В тишине пещеры дыхание отражается от стен. Владимир стоит зажмурившись и касается влажной стенки рукой. Старуха-волхвица появляется будто бы из ниоткуда — тяжелый кашель её за спиной понуждает его открыть глаза. Старость скрутила её в бараний рог и она едва доставала ему до плеча — и глаза её уже были затянуты поволокой смерти.
Старуха была слепа, седые волосы безобразными прядями свисали до пояса и путались в комья.
— Зачем пришел, сын Святослава? Ты несешь запах беды.
Владимир усмехается превосходительно:
— Что ты, бабка, знать можешь? — он молод, он объединил Русь, дал ей новую веру, его обожает дружина, а враги трепещут от его имени. Что может знать старуха из пещеры?
И поволока смерти в глазах её расходится, и посох свой, на который она опиралась, старуха совсем по иному перехватывает — не клюка нищего, но посох волхва.
— А ничего, Владимир, не знаю. Только то, что сполна ответишь. И плоть твоя погибнет, и кровь твоя застынет, ты сполна ответ понесешь, слышишь, сын Святослава? — старуха зло хохочет, и хохот её на карканье похож, и с волос её сыпется пыль.
Владимир шарахается и делает знак против сглаза.
***
Удара не случается.
Владимир бьет жену наотмашь и меч вылетает из её рук. Она горестно взвывает, поняв, что попытка провалилась.
— Робич.
Она бросает равнодушно и пожимает плечами. За окном зиждется рассвет.
— Горислава, ты примешь смерть.
Он вынимает из ножен меч и приказывает ей одеваться.
Она вновь пожимает плечами:
— Меня Рогнеда зовут.
***
Бывшая монахиня сидит у окна и улыбается. Небо кажется ей прекрасным. Она мягко гладит свой округлившийся живот. Сын. У неё будет сын. Так сказала повивальная бабка ещё до прихода Владимира в Киев.
Гречанка улыбается.
Дитятко вырастет и отомстит за отца.
***
В глазах пятнадцатилетнего Ярополка Владимир видит порой злой, нечеловечий почти, гнев. Он отмахивается от дурного предчувствия — разумеется, мальчишка недоволен, что не получил надела, как братья.
Владимир отмахивается и продолжает рассылать своих сыновей — свою плоть и кровь — по городам Руси.
