Игра

Когда твоя жизнь проходит в основном на маленьком корабле, плывущем по океану — с удовлетворением некоторых вполне естественных потребностей возникают сложности. Проще говоря, трахаться есть с кем, есть чем, нет — где. Впрочем, насчет с кем Зоро тоже не был так уж уверен. В конце концов, тупой кок на роль идеального партнера как-то не особенно подходил. Хотя о том, каким должен быть идеал, Зоро, положа руку на сердце, вообще не задумывался. Ему вечно было не до баб, и уж конечно, не до мужиков. А с коком — ну, с ним просто все как-то само собой получилось. Зоро ничего и не делал, кок все сделал сам: просто однажды вечером, когда они в очередной раз сцепились из какой-то ерунды, своим фирменным крушащим крепости пинком в грудь отшвырнул Зоро в стену, подскочил и крепко поцеловал. Зоро был слишком занят попытками сделать вдох, чтобы активно сопротивляться. А потом кок прижался теснее — он был горячий, как гантеля, полежавшая несколько часов на палубе, на самом солнцепеке — нагло сунул язык Зоро в рот и положил руку ему на ширинку. А у Зоро встал. Хер его знает, почему, точно так же Зоро не смог бы объяснить, почему не обозвал кока извращенцем и не свалил. Может, он и сам всегда был немного извращенцем, просто раньше не знал? А может, просто не захотел выглядеть, как истеричная кисейная барышня. Так или иначе, но ладонь Зоро сама собой очень удобно устроилась на крепкой заднице кока, а поцелуй перестал быть односторонним. И Зоро соврал бы самому себе, если б сказал, что это было неприятно. Кок отпрянул так же резко, ухмыльнулся. Зоро тут же захотелось ему врезать прямо по улыбочке, и сдерживаться он не стал. Вот так внезапно оно и началось. Никакими там отношениями Зоро бы эту херню не назвал — скорее, это была такая игра, о которой знали только двое. Может, все стало бы складываться по-другому, но когда твоя жизнь проходит на маленьком корабле посреди океана… Кок просто стал добавлять к своим ударам краткие прикосновения — то за задницу схватит, то погладит по шее. Зоро в игру втянулся быстро. Настоящее удовольствие было наблюдать за тем, как этот придурок побагровел, когда Зоро в пылу очередной драки быстро коснулся губами колючей щеки — ну уж куда дотянулся. Прямо на палубе, среди бела дня, в нескольких метрах от Робин и Нами, увлеченно играющих в карты. Кок отомстил ему на следующий день, подкрался сзади, когда Зоро поднимал штангу и длинно лизнул шею. Зоро уронил штангу себе на ногу, взвыл, развернулся — кок помахал ему рукой, уже с лестницы, и направился на камбуз. Тренировка завершилась скомканно, стояк мешал. Но вечером Зоро провернул точно такую же шутку, когда кок готовил ужин, и уржался про себя, глядя, как тот неловко накрывает на стол, стараясь прикрыться подносом. В общем, не было ничего удивительного и в том, что как-то ночью Зоро встал отлить, а кок подстерег его на обратном пути, притянул к себе и запустил руку в штаны. Его глаза посверкивали в лунном свете прям-таки маниакально. Зоро сначала слегка запаниковал, не знал, чем ответить на такой вызов. А потом понял и просто расслабился, глядя коку в глаза. Тот, падла, совсем и не дрогнул, растянул губы в так бесящей Зоро ухмылке и быстро отдрочил ему. Зоро прокусил губу, стараясь не растерять хладнокровное выражение лица, но все-таки не сдержался и зажмурился, кончая. И это было совсем не так, как сам себе, хотя казалось бы — то же самое. Открыв глаза, Зоро увидел, как кок вытирает руки платком. Почему-то это показалось нереально возбуждающим. Остаток ночи Зоро провертелся в гамаке, пытаясь не думать о пальцах кока на своем члене. Получалось плохо. Повторить за коком было явно мало. Нет, чтобы его окончательно урыть, Зоро задумал поистине страшную штуку. Для воплощения плана пришлось несколько дней выжидать удобного момента — одно дело наскоро пообжиматься по углам, а это… Зоро не без оснований считал, что ему потребуется время, чтобы, ну, сосредоточиться. Долготерпение было вознаграждено в день, когда они пристали к крошечному островку, чтобы пополнить запасы, и кок вернулся раньше всех, нагруженный продуктами. Зоро притиснул его к фальшборту и опустился на колени. Растерянный кок, так и держащий по несколько пакетов в каждой руке, поначалу негромко матерился и с ужасом смотрел в сторону порта. Его член оказался солоновато-горьким на вкус и неожиданно большим. А этот сукин сын быстро осмелел и принялся толкаться Зоро в глотку — Зоро даже испугался, что сейчас сблеванет. Обошлось, к счастью. Даже когда кок застонал, роняя пакеты, и рот наполнился его спермой. Не так уж это было и противно, скорее, Зоро понравилось. Знать, что кто-то кончил из-за тебя — от этого теплело в животе, и яйца поджимались. Все продолжалось в том же духе, и пришло к той ночи, когда кок распинал его и свистящим шепотом сказал, чтобы Зоро поднимал жопу и немедленно валил на камбуз. Было полнолуние, черное-черное небо покрывала россыпь звезд, и рубашка кока белела в темноте, удаляясь. Скрипнул дверь. Зоро чувствовал подвох, но все-таки поднялся. Кок ждал его возле плиты, щелкнул зажигалкой, поджигая свечу, и задиристо объявил, что Зоро может его трахнуть. Пламя свечки дрожало, кок облизывал губы, глаза у него были шальные. «Зассал?» — читалось во взгляде. И уж от такого вызова отказаться было никак нельзя — так говорил себе Зоро потом, а то, что он сам постоянно думал именно об этом развитии событий, и даже видел несколько весьма захватывающих снов — ерунда, в самом деле. Зоро с усилием сглотнул и ответил поцелуем. Потом кок сидел на обеденном столе, и растягивал себя сам, тяжело дыша, а по его виску ползла капля пота. Зоро смотрел на него, не отрываясь, и ему казалось, что он сейчас взорвется или сойдет с ума. И так и случилось — на некоторое время Зоро и вправду съехал с катушек, ощущая тесный жар вокруг члена и влажное от пота тело в своих руках. Кок прижимался к нему, прикусывал кожу на плече и бормотал ругательства вперемешку с «чертова водоросль, тупой газон, сильнее!», а потом медленно, тягуче: «Зо-о-ро…» и это было чертовски круто. Может, даже покруче, чем сам секс. С осознанием этого в голове Зоро кок из придурка и поварешки превратился в Санджи. Внешне ничего не изменилось. Это все еще была та же дурацкая игра, но на новом уровне. Более сложном. И вот тут-то, если не задумываться о всяких там чувствах, и вставал тот самый вопрос — «Где?». Камбуз — это неплохо, если не знать, что в ночи туда частенько захаживает Луффи и тщательно обшаривает все незапертые шкафы в поисках жратвы. В общей каюте — смешно. В вороньем гнезде попробовали один раз, оставшиеся полночи выковыривали занозы — пол там был плохо ошкурен. Вряд ли создатель Мерри думал о том, что кому-то придет в голову раздеваться и укладываться на этот самый пол. Чулан не рассматривался, как проходная комната на пути в ванную. Ванная — да, в ванной было отлично, там даже щеколда имелась, создающая иллюзию защищенности. Вот только к ним стали ломиться, несмотря на глубокую ночь. Зоро, ужасно занятый вылизыванием шеи и рельефной челюсти, хотел было крикнуть, что в такое время вполне можно отлить и за борт, но кок зажал ему рот ладонью. В дверь постучали еще раз, потом еще, потом послышался раздраженный голос ведьмы. «Санджи-кун, это ты там застрял?» — метко выстрелила она и кок порозовел. «Совершенно необязательно дожидаться ночи, чтобы сходить в туалет по-большому! Тут нечего стесняться!» — она немного помолчала, а потом нанесла завершающий удар: «И пусти уже меня, пожалуйста, мне очень-очень нужно! Будь человеком, а? Ну скажи хоть, ты там долго?». Раздираемый стыдом и моральным долгом Санджи полыхал ушами и хранил напряженное молчание. Еще немного повзывав к совести того, кому в три часа ночи приспичило запереться в туалете, ведьма ушла, и Зоро свалился на пол от смеха. Уговорить кока еще раз попробовать в ванной ему потом так и не удалось. Оставалась якорная, там вполне можно было устроиться на груде такелажа или снять со стены спасательный круг. Но Санджи якорная не особенно нравилась — из-за того, что там же хранилось оружие и порох, и ему приходилось тушить сигарету. Зоро — справедливо! — считал, что он просто выпендривается, ведь все равно выкидывает курево, если им случается уединиться, но приходилось мириться. Санджи кривил губы, расстегивая рубашку, а Зоро ухмылялся и целовал его недовольную морду, куда придется — в нос, щеки, дурацкие брови. «Прекрати, идиот, ты как собака», — ворчал Санджи, не особенно отмахиваясь. Было смешно. Но на третий раз они так увлеклись, что обрушили полки с какими-то боеприпасами, и еще и связку канатов уронили сверху. Грохот был дикий, и просыпалось что-то ценное, и одно ядро пробило дыру в полу. Наутро злющий донельзя Усопп устроил всем допрос с пристрастием. Зоро мрачно смотрел на него и тщетно пытался выдумать что-нибудь правдоподобное. А Санджи просто, безо всяких объяснений, сказал: «Прости, это был я. Я помогу прибраться». А потом, сука, глянул на Зоро поверх головы Усоппа с плохо скрываемым превосходством. Зоро скрипнул зубами и отвернулся. Этот раунд он явно проиграл. Поэтому спустя неделю Зоро тихо-тихо лежал на диванчике в общей каюте, слушая дыхание спящих и ожидая, пока Санджи закончит возню на камбузе. Его слегка потряхивало, как перед серьезным боем, а когда заскрипела, поднимаясь, крышка люка, ведущего на палубу, к этому ощущению добавился и знакомый зуд в кончиках пальцев. Санджи тихо спустился, негромко чертыхнулся, споткнувшись обо что-то в полумраке, и направился к шкафу. Тут-то Зоро его и поймал: схватил за ремень и дернул на себя, тут же сгребая в кулак воротник рубашки. «Какого!..» — придушенно начал было Санджи, но Зоро зажал ему рот ладонью и притянул еще ближе к себе. «Кто первый издаст хоть звук, тот продул», — прошептал он прямо Санджи в ухо. Чуть отстранился, заглядывая в загоревшиеся голубые глаза. Конечно, отказаться от прямого вызова придурок не мог. Он тут же стащил Зоро на пол, в крошечное пространство между диваном и намертво приколоченным к полу круглым столом, и сел на него сверху. Очень хотелось спросить: «Думаешь, нас так не увидят?», но это означало бы проиграть, и поэтому Зоро только оскалился. Санджи задрал ему майку, легко пробежался пальцами по шраму на груди. Зоро не мог разглядеть выражения его лица. Что он там задумал? Скачущее пламя крошечной свечи в фонаре бросало на стены тени, послышалось, как Усопп вертится в гамаке и сонно бормочет несвязные слова. И в тот момент, когда Зоро уже был готов попытаться подняться, Санджи наклонился и провел по шраму языком. Черт, это было как молния прямо в мозг. Зоро выгнуло, он сунул в рот кулак и закусил костяшки пальцев. Санджи, едва касаясь, обвел его сосок, и Зоро решил — возможно, идея была не такой уж хорошей. Правда, он быстро передумал — стоило только податься вперед, запустить пальцы в блондинистые патлы и прикусить торчащее из них ухо, а потом наклониться ниже, и еще... Санджи часто дышал, и то впивался ногтями Зоро в плечи, то тянул, сукин сын, за волосы. А Зоро неторопливо стягивал с него штаны. От осознания того, что и где они творят, темное, горячее возбуждение захлестывало его с головой. Санджи вздрогнул, когда Зоро обхватил губами его член, но промолчал. Зоро не успел устроиться поудобнее. Санджи пихнул его, опрокинул на спину, вдруг развернулся... Зоро понял, что происходит, только когда Санджи рванул его ширинку. Лежа одетыми на полу, в паре метров от гамаков со спящими Луффи, Усоппом и Чоппером, они отсасывали друг другу, и если бы вдруг Зоро кто-то спросил в этот момент, он бы признал, что ничего более грязного и в то же время охуенного он и не знает. Если бы смог отвлечься. Санджи то двигался быстро, держа его член рукой, то внезапно останавливался, медленно облизывая головку, и Зоро был на грани от того, чтоб зарычать и оттрахать его — или расхныкаться как девчонка и умолять, чтобы Санджи не прерывался. А потом он понял, что сам задает ритм, а Санджи всего лишь копирует его же движения, и после этого обоих накрыло за какие-то пару минут. Отвалившись на спину, Зоро подложил под голову руку. Второй он обнимал Санджи за бедра. На потолке скакали тени. «Ну, блядь», — вдруг выдохнул придурок с восхищенной интонацией. «Ты проиграл», — подчеркнуто ровным тоном ответил Зоро. «Твою мать!!!» Еще с полчаса они препирались, а наутро Зоро проснулся полусидящим на диване, и с Санджи, свернувшимся рядом и сложившим ноги ему на колени. Они соревновались в том, кто кого заставит быстрее кончить, и в том, кто продержится дольше. На спор уплывали от Мерри в открытое море и целовались там, пока ноги не начинало сводить судорогой. А тот раз, когда Зоро долго сидел в засаде под столом, спрятавшись за скатертью, Санджи, наверное, ему никогда не простит. Ну и черт бы с ним! Когда твоя жизнь проходит в основном на маленьком корабле, плывущем по океану — развлекаешься, как придется. И только где-то около Ред Лайн, когда позади остается Триллер Барк, алый пузырь, до краев полный болью, и искаженное страхом лицо кока — только тогда Зоро подходит к Санджи сзади и впервые в жизни неуверенно кладет подбородок ему на плечо. «Поиграем?» — спрашивает Зоро. Санджи смеется. «Нет», — отвечает он. И Зоро знает, что это значит. Теперь у игры совсем другие правила.