***
— Макс, мне скучно. Макс! Йоку поднял глаза на Алоху, битый час кружащего по комнате, и тут же опустил взгляд, пряча улыбку. Какая разница, шестнадцать или восемнадцать лет отроду этому чудовищу, устал ли он или полон сил — достать сможет почти кого угодно при любых обстоятельствах. Почти. — Иди, прогуляйся, — отмахнулся Максим, почти с удовольствием замечая, как недовольно Илья поджимает губы. — Пять звезд, по-любому тут есть бассейн, тренажеры или что-то типа того. — Хочу с тобой, — снова заныл Алоха, падая на кровать Йоку, на которой тот спокойно смотрел реплеи в украденном у кого-то ноуте. — Я видел неподалеку теннисный корт… Максим молча водил пальцем по тачпаду, бесконечно перематывая матч. Сосредоточиться на таймингах было невозможно, когда умоляющие косые глазки Ильи впивались в него. Он еще и поскуливал для пущего эффекта, но на холодного Кима не действовали эти уловки. Илья захлопнул ноутбук, чуть не придавив пальцы Максима. — Боишься, что я разъебу тебя? — Алоха бил по больному, он резко сменил тактику. Йоку молчал, размышляя, как бы не убить своего капитана до начала турнира. — Конечно, зассал один на один с будущим Хокаге, разумно, разумно, — самоуверенно заявил Илья, бросая беглый взгляд на Макса, отмечая полыхающие от злости темные глаза и гневно раздутые ноздри. Йоку медленно потер длинными пальцами подбородок. — Вот серьезно, никакого азарта, Ким, никакой страсти, — Алоха поднялся с кровати и направился в коридор. — Как играть собираемся с такими настроениями, а? В спину Алохе прилетела подушка, как немой вызов на дуэль. Он обернулся, собираясь поднять подушку и придушить ею Йоку, но замер. — Тебе пиздец, — выдохнул Максим.***
В большой теннис они оба играли не очень. Наблюдающий за ними Брагин подпер щеку рукой, созерцая, как Алоха и Йоку сосредоточенно насилуют сетку. И Ростик с Ксео, присоединившиеся было к просмотру матча тысячелетия, быстро сдулись. Потные парни в шортах, конечно, были приятным зрелищем, если не брать в расчет их личный навык, но желание пообедать — важнее. Поэтому Сережа засобирался, как только ему написал капитан. Судейство судейством, а бурчащий животик надо бы подкормить. Тем более, как справедливо отметил кто-то из наблюдающих, сидеть на корте и нихуя не делать не самое классное занятие. — Привыкли к маленьким теннисам? — крикнул Брагин напоследок, швыряя зеленый мячик в Илью. — Парни, если вы завтра во все игры так же будете играть, то я не знаю… Мяч не долетел и попрыгал по покрытию в руки запыхавшегося внебрачного сына Шараповой. — В защиту древних и получше некоторых можем, зайка, — рявкнул Илья и швырнул в спину Сережи ракетку, которая, разумеется, пролетела мимо. Алоха запыхался, бегая из одного конца поля в другое, пытаясь отбить хитрые подачи Максима. Он утер лоб ладонью, поднимая глаза на безоблачное синее небо. Слишком яркое солнце, которое всё время находилось за спиной Максима, не давало нормально играть. Весь мир против Алоши. Максим подошел к сетке и недовольно покосился на Поварёнка, невесть откуда вернувшегося и занявшего стул Брагина. Йоку тяжело дышал и выглядел не менее уставшим, чем зачинщик спора. — Кто выиграл-то? — Максим прекрасно знал основы цифросложения, но хотел услышать ответ от проигравшего. — Ты, — нехотя выдавил Алоха. — Что я сделал? — змеиная улыбка Йоку, обычно сохраняющего каменное выражение лица, напугала Ростика, который поправил очки и смотался, что-то бубня про важные дела. Но до ФН'а никому не было дела. — Ты победил. Ты, ублюдок, победил, — раздраженно повторил Илья, складывая руки на груди. Невыносимо страшно было, что эти слова Йоку больше не услышит. И Хорватия останется непокоренной. Максим закрыл лицо руками, уже не слыша раздраженный голос Алохи. Рядом, совсем рядом бесконечно бьется море. Шумные людские толпы. Запахи, цвета, огни. Для Максима давно уже все путешествия стали переходом из чёрного в серое, монохромной чередой неудач. Он достиг точки, когда все надежды на что-то большее становятся средством обмануть время. Он всего лишь сыграет на замене. Заменит пустоту, которой сам является. Илья с недоумением смотрел в удаляющуюся спину. Светлая футболка была влажная между лопаток, Макс сильно сутулился, когда был чем-то обеспокоен, словно пытался свернуться. Напоминал ежа. Или зерговского гиблинга из Старкрафта. Или полного придурка, который просто срывается с места и сваливает. Алоха не хотел возвращаться в номер. Он собрал все-все мячи, хотя, можно было бы оставить их художественно разбросанными по полю. Посидел немного на стуле, болтая ногами. Только бы снова не видеть этого психа. Потому что больно. И когда теряет опору Йоку, её теряют все, кто рядом с ним. Эта заразная деструктивная болезнь смела Империю однажды, и нельзя позволить ей повторить свой триумф. Это задача капитана. Лёгкий ветерок приятно охлаждал распаренный лоб, Илья прикрыл глаза. А какова в таком случае задача друга? Ведь они друзья. Наверное, до сих пор друзья.***
В номере задернуты шторы, полумрак. Илья тихонько прикрыл за собой дверь и заглянул в комнату. Йоку снова под одеялом — его привычное состояние после прилета в Сплит. Алоха проскользнул в ванную, наспех разделся, скидывая вещи небрежной кучей на унитаз. Мокрый кафель в ванной чуть не подставил его, и он с громким матом ухватился за раковину. Равновесие удержано. — Все нормально? — Максим мгновенно оказался за спиной и, к счастью, был наряжен в трусы, чего нельзя было сказать об Илье. Алоха сглотнул и досчитал до десяти, рассматривая и себя, и его в зеркале. Максим скрывал свое беспокойство, закатывая глаза и надменно ухмыляясь неуклюжести соседа. Выдавало его с потрохами то, что он и не думал возвращаться в постель. И колени его едва заметно подрагивали — Илья все это замечал, потому что знал прежнего Йоку, как облупленного. Даже слишком хорошо. Макс всегда так криво улыбался, когда ему было больно. Лжец так и остался лжецом. Илья сжал холодный край раковины, который стал его опорой и тихо попросил Максима выйти. — На самом деле я не победил, — Йоку не слушал, наоборот, сделал шаг в ванную. — Ты обманул меня, верно? — Дурак совсем? Я умею считать, — обиженно отозвался Алоха, решимость выгнать Максима из номера лопнула, и он едва не приложился лбом о зеркало, когда почувствовал руку на плече. — Победа не имеет значения, если она не наша, — отражение карих глаз в зеркале завораживало Илью, он не мог развернуться, только выдыхая, когда Йоку пальцами пробежался по его плечам. — Наша… как раньше, помнишь? Алоха прекрасно помнил их личную Империю, которая была прекрасна и ужасна одновременно. Прекрасна игрой и ужасна порочной тёмной связью, травившей команду. Их связью. Она была ужасна, когда столкнулось непреодолимое желание двух молодых и жадных до всего парней — побеждать, уничтожать, любить. Оно взорвалось и перегорело, не оставив надежды на то, что когда-то восстанет. Но закопанная сука вырвалась из груди, она царапалась в горле проглоченными слезами — Максим хрипло выдохнул в шею Ильи и уткнулся носом куда-то за ухо. — Я помню, как не успел поймать тебя, когда ты уходил, — холодно отозвался Алоха, стряхивая руки с плеч. — Сейчас я твой капитан и прояви уважение ко мне. Выйди, я хочу умыться. Еще бы он послушал, если бы только сомнение проскользнуло в жестах Йоку, Илья сразу бы разуверился в нем. Настоящий Максим никогда не стал бы слушаться его вне поля боя. Раковина врезалась в поясницу Алохи, когда Йоку рывком повернул его лицом к себе. Илья чувствовал соль собственной кожи на губах Максима, ощущая себя совершенно беспомощным. Он, черт возьми, был голым! А Макс вжимал его в блядскую фаянсовую умывальню все сильнее, его пальцы сжимали шею Алохи, словно он мог куда сбежать. Он не увлекался побегами, в отличие от нависающего над ним тирана. — Только после того, как ты принесешь мне кубок, — простонал Илья, ощущая, что одна рука Максима скользит по его животу и ниже. — Ты прекрасно знаешь, что не принесу, — Йоку говорил это как факт, ощущая общую слабость, — я знаю. — Так какого хрена ты делаешь в команде, в которую не веришь? — возмущенно фыркнул Алоха. — Я верю только в тебя, — Максим уверенно накрыл ладонью пах Ильи, — и совсем немного в себя, самую малость.