Фиолетовая мечта

Васант выбивает десять из десяти при стрельбе. Выше всех тянет руку, когда хочет ответить на вопрос. Сосредоточенно хмурит брови, решая задачи. У Васант дрожит от волнения голос, когда ей поручают произносить речи на разных мероприятиях в Академии. Васант искренне верит в Империю и Августу. А еще у Васант яркие мягкие губы, которые так легко складываются в улыбку. У нее фиолетовые глаза, выдающие уроженку Кейоса. Длинные каштановые волосы она туго заплетает и собирает на затылке. Собирает всю себя, прячет под формой Академии, под верой, под идеями, под чеканными фразами. Васант часто напоминает Сорушу Орана. Но если Оран такой и есть, он не притворяется, то Васант… Соруш уверен, что настоящая Васант совсем иная. Настоящая Васант прекрасна. Настоящей Васант бывает, когда выскальзывает после учебного полета из кабины «Шахаза» и с улыбкой проводит по его еще горячему боку. Когда с той же улыбкой смотрит в небо. Когда испуганно отшатывается от Соруша, вынырнувшего из-под крыла. Впрочем, узнав его, Васант тоже улыбается, но совсем не так, как улыбалась небу. — Хорошо летала, — беззаботно улыбается в ответ Соруш, опираясь локтем на «Шахаз». — Спасибо, — Васант заметно расслабляется. — Пойдешь ко мне ведомой? Щеки девушки вспыхивают, она сильнее выпрямляется, и ее глаза смотрят сердито и возмущенно: — Ни за что! Я… Я и сама смогу быть ведущей! Соруш тихо смеется — на это он и рассчитывал, дразня Васант. Он вынимает руку из-за спины и перед ее лицом оказывается огромный неровный букет. Пришлось постараться, обдирая клумбы перед Академией. Впервые Васант выглядит такой растерянной. — А замуж за меня пойдешь? — спрашивает Соруш. Несколько мгновений Васант удивленно смотрит, словно не понимает о чем, он ее спрашивает, потом резко отрицательно мотает головой. — Нет. — А почему? Васант закусывает губу, прислоняется спиной к «Шахазу», смотрит в сторону. — Так нельзя, — говорит она. — Ты же меня не любишь… Соруш вздыхает. Ну почему у всех девушек одна и та же песня? Даже у его замечательной Васант? Ну что такого в этой любви? — Люблю, — вместо этого произносит он. — Не верю, — тут же откликается Васант. Соруш разводит руками. Похоже, его репутация сейчас только вредит. Он кладет букет на крыло «Шахаза» и смотрит на Васант. Та прячет взгляд. На мгновение Соруш хочет ее поцеловать. Хотя бы в щеку. Почувствовать тепло. Вместо этого он подносит к губам ее руку в перчатке. И уходит, чувствуя лопатками удивленный взгляд. *** Второй раз Соруш видит Васант спустя несколько лет. В черной одежде она выглядит тонкой и нежной. А еще — безмерно уставшей, и лиловые глаза потеряли блеск, словно она выплакала его весь над могилой Августы. Васант пытается улыбнуться Сорушу, но губы беспомощно дрожат. — Я рада тебя видеть, — произносит она, и Соруш верит ей. — Я тоже, — честно говорит он. — Я тоже. Повисает неловкое молчание. Соруш вплоть до злосчастного покушения пропадал в Южном флоте, и весьма преуспел. Васант доучивалась… и теперь, похоже, остается в столице. — Я слышал, ты теперь в личном окружении юной Августы Сары? — произносит Соруш, чтобы сказать хоть что-то. Васант вспыхивает и еще сильнее выпрямляется. Длинные сережки — тоже черные — выплясывают сумасшедший танец возле осунувшихся щек: — Кейос верен Адесу! Соруш примирительно поднимает руки: — Я ничего такого не имел в виду, Васант! Я просто рад за тебя! Ты действительно молодец. Щеки Васант становятся окончательно малиновыми, как и кончики ушей. И Сорушу становится ее немного жалко. Это он так хорошо знает гордую, честную, пламенную Васант. Для других она — уроженка Кейоса, лиловоглазая ведьма, пробившаяся наверх. Они медленно прогуливаются между огромных клумб и их голоса приглушенно звучат в зале. Васант больше не смущается, расспрашивает его о службе, о планах и даже почти улыбается. Пока Соруш не берет ее за руку и не спрашивает: — Васант, помнишь я спрашивал тебя в Академии? Ты выйдешь за меня замуж? Васант почти испуганно выдергивает руку и прижимает ее к груди. — Сейчас? — спрашивает она с почти священным ужасом. — Ну… нет, конечно. Когда кончится траур. Васант долго смотрит на него, потом мотает головой и Соруш видит, как по ее щекам текут слезы. Она бросается прочь и стук ее каблуков гулко и странно отдается между стен. В дверях она почти сталкивается с Лускинией. И Соруш складывает губы в привычную усмешку. *** — Лускиния сказал, что с Тураном будет заключен мир. Васант листает многостраничный мирный договор и отпивает мелкими глотками кофе. — Что сказала Августа? — интересуется Соруш. — Одобрила, — Васант пожимает плечами. Соруш прячет улыбку в уголках губ. Пятый адмирал — редкостный пацифист, как и ее подопечная — Августа. Неудивительно, что они понимают друг друга с полуслова. Он не может не поддразнить Васант: — А я бы еще повоевал! Васант смотрит укоризненно. Десять лет превратили ее из красивой девушки в красивую уверенную женщину. Она гордо носит сложный убор с черными бусинами, и лиловый плащ адмирала гармонирует с ее удивительными глазами. В ней нет прежней пылкости, но есть прежняя доброта. И Сорушу интересно: умеет ли адмирал Васант мечтательно улыбаться небу? Или на капитанском мостике небо совсем другое? — Тебе предоставить затраты на армию за последний год? — спрашивает Васант. — Неужели мечта Августы Фарахназ этого не стоит? Васант сжимает губы и опускает голову. Соруш понимает, что несколько перегнул палку. С Ораном или Лускинией было бы проще. — Зато ты можешь свалить все на заместителя и немного отдохнуть, — замечает он. — Не будем загадывать, — Васант допивает кофе и аккуратно ставит чашку на блюдце. — И выйти за меня замуж! — Ты опять за своё! Соруш! — Ну так я же серьезно! Васант не знает, смеяться ей или возмутиться. Соруш смеется. А потом садится рядом и обнимает ее за плечи. — Так что скажешь? Васант колеблется, а когда она приоткрывает губы, за спиной хлопает дверь. — Соруш, Васант, хорошо, что вы уже здесь, — Лускиния стремительно подходит к ним и садится напротив. — Оран и Кайван сейчас подойдут. Я хочу обсудить с вами удар, который мы завтра нанесем по Турану. Васант растерянно смотрит на Лускинию, словно не верит тому, что услышала. Соруш беззаботно закидывает руки за голову и подмигивает Лускинии: — Значит, снова война? Ну что ж, подождем! *** Туманные ирисы, нежные крокусы, яркие гиацинты… Все оттенки фиолетового переливаются возле серого камня. Соруш кладет рядом букет сирени и садится прямо на землю. — Здравствуй, Васант, — говорит он. — Поздравь меня, вчера на Великой Гонке мы с Ораном сделали команду Анатоля… Цветы колышутся под ветром. Высоко в небе плывут облака. Серый камень молчит, согретый солнцем. Соруш рассказывает как в маленькой «веспе» ветер бьет в лицо, как плывут под тобой трибуны, как радуются люди, как все государства вокруг Великого Озера собираются вместе. Мирно. Так, как хотела Августа Фарахназ. Это было то, за что боролась Августа Сара. Что так и не увидела Васант. Но он, Соруш, каждый год описывает ей все это, сидя возле одинокой могилы, на которой растут фиолетовые цветы — от весны до осени. Отцветают одни — и распускаются другие, знаменуя могучий и вечный круговорот жизни. Соруш вытягивается на земле и смотрит в небо. — Слушай, Васант, — шепчет он, — если жизнь после смерти не полная фигня… Выйдешь за меня замуж? Фиолетовые цветы склоняются под ветром и лепестки касаются его щеки.