Больно?

      Скрип половиц привлёк внимание парня, нарезавшего свежие овощи. Уэйд никогда не церемонился, поэтому приходилось пытаться предугадать каждый его шаг, как только услышишь звук тяжёлых шагов в квартире. На удивление, он молчит. Паркер спиной чувствует пронзительный взгляд наёмника, беспощадно приближающегося к заветной цели. Широкие ладони ложатся на мускулистые бёдра, обтянутые серым трико, пах наёмника прижимается к упругому заду Питера, и он с шумом выдыхает в самое ухо. "Без маски?" — удивляется брюнет, напрягаясь сильнее. Приходится действовать наугад, ведь никогда не удавалось просчитать его действия. Сейчас он может запросто этим самым ножом пырнуть в спину или живот, может заставить грубо поработать пятой точкой или же просто отсосать. Это же Уэйд, а где он - там хаос, поэтому нож быстро летит в раковину.       Дыхание коснулось открытой ключицы, заставляя съёжиться от возможного укуса. Прошло секунд десять, но его не последовало, лишь шершавые губы мягко, почти невесомо, коснулись светлой кожи. Руки в грубых перчатках обхватывают бёдра брюнета и, пальцами поглаживая внутреннюю сторону, заставляют расставить ноги шире. Парень подчиняется, но ждёт чего-то, какой-то боли или грубости, и уже находится наготове, чтобы дать отпор, если потребуется. Неужели наёмник не шутил, когда говорил, что выдерет его за то, что Питер сорвал предпоследний заказ? Он спиной прислоняется к груди Дэдпула и чувствует влагу сквозь тонкую ткань футболки. Становится не по себе, поэтому Паркер стремительно разворачивается в кольце сильных рук, совсем позабыв об опасности, и удивлённо вскидывает брови.       — Дэдпул... Я за аптечкой, — сначала теряет дар речи, а потом торопливо, отрывисто выдыхает Питер, проскользнув в коридор.       — Да это просто царапина. У-у-у, неужели Паучок волнуется? Он как обычно... Заткнись, — слабо переругивается сам с собой Уилсон; не церемонясь, плюхается за стол.       Удивляясь, как его не стошнило, Питер всё ещё видит перед глазами картину, где коряво, почти половину маски мужчины вместе с лицом искромсало чем-то явно острее кухонного ножа; кое-где виднеются части обнажённого черепа. Тело Уэйда похоже на живое решето, если игнорировать уцелевшие ноги. Тряхнув головой, Питер продолжает судорожно собирать аптечку первой помощи.       Кровь противно скользит под костюмом, заставляет кривиться и стремительно снимать остатки ткани, куда дотянется рука. Уэйд уже перешёл черту, когда завалился к мальчишке вот в таком виде, чего сейчас стесняться? Пояс летит на стол, громыхая кобурой, следом около десятка килограмм стали и каких-то взрывчатых веществ, с трудом - больше моральным - небольшие ошмётки маски.       — Твою мать, Дэдпул! — брюнет с ужасом уставился на лицо Уэйда, точнее на то, что осталось от прикрывавшей маски. — Бегом в ванную.       Всё ещё в состоянии аффекта, не анализируя, Питер осторожно перекидывает руку наёмника через плечо, поддерживает почти бережно, не зная за что ухватиться, и стремительно ведёт его через коридор к узкой белой двери. Тяжёлый, но очень разговорчивый идиот виснет на плече и что-то тараторит, будто смущаясь и нехотя следуя за провожатым.       — Стой же ты! Мне кажется, мы недостаточно близко друг друга знаем. Давай ещё... — тут же прерывается и смеётся.       — Мы не хотим этого, Пити, — жалуется одна из сторон Пула, почти скуля, но уже от боли.       — Это не обсуждается. Помоги же мне! Я буду с тобой... — чуть тише добавляет Питер и сразу жалеет об этом, когда Уилсона пробивает на очередной словесный понос.       Широкие плечи мужчины покрыты глубокими порезами, кое-где видны пули и обнажённые мышцы. В ход идёт пинцет. Не с первой попытки пристроив объёмную тушу в ванную, Паркер включает душ и садится прямо на бёдра Дэдпула, призывая не двигаться. Напряженный, взъерошенный, Питер осторожно извлекает пулю за пулей из кое-где подгнивающей окровавленной плоти. Несколько минут тишины заставляя рвотные позывы подступить к горлу. Лицо парня мигом потеряло краску, стоило только задуматься о том, с чем он сейчас имеет дело.       — Пити, тебе плохо? Ты бледный, — опять затараторил Дэдпул. Питер уловил ещё пару фраз и к чему-то привязанную чимичангу и острый соус гаспачо.       Внезапный трёп о посторонних вещах вернул самообладание. Питер болезненно скривился от пошлости вещей, о которых ему успели поведать. Сосредоточившись на том, что эта работа не должна будить его внутреннего ребёнка, Питер глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул, настраиваясь на героический лад - пустяк со спасением друга, да? Кажется, ничем не перебить надоедливого Дэдпула. Спасёт только что-то шокирующее, бессмысленное.       Не особо соображая над этичностью своего поступка, Паркер подставил руку под струю воды и, набрав немного, решительно протёр губы и подбородок наёмника, а затем привстал на коленях и накрыл болтливый рот своим. Мягко, но затем настойчивее, стоило мужчине попытаться отшутиться. Острый взгляд Питера впился в светлые глаза Уэйда, затем прошёлся по телу вниз. Рука с пинцетом в кулаке настойчиво легла на уцелевшее плечо, прислонив к холодному кафелю. Наёмник почти сразу ответил на поцелуй, найдя забавным инициативность парня. Питер, сосредоточившись, судорожно стягивал с израненного тела куски ткани и смывал по мере возможности кровь и грязь. На самых болезненных местах ловил губами судорожные вздохи, понемногу возбуждаясь. Кое-где приходилось соскабливать куски сожжённого костюма тупым краем ножниц и ужасаться каждому открывающемуся сантиметру кожи.       Увлёкшись работой, Питер разорвал поцелуй, и, дыша через приоткрытый рот, склонился ниже, подбираясь к колену Уэйда; тот нервно заёрзал и попытался обратить внимание парня на себя.       — Дэдпул, я хочу быстрее закончить. Потерпи, — сказал Питер, угрожающе прорычав, когда Дэдпул сам потянулся за поцелуем и попытался углубить его, схватившись за зад Паркера.       Уилсон смотрел вполне ясно, с толикой надежды. Питер немного стушевался, но не стал терять времени зря и продолжил вынимать инородные тела. Было и противно, и грязно, и тошнотворно до чёртиков, но и интересно. Тело мужчины с момента прихода в тихую квартирку Питера порядком пообросло мясом, оголённых костей и мышц почти нигде не видно. Небольшие царапины медленно, но всё же затягивались на глазах, глубокие уже почти не кровоточили.       На тумбе около ванны стояла перекись, йод, бинты; высилось несколько горок пуль и прочая ерунда. Пол застлан красной с элементами чёрного тканью и мусором. Увидев, что Питер потянулся к одному из пузырьков, наёмник закатил глаза и отвернулся, истерично хихикнув. Раны саднило, немного жгло, но было привычно, поэтому Уэйд опять попытался заговорить, чтобы хоть как-то отвлечь юнца от не самого приятного дела.       — Питер, знаешь вот, я тут подумал... — вполне адекватно, посмеиваясь, начал Уэйд. Голос не затихал ни на минуту, то смеша, то удивляя парня. С футболки Паркера уже давно стекала маленькими струйками тёплая вода, а тело почти по пояс находилось в смеси из крови, гноя и кусочков уэйдовской кожи: забился слив. Слабая улыбка временами показывалась на тонких, но плотно сжатых губах Питера.       — Да ну? — в какой-то момент поверив было на слово, парень поднял лицо и заметил на себе лукавый взгляд голубых глаз. Он нахмурился и потянулся за спиртом и ватой, роняя несколько флаконов на пол. Надо не забыть прибраться. И проветрить. Желательно, несколько дней.       — Выключи воду и повернись немного влево, — скомандовал Паркер и, стараясь не смотреть вниз, обработал рваные раны наёмника, внимательно наблюдавшего за его реакцией. — Хватит так смотреть, скоро пробуравишь во мне дыру, — поморщился было Питер, но сдержался от колкостей, когда попросил поднять правую руку. Ребро выступало через подгнившую кожу, и язвочки вокруг сочились сильнее, чем в других местах.       — Сколько их было? — терпеливо спросил Паркер, вытирая кровавые подтёки и прилипший песок около дырявого бока.       — Их уже нет. Мы со всеми разобрались. Зря волнуешься, — тихо ответил Уэйд, наклоняя голову в бок. — Ш-ш-ш, осторожнее! — он сжал тонкое запястье, сморщившись. Нерв задел, не иначе. Прошибло током, будто парень под ребро полез всей пятернёй.       — Прости, я... — испуганно и виновато начал было Питер, но осёкся.       Усталость и расшатавшиеся нервы давили дикой пульсацией по вискам. Расстроенно и чуть ли не хныча, Паркер опустил голову и уставился невидящим взглядом в жижу, скопившуюся в ванне. Пока он не вникает, чем наполнилась последняя, и что мимолётно коснулось обнажённой лодыжки, продолжает преспокойно находиться в этой противной смеси, будто не слышит отвратительного резкого запаха.       Порывистые объятия Дэдпула подарили тепло и придали иллюзорности происходящему. Приятно, мягко, но липко. Питер беспомощно придвинулся ближе, поперёк обнимая широкую голую грудь мужчины. Уэйд послушно принял парня. Почти ласково изуродованной щекой потёрся о тёмную макушку. Он понимает, насколько противно и невыносимо может быть для молодого Питера смотреть и принимать непосредственное участие в процессе восстановления тела, поэтому пытается придать сил мягким поглаживанием по спине.       Капли с футболки Питера с противным хлюпаньем разбивались о воду, привнося своим шумом ярких красок нелёгким мыслям. Внезапно появившийся Дэдпул шокировал и встревожил, а мясо, кровь и прочие выделения вперемешку с горелой плотью просто сносили крышу. Да ещё и дурацкий поцелуй. Питер закусил губу, настойчиво отодвинулся и продолжил процедуру молча, не смотря в лицо Уилсону.       — Я закончил, можешь вставать, — сказал Паркер, разобравшись с последними увечьями на спине Уэйда.       Проведя грязной пятернёй по футболке, он раздражённо стянул её и брезгливо кинул на пол. Устало и красноречиво вздохнув, Питер принялся намывать руки и лицо под недовольное урчание желудка. Пообедать ему так и не удалось, что было кстати лишь отчасти: голод прибавлял раздражения, хоть и не стошнило в ванной. Потрёпанный, немного обиженный, он шустро перемещался по комнатам, приводя всё в первоначальный порядок.       Освободив ванную, Питер пробормотал под нос приглашение, неоднозначно махнув рукой в сторону двери. В планы парня явно не входило выдраивать квартиру в свой долгожданный выходной. Бодро пройдя по своим владениям, он открыл все окна и поплёлся опустошать холодильник.       Дэдпул не стал зря терять времени, отправился приводить себя в порядок. Когда он вошел на кухню в чёрной футболке почти его размера и относительно свободных шортах, с бумажным пакетом на голове, то заметил, что больше на него внимания не обращают. А он так старательно, пусть и немного криво, вырезал глазницы своей импровизированной маски! Даже раскрасил её найденными в спальне Питера маркерами.       Наёмник пошутил про свой новый имидж и Питер обратил наконец внимание, хмыкнув и показав большой палец вверх. Методично пережёвывая свой поздний обед, он лениво размышлял.       Зачем ты пришёл ко мне? Что же хотел от меня, м? Обычно ведь сам, как матёрый волк, зализывает раны в своей обители. Неужели наскучило одиночество? Сколько бы времени он потратил на то, чтобы вынуть все эти пули и... — Питер запнулся и шумно сглотнул. — Понимаю, что его безумие не должно быть преградой тёплым отношениям с людьми, и он тоже может желать человеческого общения, комфорта... А его кожа? Как он только... У меня и без него хватает дел. Только вот...       Будучи не в силах дать объяснение даже части того, что происходит вокруг, Паркер принял душ, переоделся, и с мыслями о работе, а не о мужчине, копошившемся в вазе с фруктами, достал несколько банок пива из холодильника. Ванная, кухня и ковёр в прихожей блестели после утомительной работы. Уэйд всё это время трещал без умолку о средствах для выведения пятен собственного приготовления, а потом переключился на каких-то лесбиянок и моделей.       Хоть виду и не подавал, но Питер был почти счастлив, что к наёмнику вернулась его разговорчивость и нет больше того тяжёлого взгляда, заставившего изрядно понервничать. Пропустив пару бутылок пива, мужчины расслабились и беззлобно перешучивались пока Уэйду не приспичило показать фокус с бананом, после чего снова пришлось чистить ковёр.       — Ладушки, Паучок, завтра я буду как новенький, поэтому присматривать за мной не следует. — полушутливо-полусерьёзно, но с той же интонацией, заставившей занервничать. — У меня есть ещё дела. До скорого.       На этих словах Дэдпул наперевес со своим добром перемахнул через подоконник. Судя по всему, ушёл тем же путём, каким вторгся в квартиру Паркера. Обескураженный внезапным уходом, последний ещё немного потоптался на месте, зябко поёжился. Пришлось закрыть все окна.

***

      Результат кропотливой многонедельной работы Человека-паука, а именно - снижение преступности - держится уже порядка трёх дней. Жители Нью-Йорка спят спокойно и в ус не дуют, пока их любимый герой коротает бессонные ночи, патрулируя город и сохраняя его покой. Питеру в самом деле не очень-то и сладко спалось. Ночные кошмары, рой беспокойных мыслей, мечты об исцелении души и о теле Уэда Уилсона каждую ночь преследовали его.       Пришлось попотеть и выклянчить доступ к имеющимуся архиву Старка по всем отличившимся жителям Соединённых Штатов. В частности, о Дэдпуле. Самый шумный, взрывной, и не всегда союзник. Досье пришлось под честное слово скачать и разбирать уже дома пока помощница Старка отвлеклась на своего начальника.        Слайд за слайдом, фотографии и личные данные заставляли всё ярче вспыхивать воспоминания о налёте наёмника в скромную обитель Человека-паука. Помятое лицо с содранной маской, зубы в крови, неровный надрез вдоль скулы в памяти и унижающая фотографа гримаса - на фотографии личного дела. Паркер стал слишком дёрганным, осторожным, временами глубоко задумчивым. Казалось бы, почему не устроить себе отдых от болтливого наёмника, так прочно засевшего в голове, и не поехать к тёте Мэй на все выходные? Но Питер предпочёл остаться дома и узнать всю доступную информацию о Дэдпуле. Всё: начиная с первого проступка в старшей школе и заканчивая убийством мецената на прошлой неделе. Правда, этот ублюдок отмывал деньги с благотворительных сборов для лечения крошки Марианны В. М., и понять Уэйда можно без особого труда, но Питеру оставались чужды подобные методы расправы. По крайне мере, ему было сложно признать, что такое наказание, пусть и за вознаграждение, было очень кстати. Так и пролетели выходные.       Разбуженный кошмаром пару часов назад, Питер понял, что ко сну уже не вернётся. Присев за рабочий стол, он зарылся в распечатанных ярких фотографиях Уэйда, файлах некоторых малоизвестных эксперементов, Питер параллельно копошился на научном форуме и читал статьи по вживлению кожи саламандры некоторым видам животных.       Эта ночь не стала исключением, и Питеру снова приснился кошмар. Та же изуродованная кожа Уэйда, всюду кровь и четвертованный охранник у ворот склада. Последним, что удалось увидеть, так это въевшуюся в лицо маску, злобно улыбающуюся Паркеру. Когда всплывают, пусть всего на доли секунды, кадры из сна, то ему становится паршиво. Очень хочется выть от усталости, но ещё больше — скулить от недосыпа.       — Чёрт, чёрт, — шепчет Паркер, потирая виски, а затем и покрасневшие глаза. К горлу подступает ком, его мутит и одолевает головная боль.       От длительной работы за монитором старенького ноутбука Питеру показалось, что в открытом окне мелькнул тёмный силуэт. С опозданием, немного встревоженно, он обратил внимание на колыхнувшиеся занавески, но слишком поздно: видение прошло, скрылось, затаилось. Паркер осоловелым взглядом прошёлся по стенам и, для достоверности, по потолку. Вроде, все чисто.       Страх пришёл внезапно. Может, это паучье чутьё? Галлюцинации от усталости? Рвотный позыв наконец подорвал парнишку со стула: тот живо полетел на встречу со своим верным другом. Питера хорошо выворачивает, после того, как на глаза попадается та самая футболка, что была на нём в тот вечер.       Звук спускаемой воды, шорох от выключения света после и капризный вздох. Беглый взгляд на часы подтвердил страшную догадку: через 4,5 часа вставать на работу, а сон ни в одном глазу, да и подташнивать начинает. Плюхнувшись обратно в кресло, Питер проигнорировал жалобный скрип мебели, и принялся дочитывать статью о раке. Когда подошли красочные фотографии, Паркер будто опомнился и начал собирать материал в папку, чтобы выкрасть ещё немного времени для беспокойного сна. И в сон начало склонить, а беспокойство не прошло. Ему кажется, что некоторых страниц не хватает.       — Так, дружок, сосредоточься... Хм, я же точно распечатывал это... — плавно отъехав от стола, Питер начал копошиться в папках на полу, затем внезапно замечает, что окно открыто не так и от него сильно тянет сыростью. — Уэйд, ты здесь?       Напряжённый голос будто разрезает воздух в квартире. Ответом послужила тишина, нарушаемая завыванием ветра и тиканьем настенных часов. Паркер устало трёт переносицу двумя пальцами, сильно жмурясь, в глазах начинает двоиться, когда он снова всматривается в тёмные углы комнаты.       — Что ж, стоит подумать об этом завтра, — тихо бубнит себе под нос, наводя лёгкий порядок на столе.       Как только рука потянулась к коробке, в миллиметре от пальцев воткнулся огромный нож. Словно ошпаренный, Питер отскочил от клинка и стал в оборонительную позицию, пытаясь как можно чаще моргать, чтобы чётче видеть противника. Тупо озираясь по сторонам и всматриваясь в помещение, он никого не видел.       — Глюки? Это не могут быть просто глюки. — Стоило обернулся на стол, как его тут же грубо схватили за волосы и смачно припечатали спиной к стене. Холодное лезвие того самого оружия было приставлено к горлу.       — Давно не виделись, Паучок, — шипя, проговорил Дэдпул, склоняясь к лицу противника. — Скучал? А вот мы не очень. Да ты что? Ага, поговори мне тут. Мы пришли тебя проведать, полуночник хренов.       — Что?.. Чёрт, больно же, пусти, — со стоном усталости, капризно запротестовал Питер, про себя хныча, что раньше не лёг в постель, предчувствуя, что этого можно было избежать. Если игнорировать, оно само пройдёт, рассосётся, испарится, да, он уверен в этом.       — Захер, и где ты надыбал столько инфы о нас? — голос безумный, немного скрипящий. Неприятно громко, резко. Доходит не сразу, но Паркер дёргается.       — Идиот, прекрати, я сказал! Отпусти уже!       — Пити хочет нами командовать? У него плохо получается. Мы лучше с этим справляемся. Он явно будет снизу. Ага. Но сейчас мы руководим ситуацией. Так о чём это...?       — Уэйд, хватит! — взвыл Паркер.       — Откуда он знает..? Кретины, заткнитесь оба! — рыкнул себе Дэдпул, немного ослабляя хватку.       — Давай спокойно поговорим, Уэйд, — Паучку явно нравилось называть наёмника по имени. В этот раз особенно выделил его, затаив дыхание. — Я всё тебе расскажу. Что ты хочешь услышать?       — Мухлюет. Да нет, похоже, парнишка паникует, — клинок начал впиваться в бледную кожу у основания шеи, когда Паркер понадеялся быть услышанным.       — Давай проверим. Поджилки трясутся. Хех, а мы ещё и не начали. Ладно, твоя взяла, — нехотя сказал Пул, отпуская шевелюру парня. — Глаголь. Только не долго, по делу. Иначе мне придётся тебя немного укоротить. — хихикнул на удачный каламбур наёмник.       Скинув с перчаток клок тёмных волос, Уэйд отошёл от парня и сел на постель, положив ногу на ногу и внимательно следя за собеседником. Оружие ласково улеглось на мускулистое колено Уилсона. Внезапно став свободным, Питер всхлипнул: разом навалилось всё и некстати.       — Я... я просто хотел узнать тебя лучше после... Того момента... — Паркер сглотнул, нервно хватаясь за спинку стула. — Того момента, когда увидел тебя без маски.       — Он видел нас без маски?! Когда это было, я не помню? Паучок подглядывал за нами, когда мы принимали душ. Идиот, мы сами её снимали... Сейчас бы свернуть ему шею...       — Так вот, — продолжил Паркер спустя несколько минут. — Конечно, я и раньше фантазировал и много читал о том, что разные существа могут поворачивать такое... Мне тяжело поверить, что это реально, Уэйд! Это просто фантастика! Буквально на моих глазах ты так быстро регенерировал... А твои раны, — возбуждённый, немного рассеянный, Питер начал ходить по комнате, теряя суть рассказа.       — Потрясающе! Были предположения, что ты после некоторых эксперементов стал химерой; это подтверждали некоторые заметки, которые я нашёл ... А, впрочем, не важно. Но именно поэтому-то я и хотел найти причину такого чуда, если так, конечно, можно сказать... Моя регенерация куда слабее твоей и эти раны, что никогда не затягиваются... — Он всё больше делился мыслями и фантазиями, чем объяснял, что хотел найти.       Не сразу обратив внимание на то, что говорит один он, Паучок осёкся. Медленно остановился посреди комнаты и повернулся в сторону Дэдпула. Маска молча и смиренно ждала окончания рассказа, а рука в грубой перчатке поглаживала рукоять клинка. Сложно было прочесть что-то по лицу, не видя этого самого лица собеседника. Опасно много говорить самому.       — Мне жаль тебя. Нет, я сочувствую тебе, Дэдп... Уэйд, если позволишь, — брюнет встал напротив мужчины и виновато заглянул ему в лицо, подняв брови домиком. — Поэтому, я хотел провести некоторые анализы, которые в последствие в разы сократили бы количество этих повреждений...       Питер снова разговорился. Он так воодушевлённо рассказывал свои планы, что перестал замечать Уилсона, полагая, что молчание — это не такой уж и дурной знак.       Дэдпул немного поморщился, что было заметно даже под маской, но не для увлечённого Паука. Он нервно отложил оружие, встал и медленно подошёл к говорившему. Схватив Питера за плечи, тряхнул, пытаясь привести в чувства фантазёра.       — Дальше мо... — речь Паркера оборвалась. Он возбуждённо посмотрел вверх, в самые линзы красно-чёрной маски.       — Это бесполезно, рак не лечится на этой стадии — это во-первых. — серьёзно проговорил Уилсон, всё ещё не отпуская крепкие плечи. — Бросай эту затею и не морочь мозги ни мне, ни себе, иначе грохну. Я серьёзно, парень, будешь лезть ко мне с анализами и своими фантазиями — не удержусь и сам разберу тебя на органы.       — Я правда хочу помочь, Уэйд! Если ты можешь синтезировать эти клетки и быть... то есть, ты представь, что можно сделать с веществом, восстанавливающим весь организм в такие короткие сроки, — начал было Паркер, но Уэйд лишь горько рассмеялся.       — Ты не сможешь, это бесполезно. Многие пытались, пытали меня, и причём ничего не добились. Просто ни-ху-я ни у кого не вышло и не выйдет. Я не подопытная крыса, Паучок. Да тебя самого от одного вида моей рожи чуть не стошнило. Или ты забыл об этом? — наёмник сощурился. — А кошмары? Вечные анализы и наблюдения только усугубят твоё положение. Хватит кричать и бегать выблёвывать свой ужин, парень. Мы же не в игры играем.       — Стой, откуда ты знаешь о кошмарах? — с опозданием просил Паркер, будто это всё, что его волновало. Внимательная пара карих глаз впилась в лицо с надеждой и лихорадочным блеском.       — Я приходил к тебе вчера. Кажется, даже на прошлые выходные тоже. Да может и ночевал недалеко тут как-то... Ну, не суть. Да, мне тут ещё хотелось отблагодарить тебя за то, что ты сделал для меня, но столько... — голос стал нервный и раздосадованный, почти обиженный. — Не важно. Тебе об этом нужно просто забыть и жить дальше, не думая о том, что видел. Считай, что это был дурной сон. И не нужно видеть влажные ночные фантазии, как ты ставишь на мне эксперементы или того хуже.       Речь оборвалась, и парней окутала гнетущая тишина. По сути, добавить каждому было, что, но они, будто сговорившись, не решались на это. Тяжёлые минуты мужчины буравили друг друга серьёзными взглядами. Никто не хотел уступать, пока телефон на столе внезапно не завибрировал, отключаясь. Очень вовремя села баратея.       — Уэйд.       — Что?       — М-можно, я взгляну в ещё раз на тебя? — тихо спросил брюнет. Надежда сквозила в голосе, а руки плавно скользнули на державшие в тисках кисти.       — Что?!       — Правда, я больше не буду лезть с вопросами и всё сожгу, только дай мне посмотреть ещё раз. На себя.       Можно грубо отказать мальчишке. Слишком много хочет. — фыркнул Жёлтый. — Хрен теперь вообще её снимем. Какое милое вышло из нас чудовище. В зоопарке что ли?       Давай дадим ему шанс. Мальчишка вот-вот в обморок рухнет. Ну, посмотрит, ну, испугается. Эт только его проблемы.       Голоса были достаточно убедительны. Показать-то можно. Малой и без того насмотрелся ужасов... Да и сейчас видок у Дэдпула будет куда лучше, чем в тот раз. Убрав руки с плеч паренька, он потянулся было к маске, но его остановили.       — Можно, я сам? — попросил Питер, буквально светясь.       Уэйд хмыкнул и пожал плечами, мол, жалко что ли. Сел на край постели и напрягся, когда Паркер слишком близко подошёл и пробежался кончиками пальцев по плотной ткани на затылке. Дрожа от предвкушения, он осторожно отстегнул застёжку и замер в нерешительности.       — Я сейчас передумаю, — раздражённо бросил Пул, нервно цепляясь руками за край кровати.       — Да-да, погоди...       Не торопи юнца, вдруг в обморок брякнется или блеванёт на нас, и стирай потом костюм. Да его легче будет сжечь.       Дэдпулу явно не хотелось лишний раз проводить водные процедуры, поэтому, он сдался. Тяжело выдохнул и погладил кончиками пальцев бедро Питера, от чего тот немного оживился. Парень почти рывком стянул ткань и замер под ругань наёмника. Всё выглядело не так ужасно, как в прошлый раз. По крайней мере, крови и грязи и в помине не было. Уэйд нетерпеливо ждал обморока, готовый истерично заржать от напряжения.       — Ох... — вырвалось у Паука, когда наёмник поднял голову вверх и внимательно посмотрел в лицо парня.       Светлые внимательные глаза с интересом следили за реакцией Паучка. Черты лица выдавали приятную ранее внешность. Картина приводила в смятение. Питер поймал себя на мысли, что его будоражит эта отталкивающая и в то же время притягательная внешность. Экзотично.        — Ну что, красавец? — с колкостью спросил Дэдпул, не ожидая пощады. — Я так и думал, — хмыкнул и закрыл глаза, растянув шершавые губы-слизняки в горькой усмешке.       — Нет, все не так страшно, — сбивчиво пробормотал Паркер, прикасаясь к щеке мужчины влажными от волнения пальцами. — В тот раз было хуже.       Широкие скулы, прямой нос и немного впалые щёки - всё было покрыто уродливыми шрамами и кое-где затянувшимися язвами. Но, как ни странно, его это не отталкивало, а пробуждало интерес. Щемящая жалость окутала сердце парня, когда он провёл подушечкой пальца по неровному шраму под губой наёмника.       — А они не болят по старой памяти? — тихо, со слезами на глазах спросил Паркер, не ожидая ответа.       Горький ком подступал к горлу, от чего защипало в носу. То, через что прошёл этот человек... Питер совсем забыл, что этот сумасшедший был человеком. Что он есть человек. Самый обычный, пусть и с явным расстройством, пусть и с нереальной регенерацией, но такой же, как он сам. Со своими старыми увлечениями, любимой едой, видеоиграми, старыми привычками, с любимым сортом чая. Да, чёрт возьми, мы сами такие уёбки порой, даже с приличной оболочкой.       Не в силах сдержаться Паркер закусил губу и начал часто моргать. Почему всё так сложилось? Почему всё это произошло именно с ним? Внутри проснулась вселенская тоска и новый прилив жалости и нежности к Дэдпулу, сидящему перед ним на кровати. Его поднятое вверх лицо, слабая ухмылка на подобии человеческих губ и сведённые брови — всё было говорило о готовности принять вердикт парня.       Питер вытер глаза рукой и крепко обнял мужчину за шею, и, так получилось, смазано прошёлся губами по шерщавой щеке. От неожиданности Уилсон распахнул глаза и вытянул руки вперёд, готовый оттолкнуть, но замер.       Вопрос и интонации парня всё ещё крутились в голове, ещё сильнее озадачивая Уэйда. Не придумав ничего лучше, чем обнять ослабшее тело в ответ и усадить на колени, он начал нести какой-то бред, успокаивая Питера. Уже не сдерживая слёз, брюнет подрагивал всем телом, раззадоривая себя мыслями о первом появлении гнилой кожи и боли, испытываемой во время развития болезни. Недосып разбудил в Питере чувствительного ребёнка, плачущего над сбитым машиной котёнком.       — Уэйд, они ведь ещё болят, — больше утверждая, чем спрашивая, проговорил парень, отстраняясь и смотря в светлые глаза. В них плещется тоска и смирение. Мужчина пытается скрыть горечь воспоминаний от Питера, улыбается.       — Всё в порядке, малыш, — хрипло отвечает Дэдпул и треплет парня по волосам. — Жить буду, — подмигнул он и вытер рукой, обтянутой в плотную ткань перчатки, влажные следы на щеках парня.       Питер встал с колен мужчины, и его лицо вспыхнуло маковым цветом после горьких, облегчающих слёз. Он отвернулся и вытер лицо ещё раз, слушая, как Пул надевает маску. Затем, как скрипит его костюм, когда он встаёт с постели. Вся тяжесть буквально рухнула с плеч, когда их обнял наёмник и, прижав спиной к груди, в самое ухо прошептал:        — Я буду в порядке. Только пообещай мне, что хоть немного поспишь сегодня, и мы больше не вернёмся к этой теме.

***

      Тяжёлая трель будильника вырвала из сладкого, до одури приятного сна, а яркий солнечный свет едва не прожигал своими горячими лучами заспанное лицо Питера. Кажется, он опять проспал, игнорируя третий будильник и несколько звонков из редакции. Едва собравшись с силами, Паркер принялся методично собираться на работу, параллельно отзваниваясь начальству. Заверив, что будет через час, он пулей вылетел из дома, а затем погрузился в привычную рутину с головой.        Кажется, теперь Паучку не придётся мучиться по ночам догадками и кошмарами: другая сторона медали перевесила все вопросы и ужасы, что рисовало ему воображение. Да и документы надо сжечь, если Уэйд ещё не добрался до них через окно в спальне, нарочно брошенное открытым.