Дайя-однострочники

Ледяной ветер бьёт в лицо, но Хонго и не думает закрывать окно. Серебристый свет луны окутывает всё вокруг, и тренировочное поле кажется каким-то волшебным, будто линии разметки прочерчены флуоресцентной краской. А там, на волшебном поле, виднеется светлая фигура. У него белая джерси с единицей на спине, знакомая форма подачи, и у Хонго сердце заходится от одной лишь фантазии. Он так хотел схлестнуться с "монстром из Токио" в поединке, он дорвался, он победил, но... Чувство такое, будто проиграл по всем параметрам. По скорости, по силе и точности подачи. По командному духу - да ладно, у Хонго есть только Ренджи, остальные не считаются. Не считаются с Хонго, и вообще. У него нет ничего, кроме старого, выдержанного и терпкого желания - узнать, кто такой Фуруя Сатору. Что он? Почему они не встретились в средней школе? Почему он уехал в Токио? - Почему не встретились раньше? Хонго задаёт этот вопрос в пустоту холодной ночи, он и правда не понимает, как так их пути могли разойтись, когда были так близко. И, наверное, пора уже спать, но он знает, что не сможет уснуть, пока в его голове мысли об одном лишь Фуруе Сатору. О его потрясающих подачах, о его мощном свинге, о том, какой непоколебимой решимостью горят его глаза, когда он стоит на горке... - Масамуне, - голос Ренджи дотягивается из темноты и возвращает в этот мир, где Хонго сидит на подоконнике, замёрзший и ушедший в себя. - Я ложусь спать, - говорит он. Хотя прекрасно знает, что не уснёт. И Ренджи знает - Ренджи знает о нём абсолютно всё, и, наверное, знает даже его мысли, которые закрутились бесконечным циклом вокруг одного лишь человека. - Эй, иди спать, три часа всего осталось, - зовёт Оно, но Фуруя не двигается, сидя на подоконнике у распахнутого окна. Выставляет руку, смотрит, как пушистые хлопья снега ложатся на ладонь и тут же тают, оставляя лишь едва заметный влажный след на коже. Это Токио, это начало сентября. Это не просто снег, а чудо какое-то. «А на Хоккайдо сейчас уже, наверное, хорошо», - думает Фуруя. На Хоккайдо привычный холод и звёздное небо, а вот луна такая же большая и яркая, как здесь, в столице. На Хоккайдо - его настоящий соперник. Тот, которого нужно победить любой ценой, чтобы в следующий раз он не посмел отмахнуться от его протянутой руки. Чтобы можно было коснуться этой силы, так похожей на собственную. Пробежаться кончиками пальцев по жёсткой ладони, прочувствовать каждую мозоль и понять, насколько они с Хонго похожи, и насколько отличаются. И может тогда, наконец, перестанет так тянуть в груди, и успокоится это постоянное, давящее, изничтожающее чувство, которое зародилось тогда, на питчерской горке Кошиена. Снег тает, так и не успев покрыть всё поле. Луна светит в окно белым фонарём. Они обязательно встретятся снова.