О болезнях, Рождестве и Новом годе

На улице всё белое — белое. Каждое деревце, каждый кустик, каждая крыша. Всё окрасилось этим слепящим глаза белым цветом. На улице уже неделю стоял сильный мороз, мела со всей силы пурга. Выглянешь в окно и ничегошеньки не увидишь. Люди целые семь дней прятались в домах и квартирках, а также грелись, попивая горячий чай или кофе. Погода была совсем — совсем не для того, чтобы в гости захаживать. Шёл декабрь. Снег припорошил землю ещё в октябре, а в ноябре создал большие — большие сугробы. Для детворы наступила прекрасная пора. Снежки, лепка снеговика, катание с горки. За месяц до Нового года в городе уже царила атмосфера праздника. Шёл декабрь. Город находился в предпраздничной суматохе. Взрослые бегали из магазина в магазин. Скоро Рождество, потом — Новый год. Суматоха ощущалась в запахе, в звуке, в каждом человеке. А дети… Дети играли в снежки, лепили снеговиков, катались на только что залитых катках. Фаркл просыпается. В комнате ощущается запах шоколада, растворимого кофе и еле заметный хвойный аромат. Фаркл абсолютно сонный бредёт к календарю. Смотрит. И застывает.

Двадцать пятое декабря. Рождество.

Сон сразу же сходит и парень бьёт себя по голове. До Нового года шесть дней, суматоха станет в разы сильнее и ничего купить не получится. Ни ель, ни украшения, ни сладости. Ничего. Фаркл снова смотрит на цифру, садится на диван и вздыхает. Он ничего не успел. Фаркл сидит и переводит взгляд на фотографию в рамке. Они. Все вчетвером: и Райли, и он, и Лукас, и Майя. Фаркл сто процентов уверен, что Лукас с Майей на Рождество вместе. А Райли… Насчёт Райли он не знает.

***

Лифт медленно поднимается на нужный этаж. На улице стоит холод, Фаркл весь продрог. Чашечка чая ему сейчас бы не помешала. Лифт останавливается, парень выходит и нажимает звонок. Дверь открывается. Его встречает Райли. На ней где — то пять одеял, а в руках кружка с чем — то тёплым. Девушка ни слова не произносит, лишь кивает и уходит в комнату. Фаркл идёт на кухню. Вскоре парень возвращается. В руках у него кружка мятного чая. Фаркл присаживается на стул. Райли же сидит на диване, накрытая одеялами. — Что же с тобой случилось такое, Райлс? — в голосе Фаркла слышится нечто беспокоящееся. — Да так. В снегу играла и простудилась, — говорит девушка и приятно улыбается. В квартире Мэттьюз пахнет чаем, травами и чем — то тёплым и праздничным — праздничным. Сама Райли излучает это тепло и дарит его всем — всем. А Фарклу… Фарклу это тепло, такое домашнее и любимое тепло очень нравится. И Фаркл безусловно знает, что давно уже болен Райли Мэттьюз. И вроде это хорошо, но… Фаркл смотрит на Райли и знает, что она больна. Не простудой, не гриппом, не чем — то ещё. Она больна Лукасом Фраером. Больна уже довольно долго. Фаркл смотрит и от этого знания в сердце ощущается сильная боль. Минкус старается убрать боль, но не выходит. Минкус вдыхает этот счастливый аромат и засыпает. Мэттьюз относит грязные чашки, тарелки и столовые приборы. К празднику всё должно быть абсолютно чистым. Девушка берёт из рук своего лучшего друга его персональную чашку и останавливает на Фаркле взгляд. Останавливает всего на секунду, легонько краснеет и задаёт себе один и тот же вопрос.

«Когда я заболела Фарклом?»

Уже вечер и Фаркл готовится уходить. Он оделся для выхода, а Райли решила его проводить. Парень поднял глаза вверх и лицо приобрело удивлённое выражение. Омела… А Райли… Райли лишь немножко рассмеялась. Минкус быстро взял её лицо в свои ладони, поцеловал девушку в уголок губ, коротко попрощался и ушёл. А Новый год… Новый год они тоже проведут вместе…