Нарния или Англия?

      Немного потряхивало перед предстоящей беседой, но это ничего. И ноги. Ноги постоянно подкашивались и были в целом ватными. Пока я шла, постоянно хотелось посмотреть вниз. Ужасное призрачное чувство, будто я хожу на полусогнутых, и колени чуть ли не трутся друг о друга, не давало мне покоя. Боюсь, я расплачусь, просто зайдя на порог.       Но по каким-то неясным мне причинам до сих пор я была очень уверена.       Уверена в том, что ничего страшного не случилось, «дело-то житейское», как говорится. Просто взгляни в список скачанных фанфиков, — да здесь же с десяток инструкций по выживанию! Слегка неадекватных, конечно, и в конце большинства которых ты сосёшься с демонами, вампирами, Леви и прочими самыми востребованными для фансервиса персонажами. Но это ничего, обойдётся как-нибудь и без меня. Ночью я, пользуясь одной из "инструкций", представляла, как влечу через проделанную мною дыру в стене и с криками «КХХИИЯЯ!» раскидаю всех в кабинете. Даже демона. Может быть, двух.       А потом я героически, без всяких колебаний и нервных движений запрыгну на лошадь и галопом поскачу в Лондон, к Гробовщику, возвращать меня домой. Только вот когда утром за мной зашёл Себастьян, я поняла, что, скорее всего, отправит меня к Гробовщику Сиэль, и по совсем иной причине, нежели я себе представляла.

***

      Двери неожиданно быстро открываются, и я резко распрямляюсь, широко распахиваю глаза, слегка вздёргивая подбородок, и, в общем-то, всем своим видом показываю: прямо сейчас я — гордая и непоколебимая, и прямо сейчас меня нисколько не волнует буйная смесь эмоций вкупе с патологической сонливостью и мыслями о том, как бы не выдать свои нервные дурные привычки. Спокойно. Вдох-выдох… —…здравствуйте, — я вежливо улыбаюсь Сиэлю и понимаю, как же убого сейчас прозвучало моё кряхтение. Словно я за раз скурила пачку сигар мокрыми варежками во время метели. — Здравствуй, — и кивком указывает мне на сиденье напротив него.       Я нервно сглатываю, кидаю недоверчивый и подозрительный взгляд на моего потенциального мучителя. Сиэль вежливо улыбается самыми уголками губ. Как всегда что-то не так. Всегда в Тёмном Дворецком что-нибудь обязательно было не так, всегда антагонисту дают пизды, разве я исключение в данном случае? Или я что, уже воспринимаюсь как полноправный союзник со всеми вытекающими привилегиями?       Всё лицо и ступни горят, и выступающие на лбу холодные капельки пота в таком состоянии ощущаются, словно на мне топят лёд. Сухой. До заветного «седалища» всего три шага, но ощущались они, словно вечность. Словно я иду к нему через всю страну, не обходя горы, озёра и реки. Словно я шагаю через пустыню, где кактусы не растут и животные не живут. По пятидесятиградусной жаре, по обжигающе горячим пескам, без единой капельки воды, с блядским корсетом, который меня уговорили (читай, как «заставили») натянуть. Мало того, что воздух в такой атмосфере раскалён, что ни вздохнуть, ни выдохнуть, так ещё и это дополнительное орудие пыток усложняет мне задачу в несколько раз.       Наконец, деревянной походкой подойдя к сиденью, я приложила все усилия, чтобы не плюхнуться в него, облегчённо выдыхая, да так, чтоб всё поместье услыхало. Нет. Я аккуратно заземлилась на него, складывая холодные тонкие пальцы в замок. И всё же радостного вздоха не сдержала, хоть и выдохнула себе в крепко сцеплённые пальцы довольно тихо. А затем еле заметно надула щёки, сдерживая крепкий и рвущий щёки зевок. Должно быть, смотрюсь сейчас я крайне забавно.       «Не могу я больше терпеть, увольте, » — подумалось мне, прежде чем я набрала воздуха для мощной по моим меркам фразы: «Откройте, пожалуйста, окно» — с корявым акцентом выдавила я, а затем, посмотрев на немного недоуменное лицо пацана, с трудом напрягла мозги и сказала немыслимо простую для англичан фразу, за которую, впрочем, решила в будущем себя короновать, подписав на своей картонной короне из Бургер Кинга, мол, её владелец — наследница английского престола: «Дышать нечем».       Несколько секунд абсолютной тишины в помещении дали мне собраться и придти в себя: я снова выпрямилась, убрала руки под стол, с разочарованием скинула одну ногу с другой, немного расслабилась от проявленной собственноручно дерзости. Сиэль почти неслышно хмыкнул и сказал что-то вроде «Себастьян, открой окно», и, о чудо, из-за моей спины я услышала его шаги! Боги, мне казалось, меня сейчас кто-нибудь изнасилует прямо за столом своей зловещей аурой. — Итак, у меня есть к тебе несколько вопросов, — спокойно начал Сиэль, когда в комнату, наконец, впустили воздух.       Свежий землистый запах, словно недавно по окрестностям прошёлся дождь, быстро заполнял всю комнату. Стало немного прохладнее, и я наконец-таки позволила себе вздохнуть полной болящей грудью. — Что Вы сказали? — с волнением спросила я, сжимая подол юбки. — Я хочу задать тебе несколько вопросов, — терпеливо повторил он. — А-а-а… Ч-что? Вопросы? Конечно…       Сиэль обречённо выдохнул, видимо, понимая, как нелегко придётся с «беженкой», хреново балакающей даже на местном языке. — Кто ты такая? — Я Аня! — выдала я так радостно, будто выдала что-то неочевидное и гениальное. И немного притихла, когда подняла голову и увидела более чем серьёзные лица Сиэля и Себастьяна.       «Как ни крути, это допрос, и относиться к нему стоило бы серьёзнее, чем сейчас». Ничего у меня не получается. Ну не умею я, не знаю я, как так долго сохранять серьёзность. Прямо сейчас я чувствую напряжение в каждой мышце, в каждом мускуле своего тела, и всё равно не могу вести себя не инфантильно. Потому что я в любом случае либо глупо шучу, либо плачу. Либо сижу на уроке математики. И ни то, ни другое, ни третье нельзя подставлять к происходящему. Иначе в Себастьяне откроется способность дышать огнём, совершенно неожиданная для фанатов фандома. — Я из России и плохо разговариваю на английском. Не убивайте меня, пожалуйста       Должно сработать. Или не должно. «Дальше — хуже. Не проебись.» — Я путешествовала по миру… — закусив губу, я обдумывала, что мне говорить дальше и стоит ли вообще говорить.       И почему все молчат? Заговори здесь хоть кто-нибудь, было бы не так страшно сейчас нести какую-то ахинею. — Месяц назад я приехала в Англию. Но из-за бандитов я… — «как же неправдоподобно это всё звучит, » — Но из-за бандитов я лишилась… Всех своих денег.       Я плохая актриса. Я очень хреновая актриса. Такому наглому вранью ни за что в жизни не поверят даже милосердные бабушки, подающие милостыню другим бабушкам возле церкви. Если бы моя мама увидела эту жалкую сцену, она бы заплакала, потому что родила меня. Одна единственная слезинка потекла завихристыми путями по сухой разгорячённой коже, неприятно обжигая.       Я опустила взгляд на юбку. Рука нещадно болела от того, что я постоянно теребила на автомате то вторую руку, то юбку, то блузу. «Если бы я знала, как ведут себя отъявленные вруны в таких ситуациях, я бы давно сделала с точностью до наоборот». — Они убили моего друга… — С меня довольно. Чего ты хочешь?       От удивления я на секунду забылась и вытерла ненавистную слезу с щеки, подняв взгляд обратно. Сволочь. Мразота! Испортил мне театр одного актёра. А знаете, почему? Да потому что он сам себе актёр. Ему не нужны плохо сыгранные спектакли от таких сценаристов-графоманов, как я. Надо было сразу догадаться. К чему был этот фарс, если всё так быстро полетело вверх тормашками?       Сейчас будет сложно. Сложно не в смысле, что я опять буду устраивать дешёвые постановы, в смысле фразы сложно составить. Может, у меня и пятёрка по английскому, она получена незаслуженно. За красивые глазки, скажем так. И за умение отмазываться. Осознавать это окончательно ты, как ни странно, начинаешь обычно во время контрольной работы. Или сидя напротив коренного британца. — Мне негде жить… — я тяжело вздохнула. Атмосфера просто невыносима, — Возьмите меня на работу.