Свет

— Приди, Хайки. Ябоку усмехнулся. Сегодняшний бог оказался проворен и сумел избежать мгновенной смерти. Но они всё равно убьют его — разница в силах была очевидна. Звуки ударов меча о лук разносились по лесу — божок блокировал все атаки своим шинки. Хииро смеялась над ним, отвлекая Ябоку от боя. Неожиданно противник отскочил назад и пустил стрелу. Кажется, это могло стать его погибелью, если бы не водный щит Хииро. Взбесившись, Ябоку кинулся на него, вкладывая всю силу в удар. Смотря на трещину в дуге, почти разделившую её пополам, Ябоку с удивлением осознавал, что шинки не сломался. Воспользовавшись его замешательством, бог побежал, пуская в него стрелы. — Он не сломался, — поражённо прошептал Ябоку. Словно сказанные вслух эти слова перестанут быть реальностью. — У этого бога совсем мало сил, твой удар должен был просто разрубить этих двоих. Но лучше поспеши за ними. Отец будет очень недоволен, если они останутся живы. Как будто он сам этого не понимал! Когда, пустившись в погоню, он выбежал в поле, его жертвы уже не было. — Чёрт! Вернись, Хики. — Ябоку, — Хииро была взволнована. Ябоку пнул ближайшее дерево. Упустил! С яростью вглядываясь в колышущееся разнотравье, он заметил что-то странное и стремительно направился туда. Мальчишка. Тяжело дышащий, бессознательный. С раной на груди, виднеющейся через дыру в окровавленной юкате. И с алеющим на лодыжке именем. — Похоже, он решил бросить своего шинки, чтобы сбежать, — раздался позади голос Хииро. В голове Ябоку быстро зрел план. — Ему же хуже. *** Хикари чувствует боль ещё до того, как полностью приходит в себя. Голова словно раскалывается, а грудь — горит огнём. Точно. Они ведь дрались с каким-то богом, и в один момент его почти разрезали пополам. И Шейн, пытаясь убежать, бросил его там. Хотя он ещё жив, может быть, не бросил? Глаза открываться не хотят, но Хикари делает над собой усилие и осматривается. Он лежит возле стены в каком-то сарае. Вокруг совершенно пусто, только земля да грубые доски. На нем все ещё его юката, жёсткая от засохшей крови, но через дыру видны бинты. Дверь скрипит, и Хикари резко поворачивается в ту сторону, но от боли перехватывает дыхание и темнеет в глазах. Он пережидает приступ, когда ему силой раскрывают сжатые зубы и вливают в рот прохладную воду. Это приносит облегчение, и Хикари наконец может взглянуть на своего спасителя. Глаза. Голубые, невероятно яркие. Которые точно будут преследовать его в кошмарных снах до конца жизни. Глаза бога, что едва его не убил. Тот ставит на землю кувшин, грубо раздвигает полы юкаты Хикари и осматривает бинты. Судя по всему, он удовлетворен увиденным, потому что отпускает его и выходит. Хикари глотает ртом воздух, осознавая, что не дышал все это время. Нет, он не спасен, Шейн действительно бросил его. Он понимает, что плачет. Неужели он был недостаточно хорош? Слабость наваливается неожиданно, накрывает его непобедимой силой, и Хикари засыпает. *** Проснувшись от какого-то странного внутреннего ощущения, Хикари первым делом прислушивается к себе. Вокруг тихо, только ветер за стенами шумит листвой на деревьях. Но что-то точно не так. Наконец, он решается открыть глаза и тут же вжимается спиной в доски. Рядом на корточках сидит девочка. Упершись локтями в колени и положив голову на ладони, она внимательно наблюдает за ним своими темными глазами. На её обнажившихся от позы руках и ногах виднеется множество имён. Нора. Хикари медленно садится, стараясь не отрываться от стены и не отводить взгляд от Норы. Та подаётся вперёд, слегка улыбается, и от этой улыбки у него мороз по коже. — Какие красивые у тебя глазки. Словно ягоды боярышника, колышущиеся на ветру. Но, — она делает паузу, и Хикари ловит себя на том, что ждет, что она скажет дальше, — даже птицы их не едят. Они не сладкие, горькие или ядовитые, они просто никакие. Совершенно бесполезные, пустые ягоды. Никто не хочет их сорвать, они остаются одни, увядая, высыхая и умирая. — Хииро, — требовательно зовут от двери. Она неторопливо поворачивает голову, и Хикари чувствует себя намного легче, словно её взгляд был физически ощутимым, очень тяжёлым и вдавливал его в землю. — А, Ябоку. Я тут заглянула посмотреть, не очнулся ли этот мальчишка, но неожиданно обнаружила тут кувшин. Неужели ты приносил ему воды, Ябоку? Тот фыркает, будто она сказала что-то глупое. Значит, его зовут Ябоку? Хикари точно никогда раньше не слышал о таком боге, но он так силён. — Нам ведь не нужно, чтобы он умер раньше времени. Нора поднимается, отряхивая свою юкату от пыли, и подходит к Ябоку. — Отец будет зол, если узнает об этом. Он и так ещё не простил тебя за то, что ты упустил божка. — Она притрагивается ладонью к его щеке и смотрит в глаза, поднявшись на носочках. — Но не волнуйся, Ябоку, я ничего ему не скажу. Нора мягко улыбается и выходит. Ябоку подбирает злополучный кувшин и направляется к двери, когда Хикари решается задать вопрос. — Что значит «не умер раньше времени»? Что вы собираетесь со мной делать? Он замирает и поворачивается, окидывает Хикари нечитаемым взглядом и тяжело бросает: — Пытать. Ответ повисает в сгустившемся воздухе и, оставшись один, Хикари пытается подавить панику и придумать, что делать. Точно, бежать, надо бежать отсюда, спастись от этого жуткого бога и найти Шейна. Он бросается к двери, игнорируя боль, заглядывает в щель между ней и стеной. Замок не особо крепкий, при желании можно попытаться выбить. Только нужно дождаться ночи, и тогда он будет свободен! Побежит в лес, виднеющийся неподалёку, и... Мимо проползает аякаши, с другой стороны выходит второй. Третий появляется прямо возле двери, его жуткий глаз смотрит на отскочившего Хикари, а тонкая лапа тянется внутрь. О боги. Кажется, они ходят вокруг этого сарая, охраняют его, чтобы не сбежал. Но как? Неужели они разумны? Как их удалось подчинить? Так, он явно не о том думает. Он мог бы выбить дверь и даже добежать до леса, но провести черту — нет. А аякаши точно ринутся на шум и просто разорвут его. Хикари внимательно осматривает потолок и стены, но они сделаны на совесть. Выхода нет. Ему действительно остаётся только ждать, скорее восстанавливая силы. Он прислоняется к стене и пытается уснуть, прогоняя из головы образы жутких пыток, которые, возможно, опробует на себе. *** Ябоку не появляется довольно долго, только заходит снять бинты, и Хикари изводит себя ожиданием. Он так много раз прокручивал в голове разные варианты пыток, что, кажется, уже готов ко всему. Но реальность оказывается намного страшнее фантазий. Ябоку двигается медленно, почти лениво. Весь в чёрном сейчас он напоминает Хикари Смерть по представлениям людей. Только у Смерти точно нет таких глаз, что сверлят его сейчас тяжёлым взглядом. — Скажи мне, где твой бог и не пострадаешь. Хикари сжимает губы. Нет уж, хоть Шейн его и оставил, но он верит, что ещё нужен ему, и не может подвести. — Глупый мальчишка, — Ябоку вздыхает и тихо зовёт: — Хииро. В раскрытую дверь заходит Нора, а за ней сразу три аякаши, в которых Хикари узнает тех, что охраняли его. — У тебя ещё есть возможность передумать. — Я не предам своего бога! Ябоку хмыкает в ответ на его восклицание. — Твоя верность похвальна. Жаль, что она тебе не поможет. Снимай юкату. — Что? — Снимай юкату. И не смей ослушаться, все равно останешься без неё. Кажется, Хикари совершенно не понимает, что тут происходит, но выполняет приказ. Сейчас совсем не время думать о таком, но внимательный взгляд Норы очень смущает. — Действуй, Хииро. Только не перестарайся, нам нужна информация, а не его смерть. Она смеётся в рукав и подает несколько знаков аякаши. Двое из них быстро оказываются по бокам, а третий, напоминающий собаку, подходит спереди. Хикари пытается понять, чего ждать, но тут щупальце одного из них с силой обрушивается на его спину. По горящей от удара коже ползет скверна, и Хикари кажется, что его режут живьем, будто его снова чуть не разломили. Аякаши нападают все сразу, пытаются сделать больнее укусами. Он чувствует бегущую по оскверненному телу кровь и не сдерживает крик, когда ему впиваются в ногу, почти вырывая кусок мяса. — Хватит, Хииро. Аякаши отступают. — Скажи нам, где твой бог. Хикари очень хочется плюнуть ему в лицо, но лёжа на земле это невозможно сделать, а встать совсем нет сил. Поэтому он только агрессивно скалится в ответ. — Что ж, тогда продолжим. И вновь: скверны все больше, она распространяется даже по уже оскверненным местам, и в какой-то момент Хикари ощущает, как кожа начинает лопаться, разрываться, а потом облазить небольшими кусками. Аякаши все атакуют, и от боли от ударов, приходящихся прямо на мышцы, перехватывает дыхание, заставляет биться в тисках, пытаясь отстраниться. Хикари встречает поглотившую его тьму как спасителя. *** Он приходит в себя, чувствуя осторожные прикосновения чего-то мокрого к поврежденной коже, и не может сдержать стон облегчения. — Лежи спокойно и не открывай глаза, — раздается сверху голос Ябоку. Хикари тут же делает все наоборот, и его тошнит от увиденного. На его теле очень много скверны. А ещё больших кровоточащих ран, с которых снята кожа и местами видны кости. Там тоже есть скверна, и от неё они воспалились, сочась гадкой фиолетовой слизью. Кажется, в паре мест прорвались глаза аякаши, он точно слышит их гадкий писк, чувствует, как они шевелятся на его теле. Вращаются, раздирая мышцы, заставляя вздрогнуть от невероятного отвращения, — в его теле есть другие существа. — Говорил же — не смотри, — вздыхает Ябоку. Он помогает Хикари сесть, дает немного воды, позволяя приглушить противный привкус желчи и, кажется, крови во рту, а затем вновь приступает к обтиранию. Хикари не в силах смотреть на это, но через некоторое время Ябоку сам просит его открыть глаза и вновь даёт попить. Скверны уже нет, а раны стали намного меньше. Видимо, это святая вода. Ябоку перевязывает оставшуюся крупную рану, и Хикари не выдерживает: — Зачем ты все это делаешь? Ябоку поднимает на него взгляд и вновь возвращается к бинту. — Я ведь объяснял. Нам нужно узнать, где твой хозяин и ослабить его твоим осквернением и болью, раз уж он не удосужился забрать твоё имя. — Нет. Я про то, что ты делаешь сейчас. Он уходит, не отвечая на вопрос. Это повторяется из раза в раз — сначала пытают, а затем Ябоку пытается его подлечить. — На самом деле, я бы не хотел тебя пытать. И убивать тоже, — говорит он однажды, завязывая очередной узел. Хикари верит. Сегодня он первый раз взглянул на Ябоку во время пытки. Тот отвернулся, и на лице его была боль. С этого дня Ябоку стал заходить чаще, а Хикари — ждать его визитов. Они разговаривают не очень долго — загадочный Отец все ещё наблюдает за Ябоку, — но откровенно. Хикари рассказывает о себе, об отношениях с Шейном, о том, как долго учился быть хорошим шинки. А Ябоку — о Норе и приказах отца. И том, что не хочет их выполнять, но боится его разочаровать. Хикари не знает, сколько времени проходит так, но однажды, когда снова должны быть пытки, Ябоку приходит раньше обычного. — Вставай. — Что? Ябоку закатывает глаза, хватает его за руку и тянет на улицу. — Отец и Хииро ушли в город. Беги отсюда, пока можешь. Взгляд Ябоку серьезен, но Хикари не может поверить в услышанное. — Ты меня отпускаешь? — Да. Беги. — Стой, но почему? Ябоку злится и нервно оглядывается по сторонам. — Я никогда не хотел, чтобы ты был тут. Так что иди к своему богу. Хикари хватается за его рукав, когда он собирается уйти. — Пойдём со мной! — голубые глаза удивленно округляются, но Хикари продолжает: — Тебе ведь плохо тут! Ты можешь все изменить! Ябоку грустно качает головой и уходит, оставляя Хикари в одиночестве. Что ж, этот шанс нельзя упускать, и он бежит к своему богу, игнорируя тяжесть в груди. *** Дальнейшее он помнит смутно. Он добежал до Шейна, а тот прогнал его. Сказал, что Хикари не справился, и отобрал имя. Сказал, что он причинил ему боль, что осквернил. Призвал своего нового шинки и попытался убить. А потом появился Ябоку. Он остановил Шейна и смог побить его даже без шинки, только с помощью простого кинжала, и увел Хикари прочь. И вот теперь они сидят на какой-то скале, и Хикари рыдает на его плече. — Знаешь, ты был прав сегодня. Я могу все изменить. — Что? — Хикари утирает слёзы. Ябоку поднимается и подходит к обрыву. — Я могу больше не подчиняться приказам отца и идти своим путём. За его спиной поднимается солнце, и Хикари щурится, пытаясь видеть отчётливее. — И я решил стать богом счастья! В следующий миг Хикари удивленно наблюдает за тем, как он достаёт нож и резким движением срезает свой хвост. Ветер уносит чёрные прядки, а Ябоку подходит ближе. — Станешь ли ты моим шинки, поможешь ли мне? Это неожиданное предложение. Но ответ может быть только одним. — Да, конечно! Улыбка Ябоку своим светом превосходит рассвет. — Что ж. Я, бог Ято, делаю тебя своим оружием. Имя твоё — Юки, сосуд твой — Сецу. Я буду звать тебя Юкинэ. На ключицу ложится алый иероглиф. Юкинэ улыбается Ято в ответ.