Un instant de la nuit

Они не знают, когда всё это началось. Просто в какой-то момент они поняли, что так нужно. Нужно для разбитых сердец, что так просят упокоения. Нужно, чтобы залатать внутреннюю пустоту, что расширялась с каждым отказом. Нужно, чтобы залечить боль, что так ноет в грудной клетке. Нужно, чтобы забыть. Забыть отвергнутые чувства. Он не помнит, как пришел к ней расстроенным впервые. Она не помнит, как впустила этого бродягу в свое сердце. Они не помнят, как взаимная боль стала чем-то большим. Чем-то… приятным? Доставляющим удовольствие. Отправляющим в прострацию. Каждый раз, приходя на террасу ее дома, он спрашивает, что у нее с Адрианом. Каждый раз, видя его, она спрашивает, что у него с Ледибаг. Каждый раз они спрашивают друг друга, заранее зная ответы. И, разузнав все то, что им и так известно, они, наконец, кинутся в объятия друга друга. Найдут своими губами чужие, кусая их до крови, до онемения. Будут прижиматься к друг другу сильнее, нанося новый шов на сердце. Сольются в одно целое на эту ночь, ища любовь в прикосновеньях. Ему нравится, когда она начинает дразнить его, доводя до изнеможения. Ей нравится чувствовать его сильные руки на своем теле, уходя душой из этого мира. Подхватив за бедра, не разрывая при этом поцелуй, он понесет девушку к кровати и, аккуратно положив свою ношу, навалится на нее. Она откинет голову назад, давая ему больше мест для поцелуев, для укусов. Он целует ее тонкую шею, оставляя отметины, спускается к ключице, вызывая у нее стон. Она прижмет его к себе, зарывшись пальцами в его белокурых волосах. Вернувшись к губам, он раскроет полы халата и, немного отстранившись, посмотрит, что на ней сегодня. Черное, кружевное. Каждый раз новое. Для него. Оставшись лишь в нижнем белье, она потянется за лентой, что так надежно спрятана под одной из подушек. Они знают правила этой игры — никто не должен знать. Еще раз взглянет в эти дикие зеленые глаза, которые не без ее помощи горят желанием, и, приподнявшись, вновь прильнет к губам, почувствовав мягкий шелк на глазах. Вспышка – и, наконец, она может дотронуться до него. До его тела. Целует его щеку, подбираясь к уху, пока тот снимает с нее бюстгальтер; обведет языком раковину, а затем оттянет зубами мочку уха, вызывая у него рык. Снимая уже ставший ненужным аксессуар, он укладывает ее обратно на спину, спускаясь к груди. Она тем временем, обхватив его бедра ногами, будет пытаться быстрее снять его рубашку, а заодно и футболку. Он отстранится, усмехнувшись беспомощностью брюнетки, скинет с себя всю одежду, оставшись в одних боксерах, и вернется к прерванному делу. Кусая и тут же целуя одну половинку груди, второй рукой он сминает другую, слышит, как она зовет его, просит. Просит гораздо больше, чем просто прелюдий Она гладит его по спине и вонзает ногти, расцарапывая ее, когда он берет в рот ее сосок. Наигравшись с грудью, он спустится ниже, проводя языком по животу, по лобку, и остановится, взглянув на нее. Она губами произнесет лишь одно слово. Прошу. Он приподнимется, чтобы поцеловать ее, и, избавившись от преграды, введет в нее сначала один палец, затем добавляя по одному. Стон прямо в его губы, и он забывается. Поняв, что она достаточно влажная для него, он резким толчком входит в нее, вызывая у девушки крик. Он двигается в ней, то набирая, то замедляя темп, наслаждаясь ее стонами. Ему нравятся ее крики, ее стоны, ее рваное дыхание. Он упивается ими. Растворяется в ней, забыв все те проблемы, которые были до этого. Равносильно, как и она сама. Почувствовав, что внутренние стенки ее влагалища обволакивают его член, она с громким стоном отдастся воле оргазма, изгибаясь в его руках. Блондин сделает еще пару толчков, прежде чем, излившись, обессиленным упасть на нее. Переведя дыхание, он поцелует ее и, отстранившись, начнет собираться. Сняв ленту, он просит ее не сдаваться с тем парнем. Она же просит его не сдаваться с Ледибаг. Но они знают, что все будет так же, как и в предыдущие дни. Завтра она снова станет Маринетт, обычной девятнадцатилетней девушкой, посещающей колледж и воздыхающей по однокурснику. Станет Ледибаг, вновь отказывающей Коту. Завтра он снова станет Котом Нуаром, пытающимся завоевать сердце напарницы. Станет Адрианом, вновь отказывающим однокурснице. Это словно игра, где им нет места в жизни каждого из них. В ее сердце нет места Коту. В его — Маринетт. По крайней мере, до следующей ночи.