Псих

— Ты правда думаешь, что твой друг — этот Зейн, кажется — маньяк и убийца, Гарри? Если и так, то почему ты раньше не подумал об этом? Ты даже не заикался о нем, не думал, не предполагал, никаким образом не проверял его до этого. Я могу сомневаться, но, мне кажется, что ты с ним даже обсуждал какие-то фрагменты дела, и, если так, то он просто вел тебя по ложному следу, играл с тобой, предлагая что-то. Возможно, именно поэтому он и начал вести с тобой эту игру, эти письма, обращения к тебе. Хотя, я и могу ошибаться… Но сейчас…. Сейчас у нас в морге девять по-разному убитых, истерзанных, и даже, я бы сказал, изуродованных трупов, а одна девушка похищена, она в его руках, он может сделать с ней все, что угодно, Гарри, не слишком ли много жертв? — мой напарник, Найл, вредно гундит, будто пытая меня. Будто желая сказать этим, что подозревает меня в чем-то вроде содействия с «М»: возможно, он мог подумать, что если Зейн — мой друг, то и я мог участвовать в этих похищениях, и сейчас специально выгораживаю его перед копами, помогаю ему скрываться, подделываю документы, заметаю его следы. Или же, он мог подумать, что я — тот самый «М», который хочет просто скинуть все эти преступления на какого-то парня. А Я всего лишь попросил проверить, где был Малик в ночь похищения последней жертвы. Я увидел следы в доме Черри и увидел ботинки Зейна, когда был у него. Он вполне бы мог быть этим «М». Ну, а заодно, раз уж он займется этим, я попросил его отследить местонахождение Зейна в моменты похищения остальных девушек, хотя бы приблизительное алиби, или, наоборот, мы бы могли предъявить ему обвинение, если бы он был на всех известных нам, или же предположительных, местах похищений. Ну так, на всякий случай. Однако это было не больше, чем предчувствие. Мне просто казалось странным его поведение в последние время: несмотря на то, что мы не виделись действительно длительное время, я понимал, что интересы наши разошлись, но он старался навещать меня, как и я его, ведь, кроме Найла, я знал здесь, действительно хорошо знал (когда-то), только Зейна. Но наше общение стало каким-то слишком близким, и он стал названивать мне, порой несколько раз на дню. Он будто пытался отвлечь меня, спрашивал, чем я занимаюсь — сегодня вечером, не хочу ли я сейчас посидеть в кафе, в баре, или еще где-нибудь. Это все было очень странным, но Зейн, улыбаясь, отвечал, что просто соскучился по мне, просто помнит, как хорошо мы общались раньше, и хочет возобновить нашу дружбу. — Найл, еще раз повторяю: я просто попросил проверить. Это еще не значит, что я думаю, что мой друг — убийца. Я могу найти еще как минимум сотню подозрительных людей, которые были в больнице или еще где-то, где могла быть та, последняя, девочка. Где могли быть похищены кто угодно из тех девушек, что лежат у нас в морге. Ей, мать твою, нет и восемнадцати. Эта самая младшая из всех, кого он похищал. Он знал все о них: имена, возраст, что-то об их жизни. Он явно имеет какой-то план, или что-то еще, что хочет донести до всех, как мне кажется. Иначе у меня нет объяснения всему этому — всей этой гребаной театральности. Он не собирается убивать ее быстро: никого из них он не убивал быстро, у нас есть время, чтобы найти ее, но если мы будем проводить длительное время за такими «мозговыми штурмами» — мы можем не успеть, ты понимаешь это? Ты отдаешь себе отчет об этом? И не нужно на меня катить бочку, ведь вы сами не удосужились поймать его, когда было меньше трупов. Почему ты сваливаешь сейчас все на меня, а не на вашу «группу» по «серийникам», если это можно так назвать? В конце концов, это я, когда приехал, собрал реально работающих людей — в том числе позвал ФБР, Стива, который помог составить следственно-оперативную группу, подключил некоторых людей от своих оперативников — ваши здесь просиживали штаны, пока «М» убивал, насиловал, издевался, — и вдруг приехал я, и вы решили всю вину свалить на меня? Это прекрасно, — я потираю переносицу, прикрывая глаза, пытаясь успокоиться. Эта ситуация выводит из себя. Эта неслаженность, эта беспорядочность, этот план, по которому никто не работал — и они собираются свалить все на одного человека, который хочет им помочь? Это было, как минимум, обидно, ведь когда ты помогаешь людям, ты ждешь от них того же, а получается так, что ты тянешь этого человека или этих людей, а за малейшую неудачу он или они бросаются на тебя так, будто ты пытался этих самых людей убить своей помощью. Я пытаюсь сосредоточиться и опустить этот момент, в конце концов, не стоило ждать чего-то даже вроде обычного «спасибо» за оказанную помощь.  — Если мой друг — тот самый «М», у него должно что-то быть, что-то остаться. Ты понимаешь, что прокурор нам попросту не даст ордер, не то, что на обыск дома, он нам на арест не даст — у нас на него совершенно ничего нет. Во всяком случае, пока что. Может быть, ты все-таки займешься делом, и начнешь мне помогать, хотя бы делая то, что я прошу? Хоран чешет затылок и начинает искать что-то в бумажках на своем столе, затем выходит из кабинета — я так понимаю, что он ушел в архив — за нужной мне информацией. Я не считаю, что Найл был плохим человеком — даже наоборот, как человек он является тем, на кого можно положиться, как мне кажется, но у него совершенно нет дисциплины. Это очень сильно подбивало его карьеру следователя-криминалиста. Однако я могу с точностью сказать, что он не является самым худшим из тех, кто работает здесь — еще два криминалиста пытались шуршать в бумагах, но, если честно, это не давало никакого результата. Еще трое следовователей-криминалистов были из ФБР, они проверяют тех, кто потенциально может быть «М» — мы также подозреваем тех, кто не так давно вышел из тюрьмы, психически не здоровых людей, числящихся на учете у разных врачей, клиник, даже на учете полиции, а также недавно сбежавших из близлежащих к Нью-Йорку тюрем и больниц. С криминалистами из ФБР были трое оперуполномоченных из этого участка — с криминалистами, перебирающими бумажки — «опера» из ФБР. «Опера» имеют опыт в раскрытии убийств, они могут подсказать, подытожить, уточнить то, что находят криминалисты. Это является необходимым для раскрытия такого масштабного серийного убийцы, тем более с его постоянно меняющимся, в каком-то смысле «совершенствующимся» способом убийства, способом сокрытия улик. Он ведь никогда ни в чем не повторяется — каждая из девяти убитых была найдена в разных состояниях, в разных положениях. Найл возвращается в кабинет и подходит к своему столу, где еще раз, как я понимаю, сверяет материалы, в то же время разговаривая со мной. — Я все понимаю, но он будто бросил тебе вызов. Ты знаешь кого-то, кто делает все это. И об этом знает весь город, благодаря «М», который послал тот текст в новости… Я резко перебиваю парня, поднимая на него взгляд от фотографий, которые я рассматривал до этого, сидя за своим столом, а затем и встаю на ноги, обходя его. — Ты ведь должен понимать, что «М» — не обязательно первая буква из имени или фамилии. Это может быть все, что угодно: начиная от «Маньяка» и заканчивая прозвищем в школе, или еще что-нибудь. Мы можем проверить всех, у кого имена или фамилии начинаются на «М», но, твою мать, парень, это Нью-Йорк. Если ты хочешь проверять каждого, то твоей жизни не хватит на это. У нас нет информации сейчас, которая могла бы помочь нам. В конце концов, я — коп, ты сам представляешь, сколько у меня врагов: сосчитай только тех, кого я посадил. Этот «М» мог спланировать всё заранее, освободился и выехал из Англии, сюда, может, как-то построил то, чтобы меня отправили сюда, или заранее знал, что меня отправят сюда, потому начал убивать, но так, чтобы это не было связано совершенно никак. Возможных вариантов — масса, и проверять все их — нет времени. Его слишком мало для того, чтобы сделать это. Я устало сажусь на край своего стола, запуская пальцы в волосы и зачесывая их назад, оттягивая их немного у корней. Осматриваю полицейский участок через не закрытые жалюзями окна — все куда-то торопятся: кто-то собирается на вызов, кто-то едет на обед, кто-то, может быть, вот-вот раскроет дело, за которое получит премиальные.  — Этот «М» тебе близок. Я понимаю, почему ты хотел проверить своего друга, Гарри. Вот все, что ты хотел. Ты прав, у нас нет времени вести «разборки» такого плана. Это лишь затягивает дело, отбирает время, которого итак не слишком много, — Найл, наконец, подает большую папку с материалами об этом деле, в котором все известные факты, включая психологический портрет нашего «М», а также основные черты виктим. Затем Хоран подает мне папку поменьше, с личным делом моего друга, в которой вложено всего несколько листов — как до этого объяснил Найл, Зейн несколько раз привлекался по малолетке, вследствие чего попал в базы данных полиции, и, как итог, ему приходилось некоторое время приходить и показывать, что за определенное время он ничего не нарушал, не совершал и ничего противозаконного не делал. Открываю большую папку, пробегаюсь глазами по фотографиям — снова, в который раз. Переворачиваю страницы, дохожу до так называемого психологического портрета, составленного нашей группой, в том числе и экспертом-психологом. «Возможно, „М“ — гедонист — его мотивом вполне может быть получение удовольствия, именно поэтому он достаточно долго держал в живых многих жертв, прежде чем их убить». «М», как я считаю, абсолютно точно не является сексуальным гедонистом. Скорее, убийство для него является удовлетворением психологических и/или сексуальных нужд. Однако, не все жертвы были сексуально изнасилованы человеком. «Также, возможно, „М“ — дестроер — он причиняет жертве страдания. Ведущая его цель — уничтожение („разрушение“) жертвы, как психологически, так и физически, для получения полной власти над ней. Скорее всего, вместе с этим, он властолюбец — получает контроль над жертвой в короткий период времени». Так проходило с каждой девушкой, это было понятно по оставленным следам на телах. Скорее всего, это был лишь один из видимых способов контроля, которые остались на трупах. «Возможно, он является Миссионером, то есть, он может вести какую-то определенную цель, связанную с „очисткой“ общества от тех или иных элементов… Однако, эта теория пока что опровержима, ведь связь между жертвами на данный момент не была обнаружена. Единственное, что было общим — внешние признаки. Лицо — внешне приятное, обаятельные девушки, опрятные. У всех виктим светлые волосы: от светло-блондинистых, до светло-русых. У всех девушек одинаково голубые глаза. Рост жертв 150+20 см, каждая девушка отличалась от предыдущей ростом. Телосложение преобладает астеническое — общая худощавость, узкие плечи, удлиннённые конечности, вытянутое и лицо — однако среди виктим есть и с нормостеническим телосложением — размеры тела пропорциональны: стройные ноги, тонкая талия, гармоничная фигура, средний рост — и гиперстеническое — объемные плечи, широкая и короткая грудная клетка, немного укороченные конечности, рост ниже среднего, возможна полнота». — Стайлс, Хоран! Как дела в этом деле? Вы справляетесь? Может, вам нужна еще помощь? У меня есть несколько свободных человек… Могу предложить психолога, или, может, медицинского эксперта, проверят еще раз ваш материал, попробуют найти что-то еще?.. —Стив, пожалуйста. Я знаю, что ты можешь помочь. Если бы сейчас нужна была помощь — я бы сказал об этом. Я сижу в этом гребаном участке третий день, разбирая и перебирая бумаги, пытаясь найти хоть что-то на фотографиях с первых мест, где были найдены тела. Это десятая девочка… Нам, мать вашу, нужно понять хотя бы ход его мыслей и почему он делает это, а у нас нет даже предположений! — Я вскидываю руками. Я выгляжу уставшим, проведя последние семьдесят два часа на ногах. Пока мой напарник собирал всю нужную мне информацию, я посетил все предположительные — или примерно известные — места похищения девочек, а также места, где были найдены их тела — многие из них были до сих пор ограждены желтой полицейской лентой, для того, чтобы можно было вернуться и попробовать найти там что-то новое или, может, не замеченное прежде. Даже дома, где были явные признаки похищения именно оттуда, старались огораживать, предлагая жильцам снять номера, квартиры, или пожить у родственников, пока идут следственные мероприятия.  — Тише, парень, полегче. Иди, отдохни, я попрошу кого-нибудь помочь Найлу здесь, или сам могу, если хочешь. Тебе нужно отдохнуть, приятель. Я не хочу, чтобы ты был без сил в важный момент. В этом деле нельзя пренебрегать ничем — здоровьем в том числе, — Стив, парень из ФБР, который тоже занимается этим делом, хлопает меня по плечу. Меня сильно клонит в сон и я понимаю, что, если сейчас нужна будет помощь, то я — словно выжатый лимон, и даже несколько кружек самого крепкого кофе не смогут мне помочь. — Да-да. Если тебе не сложно, Стив. Я пойду, вздремну немного в дежурке, я думаю. Если что-то найдете — разбудите меня, прошу. Я вижу, как парни хотят возразить, чтобы я отправился домой, но я выхожу из кабинета, закрыв за собой дверь, и направляюсь вниз — в отдел дежурных, парней, которые на протяжении суток не спят, принимают вызовы, отправляются на места «срочных» вызовов, сменяясь. Чаще всего это были вызовы о пьяных побоищах, реже — домашнем насилии, совсем редко — о нахождении трупов. Ночью редко звонили по поводу обнаружения тел, скорее это делали либо рано утром, либо ближе к обеду. У дежурных ребят на их этаже, есть диван, на котором можно вздремнуть часик-другой, или остаться на ночь, если ты вдруг заработался допоздна. — Ребята, вы не будете против, если я передохну у вас пару часов? — Я захожу в комнату, где стоит несколько диванчиков, и закрываю за собой дверь. Начальство все-таки считает, что спать нужно не на рабочем месте, а дома. Так что мне будет не слишком хорошо, если меня, скажем так, поймают здесь. — Да, Да, приятель, конечно. Слышали, что в том деле полный тупик, сколько ты не спал уже, пытаясь найти что-нибудь? Да и вообще. Есть ли какой-то прогресс в этом? — Джон, парень, который сидит на диване, поднимается с него и уступает мне место, доставая подушку и плед со специального отделения в том же диване. — Семьдесят два или семьдесят три часа — около того, я не знаю, может и больше, может, поменьше. Мне нужно выспаться и закончить с этим делом. Я не хочу больше трупов, но эта девочка… Она последняя, я так думаю. Он ведь неспроста вел этот гребаный счет на их телах, этому тоже должна быть причина. Нужно закончить так быстро, как только можно, но зацепок нет вообще, — устало проговариваю я, садясь на диван, а затем потирая глаза и зевая. — Пойдемте, парни, Стайлсу нужно отдохнуть, — Джон выталкивает остальных парней из комнаты и закрывает дверь. Я ставлю себе галочку: угостить ребят чем-нибудь после раскрытия этого дела. Сейчас я больше всего боюсь, что он убьет ее — убьет, и скинет концы в воду — как часто бывало. Я не собираюсь этого допустить, поэтому понимаю, что силы здесь просто необходимы.

***

Проснувшись, я первым делом смотрю на наручные часы. Осознав, как долго я спал, я быстро подскакиваю с дивана и так же быстро убираю подушку и плед туда, откуда их достали — в специальное отделение дивана. Посмотрев в свой телефон, я вижу несколько пропущенных звонков: Зейн, Найл, мама. Зейн прислал мне сообщение, в котором написал про вечеринку, которая будет у него в доме за городом примерно через неделю, куда я приезжал уже четыре или пять дней назад. Оставалось не так много до Хэллоуина, поэтому я предполагаю, что эта вечеринка будет именно в такой тематике. Но это были лишь мои предположения — Зейн был парнем, который любит вечеринки даже без повода, иногда — это просто посиделки в баре, иногда — какие-то тематические, типа вечеринок в честь каких-либо праздников, даже самых незначительных. Я потираю лицо и сажусь на диван, уперевшись ладонями в колени. Понимая, что нужно вставать, нужно найти хоть что-то, что может помочь нам вытянуть это дело, я поднимаюсь, наконец, с дивана, снова потираю руками лицо, хлопаю себя несколько раз по щекам, чтобы прийти в сознание. Подхожу к кофемашине и завариваю крепкий двойной эспрессо, выпиваю его горячим, выбрасываю стаканчик. Мне становится немного лучше, я, как мне показалось, начинаю даже соображать, ко мне возвращается способность мыслить. Появляется идея сделать анализ земли, но нам будет необходим доктор энтомологии — изучающий жуков, доктор геологии — изучающий саму землю, ее составляющие, и доктор ботаники — изучающий растения, включая, но не ограничиваясь слизью. Это не так-то просто сделать — найти таких экспертов, но вполне возможно, если подключить Стива. Я подхожу к двери, и, осмотрев комнату, покидаю ее. — Гарри, я как раз шел за тобой, — я слышу обеспокоенный голос Хорана и поворачиваюсь к другу и напарнику, взъерошивая волосы, представляя, что могло случиться за тот момент, пока я спал. Осознание того, что я даже не посмотрел на количество таким образом потерянного времени, немного угнетает меня. Найл выглядит действительно взволнованным, растерянным, и даже напуганным. Это немного давит, подливает масла в огонь моих чувств и ощущений, что, пока я спал, что-то случилось. — Что произошло? — когда я замечаю выражение лица парня, мой сон пропадает окончательно. Когда он начинает говорить, я готов провалиться под землю, рвать волосы на голове, разносить все и вся. Я понимаю, что не должен был спать, потому что теперь ощущаю просто огромное количество вины на своих плечах. — Еще один труп.