самом деле останется здесь и будет отравлять жизнь и вам и мне. – Пока только теоретические выкладки. Если удастся ослабить связь между аурой и химерой, то я, пожалуй, смогу ее оттуда вытащить. На меня она не будет реагировать как на обычного мага. – Можно сварить зелье – я примерно даже представляю какое. – Северус, ты правда сможешь? – Люциус вскочил и облобызал Снейпа, даже не вспомнив, что «заразный». – Зелья, Люциус, моя специализация. Я забавлялся, наблюдая как Снейп пытается избавиться от повисшего у него на шее Малфоя. – Пойдемте варить зелье! – Сомневаюсь, что у Поттера есть рог единорога, кровь кентавра и хвост невинно убиенной русалки. Я прыснул: хвоста точно не было. Зато были сомнения, что таковой существует в природе, а не является плодом пьяной фантазии Снейпа. – Купим, – отмахнулся Люциус и решительно протянул руку к выходу, – я знаю одно очень хорошее место, где продают что угодно и не задают лишних вопросов. – Люциус, может быть, завтра? – Снейп попытался стряхнуть с себя цепкие пальцы. – Нет, – помотал тот головой, – сегодня, сейчас! Пока эти двое препирались, я достал из корзинки бутылку молока и с удовольствием ее выпил. Поставить на стол пустую не рискнул – как знать, что придет в голову пьяному Малфою – и положил ее обратно, вытащив попутно пакет с рогаликами. Пока я раздумывал, есть их или оставить на утро, спорщики отправились добывать хвост и рога. Пришлось бежать следом – не пропускать же потеху! Да и моя помощь в случае чего лишней не будет: Лютный – это вам не парк вокруг родового поместья. И неважно, что из оружия у меня только корзина и пустая бутыль в ней. Улица встретила той оглушающей тишиной, когда малейший шорох разносится окрест как бой тамтамов. Подсвеченные полной луной дома отбрасывали на мостовую густые тени. Затея, даже дома не казавшаяся удачной, разонравилась окончательно. Посредине улицы, залитой мертвенным белым светом, в нескольких десятках ярдов от меня вышагивали два подвыпивших мага, громко обсуждая предстоящие покупки. Я бросился следом, но не успел совсем чуть-чуть: из ближайшей подворотни беззвучно вынырнула проворная тень и скользнула за спину неосторожным прохожим. – Эй! Поберегись! – закричал я, но было поздно: Люциус уже оседал на землю, цепляясь за Снейпа и не давая ему вытащить палочку. Последовал громкий хлопок – грабитель аппарировал и ловить его теперь уже было бессмысленно. – Люциус, – Снейп наклонился, обшаривая тело. – Дьявол! – он отдернул руку, в которой был зажат нож, и зачем-то коснулся языком лезвия. – Я умираю? Что это за яд? Молчание Снейпа было красноречивее любых слов. – Северус, позаботься о Нарси и малыше, – голос Люциуса сорвался. – Не говори ерунды, – бросил я и отпихнул Снейпа. В голове не было ни одной полезной мысли, только старое воспоминание: безоар – универсальное противоядие. Каждый уважающий себя зельевар носит его в виде кулона или перстня… Не давая себе возможности хоть немного усомниться, я сорвал с шеи Снейпа маленький мешочек. Слава всем богам, безоар был действительно там! Люциус слабел на глазах, аура тускнела, и я с большим трудом заставил его проглотить довольно большой шершавый камень. – Поттер, отойдите, – резко приказал Снейп, держа палочку наготове. – Лечите так, я пока попробую вытащить химеру. – Но… – Снейп хотел было возразить, но передумал: времени на препирательства не оставалось. Люциус в самом деле готовился шагнуть за грань. – Спасибо, Гарри, хоть умру свободным, – прошептал он и закатил глаза. Я сосредоточился на химере. Отвлекаться на собственное самочувствие было некогда, и я работал на пределе возможностей, вытирая время от времени заливавший глаза пот. Паразит сопротивлялся вяло, немного реагировал на стоявшего рядом Снейпа, но мне удавалось блокировать магические эманации, чтобы мерзкая пакость оказалась в бутылке, а не вернулась назад к Люциусу. Одна ошибка – и я никогда себя не прощу. Рядом бесилась магия Снейпа, отгородиться от нее толком не получалось, и вела она себя, как дементор на деревенском празднике, пытаясь выпить досуха. Сил ещё хватило на то, чтобы кое-как запечатать в бутыли химеру и отвратительную беловато-прозрачную личинку. Потом, кажется, я рухнул на мостовую рядом с Люциусом. Двух магов на меня одного оказалось слишком много. – Надо что-то делать, он уже двое суток не приходит в себя. Недовольный и взволнованный голос Люциуса ввинтился в уши, резанув по нервам. Я застонал. – Гарри! Судя по ощущениям – будто высасывают все внутренности – и звуку шагов, он подошёл ближе. – Уйди, – прохрипел я не открывая глаз и зашарил вокруг в надежде найти спасительную мантию. – Гарри, это я, Люциус. – Отойди, – единственное, что я смог произнести, прежде чем снова отключиться. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я очнулся во второй раз. Самочувствие было такое, как будто я пил неделю не просыхая, и эту же неделю меня раз за разом пропускали через камнедробилку. Сил хватило только на то, чтобы приоткрыть глаза. По телу что-то ползло, и я непроизвольно содрогнулся. – Северус, тебе не кажется что это слишком? – опять недовольный голос Люциуса резанул по ушам, я скосил глаза – Малфой стоял у дверного косяка, сжав руки в кулаки. – Он не расставался с этой проклятой мантией, наверное, в этом был какой-то смысл. А мы слишком легкомысленно… – Было бы лучше оставить грязную и дурно пахнущую тряпку на бессознательном человеке? – Нет, – огрызнулся Снейп, – лучше было бы укрыть его чистой мантией ещё вчера. – Знаешь, вот то, как ты это делаешь… – Поттер шарахается от магов. Придумай другой способ, умник. – Спасибо, – просипел я. – Поттер,– шевеление прекратилось, – попробуйте сами, а то палкой поправлять мантию с такого расстояния ужасно неудобно. Я не выдержал и хрипло засмеялся: ситуация, оказывается, была презабавная. – Рад, что повеселил. – Простите. – Гарри, мы волновались. Ты так долго не приходил в себя, – произнес Люциус от двери и, слава Мерлину, не пытался подойти ближе. Просто занести меня в дом и оставить в покое было бы не в пример полезнее, но говорить им этого не стоило. – Люциус, как ты себя чувствуешь? – Похмелья у него благодаря твоим самоотверженным действиям не было, – тут же отозвался Снейп. – Да? – я попытался сообразить, про что он толкует. – Поттер, ну кто вас учил! Безоар действует только на яды, попавшие в желудок. В желудок, а не в кровь! И принимать его нужно немедленно! Кто учил, кто учил… Вы, профессор, и учили. Снейп, видимо, и сам сообразил, какую глупость сказал, и смущенно откашлялся, Люциус же расхохотался в голос. – А химера? – я вспомнил про бутылку с тварью. – Что с ней сделается, – проворчал Снейп, – на кухне под тройным щитом, не выберется. Разговор отнял последние силы. Горло горело огнем, безумно хотелось покоя и сна. Сквозь накатывающую шипящую волну беспамятства я еще попытался попросить воды, но отключился раньше, чем смог вымолвить хоть слово. Не знаю, сколько времени я болтался в липкой удушающей тьме. Мерещилось: попал прямиком в ад, каким его изображали в книжках времен моего маггловского детства. И я был грешником, лижущим раскаленную кочергу. Интересно, неужели магию вытягивают через глотку? На этой интересной мысли я понял, что в рот льется восхитительная, волшебная жидкость, имеющая ни с чем не сравнимый вкус горького восстанавливающего зелья. Кто-то осторожно массировал мне горло, помогая глотать. – Вот и молодец, вот и умница, – похвалил меня Снейп. Снейп? Я приоткрыл глаза, готовясь к новой порции боли, но ее не последовало. Прохладная сухая рука легла на лоб, даря иррациональное чувство успокоения и защищенности. – Очнулся? – откуда-то издалека спросил Люциус. – Да, но пока еще прикидывается, – со смешком отозвался Снейп. – Не прикидываюсь, – прошептал я, – пытаюсь понять. – Не пытайся, – Люциус, видимо, вошел в комнату, – чужой идиотизм осмыслить невозможно. – Брось, Люциус! Гарри как раз и может. – Как идиот идиота? Наверное, смогу, – с сомнением протянул я. – Но пока не знаю, что именно надо понимать. Снейп убрал руку со лба и поправил подушку. Странно, я думал: он рассердится на несмешную шутку, даст волю своей желчности… Он вел себя неправильно. Я уставился на своего бывшего профессора. – Зачем?! – выкрикнул я и закрыл рот ладонью, когда понял, что же он натворил. – Вот именно этот вопрос я ему и задаю уже неделю, – хмуро сообщил Малфой, – потому что не могу поверить в сказочку, которой он меня кормит: видите ли, он не знает, как соскочить с крючка министерства и перестать быть… – Люциус! – рявкнул Снейп. – Замолчи немедленно! – Я сниму, то есть уберу, я теперь почти знаю как, – забормотал я, шокированный до глубины души его поступком: подсадить себе магического паразита в ауру и добровольно стать сквибом – это за пределами любого понимания! И, главное, зачем? – Гарри, успокойся, – он взял меня за запястья, – это было мое решение. Взвешенное, совершенно не спонтанное. Мой выбор. Мое желание. Его голос стал глубже, бархатистей; он дарил покой. Я непроизвольно прислонился щекой к его руке и попытался устроиться поудобней. – Взвешенное! – Люциус всплеснул руками – вышло забавно. – Я не могу больше смотреть на эту комедию абсурда. Прошу прощения, приду завтра. Гарри, когда ты будешь чувствовать себя хорошо, я бы хотел обсудить с тобой одно важное дело. Поправляйся. – Убежал как ошпаренный, – я зевнул. Кое-кто, наверное, не пожалел и сонного зелья. Тут я был с ним согласен: во сне восстановление идет быстрее. – Он пока не знает как себя вести, – помолчав, сказал Снейп. – Внезапно оказалось, что… Он мог бы не продолжать. Симптомы ревности были налицо. Как бы там ни было, но прошлые отношения оставили в нас свой след. Пусть они ограничивались рингом и постелью, пусть были только клапаном для сброса напряжения, пусть Малфой искренне любил жену – меньшим собственником он от этого не становился. И это несмотря на то, что я – Сальватор не привлекал его никоим образом; он меня, впрочем, тоже. Сейчас Малфою было тяжело вдвойне, а то и втройне: снятие родовых проклятий, возможность иметь еще детей, обретение магии – всё обрушилось на него почти одновременно. Ему бы радоваться, но всё портила маленькая ложечка дёгтя: ускользнул не нужный в общем-то мальчишка, уязвил самолюбие. – Нельзя иметь все, – я улыбнулся и подтянул руку Снейпа под щеку. – Нельзя, – согласился он, и мне показалось, что за этим признанием стоит нечто гораздо большее. – Ты снова решил пожертвовать собой ради меня? – Как выяснилось, кто-то совершенно не может позаботиться о себе, – он щелкнул меня по носу. – А тебе совершенно необходимо быть нужным? – Как-то так получается, – он помолчал. – Как думаешь, мы сможем ужиться? Я ничего не ответил, но, наверное, Северус и так все понял, иначе зачем бы ему смеяться и укладываться рядом, целуя в висок, когда я потянул его к себе?