Останешься со мной?

Хочешь чтобы стало лучше? Да. С ним всё стало лучше, пусть в начале я его и ненавидел. Всю мою жизнь те, кто проявлял ко мне заботу или сочувствие, желали чего-то взамен - деньги, влияние, секс. Аоба был другим. То, как он следовал за мной всюду, ухаживал, с такой заботой обрабатывал мой порез на руке - всё это заставило меня сделать вывод, к которому я приходил всегда. Но я ошибся в отношении Аобы. Даже после той связи, что была между нами он не отстал. Более того... Кажется я стал волноваться за него. Зачем, зачем он защитил меня от выстрела? Зачем подставился? Я не чувствую боли и не понимаю что она из себя представляет. Именно поэтому родители заклеймили меня уродом и предоставили самому себе. Аоба же не испугался этого открытия. Он первый, кого я так заинтересовал. Он первый, кто обнял меня и сказал, что часто думает обо мне. Он пообещал освоиться мне в этой жизни, пообещал научить чувствовать. То, что я испытал, прижимаясь к нему - чувства? Стук в его груди - это их проявление? Если так, то... Чего ты желаешь? Настоящего мира. Того, которого был лишен с рождения. Мира, где будет боль, слезы и крик - именно это я видел, дерясь с другими детьми. Но этого не видели их родители, с ужасом наблюдая за разбитыми коленками и моим отсутствием внимания к ним. Но больше всего - я желаю мир, в котором я буду не один. Аоба слишком наивен, считая, что я вернусь назад. Нет, теперь он будет моим, здесь, со мной. Там есть те, кто может отобрать его у меня - друг детства, вечно плетущийся за ним по пятам парень, называющий его хозяином и тот загадочный амбал на байке. Как только Аоба поймет, какое я чудовище, увидит все мои недостатки, то уйдет. Я этого не допущу, поэтому... *** Вокруг темно, как и в той комнате, где меня часто запирали родители. Пахнет металлом, кровью. Вокруг все мокрое от нее, все отливает красным. Тем красным цветом, который я мог все детство наблюдать, но не понимать, почему его так боятся. Я и не боялся. Струи плавно стекают по моему запястью, капли падают, звучно разбиваясь о лужу на полу. Это зрелище меня завораживало и теперь, его можно наблюдать бесконечно. Аоба слабо стонет подо мной, не в силах выдавить крик. Я прикладываю его ладонь к своей груди - кожа режется, как бумага под ножницами. Слезы бегут по моим щекам, летят мелким градом на лицо Аобы. Я наклоняюсь, чтобы собрать языком капли, смешавшиеся с кровью. Вкусно. Вкуснее была лишь сперма Аобы. От моего движения под глазом у него возникает новый порез. Он уже не кричит, лишь смотрит куда-то вдаль, сквозь меня. Надеюсь, он скоро привыкнет и начнет получать от этого удовольствие. Его руки тянутся ко мне, прижимая к груди как в тот, первый раз. И всё также я могу слышать биение его сердца. Ту-дум, ту-дум. Своими пальцами я касаюсь зияющей раны на окровавленной груди Аобы. Проникаю сквозь жаркую хлюпающую плоть глубже и глубже. Вот оно - стучит прямо в моей руке. Вне себя от счастья я тянусь к его губам и мы сливаемся в поцелуе. Губы, чуть зажившие, вновь трескаются и взрываются струйками крови. Аоба пытается отстраниться, протестующе воет, но я никуда его не отпущу. Пока у меня есть боль и Аоба - я счастлив. Пока мы находимся в этой реальности, вдали от жестокого мира - я счастлив. Я вытаскиваю руку из дыры в его груди и заливисто смеюсь, чувствуя, как раны на мне становятся всё шире и шире. Аоба, ты останешься со мной? Он лишь крепче прижимает к себе, ничего не отвечая. Мой взгляд застилает кровавая пелена, а по лицу растекается блаженная улыбка. Спасибо, Аоба.