Отойди, хороший парень

Джуди растерянно смотрела на внезапно объявившегося Лукаса, силясь взять себя в лапы. — Встречу отменили, — спокойно оповестил тот, отвечая на невысказанный вопрос. — Я хотел сделать тебе сюрприз, заварил твой любимый ромашковый напиток, но, кажется, немного опоздал. Хоппс поспешно опустила свою чашку на тумбочку и приняла другую — ту, что принёс Шоттейл. — Мистер Уайлд, давайте предоставим даме возможность насладиться напитком, — с намёком сказал кролик, указывая глазами на дверь. Ник сцепил зубы и, не проронив ни слова, последовал за хозяином дома. Они молча спустились в столовую, пока Лукас, наконец, не обратился к Уайлду. — Горничная уже ушла — как вам прекрасно известно, её рабочий день заканчивается в десять, — но я сам буду рад предложить вам что-нибудь выпить, — Шоттейл был обходителен, как и всегда, невозможно придраться. — Желаете травяной настойки? Или, быть может, чего-нибудь покрепче? Ник согласился на настойку. Глядя, как кролик роется в маленьком шкафчике, Уайлд боролся с чувством отчаяния — несмотря на ряд косвенных улик, у него нет ни одного прямого доказательства. Такой хладнокровный преступник, как Лукас, едва ли признается, если просто пригрозить ему. Это в особняке повсюду распиханы камеры, а в домишке Ника ничего такого нет. Но… — Давай-ка начистоту, Шоттейл, — вдруг резко сказал Уайлд, решившись на импровизацию. — Я всё знаю. — В самом деле? — Лукас обернулся, вежливо улыбаясь. Лис подавил желание запустить чем-нибудь в эту мерзкую морду. — Ты удивишься, но твой дом — не единственный в Зверополисе, оборудованный камерами, — раз уж идти на провокацию, то можно и поблефовать немного. — Да, даже в жалкой лачуге полицейского могут быть камеры! Как ты думаешь, кого они зафиксировали? Я и сам не поверил бы — но на видео был ты, и ты подкинул в кладовку ампулы! — Какая незадача, — улыбка Лукаса ничуть не изменилась, он как ни в чём не бывало протянул поднос с бокалом. — Прошу вас, возьмите. Стоило Нику на мгновение перевести взгляд на бокал, как Шоттейл сделал моментальное движение — и поднос с грохотом упал на пол, а Уайлд оказался под прицелом пистолета. — Мне искренне жаль, — произнёс кролик. — Я надеялся, что до этого не дойдёт, но вы не оставили мне выбора. — Не глупи, — Ник постарался, чтобы его голос звучал бесстрастно, пусть страх спрятать было и нелегко. — Если убьёшь меня, тебе точно не отвертеться. — Здесь вовсе не пули, — усмехнулся Лукас. — Как и в случае с Дюком. Это экстракт, который я создал сам, смешивая сок разных растений. И я его усовершенствовал — если в теле Хорьковица ваши эксперты всё же смогли обнаружить яд, то в вашем никто не найдёт его. Смерть от естественных причин — вот каким будет вердикт. — Не глупи, — повторил Ник, хотя колотящееся сердце мешало говорить. — Сюда в любой момент может спуститься Джуди, и… — Ох, я бы на это не рассчитывал, — Шоттейл покачал головой. — В моей лаборатории есть самые разные экстракты, и для Джуди я заварил напиток со снотворным. Так что — уж не обессудьте, я выстрелю и отвезу ваше тело в ваш дом, пусть всё будет чинно и мирно, без свидетелей. Уайлд неотрывно следил за дулом пистолета. Ужас перед предстоящим сковывал, не давая разуму принять молниеносное спасительное решение. Кролик снова покачал головой, будто даже с сочувствием. — Не следовало тягаться со мной, мистер Уайлд. Вы ведь лис — значит, к вам априори доверия меньше, чем к любому травоядному. Стоило Джуди познакомиться со мной — и вот она уже не принимает ваши опасения всерьёз. От этих слов у Ника предательски защипало в глазах. Опять замелькали непрошенные картинки из детства — намордник и злобный хохот юных следокопытов… И всё же Уайлд одновременно с Шоттейлом услышал почти неразличимый шорох — оба как по команде развернулись к источнику звука, а в следующую секунду Лукас отлетел к стене, сбитый мощным ударом задних лап — это был коронный приём Джуди, которым она всегда гордилась. Оружие откатилось в сторону, и Хоппс тут же подобрала его, направив на Лукаса. Тот молчал, прижав уши и испепеляя её взглядом. — Записал? — обратилась она к Нику. — Как ты догадалась? — еле-еле унимая дрожь, спросил он и достал из кармана ручку-диктофон. — У нас с тобой уже появился свой стиль работы, — ответила Джуди. И если бы не затаённая горечь в её огромных глазах, Ник был бы в восторге от этой реплики. — Мне искренне жаль, — заявил он Шоттейлу, ещё не придя в себя, но уже возвращаясь к привычному саркастичному тону. — Не следовало тягаться с нами. «…суд приговорил Лукаса Эрика Шоттейла признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 15 уголовного кодекса Республики Зоолэнд*, и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на десять лет с конфискацией имущества, с отбыванием наказания в исправительных норах строгого режима. Приговор суда окончательный и обжалованию не подлежит». Джуди в который раз просматривала текст приговора — машинально, не вчитываясь, она и так знала его наизусть. Стоило ей смежить веки, как в мыслях сразу же вихрем кружились обрывки кадров: щелчки фотокамер, морды репортёров, сливающиеся в одну большую тучу из носов и ушей, гневные вопли Буйволсона («Да из-за этого пройдохи-адвоката Шоттейлу минимум пять лет списали!»), перепуганные родители на экране телефона — и ненавидящий взгляд самого Лукаса. Он смотрел на неё так, словно изобрёл какой-то экстракт, который позволял глазам прожигать зверей насквозь. Джуди поёжилась и обхватила себя лапками. Может, она зря отклонила предложение Буйволсона взять отпуск, предпочтя с головой уйти в работу. Просто ей казалось, что родителей напугает её подавленное состояние, поэтому Хоппс пыталась разобраться со своими душевными муками в одиночку. То, что сотворил Лукас Шоттейл, не вписывалось в её картину мира, с треском разрывало на клочки заботливо вытканное полотно, стучало в голове стальным молотом. На суде кролик, отбросив притворство, с пугающей отрешённостью описывал, как проходило его детство: без матери, погибшей в аварии, под пристальным вниманием отца, который внушал ему, что все звери — друзья и всегда поддерживают друг друга. — Тем временем сверстники-хищники то и дело подшучивали надо мной за мои увлечения, — рассказывал он. — Они хохотали: «Стрельба? Занялся бы ты лучше растениеводством, крольчишка!» Как видите, я без проблем совместил и то, и другое. Я с отличием окончил все учебные заведения, куда меня отдавал отец, но окружающие то и дело пеняли мне, что я, якобы, поступаю всюду благодаря его протекции. Когда я достиг совершеннолетия, он сделал меня деловым партнёром, ему было плевать, что все его идиотские отели меня не интересуют. Он твердил, что я должен продолжить дело. По словам Шоттейла, мисс Барашкис постепенно втиралась в доверие к его отцу, рассчитывая, что такой влиятельный кролик будет полезен при выполнении её плана. Однако тот, когда она раскрыла ему свой замысел, категорически отказался участвовать в афере, а вот Лукасу пришлась по нраву идея об угнетении хищников. Узнав, что Барашкис задумала использовать цветы для их одичания, Шоттейл решил самостоятельно исследовать экстракт ночных горлодёров и договорился с Дюком Хорьковицем об отдельных поставках. После того, как преступление Барашкис раскрыли, Дюк чудом вырвался из лап мистера Бига и, недолго думая, принялся за шантаж, рассчитывая вытрясти из Лукаса крупную сумму за молчание. Тот согласился на встречу. — Он хотел молчания — он его получил, — эта фраза до сих пор звенела в ушах Джуди, заставляя кожу покрываться мурашками. Если быть честной с самой собой — несмотря на то, что она согласилась переехать к Лукасу, по-настоящему влюбиться в него Джуди так и не смогла. Но легче от этого не становилось. Ведь Шоттейл вёл себя с ней безупречно, окружил заботой и теплом — а выяснилось, что он убил Дюка, через Хоппс планировал следить за ходом расследования, пользуясь её наивностью, а затем решил подставить Ника. Порядочный кролик из уважаемой семьи, хороший парень, мечта любой молоденькой крольчихи. Джуди готова была взвыть не хуже какого-нибудь волка. Она не желала умещать этот вопиющий случай в своей голове, стремилась забыть, как дурной сон, но всё это случилось с ней — никуда не скрыться. Жизнь оказалась не просто чуточку сложнее, чем думала Хоппс. Жизнь оказалась в чём-то настолько тяжёлой, что Джуди сомневалась, выдержат ли её плечи такой груз. — Хей, Джуууд, повыше нос… — раздалась над ухом мелодия старого хита. — И если грустно, со мной спой песню**… Мягкий, бархатный и до слёз родной голос. — Не думал о карьере певца? — слабо улыбнулась она, оборачиваясь к Нику. — Звучишь прекрасно. — Всё для вас, мисс Неотразимая Улыбка. — Да уж вижу — даже спел такую древнюю вещь! Я помню, в какой ужас ты пришёл от дисков с ретро-музыкой в лимузине мистера Бига. — Ну-ну, Жукитлз — не в счёт, это святое! Они оба тихонько засмеялись. Ник взглянул прямо в глаза Джуди, словно надеясь отыскать там её прежнюю, беззаботную и неунывающую. — Джудс, у меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. По-моему, тебе вредно сейчас быть в одиночестве. Да и небезопасно — вдруг у Шоттейла всё же были сообщники, которые хотят отомстить за него. — И что же ты предлагаешь? — Переезжай ко мне. — Что?! Ник, не смешно… — Я не шучу. Шутить буду, когда ты переедешь, чтобы скрашивать твои вечера. И заодно смогу лично следить за твоей безопасностью, Морковка. Согласись, заманчиво? Джуди опустила голову. Ещё пару месяцев назад она была бы вне себя от счастья, если бы Уайлд позвал её жить под одной крышей. Да и теперь — разве коротать промозглые ноябрьские дни не лучше в компании верного друга? Но раз даже замечательный во всех отношениях кролик оказался расчётливым преступником, могла ли она положиться на лиса с мошенническим прошлым… Ей тут же стало стыдно за свои мысли. Ник ни разу не дал ей повода усомниться в нём. Недавно Джуди чуть было не совершила роковую ошибку — но горькие слова друга, который обиделся за недоверие с её стороны, заставили её отодвинуть чашку с ромашковым чаем и спуститься вслед за Ником и Лукасом. Как ни крути, сейчас крольчихе было слишком тошно, чтобы размышлять обо всём этом, и ей по-прежнему думалось, что одиночество — правильный выбор. — Я благодарна тебе за помощь, Ник, очень, — устало сказала она. — Но не стоит беспокоиться, я справлюсь сама. — Почему? Опять ты отталкиваешь меня, любовь моя… Это обращение всегда коробило Джуди, вызывая бурю противоречивых эмоций, но теперь, после всего случившегося, особенно больно резануло по ушам. Она бы хотела, чтобы он любил её. Любил по-настоящему, а не играя. Если бы любил — разве стал бы таким образом подкалывать, разве не признался бы искренне? — Ник, как ты можешь так называть меня! — в сердцах воскликнула Хоппс. Уайлд присел рядом и взял её за лапу. Его взгляд вдруг показался Джуди непривычно серьёзным. — Как же ещё прикажешь называть тебя, если эти слова правдивее всех прочих отражают мои чувства?