Говорят, что они стали другими

Говорят, что они стали другими… И Марк постоянно грустит. У них были тяжелые времена. Марк скучал, когда у Джексона резко забилось расписание. Он готов был лезть на стенку. Они оба были на взводе, ругались до громких криков Вана и слез Марка в ванной комнате, чтобы никто этого не видел. Они не разговаривали друг с другом по несколько часов, а в дальнейшем и дней. Только вот каждый раз, когда Джексон засыпал в кресле прямо в гримерной, Марк осторожно подкладывал под его голову подушку и осторожно перебирал пальцами волосы. А стоило Туану уснуть в машине после трудного дня, то его никто не смел будить. Потому что сильные руки Джексона всегда поднимали парня слишком бережно и уносили в их маленький мир за дверями комнаты. Однажды Джексон прилетел из Китая, взял Марка за руки, и у них состоялся долгий и серьезный разговор. В этот раз обошлось без мокроты со стороны Марка, но зато слезы ронял Джексон, даже не стесняясь этого. Ведь уже все решил, даже смирился, но все оказалось совсем не так, как он мог предугадать. Ван попытался дать Марку свободу. Чтобы молодой человек не сковывал себя рамками, чтобы не ждал его вечерами, чтобы жил в свое удовольствие. Только вот Марк не принял этот дар. Он тогда грустно усмехнулся и перелез к Джексону на колени, обнимая того за шею. — Глупый ты мой… какая свобода? Она мне не нужна. Ведь я люблю тебя. И с этого момента у них все стало по-другому. Марк ждал, а Джексон первым делом всегда спешил к нему. Они научились распределять свое время, чтобы успевать все. И работать, и есть, и спать, и быть вместе. Ссоры были забыты, словно их никогда и не было. А Джексон больше никогда не смел повышать голос. Ведь невозможно обижать того, кто так бережно хранит ваше счастье. Говорят, что они стали другими… И Джексон уже не смотрит на Марка с искоркой в глазах. Марку сложно сказать, когда Джексон вообще находится в состоянии смотреть перед собой и видеть что-либо. Потому что молодой человек прыгает, как кузнечик, со съемок на съемки и с репетиций на репетиции. Он заваливается в общежитие в лучшем случае сам, в худшем — Марк забирает его полусонного из машины. И если Джексон ходит, говорит, пытается шутить как раньше — это всего лишь видимость его жизни. Он порой спит на ходу. Смотрит на человека и не видит ничего. Да, он молод, красив, популярен. Но даже такой как он не выдерживает перегруженного ритма жизни. А Марк ждет. Ждет каждый вечер, когда еле стоящий на ногах Джексон выползет из душа, упадет рядом на постель и устроит руку на его талии. Обычно это все, на что хватает Вана. А Марку и этого достаточно. Хотя бы чувствовать его рядом и слышать размеренное дыхание. Он по-прежнему смотрит на своего Марка с этой самой искоркой. Только теперь это мало кто может заметить. Ведь это только их личное. Они давно условились, что про их отношения могут знать только близкие люди и друзья. Ну, а остальные… если и узнают, то это только их проблемы. Парни не собирались оправдываться или придумывать иной смысл своим взглядам, жестам и словам. — Если я говорю, что люблю его — это означает, что «я люблю его», — ответил как-то Ван на непонимающий взгляд Джинена. Это было еще в начале их пути, как группы. Поэтому необходимо было сразу расставить все точки, чтобы не возникало никаких недопониманий. Все же все ребята дружили и в случае чего старались прикрыть спины друг друга. А сейчас вообще отпала необходимость что-либо говорить. Ведь парни окольцованы с недавних пор. И пусть это просто парные браслеты и кольца, но для них они имеют самый важный смысл. Смысл делить между собой все: радость и печаль, успехи и трудности, любовь и доверие. Говорят, что они стали другими… И не делают совместных фотографий. А на самом деле память их телефонов так забита совместными фотографиями, что приходится даже порой перекидывать что-то на ноутбук. Но менеджер говорит, что сейчас «не их время», что сейчас упор идет на другой фансервис. И парни хмыкают, но не делятся практически ничем в своих социальных сетях. А ведь так хочется кричать о своем счастье на весь мир. На телефоне Джексона полно фотографий Марка, которые никто и никогда не увидит. Марк смеется, Марк думает о чем-то, Марк разговаривает с родителями по скайпу, Марк с Коко, спящий полуобнаженный Марк, Марк… Можно перечислять до бесконечности. Потому что снимков своей второй половины у Джексона предостаточно. И каждый из них он бережно хранит. Иногда на его телефон нападает Марк и начинается массовая зачистка, но предусмотрительный Джексон успевает делать резервные копии и хранить их далеко от глаз Туана. Подумаешь, смазано или недостаточно хорошо получилось. Зато это именно Марк лежит на его груди и доверчиво жмется к нему. Это именно Марк целует его, и это именно они вдвоем счастливо улыбаются в камеру. В телефоне Марка идеальный порядок, и все разложено по папкам. Там можно найти фотографии с выступлений, с поездок к родителям, с отдыха и тому подобное. Там есть фотографии с друзьями и коллегами. Но самые огромные папки — это «Джекс» и «Марксоны». В первой собраны разнообразные фотографии Вана. Как сделанные поклонниками, так и самим Марком. А во второй папке их общие фотографии, количество которых уже перевалило за тысячу. Вот они в Японии, в ванной комнате общего номера. Джексон облокачивается спиной на бортик ванной, а Марк нежится в его объятиях. Оба уставшие после концерта, но все равно дико довольные. Лежат в горячей воде с пеной и стараются прогнать усталость. Вот на этом фото они увлеченно целуются, сидя на диване в гостиной, и даже не замечают, что их фотографируют. Марк кажется хрупким, словно хрусталь, в руках Джексона. Они так поглощены друг другом, что не слышат, как вернулись остальные. А здесь они в доме Джексона. Ван до сих пор не раскололся, как ему удалось выбить у менеджера несколько дней выходных после съемок шоу в Китае. Марка тогда просто вызвали, вручили билет на самолет и сказали: «Едешь как участник нового шоу, в аэропорту встретят, удачи». Туану ничего не оставалось, кроме как собрать вещи и помахать ручкой Сеулу. А в аэропорту Гонконга его встречал довольный Джексон. Родители Вана улетели на спортивные сборы в Европу. И в распоряжении парней был весь дом. Эти несколько дней они провели только вдвоем, далеко от посторонних глаз. Ребята долго смеялись потом над Марком, который прятал шею под водолазками, а на запястья натягивал рукава, стараясь закрыть почти все пальцы. Потому что за три дня Джексон успел пометить своего Марка везде. А это прям целое видео. Марк спонтанно снимал, как Джексон танцует шуточный стриптиз. Но Ван как-то быстро оказался рядом, наваливаясь на молодого человека сверху. Мобильный телефон выскользнул из рук, и картинка замерла на потолке. Но зато отчетливо слышались стоны Марка и звуки влажных поцелуев. А потом этот самый мобильник перекочевал в руки Джексона, и камера теперь была направлена на юношу под ним. На видео Туан тяжело дышал, упираясь рукой в грудь своего парня, и часто облизывал припухшие от поцелуев губы. Вздрагивал и сильнее обхватывал ногами за талию, когда Джексон притирался пахом к паху. Целовал пальцы, которые обводили контур его губ и смотрел прямо в камеру. Дальше Марк никогда не смотрел, всегда прерывая видео на этом моменте. Ему трудно признать это, но он просто стесняется. Говорят, что они стали другими… И не таскают вещи друг друга. Джексон не таскает одежду Марка. Он просто-напросто может растянуть его вещи, и после этого они начинают болтаться на Туане. Было уже такое, что большинство маек перекочевало к Джексону. Зато аксессуары у них общие. Кепки, очки, шапки, браслеты, сережки и разные подвески. Они не могут сказать, где чьи. Потому что все лежит в общем ящике и таскается по настроению. Сам Марк обожает огромные толстовки Джексона и его рубашки. Но больше всего американец любит футболки своего парня. Одну он отжал уже давно и теперь спит в ней. Марк знает, как бурно Джекс реагирует на то, что тот надевает его вещи. Это может быть халат в ванной комнате, когда Марк забывает свой. Или огромная именная футболка, которая смотрится на Марке слишком интимно. Особенно когда этот невинный провокатор легко опускается на диван между ног Джексона и облокачивается спиной на грудь. — Марк, ребята в своих комнатах… — начинает Джексон. — И что? — американец закидывает ногу на ногу, помахивая ей в воздухе. Джексону хочется закинуть парня на свое плечо и унести в их комнату. Потому что из одежды на Марке только белье и футболка с надписью «WANG 852». А эти стройные обнаженные ноги и молочные бедра заставляют его рассудок помутиться. — Вдруг кто-то зайдет в гостиную? — Джекс, мы просто сидим и смотрим телевизор, — тихо говорит Марк, откидывая голову на плечо Вана, и оставляет легкий поцелуй на подбородке. — Но ты не полностью одет, — возражает тот, а сам тут же осознает, как убого это звучит. — Джексон… Действительно, «Джексон». Ведь не первый год вместе живут. И летом, умирая от жары, ходят в одних шортах и боксерах. Но именно в моменты вот такого интима хочется скрыть Марка от всех глаз. — Джексон, ты уснул? — доносится до Вана. Марк медленно ведет пальцами по своему бедру, задирая футболку выше. В его глазах танцуют искорки, и он уже ведет отсчет до предела. До предела Джексона. И он наступает. Марк взвизгивает, когда Ван подхватывает его на руки и несет в их комнату. А дальше он делает все, что в его силах, чтобы не мешать ребятам своими стонами, которые Джексон без труда выбивает из его груди. Говорят, что они стали другими… И проводят время с другими. Джексон устает от постоянных съемок с абсолютно незнакомыми людьми. Он устает от того, что все чаще к нему в пару ставят Бэмбэма, а Марку приходится составлять компанию или Югему, или Джинену. Не сказать, что он ревнует, но да. Он ревнует своего Марка к любому столбу. Хотя, одновременно с этим, он безгранично доверяет ему. Джексон прекрасно знает своего молодого человека и уверен на тысячу процентов, что тот не побежит расслабляться в чужих объятиях. Марк скорее будет орать как сирена, если кто-то из чужих попытается его тронуть. Будет орать до тех пор, пока не прибежит на помощь Джебом, или сам с прыжка заставит осыпаться позвоночник в трусы. Кто-то считает, что Джексон слишком много внимания заостряет на своей «семейной жизни». А он только усмехается на это замечание, ведь пока не полюбишь всем сердцем, не поймешь, что живешь только ради своей второй половинки. В поездках Ван всегда покупает Марку разные сувениры. Он любит наблюдать, как его молодой человек радуется каждому подарку, словно маленький ребенок. Всегда с диким восторгом, будь то даже обычный брелок для ключей. Марк всегда крепко обнимает, целует в щеку и говорит много раз «спасибо». Джексону приятно. А когда они вместе бывают где-то, то обязательно выбирают общие подарки родителям. Это стало их обязательным пунктом. Но ведь не обязательно кричать об этом, чтобы все знали. Главное, что это знают они и те, кто им особенно близок. Хотя папа Туан до сих пор подкалывает Марка на тему: «Джексон небось выбирал? Ты бы явно что-то маме для кухни купил». Марк краснеет, как рак, а Джексон смеется, салютуя отцу двумя пальцами. Мама Джексона обычно обнимает Марка и говорит, что как раз о такой штуке и мечтала. И ее явно выбирал Марк. Потому что Джексон точно бы купил в таких цветах, которые бы не вписывались в их интерьер. Говорят, что они стали другими… И уже не нуждаются в взаимных прикосновениях. На публике они все меньше и меньше прикасаются друг к другу. Нет уже спонтанных объятий Джексона и смущающихся прижиманий к нему Марка. Нет их заигрывающих друг с другом взглядов и робких касаний на публику. Нет провокационных сидений на коленях друг у друга и нашептываний на ушко всякой разной ерунды. Они касаются друг друга редко, даже когда оказываются за тонированными стеклами автомобиля. Но бывает, что ехать долго, а терпения уже нет. Тогда Марк удобно устраивается на коленях Джексона и засыпает. А Ван держит его в своих объятиях, смотря на ночной Сеул. Иногда он ловит взгляд Джебома, на плече которого спит один из вокалистов, и улыбается уголками губ. Мужчины понимают друг друга без слов, сильнее обнимая самое ценное, что находится в их руках. Их счастье. Марк очень тактильный. Он не любит, когда посторонние прикасаются к нему без причины. Он вздрагивает, стоит его тронуть. Многие думают, что юноша просто пугается, так как часто витает в своих мыслях, но на самом деле он просто не привык к чужим рукам. От прикосновений рук Джексона Марк даже не просыпается. Тот может сжимать его как мягкую игрушку или переворачивать с боку на бок во сне, но эффекта ноль. Марк как спал, так и будет спать. Ведь руки Джексона слишком привычные и родные. Их не боишься, их прикосновений всегда ждешь. Марк так привык к своему молодому человеку и к его присутствию в своей жизни, что он с легкостью отличает его по шагам, по запаху парфюма, по крепким рукам на своей талии и ласковым губам на шее. Все это так обыденно и постоянно, что отказаться от этого невозможно. Он нуждается в Джексоне, а Джексон нуждается в нем. Они не нуждаются в прикосновениях на публике, потому что стали взрослее и опытнее. Теперь нет такой необходимости схватить за руку, потому что страх накрывает с головой. Но если быть слишком внимательным, то можно уловить те доли секунд, когда парни кидают друг на друга взгляды, в которых плещется целое море любви к своей второй половине. А стоит им только оказаться за закрытыми дверями квартиры, как Марк сразу же крепко обнимает Джексона за шею, а тот в свою очередь обвивает руками тонкую талию. Они могут стоять так долго, чуть ли не засыпая в объятиях друг друга. Потому что это необходимость. Марку нравится то, что он принадлежит своему Джексону. Что есть человек, который стоит за его спиной и который является надежной опорой. С ним Туан не боится ничего и готов шагать вперед, держась крепко за руки. А Джексону в свою очередь приятно каждый раз говорить: «нет, я не могу, меня Марк дома ждет» или «нет ребят, не могу, жена, все дела, сами понимаете». Все смеются, и он смеется тоже. Но сути это не меняет. Он гордится тем, что у него есть Марк и что ему есть куда спешить.