Холодный поцелуй

Картинки, как разгоряченная кровь, медленно струились по мыслям парня. Его глаза внимательно смотрели в одну единственную точку, быть может, в надежде на то, что что-нибудь произойдет. Случится то, что заставит парня вновь раскрыть свои глаза, позволяя блеску в его глазах заиграть вновь, а сердцу радостно запрыгать. Но все оставалось неизменным. Стены оставались обычным творением, а покрывавшая их краска, видимо, навсегда поселилась в их объятиях, никогда не собираясь их покидать. Ресницы огорченно трепетали, позволяя глазам закрыться всего за несколько секунд до того, как с них упадет слеза тоски. Слеза боли, которая пожирала это тело как заостренный кинжал. Он вонзался в самые болезненные участки тела и с силой проникал в плоть, заставляя кричать и молить о пощаде. Но эта боль нарастала с каждой секундой, как только глаза открывались и он видел её. Перед взором всё еще мелькали темные волосы и зеленые глаза Кейтлин. Её маленькое тело, которое впитывало силу, которую она не просила. Сила, которая подчинила ее себе, не оставляя ничего живого. Он смотрел в тот момент только на неё, позволяя себе видеть, как её глаза покрываются холодной тьмой, а тело начинает бледнеть и медленно покрываться трещинами. Он смотрел, как в нее вонзается тьма, подчиняя ее разум. Как она отчаянно кричит, а сердце медленно леденеет. Как ее волосы, на которые он мог смотреть часами, словно покрывались коркой снега, самого свирепого и самого прекрасного. Он все еще смотрел, позволяя видеть то, как она упала и, словно лед раскололась на части, оставляя после себя лишь пустоту из нескольких осколков. Осколков, которые словно ожили и в те секунды вонзились в сердца Барри Аллена, навсегда запретив ему жить с любовью к той, кто пала как грешный ангел, потеряв саму себя по пути на землю. Он потерял её в тот день, совершенно не зная, как ей помочь. В те секунды Кейтлин Сноу навсегда перестала существовать, и ее живая душа исчезла, забрав с собой сердце человека, которое билось с ней в унисон. — Барри, ты в порядке? Циско вошел в комнату, на ходу засучивая рукава. Его глаза с беспокойством смотрели на друга, пытаясь ему чем-то помочь. Но в глубине души он понимал, что все эти попытки будут тщетны. Он знал, что для него значит Кейтлин. Что она значила для них для всех. Он видел, как его глаза смотрели на нее. Каждый раз в них просачивался проблеск и такая полюбившаяся многим улыбка. Циско понимал, что в тот роковой день, в те злосчастные минуты часть самого Барри Аллена умерла вместе с ней. — Все нормально, Циско. Я в порядке, — Барри поднялся с кресла, пытаясь не смотреть в глаза другу. Боль тех нескольких недель все еще преследовала его. — Ну ладно, — протянув эти слова, Рамон прыгнул в кресло перед монитором, позволяя пальцам моментально начать двигаться по клавиатуре, но не переставая кидать косые взгляды на спидстера. Грудь Барри тяжело вздымалась. Его мысли струились бешеным потоком, а ноги понесли мелкими шажками его тело к месту, где каждый раз его глаза закрывались, и он задавался одним единственным вопросом. Его костюм сейчас находился вровень перед ним, угнетая еще больше. Его символ — та самая молния. Молния, которая всегда олицетворяла спасение и защиту. В этом символе заключались не только его жизнь, но и его проигрыш. Эта зигзагообразная линия каждый раз доказывала людям то, что носитель костюма служит силам мирной жизни. Символом для защиты людей. Барри защищал сотнями, тысячами, миллионами.Но он не смог спасти одну единственную, которая, крича, просила о помощи, а он подвел ее. Всего одного человека, всего одного и этого хватило, чтобы жизнь замедлилась. Замедлилась, как в том самом страшном сне, который был для Барри самым страшным кошмаром. Он плыл по жизненному течению как человек, которого лишили воздуха. И все, что он мог сделать в тот момент, это молиться о спасении, как и молилась Кейтлин и пожалела. — Барри, — он повернулся спустя секунду с глазами, в которых читалась лишь одна боль. Циско помедлил с ответом, но его губы приоткрылись, и снова все-же ринулись потоком: — На фабрике произошел взрыв из-за утечки газа. Пожарные делают все возможное, но люди все еще заключены среды толстых стен горящего здания. Барри, ты нужен там. — Циско, ты же знаешь, что я не могу. — Барт, послушай меня. Может я и не умею говорить красиво, как всегда говорила Кейтлин, но я знаю, что ты их единственная надежда. Ты тот, в кого они верят и ждут. Они наедятся на тебя. Они наедятся на флэша. На героя в том самом костюме, где так ярко находится твоя молния. — Циско, я. — Барри! — Рамон повысил голос, сцепив руки в замок. — Имя флэша было тебе не просто так. Ты тот самый герой, который защищает Централ сити. Ты нужен им, прямо сейчас. И если ты им не поможешь, то не поможет никто. Барри сжал губы, смотря на своего друга. Он как никто другой знал, как тяжело сейчас ему, но он верил в него, даже пройдя столько бед и поражений. Он верил в него, не просто как друг, а как настоящий человек, исполненный надеждой. В его мыслях все время мелькал один вопрос. Вопрос, который волновал его с того самого дня, как он стал защитником этого города. Но он исчезал под маской слов Циско и понятием «сейчас». Он вздохнул и спустя секунду исчез. Его молния мелькнула в последний раз и исчезла, словно ничего и не существовало. Он только бежал. Бежал, позволяя потоку ветра гладить его лицо. Позволяя себе передвигаться со скоростью света. Позволяя адреналину брать верх. Юноша словно пребывал в такие секунды в спидфорсе, и остальной мир исчезал на второй план, как отдаленная картинка. Он позволял себе бежать дальше, опережая все возможные рамки. Бежал так, будто его жизнь зависела от этого. Бежал, едва улыбаясь и скоро сокращая расстояние до места, где, как ему казалось, он еще может успеть. Сверкавший там огонь походил на огнедышащего дракона. Его языки пламени распространялись по лабораториям, откуда доносились крики. На этот раз ноги понесли его сами. Он рванул вперед, как только что запущенная ракета. Красный отблеск мелькал каждый раз с маленькими перерывами, стараясь быстрее выносить людей. И в ответ мелькало лишь хриплое «спасибо». Барри собирался уже вернуться обратно, как зрение зациклилось на еще одном человеке в здании. В самой гуще пожара. Силуэт, который словно поглощая, обретал силу, преображая языки пламени в лёд. Аллен помедлил, но его тело уже через секунду стояло рядом с силуэтом, готовый взглянуть в его холодные глаза. Белоснежный лебедь с красивым лицом и с огромной силой. Смерть, чьи руки уже стали убийцами. И глаза, которые походили на лед, убивающие своей ослепительностью. Она словно жила рядом с огнем, а на её лице блистала такая знакомая улыбка, словно огонь был лишь ее составляющей. — Кейтлин. Она обернулась на звук своего имени, и ее лицо пронзила эмоция игривости. Эмоция, которая желала причинять боль, которая просила убивать. Глаза Барри расширились от ужаса. Она продолжала смотреть на него незнакомым взглядом. Взглядом, в котором читался лишь холод. Он пытался понять лишь одно единственное «как»? — Кейтлин, — её имя снова вырвалось из его губ, заставляя её вздрогнуть. — Это не мое имя. Он отшатнулся, едва не рухнув на горящие балки. Глаза резало от желания видеть ее снова прежней. — Послушай меня, Кейтлин. Идем со мной, и мы сможем во всем разобраться. — Я же сказала, — её руки покрылись холодным инеем, откуда была готова сорваться его будущая смерть. — Это не мое имя! Из её рук ринулись ледяные стрелы, которые вонзились в горящие стены, в то самое место, где только что стоял Барри, вспыхивая и моментально гаснув. — Остановись! Это не ты! Кейтлин, прошу тебя. И в этот момент что-то в Барри надломилось. Он ожидал от нее всего: новой попытки убить его, крика, который заставил бы его упасть. Проклятий и холодных рук на его шее, но он не ожидал ее смеха. Она засмеялась так, словно это было игрой, в которой она победитель, а он лишь марионетка, которая правильно наступает на ее нарисованные льдом крестики. — Кейтлин Сноу мертва. — Кейтлин, нет. Я знаю, что ты прежняя все еще там. Пожалуйста, послушай меня. Он приблизился к ней, чтобы увидеть что-то от прежней девушки, которую он любил, но от нее ни осталось ничего. В ее глазах больше не было той радости и блеска. На её губах больше не играла жизнерадостная улыбка. Он приблизился к ней, и с ее губ сорвалось лишь еще одно слово. «мертва». Это было каким-то ночным кошмаром. Словно кто-то включил касету ее смерти и нажимал на кнопку повтора, позволяя тем самым маленьким осколкам вонзаться в его грудь снова и снова. Это была не она. Она действительно умерла в те роковые секунды того обыденного дня, даруя миру убийцу в оболочке, к которой он все еще мечтал прикоснуться. Её леденящие руки вновь начали покрываться острыми льдинками. В любой момент, в любую секунду — неосторожное движение и его сердце будет буквально разбито. Но он не открывал от нее взгляда, даже не понимая почему. Барри все еще надеялся вернуть ту самую Кейтлин Сноу, с которой он был счастлив в те невинные месяцы. Кейтлин мгновенно закричала и с ее рук сорвалась стрела, моментально приморозив ноги Барри к полу и вонзившись в плечо. Но он даже не попытался выбраться. Адская боль в плече лишь через пару секунд проникла в его разум, заставляя закричать и не иметь возможности выбраться. — Ты не обязана этого делать. Она снова засмеялась, поднимая свои ледяные руки к груди. — Маленький, наивный герой. Я должна убивать, и начну я с тебя, Флэш! Она разжала свои руки, которые тут же засветились холодным оттенком, словно выбирая, как бы изощреннее его прикончить. В этот момент она была похожа на куклу, которая была сама себе кукловодом. Игрушка с ядовитой силой. — Кейтлин, остановись! Девушка зарычала, и ее руки схватились за грудь костюма Барри. — Мое имя Киллер Фрост, глупец! — Твоя имя Кейтлин Сноу. Её злоба начинала просачиваться через сжатые руки. Окружавший Барри огонь начинал затихать, а с потолка стали падать белые снежинки. Тело Кейтлин начинало светиться от злобы, а руки стали разжиматься, будто придумав способ, как расправится с Барри. — Ты ни черта не знаешь обо мне! — Я знаю. Его тело завибрировало, пытаясь не закричать от боли. Его оковы начинали падать, заставляя Фрост сделать пару шагов назад. Он выдернул отравляющее его тело орудие, роняя его на пол и заставляя разбиться. — Я знаю, — он повторил эти слова сквозь сковывающую его боль. -Я знаю, что когда ты расстроена, ты пытаешься скрыться одна в темной комнате. Я знаю, что ты всегда прячешь улыбку за суровым лицом. Я знаю, что ты никогда не умела петь, но все равно пела, потому что тебе это нравится. И еще я знаю, что даже прячась за маской убийцы, которая ничего не помнит, я продолжаю любить тебя. Любить ту Кейтлин Сноу, которая не раз разбивала мне сердце. И я знаю, что если я умру сегодня, то я умру от руки девушки, которую любил всем сердцем. Она смотрела на него глазами полными противоречий. Её тело застыло как идеально сделанная композиция. Её глаза замерли в едином положении, а руки задрожали. Она моментально приблизилась к Барри, хватая его за костюм. В ее глазах читалась незыблемая ярость. Словно её сила превратилась в огонь. В такое пламя, которое теперь обжигало и самого Барри. Он закрыл глаза, готовясь к уготовленной ему участи, но вместо этого судьба подарила ему другой подарок. Бледные губы, походившие на прикосновение холодного шелка, моментально коснулись его, разжигая в теле пожар. Барри резко открыл глаза, не веря своим глазам. Кейтлин — та самая искорка счастья, словно сейчас была с ним. Девушка отпустила ткань костюма, и ее холодные руки скользнули по шее Барри. Это ощущение было таким знакомым, таким родным, а ее губы такими сладкими и одновременно леденящими. Он позволил себе расслабиться, отвечая ее губам. Губам, которые развеивали холод по его телу, поглощая его силу. В них обоих сейчас бурлила жизнь. Словно молния пронизывающая Аллена, теперь пронзала и Кейтлин. Будто их силы соединялись, пытаясь уничтожить друг друга. <i>Но это было бесполезно. Каждая крупица холода и скорости противоположны друг другу, позволяя своим телам наполняться новой силой и равной энергией. Своеобразные Инь-Ян, которые слишком долго жаждали друг друга. А её губы становились все настойчивее, пока не отстранились от губ Барри, буквально задыхаясь. — Барри. Его тело будто разломилось пополам. Будто солнце вонзилось в его тело и выжгло в нем жизнь, зарождая новую. Будто он только что открыл глаза, родившись заново. Её голос. В нем еще сочилось сомнение, но он был нежен, как и его прежняя Кейтлин. Она пребывала в ее заточенной клетке, пытаясь найти выход. Глаза распахнулись, но напротив не было ничего. Она исчезла. Её больше не было рядом, а дикий холод исчез, оставляя Барри с мыслями о том, что он все еще может найти ключ от тюрьмы заточенной внутри убийцы любимой, оставляя надежду на то, что все еще может быть как раньше.