mint

      Беллами прекрасно знает, что девушка лучшей подруги — табу. Он утыкается носом в учебник биологии, лишь бы только не смотреть вперед на очаровательную Лексу, которая заправляет русую прядь за ухо и мило беседует с преподавателем и по совместительству мамой своей возлюбленной, гордо демонстрируя ямочки на щеках.       Ему стоит огромных усилий держать себя в руках на уроке и не оборачиваться, чтобы встретиться с внимательным взглядом. Девушка не отводит глаз (дивных изумрудно-зеленых, между прочим) первой, потому что ей нечего бояться, и Блейк поступает точно также, но лишь потому, что не может ей проиграть. И все же признает поражение, когда Эбби Гриффин, возмущенная его бестактностью, просит его пересказать параграф, что был задан на дом. Проблема в том, что парень совсем не знает, что именно они сейчас проходят, потому что не в силах думать о биологии, когда Лекса находится так чертовски близко, что он кожей ощущает цветочный аромат ее парфюма. Плевать он хотел на учебу: лишь бы иметь возможность увидеть в ее глазах свое отражение, уловить непонимание, смешанное с легкой насмешкой, успеть подумать, какие на вкус ее манящие розовые губы.       Почему-то Беллами казалось, что если он прикоснется к ним, то почувствует свежую мяту.       Ему хотелось склониться над тетрадью и вырисовывать на полях ее имя, но он не позволяет себе взять в руки карандаш. Он не должен делать этого; нельзя оступиться на этом минном поле, иначе Кларк моментально раскусит его и вычеркнет его из списка друзей.       Хотя в последнее время у Блейка отлично получалось избегать давнюю подругу. Он придумывал чересчур дурацкие отговорки, чтобы не ходить с ней в кино или кафе, потому что блондинка в обязательном порядке притащила бы за собой Лексу. Он нелепо отказывался от совместных занятий по подготовке к экзаменам, хотя помощь в этом нелегком деле ему бы очень пригодилась; вместо этого Беллами мучает себя изнурительными тренировками или приглядывает за сестрой Октавией и ее парнем — мол, чтобы те не наделали детей глупостей в столь юном возрасте. И снова чувствует себя ненужным, занудным, лишним.       Молодой человек пытается забыться в тяжелой музыке, но сквозь наушники все равно просачивается прелестная мелодия — серебристый смех, родной и домашний, а ведь чарующей мисс Вудс даже не наблюдается поблизости. А если он и замечает ее в полупустых школьных коридорах, то уж она-то точно не обращает на него и капельки своего королевского внимания, что целиком и полностью уделяется лишь Кларк. Их пути пересекаются на уроках биологии и только: они занимаются в одном кабинете, сидят в метре друг от друга, а еще рядом не крутится всевидящая блондинка. Беллами знает, что Лекса позволяет себе разглядывать его профиль и ничего не имеет против. Ему жаль, что видеть ее лицо довольно проблематично.       Он уверен, что ее волосы на ощупь шелковистые, и мечтает однажды прикоснуться к ним, чтобы убедиться в верности своей теории. Он начал носить клетчатые рубашки (по словам Октавии — прошлый век), потому что Лекса из таких практически не вылезает: ей нравится носить бело-голубую по вторникам и розовую по четвергам. Она хмурится, когда плохо видит написанное на доске, поэтому он тянет ей тетрадь с заранее переписанными конспектами, чтобы получить в награду нежную улыбку. И не получает; в глазах Вудс (теплых, ясных, глубоких) плескается благодарность, но лицо остается серьезным.       Удивительно, но ему этого вполне хватает. Блейк чувствует разбег прохладных мурашек по спине, когда она словно невзначай касается его руки. Его эмоции бурлят в груди, кипят, становятся огнем, который непременно нужно погасить, а ведь она всего лишь протягивает тетрадь обратно хозяину.       — Спасибо, — еле слышно шепчет. И лишь тогда расплывается в ласковой улыбке, которая переворачивает всю жизнь парня и разделяет ее на «до» и «после». Его бросает то в жар, то в холод, и это происходит вовсе не потому, что он заболел.       И Беллами фокусируется на трепетных, словно лепестки роз, губах, которые, он готов поклясться, имеют привкус мяты.