Прости меня

Он матерится и кидает бутылку об стену. Виски стекает по обоям, оставляя отвратительные разводы. Терпкий запах алкоголя щекочет мне ноздри. Подхожу к нему и целую в губы. Он отталкивает меня и смотрит, как будто мимо. — Я знаю, что ты не веришь словам. Ты, как и я, веришь только поступкам… Делаю последний шаг, и даже его пальцы, сжимающие мои запястья, совсем мне не мешают. Впиваюсь в его губы, стараясь сделать больно, разбудить его. Он не отвечает, как будто я целую куклу. В душе что-то трескается и кажется этот звук оглушает. Он сильнее сжимает мои запястья, мне больно, но я молчу и не отпускаю его губы. Хеймитч глухо ругается матом в мои губы и толкает от себя. Пытаюсь поймать его взгляд, но тщетно. — Ты думаешь только тебе больно?! — кричу я, хочется заплакать, но я давно выплакала положенную мне долю. Сажусь на его кровать и закрываю лицо руками. Слышны шаги. Хеймитч хватает меня за плечи и толкает на кровать. — Тебе не надоело себя жалеть? — рычит он, наваливается сверху, кусает мои губы. Я пытаюсь оттолкнуть его, упираюсь ладонями в его плечи. Он хохочет и перехватывает мои руки, сжимает их над моей головой, с легкостью удерживая запястья одной рукой. — Ты же этого хотела! Его поцелуи как укусы ос, впиваются в мою шею, оставляют следы, свободной рукой он приподнимает мою майку, и осы, впиваются в мои ключицы, грудь, живот. Я выгибаюсь навстречу его губам, кусаю свои губы, ощущая металлический привкус. Он смотрит прямо мне в глаза, и я читаю в его взгляде презрение и боль. Но это всё не важно. Мне нужны его руки и губы. Мне нужно его тело. Мне нужен он. Прямо сейчас. В эту самую минуту. Либо он, либо забвение. И Хеймитч ухмыляется, отпускает мои руки, сдергивает с себя штаны. Я вторю ему, стягивая футболку и шорты. Тяну его к себе, обнимаю за шею. Он слизывает с моих губ капли крови и проводит ладонью по внутренней стороне бедра. Я раздвигаю ноги. На секунду мне кажется, что сейчас он засмеется и, встав, уйдет. Оставив меня одну, наедине с этим обнаженным телом и болью. Но Хеймитч между моих ног и сразу входит вставшим членом, не закрывая глаза, и ловя каждое моё движение. Это больно, я не готова, но с этой болью уходит другая боль, которая гораздо страшнее, и я подаюсь навстречу. Он двигается резкими толчками, сжимает мои бедра пальцами, кажется, до синяков. Я смотрю на нас как будто со стороны, и удивляюсь той страсти, которая искрит в кончиках пальцев, пробегает волной по нашим телам, и заставляет меня хотеть его, а из его глаз пропадает боль и та страшная тоска, которая так меня раздражает. Я прикусываю тыльную сторону ладони, ощущая на губах тонкую полоску своей кожи. Она соленая от пота и пахнет им. Я уже забыла, с чего всё началось, остались только я и он. Хеймитч приподнимает мои бедра и резкими толчками доводит меня до оргазма, но, даже ощущая мою дрожь, не отпускает, продолжая движения. Кончая, он глухо стонет, опускается на меня и прижимает к кровати. Ловит губы и почему-то очень нежно целует. Он тяжелый, запах пота и алкоголя кружит голову. Я отвечаю на поцелуй, ласково глажу его по плечам. Хеймитч опускает голову к моему плечу и касается губами шеи. — Прости меня, — зачем-то говорю я. Он смеется, щекоча моё ухо. — Прощаю, — отвечает он, я улыбаюсь, и впиваюсь в его губы…