***
Клуб и впрямь выглядел отлично. Он был небольшим, народу было немного. Не удивительно, что ребята выбрали его. В конце концов, было бы неловко встретить в полупьяном состоянии своих фанатов. Действительно, если не злоупотреблять, то алкоголь сильно не ударял в голову. Но сегодня этого мне как раз и хотелось. Чего и требовалось ожидать, все мысли вновь были заняты высоким, кудрявым парнем, который прямо сейчас, сидя на расстоянии вытянутой руки, так мило покусывал свои пухлые розовые губы. Обмениваясь пошлыми шутками и разглядывая тело танцующей на шесте блондинки, каждый из парней по обыкновению заказал себе выпить. Я в том числе. Такое заманчивое желание напиться в хлам и уснуть прямо здесь однако было проигнорировано моим всё ещё здравомыслящим мозгом, и я выпил лишь чуть больше обычного, тем самым избавив себя от возможных последствий неожиданного пьянства. Украдкой бросив взгляд на кудрявого, я обратил внимание на количество стаканов разнообразной выпивки, число которых явно перевалило за десяток. Секунду спустя мне уже хотелось отобрать у парня всю выпивку и запретить заказывать ещё. Волнение и забота взяли верх, ведь похмелье перед концертом — дело трудное и нежеланное. Если парнишке станет плохо, я места себе находить не буду, а помочь ничем не смогу. Гордый, вокалист почти никогда не принимал чужую помощь, если только это не касалось дел группы. Я часто задавался вопросом, каким образом девушки заботились о парне, если тот принципиально не позволял никому делать этого. Что служило причиной, никто не знал, да и не пытался узнать. Подняв своё тельце с удобного, уже тёплого кресла, я обогнул наш небольшой столик и, встав позади брюнета, быстрым движением отодвинул стакан, к которому он только что протянул свою татуированную, сильную руку. Пашка повернулся ко мне и широко улыбнулся, обнажая свои белоснежные, ровные зубы. Его улыбка всегда казалась мне прекрасной, и я был буквально на седьмом небе, глядя на неё. Сам Паша казался мне идеальным, как внешне, так и внутренне. Ни один из его так называемых недостатков вовсе не казался мне таким. Всё это было его особенностями, а совсем не изъянами. Приподнявшись с своего уютного креселка, кудрявый наклонился к моему лицу, отчего по моей коже пробежал небольшой мороз. Именно поэтому я стараюсь держаться подальше от него — я просто не могу здраво мыслить и осознавать действительность такой, какая она есть. Даже после длинного и напряженного трудового дня от брюнета исходил аромат приятного одеколона, запах которого я был готов вдыхать чуть дольше, чем бесконечность лет. Некоторые люди не замечали этого, и в моём подсознании они сразу же обретали облик ничего неведающих и невнимательных. Казалось, что своими восхительными карими глазами Павел изучает моё лицо, но я пытался не строить пустых иллюзий. В такие моменты мне казалось, что я похож на мелкую влюблённую девчушку, боготворящую кого-либо, а конкретно в моём случае — высокого, кудрявого вокалиста. Всего секунду спустя он шепчет мне на ухо одно предложение, которое заставляет меня удивиться и вздрогнуть. Паника во мне растёт, но я стараюсь контролировать это дикое чувство. — Может выйдем? Мне надоело, — эта фраза была сказана без какого-то холодного пренебрежения, а лишь тепло согревала сердце. Толком нельзя было понять, что ему надоело, но это казалось наименее важным в этой ситуации. Меня сводит с ума широкая, искренняя улыбка, которой кудрявый награждает далеко не каждого, и на секунду я даже думаю, что он бережёт её лишь для меня. Скорее всего это мой отуманенный рассудок выкидывает такие козни, но именно в этот момент я даже не хочу его останавливать. Потешусь хоть сегодня: хватит уже безнадёжно отрицать всё, что можно посчитать знаком внимания со стороны кудрявого. — Конечно, — надеюсь, что мой голос предательски не дрогнул, выдавая с головой всё моё волнение, которое увеличивалось с каждым мгновением, подогревая кровь в уже заметных венах на моих руках. Сдерживаюсь, чтобы не задать вопрос, который только несколько секунд назад начал волновать меня, но он настолько сильно пульсирует в голове, что решаюсь спросить. Действительно, к чёрту это всё, хоть один вечер я могу отдохнуть от всего. В буквальном смысле «всего». — В чём дело? Пока мы пробирались между пустующими столиками из светлого дерева, любые мысли наверняка покинули меня. Казалось, этот долгожданный момент никогда не настанет, но мы наконец-то нашли где укрыться от чужих и холодных мимолётных взглядов. Я даже не совсем осознавал, что происходит, а скорее и не хотел осознавать. Мы стояли в тёмном коридоре, которым скорее всего пользовались только работники заведения. Быть может, даже и они редко появлялись здесь, так как вокруг было ужасно пыльно. Рядом находилась дверь, что скорее всего вела в уборную. Как по мне, она была слишком далеко от зала и безутешным пьяницам не всегда хватало времени добраться до белого друга, не вывернув содержимое своего желудка наружу. В конце концов, это место было и оставалось клубом, где подобное случается почти ежедневно. Недоумевая, я перевёл взгляд на кудрявого, который стоял прямо напротив меня, очень близко. Слишком близко, заставляя просыпаться абсолютно все частицы моего тела, и каждый мускул дрожал от напряжения. Становилось жарко, кровь закипала в венах, то ли от выпитого алкоголя, то ли из-за кудрявого. Я немного отступил назад и всё ещё не понимая, что происходит, посмотрел на него, но он смотрел только на мои губы. Обычно глаза выпивших парней кажутся стеклянными и далёкими, но не эти. Они буквально прожигали во мне дыры, словно лазеры в фантастических фильмах. — Я только вот не пой… — тёплый, страстный поцелуй не дал мне договорить, а фразу я уже шептал едва слышимо, в губы парня. Мягкие уста играли с моими, и я почувствовал хорошо знакомый вкус колы и виски. Пару лет назад я тоже был без ума от этого сочетания, но сейчас я без ума вовсе не от него. Кудрявый провёл своим гладким языком по моим губам, тем самым провоцируя меня разомкнуть их. Он прижал меня к стене, заставив пыль кружиться в воздухе, как пару недель назад в нашем родном городе кружили белоснежные снежинки. Парень углубил поцелуй, на который я всё так же жадно отвечал, наслаждаясь каждым миллиметром его нежных губ. Ещё несколько минут назад я бы и подумать об этом не мог, но сейчас я был спокоен и, наверняка, счастлив. Последнего я ещё не совсем осознавал, так как медленно растворяющиеся частицы моего здравомыслия кричали о том, что я пожалею. Но я не хотел жалеть. Каждый момент запоминался мне во всех деталях, каждое прикосновение вызывало бурю эмоций. Когда я буду вспоминать это завтра, конечно, если выпитый алкоголь не отнимет воспоминания, мои щеки точно будут пылать от стыда, намного больше, чем сейчас. Но я не хочу планировать обещающий быть насыщенным завтрашний день. Постепенно ставало трудно дышать, голова начинала кружится. Неужто мы и правда это делаем? Мой мозг не успевает обрабатывать информацию, но он и не должен. Об этом можно будет позаботиться позже, я уверен. Быстро отстранившись, Пашка схватил меня за руку и повлёк в соседнее помещение. Это и впрямь была уборная, как я и предполагал ранее. Тёмно-серые стены и чёрный пол немногим отличались от остального клуба, только белые небольшие раковины выделялись на их фоне. Странно, что я замечал эти мелочи, когда со мной был человек, от которого я без ума. Я перестал стремиться запомнить каждую деталь, это выходило само собой, словно природный инстинкт. Он был здесь, он был моим, пусть и не на долго. Парень опустился передо мной на колени, его лицо находилось как раз возле моего, разрывающегося от напряжения в узких штанах, члена. Пошло улыбнувшись, как это умеет только он, парень ловкими пальцами принялся расстегивать ширинку на моих чёрных джинсах, словно он делал это каждый день с другими мужчинами. Я надеялся, что не делал. Он быстро спустил мои штаны, и на мне остались чёрные боксёры, которые секунды спустя уже не сдерживали мой орган. Мне было хорошо, так, как не было никогда, а вскоре будет ещё лучше. Ничуть не сомневаясь в навыках и умениях кудрявого, я же предвкушал это, в то время как в его карих глазах загоралось адское пламя похоти. Кудрявый провёл своим длинным, розовеньким язычком по всей длине, одной рукой сжимая мою ляжку, а вторую остановив на бедре. Участки кожи, которые он так яростно сжимал, покраснели, и завтра на этих же местах скорее всего будут небольшие синяки. Обхватив своим ртом розовую напухшую головку, Пашка втягивает щеки, доставляя мне райское удовольствие. Вновь и вновь по моей коже пробегает холодок и с уст срывается невольный стон, после чего я сильно закусываю нижнюю губу, ощущая у себя во рту металлический привкус крови. Заглотив меня почти полностью, он поднял свой взгляд на мое лицо, а пошлые фразочки так и генерировались в моём подсознании, пытаясь вырваться наружу и испортить всю химию момента. -Ты, чёрт возьми, такой привлекательный, когда смотришь на меня этим взглядом, — фраза сорвалась с моих уст и отправилась прямиком в цитатник моих наиглупейших изречений, сказанных в этой жизни. Не смотря на произнесённую мной глупость, парень продолжал делать своё дело и, вынужден признать, делал он это чудесно. Мне не хотелось думать, где он этому научился. Он медленно поглаживал своим влажным языком мой стояк, и я едва сдерживался, чтобы не схватиться за его густые кудри и не увеличить темп. То и дело прикусывая щеку, я пытался не застонать, но это было почти невозможно: стоило только посмотреть на такого безумно сексуального Пашу. Да и вряд ли нас кто-либо услышит. Тут в мою голову пришла мысль о том, что мы даже не закрыли двери и сейчас сюда может зайти кто угодно, в том числе наши друзья. Ещё одно мучительно медленное движение его губ и моя ладонь зарывается в мягкие волосы, требуя продолжения. Я подаюсь бёдрами вперёд и тяну Пашку за волосы, тем самым заставляя его скривиться от неприятных ощущений. Он тщательно изучает каждый сантиметр моего члена язычком, то и дело покрывая орган губами и оставляя на нём влажные поцелуи, а я не могу сдержать громкие стоны. Кудрявый нахально улыбается, давая понять, насколько сильно ему нравится слышать его имя, слетающее с моих губ. Напряжение становится сильнее, и я начинаю понимать, что вот-вот выйду на финишную прямую. Мысли сбиваются в непонятный комок, а я лишь мямлю что-то похожее на предупреждение, прежде чем кончить парню в рот. Он отстраняется от меня, всё еще стоит передо мной на коленях и облизывает семя, стекающее с его губы тонкой полупрозрачной струйкой, а я сползаю вниз по стене. Конечно же замечаю, что скинни джинсы кудрявого тоже стянуты до предела. Пододвигаюсь ближе, обвиваю торс парня ногами, и проделываю незамысловатый ритуал, давая свободу огромному твёрдому члену вокалиста и кладу руку у самого основания, желая доставить волну удовольствия парню. Запуская левую руку ему в волосы, покрываю шею парня влажными поцелуями, посасывая нежную кожу. Моя рука движется по большому органу парнишки, выводя необдуманные узоры на мягкой коже. Паша тихонько шепчет что-то неразборчивое, то и дело постанывая от моих прикосновений. Легонько тяну за пушистые волосы парня, отчего он широко распахивает глаза. Я прокладываю дорожку поцелуев от чувствительной мочки уха до невероятно милых выпирающих ключиц, где аккуратно покусываю каждый участок кожи, после покрывая многочисленными поцелуями в качестве извинения за свою грубость. На лбу вокалиста поблескивают мелкие капельки пота, отсвечивая миллиардами оттенков на свету обыкновенной лампы. Убираю руку от волос кудрявого, стаскиваю с него футболку, изредка помогая себе зубами и не перестаю надрачивать парню. С ним так легко, так хорошо. Да, завтра он будет трезвым и подобное больше не повторится, но ничего не мешает мне наслаждаться каждой секундой, проведённой с ним сейчас. Дотрагиваюсь кончиками пальцев до мускулистого торса парня, пару раз обвожу зону вокруг аккуратных сосков, после чего каждый из них медленно покусываю, оставляя небольшие следы на светлой коже. Он сладко постанывает, опрокидывает голову назад и обнажает шею, так и манящую меня поцеловать её. Сейчас он полностью в моей власти, а я лишь наслаждаюсь мгновением, забыв о всём, что тяготило меня долгие месяцы. Карие глаза смотрят прямо на меня, когда кудрявый изливается прямо в мою руку. Его прерывистое дыхание всё ещё не восстановилось и именно в этот момент я осознаю, что произошло.***
Просыпаюсь от холодного ветра, развевающего шторы простого гостиничного номера. Я уже не помню, как добрался сюда, но события прошлой ночи одно за одним всплывают в памяти, а я направляюсь в душ, который мне просто жизненно необходим. Не хочется вообще ничего. Ни открывать концерт, ни смотреть в глаза кудрявому. Поначалу немного расслабившись, я почувствовал облегчение, но сейчас оно неожиданно испарилось, оставив наедине со своими мыслями. Что, если Паша всё вспомнит? Алкоголь ведь мог полностью стереть память о вчерашнем вечере. Такого не повторится, это точно. Не то чтобы я не хотел, а я очень даже сильно желал этого, но знаю, что так не будет. Решаю пропустить завтрак, всё равно особого смысла в нём нет. Я никогда не любил завтракать и тратить время, которое я мог бы поспать. Когда приходит время последней репетиции, я отчаянно пытаюсь найти причины не пойти, но осознание того, что это подставит всю группу ставит мои желания на место. Закрываю номер, выхожу на улицу и вижу, что парни уже некоторое время ждут меня. Паша стоит как-то отстранённо от всех и я уже было начинаю думать, что он всё рассказал парням, одновременно надеюсь на обратное. Ничего не происходит, но напряжение ощущается до тех пор, пока мы не переступаем порог скромной, но достаточно функциональной репетиционной с хорошей звукоизоляцией. Окончательно определившись с порядком песен, мы приступаем к репетиции песен из нового альбома. Старые мы прогоняли бесконечное количество раз и точно не нуждаемся в тренировке. Обычно репетиции посвящаются только пению, а все эти дикие танцы на сцене уже придумываются на ходу. Пока мы не считали нужным нанимать хореографа и репетировать банальные движения. Паша всегда говорил, что его движения бёдрами незаменимы, а остальные участники группы молча хихикали и соглашались с самодовольным вокалистом. Расслабившись и порой держа соло дольше, чем нужно, никто и не заметил, что до концерта осталось совсем немного. Совсем скоро гул киевской толпы будет доноситься за кулисы и будоражить наши сердца, принося неистовое волнение. А после начнётся шоу, которое как всегда пройдёт прекрасно. Ожидание не проходило зря, а за них принялась небольшая команда стилистов, укладывая волосы и скрывая мелкие, почти незаметные недостатки кожи.***
Когда настало время выступления, каждый из нас нервничал. Шум толпы и редкие крики «Пашку за ляжку» доносились из фан-зоны. Девушки, а это были в основном они, толпились прямо под сценой и радовались тому, что успели занять лучшие места. Те «счастливчики», которые были тут со своими девушками сидели у бара, готовясь нести на своих плечах неподъёмную ношу. Треугольные светильники клуба окрашивали в розовый цвет всех, кто находились под ними и немного походили на догму, символику второго альбома парней. Ненавязчивые песни инди- группы «Balthazar» придавали этой ситуации уюта и атмосферности, как и должно быть на концерте ребят. Наконец-таки приходит время и ребята один за одним выходят на сцену и занимают свои места, а вместо Павла на сцену выходит оперная певица, которая исполняет их «intro». Наконец-то на сцену выбегает Паша, и я начинаю первый наш самый спокойный сингл. Потом, переходя от песни к песне, Паша напоминает о немного изменённом порядке сет листа, а мы с ребятами киваем в знак того, что не забыли. «At the end You gonna sleep with» Паша лунной походкой приближается ко мне, во время паузы в припеве наклоняется к моему лицу и облизывает мою щеку, которая моментально начинает гореть. «Gonna sleep with me» Будто бы ничего не произошло, он уходит в другой конец сцены, но гул фанатов после его выходки не стихает ещё половину песни. Никогда не задумывался, шипперит ли нас кто-либо, как это делают с известными группами, но сейчас это мне кажется довольно вероятным. Овации зала продолжаются, и мы выходим на сцену вновь, чтобы доиграть пару песен. Фанаты кричат и тем самым тешат наш слух, хоть это и немного отвлекает от исполнения песен. Удивительно, что почти ни у кого в руках нет телефонов или же видеокамер, а люди просто наслаждаются музыкой, не думая о каком-то дурацком видео, которое вероятно можно будет посмотреть в интернете. Концерт окончен, ребята превзошли все ожидания. Поклонившись и кинув палочки барабанщика в толпу, парни уходят.***
Я ложусь в наполненную до краёв ванную и закрываю глаза. Выступление хоть и прошло отлично, но иные мысли всё ещё посещают мою голову, а я неосознанно снова и снова вспоминаю тот момент на концерте. Хоть вокалист и часто вытворяет подобное на сцене, но после ночи в клубе всё можно истолковать по-другому. За день мы перекинулись лишь парой незначительных фраз, касающихся репетиции и порядка песен в сет листе. Я довольно часто смотрел на Пашку, но как только он замечал это, сразу же отводил взгляд. Оно и не странно, я ничуть этому не удивился. Только я успеваю привыкнуть к горячей температуре воды, как слышу стук в номер. Раздражённо, я заматываю бёдра в среднего размера белое полотенце и направляюсь к входу, надеясь на то, что меня потревожили не из-за ерунды. Времени перевалило за полночь, гости обычно в такое время не приходят. Даже к такому привлекательному гитаристу. За дверь оказывается никто иной, как Паша. С волнением разглядываю его лицо, пытаясь понять, выпил он или нет. Но он трезв, и это пугает ещё больше. Будь он пьян в стельку, было бы в разы проще, увы. Нужно что-то сказать, пока мой мозг окончательно не отключился при взгляде на эти непослушные кудри. — Паш, что ты здесь делаешь? Спать бы шёл, — на моём лице появилась саркастичная улыбка, а ведь именно этого я хотел меньше всего. Сейчас я желал только одного — кудрявого. — Поговорить надо, — кудрявый вздрогнул и оглянулся по сторонам. Не спрашивая разрешения, словно навязчивый сосед, он переступил порог моего номера. Тут все вещи насквозь пропахли кофе, а стены были покрашены в соответствующий цвет. Тёмный деревянный пол казался старинным, но на самом-то деле ему не было и года. Возле кровати стояла тумбочка, о которой многие сразу думают не то. — Ну, валяй, — я сел на неприятно скрипнувшую, но мягкую кровать и вздохнул. Я почувствовал себя очень уставшим, меня сильно клонило в сон, но я старался не вырубиться. Хотя бы до того, как кудрявый начнёт свою речь. — То, что произошло вчера, — парень сглотнул, а я всеми силами пытался не выражать бушующих эмоций и сохранять спокойствие. Не знаю, как мне стоило себя вести. Сказать, что ничего не было или же наоборот, требовать объяснений. Одно глупее другого. — Всё в порядке. Забыли, — натянуто улыбнувшись, перебил я. Проблема состояла в том, что я, чёрт возьми, не хотел забывать. Непонимающий взгляд Пашки скользнул по моему торсу и только сейчас я понял, что сижу перед ним почти обнажённый. Конечно, это было вполне нормальным, не считая того, что мы друзья. И то, что этот самый друг вчера отсосал мне, а сегодня хочет об этом поговорить. — Нет, ты не понял, — парень ухмыльнулся и подошёл ближе, после чего навис надо мной длинной тенью. — Я хочу большего. Сейчас все мысли спутались в огромный комок, а в голове крутилась лишь последняя фраза кудрявого. Хочет? Вправду, хочет большего? Одно лишь это казалось невозможным. Пока я думал, Паша уже сидел у меня коленях, поглаживая руками мою спину. Понимая, что мой член уже начинает пробуждаться после недолгого сна, мне не остаётся ничего, кроме как кивнуть, быстрым рывком сменить позицию и швырнуть парня на кровать. Теперь Пашка шепчет что-то неразборчивое, лёжа на спине и глядя прямо на меня. Секунду я стою над ним, подыскивая самую лучшую позу в архивах моего головного мозга. Я забираюсь на кровать и упираюсь ладонями в мягкое одеяло, согнув ноги в коленях и сжав ими бёдра кудрявого. Он напоминает мне маленькую беззащитную черепашку, перевернувшуюся животом вверх и не имеющую возможности вернуться в прежнее положение. Думаю, что напомню ему про эту ассоциацию немного позже, не сегодня. Уж точно не сейчас. Паша самостоятельно, но лениво, стягивает с себя футболку и наобум кидает её в другой конец комнаты. Освобождая руку, справляюсь с ширинкой на его джинсах, а следом и с пуговицей. Моему взору открывается шикарное зрелище — белые боксёры обтягивают возбуждённый орган кудрявого, а с такого приятного ракурса уже знаменитые ляжки Пашки кажутся ещё худее и соблазнительнее. Я никогда не фантазировал о них в таком ключе, но стоило бы. Пальцами подцепляю резинку трусов и стягиваю их, кидая в направлении входной двери. Она закрыта? На секунду меня охватывает паника, но после мне уже всё равно. Абсолютно безразлично, кто это увидит, я просто возьму его на этой чёртовой кровати. Замечаю на его коже следы вчерашней ночи. Крупные и немного поменьше светло-фиолетовые синяки, которые я оставил, никуда не исчезли. Надеюсь, на снимках с концерта их видно не будет. У фанатов часто возникают вопросы по поводу мелочей, а тут такое. Проблем не оберёшься. Кудрявый протягивает руку и сдёргивает с моих бёдер полотенце, которое всё это время на удивление крепко держалось. Дотрагиваюсь своими губами к его, в этот раз ощущая не вкус выпивки, а тонкие нотки перечной мяты. Невольно проскальзывает мысль о том, что он готовился к этому. Такой взгляд на происходящее заставляет меня улыбнуться. Оттягиваю нижнюю губу кудрявого, немного прикусывая. Вокалист морщится, проникает языком в мой рот и проводит кончиком по чувствительному нёбу, после чего переплетается в странном, неконтролируемом танце с моим языком. Разрываю поцелуй, вижу недоумение на лице кудрявого. Наклоняюсь и покусываю чувствительную мочку уха, отчего с губ парня срываются громкие стоны. Мне не обязательно спрашивать, чтобы знать, что парень готов. Мы меняем позицию на более удобную, а я дотрагиваюсь головкой до тугого кольца мышц и мучительно медленно проникаю в него: сначала наполовину, а потом уже, неожиданно резко для него, полностью. Пашка извивается под мои руками, постанывая и до крови прокусывая нижнюю губу. Наклоняюсь и оставляю поцелуй на его шее, которая всё так же пахнет приятным одеколоном. Казалось бы, мне это снится, но Паша сейчас действительно лежит подо мной, а я ощущаю тепло его кожи. Мы кончаем почти одновременно, когда он тихо стонет моё имя. Теперь, когда мы лежим рядом, я снова начинаю сомневаться. Разве то, что он пришёл ко мне сейчас может что-то значить? Размышления могли бы длиться вечно, если бы голос кудрявого не нарушил тишину. — Ты слишком много думаешь, — ухмыльнулся парень и приподнялся с кровати в поисках своей одежды. Натянув на себя узкие чёрные джинсы и широкую белую футболку, кудрявый повернул голову ко мне, всё ещё недоумённо глядящим на него, лёжа на кровати. — Неплохо. Было неплохо.