Ты - моя кровь

Приближалась ночь. Закатное солнце окрасило облака в кроваво-красный цвет. Ещё издавна это было дурным знаком — в такой вечер должна пролиться чья-то кровь. В одной из зал громадного каменного замка, за длинным деревянным столом сидел парень лет семнадцати и с тревогой поглядывал то в окно, на зловещее небо, то на внушительного вида дубовую дверь. Спустя пару мгновений она жалобно скрипнула, и в зал вошёл человек — точная копия того, что сидел за столом. Вздрогнув от неожиданности, он с немым вопросом в глазах посмотрел на вошедшего. Тот глубоко вздохнул и со скорбью в голосе произнёс: — Вот и всё, мой брат-близнец, настал недобрый час, — начал он, стискивая рукоять своего верного меча, будто бы ища в нём поддержку. — Пал в поединке наш отец, не рассудивши нас. Никто теперь не даст ответ… — Молчи мой брат, молчи! Раз старшего меж нами нет, то спор решат мечи! — запальчиво крикнул второй, расценив жест брата как угрозу. Моментально вскочив, он выхватил меч из ножен, которые, подобно ножнам его брата, были прикреплены к левому боку на поясе. Во взгляде другого на секунду мелькнуло изумление, тут же сменившееся мрачной решимостью. — Ты хочешь ссоры? — холодно спросил он, в точности повторяя движение близнеца. — Что ж — вперёд, пустых довольно фраз. Фамильный замок обретёт достойнейший из нас. — Пришла пора! — воскликнул второй, делая шаг навстречу тому, с кем вместе рос и узнавал мир, с кем делал первые шаги в этой зале, с кем всегда был неразлучным. — Проснулся зверь! — первый так же сделал шаг, сощурив глаза и нехорошо усмехнувшись. Раз он так хочет… — Не ждать утра! — они стояли друг напротив друга, глядя друг другу в глаза. Любой случайно вошедший в залу человек несомненно решил бы, что тут стоит только один юноша, и он смотрится в зеркало, почему-то стоящее прямо посреди залы. — Решать теперь! — крикнул первый, вставая в стойку. Когда-то давно, когда они были детьми, их ныне покойный отец именно здесь показывал своим сыновьям азы фехтования. Тогда они радостно учились чему-то новому, вместе смеялись над неудачами друг друга, но ни один, ни второй, ни уж тем более их отец, не могли и подумать, что когда-нибудь они сойдутся здесь в битве. Второй, не медля, повторил движение брата. — Не пряча глазу судьбу решить — один из нас достоин жить! Руби! — не в силах больше сдерживать ярость, кипевшую в обоих, закричали они. Их клинки с громким лязгом скрестились. Звон ударов гулко разносился по всему огромному замку. В страхе попрятались слуги, не решаясь вмешаться в спор своих господ. — Ты — моя тень! — рявкнул второй, делая выпад. — Я — твоя кровь, — не теряя спокойствия, ответил первый, без труда увернувшись от удара. Они всю жизнь, сколько себя помнили, занимались вместе, знали, кто каким атакам отдаёт предпочтение, все хитрости и уловки, тактику друг друга, которую вместе и придумали. Это должен был быть сложный поединок. — Дружба забыта, — ещё удар. Второй сразу заметил, что его брат целенаправленно не контратакует, хотя такая возможность была. Это ещё больше разозлило его. Да как смеет его брат издеваться над ним, будто бы он маленький?! — К чёрту любовь, — первый всё с той же лёгкостью отбивает клинок брата и вновь отступает на шаг назад. Он хотел ещё сильнее разозлить его, чтобы тот потерял самообладание и точность в атаках. — Сталью клинков в честном бою каждый получит долю свою, — хором воскликнули они. — Единый клич! — чуть запыхавшись, выдохнул второй, делая очередной неловкий выпад. Его безумно злило, что они дерутся уже какое-то время, но он так ни разу и не попал по врагу. Ни разу. А противник, казалось, и не ставил перед собой такую цель. — Безумный взгляд, — он зло усмехнулся, когда второй слишком уж очевидно открылся. Не теряя много времени на раздумья, он рубанул что есть силы, целясь в правое плечо. Даже уставший, его противник не потерял сноровки и успел отступить назад. Несомненно, это движение спасло его руку, но и этого хватило, чтобы он вскрикнул от боли и, не в силах больше держать меч, упал на пол, зажимая рану левой рукой. Упал он, скорее, оттого, что при шаге назад неправильно перенёс вес и потерял равновесие, нежели от такой уж сильной боли. Клинок, упав на камни, громко зазвенел. Первый мрачно усмехнулся, занося оружие для последнего, завершающего удара. Теперь он, только он будет единственным законным хозяином замка. — Остановись, мой кровный брат! — в ужасе взвизгнул второй, зажмурив глаза. — Пусть жизнь — ничто, и сталь крепка. Замри, неверная рука! Спутали схватку звон подков. И всадник у ворот. — Эй, там! Узнайте — кто таков, кого судьба несёт? — срываясь на рык, приказал первый. Во взгляде его читалось разочарование. Только что он уже видел себя полноправным хозяином замка. Застыла сталь. Иной финал готовил братьям рок. Усталый рыцарь в тёмный зал Шагнул через порог. Слуга, проводивший незваного гостя в залу, быстро поклонился и поспешил исчезнуть. Несколько мгновений рыцарь с интересом оглядывал близнецов. — Скажите, братья, в чём ваш спор? Бессильны ль здесь слова. — Из-за наследства наш раздор и права старшинства, — ответил один из братьев. Тот, что стоял над вторым с занесённым оружием. Нехотя он опустил меч и повернулся к незнакомцу. Он не взглянул на лежащего, даже не подал ему руку, когда тот с трудом вставал, морщась от боли. — Оставьте битву до утра. Пусть странен мой совет, темна полночная пора — пусть судит вас рассвет, — твёрдый голос рыцаря успокаивал, заставлял повиноваться. Сердца утра тревожно ждут. Как медленно часы идут! Господь решит, кто виноват. Первый из близнецов убрал меч обратно в ножны. Уже подходя к дверям из залы, он обернулся и встретился взглядом со вторым. — Молись, мой брат! — Молись, мой брат! — эхом повторил раненый и следом вышел, на ходы распорядившись, чтобы гостю предоставили место в любых свободных покоях. Сейчас его меньше всего интересовал рыцарь, хотя именно он спас его от неминуемой гибели. — Ты — моя тень, — нарушил тишину первый, идя чуть впереди второго. Он ни разу не оглянулся, но ни на каплю не сомневался, что его брат идёт следом. — Я — твоя кровь, — немедля ответил второй. — Завтра в бою сойдёмся мы вновь. Ты — моя кровь. — Я — твоя тень. Что принесёт завтрашний день? — оба голоса звучали глухо, устало. Дружно хлопнули две закрывающиеся двери, находящиеся рядом. Если бы какому-нибудь слуге, которому не спалось ночью, взбрело бы в голову пойти пройтись по замку, и он случайно подошёл к дверям своих господ, то был бы крайне удивлён — из-за обеих дверей доносились одни и те же слова: — Я завтра выйду сам с собой на битву И должен буду сам себя убить. Какому богу вознести молитву, Чтоб дал мне сил греха не совершить? Нельзя разбить единственную душу, Что в двух телах была заключена. Единство кровных уз нельзя разрушить, Что двое нас — не наша в том вина. Но в эту ночь все спали как убитые, кроме двух юношей. Оба они за всю ночь так и не сомкнули глаз, а слова их так и остались не услышанными. Рассветным звоном бубенцов Будила землю высь. И двое братьев-близнецов В объятиях сошлись. Тот из близнецов, у кого было забинтовано плечо, поморщился от боли и сдавленно зашипел, когда его брат неудачно коснулся раны. «Прости», — ласково шепнул первый. Ни у одного из них не оказалось при себе оружия. Ни один не смог решиться продолжить сражение и поднять клинок на брата. Позже они так и не смогли внятно объяснить, что же на них такое нашло. Вдвоём они спустились в зал. Рассвет плыл за окном. А рыцарь, что их бой прервал, Растаял странным сном. — Так где же тот, который спас от ссоры нас с тобой? — оглядевшись, изумлённо спросил второй, чуть опираясь на руку брата. Пускай и забинтованная рана всё ещё давала о себе знать. — Мой брат! Сама судьба за нас решила этот бой! — с улыбкой ответил первый, кладя руку на здоровое плечо второго и подводя его к окну. Солнце уже совсем взошло, осветив всё вокруг. Единый путь, единый след, Единый рыцарский обет, Единый смех, единый вздох, Единый мир, единый Бог, Вперёд!