Счастье в неведении.

- Что же, теперь понятно, почему ты вечно недоговаривал эту историю. Ты бы мне мир поломал этим. - усмехнулась Мари прохаживаясь пальчиком по кромке пустого бокала. Девушка и собственно сам Ловкач сидели на диванчике у окна, напротив друг друга облокотившись спинами на подлокотники и положив одну руку на спинку. - Конечно, ломать твою детскую психику своими похабными историями не входило в мои планы. - Какое правильное решение. Особенно после того, что со мной было. Как хорошо, что я тогда еще не понимала, что происходит. Мужчина вздохнул, она снова подвела к этому разговор. - Мари, ты снова об этом. - Прости, ничего не могу поделать с собой. Я знаю, как это тебе надоело, но меня до сих пор берет оторопь от этого. - Конечно. Забыть это не просто, но стоит постараться, ведь это отравляет твои мысли и жизнь. - Это проще сказать, чем сделать. - Я знаю. Мари поднялась с места взяв бокал обеими руками и немного отошла в сторону. - Это так странно... Я помню тот день, помню тот миг, когда в ночи меня уволокли из моей постели, я помню то место, я пронесла это в памяти через дни и года, но... - тут она вдруг ненадолго замолчала, как будто в чем-то сомневаясь или вспоминая что-то. - Мари? - Но однажды я вдруг подумала и поняла, что совершенно не могу вспомнить лица своей матери, ее голос, ее запах... Я помню ту мерзость до самых мелких деталей, но не помню самого дорогого, что было в моей жизни. - она закончила с явным оттенком досады голосе. - Почему так происходит? Почему мы помним лишь плохое? - грустно. - Отчасти, в этом виновата не одна лишь несправедливость жизни, а еще и то, как люди устроены. Человек лучше запоминает плохое, чтобы более не совершать подобных ошибок. Или же уберечь себя от подобной ситуации. - Неужели светлые воспоминания недостойны, быть в памяти вечно? Ведь когда-то вещи связанные с ними принесли счастье... - Моя дорогая, всему виной природа. Люди - животные. И как для всякого животного, для человека всегда в приоритете выживание. Память о наших ошибках, способствует этому. Когда как приятные, это лишь миг не несущий пользы. Все просто. - Все просто. - повторила девушка. - Все становится просто, когда ты раскладываешь для меня все по полочкам... Но я все это понимаю умом. Однако сердце мое не хочет мириться с тем, что все так низменно. Ловкач очень тихо усмехнулся, слушая Мари. - Мечтательница... А я уж думал, крылья твоих грез давно переломаны. - Нет. Но я очень хочу от них избавиться. - она обернулась к мужчине и продолжила. - Я разрываюсь от противоречий из-за этого. В каком-то смысле, это убивает меня. Для тебя мир прост, ты видишь его с практической стороны, игнорируешь грезы, которые способны погубить. Я бы хотела быть как ты... Но не могу, я слаба. Я хочу верить, что в мире не все так просто, но и хочу отречься от этой веры. - Как все запущенно... Вот они, прелести подросткового возраста. - Думаешь, это пройдет? - Конечно. Все переживают этот период. Тебе не стоит волноваться, жизнь сама расставит все приоритеты. - Почему ты так в этом уверен? - Потому что видел многих людей... Жизнь заставит каждого определиться, рано или поздно. - По принципу как сидеть на заборе? - Ммм, пожалуй. - задумчиво. - Вообще, это для другой ситуации фраза, но тут тоже подойдет, я думаю. Она шумно вздохнула и слегка нахмурилась, выдав свою усталость. - Вижу эти мысли, и разговоры тебя утомили. - Не то слово, у меня от этого голова пухнет. - Иди ко мне, моя... милая. - мужчина едва запнулся, чуть не назвав Мари сладкой. Ловкач придерживал это выражение, так как чаще применял его к своим любовницам. Да, они были сладки... Но куда им до этого ангела, что мечется между небом и землей? Сам же ангел, кажется, и не обратил внимание на запинку змея. Она послушно подошла к Ловкачу и села рядом с ним. Его голос был притягателен как магнит... Нет, не в том смысле, в котором можно было подумать, он тянул к себе просто так. Девушке хотелось оказаться рядом с ним, слышать у своего уха, чтобы хоть ненадолго, этот заботливый тон отогнал ее демонов прочь, обратно в тень до следующей ночи. Мари прижалась щекой к груди Ловкача, пригрелась на ней... Порой, в такие моменты ей хотелось заплакать, как маленькая девочка, а иногда, она думала, что забыла о матери, потому что ее образ сменился на мужчину с крепким характером, ее голос, на его усмешку, ее запах, на немного резковатые духи. Подмена? Из-за этого, ей иногда казалось будто бы, она придает свою мать и те крупицы воспоминаний о ней, что еще оставались. Но и они уже стираются из памяти... - Ты сказал, что люди животные... Мне кажется, люди хуже. Животные не способны на такие зверства как они. Ведь только человек может получать удовольствие от страданий и смертей других. Мари, конечно, не видела, но Ловкач во время ее внезапной фразы отвел взгляд в сторону как нашкодивший ребенок, если вообще можно назвать его поступки “шалостями”. - Как я сказал, всему виной наш разум, который усугубляет инстинкты. Или наоборот? - он тихо усмехнулся. Он положил руку на голову девушке и стал мягко поглаживать, как будто хотел этим отогнать ее мрачные мысли. - Скажи, а у тебя было такое, что ты хотел бы забыть что-то? Змей немного заартачился, услышав вопрос и несколько секунд молчал, никак не в силах решить, хочет он говорить или нет... А в прочем, какая уже разница? - Было. Думаю у всех что-то такое было, что им хотелось бы вычеркнуть из памяти. - Даже у тебя? - она чуть усмехнулась. - Поведаешь, что это было? - Нет. - Не хочешь говорить? - Нет. Я просто забыл, как и хотел. Вычеркнул и больше не вспоминаю. - Хм... Хорошо тебе, а мне теперь любопытно. - А ты знаешь, что любопытство сделало с кошкой? - Поняла. Меньше знаешь - крепче спишь. - Повторяй это себе чаще. Девушка не видела его лица, но точно знала, что говоря это уголок его губ потянулся вверх заставив их исказиться в недоброй ухмылке. Мари понимала, что Ловкач делает ее такой не специально, но от этого даже сталось... страшнее? Что должно скрываться под ликом человека, когда такое из него лезет само, что будет, когда он даст этому волю? Ей даже думать об этом не хотелось, а потому все списывалась на чрезмерно бурную фантазию. Прикрыв глаза, она расслабленно вздохнула, чувствуя как мужские пальцы мягко прохаживаются за ее ушком, изредка едва касаясь шеи. Это было по странному приятно и вносило толику спокойствия в моменты метаний ее душу. - Делал бы ты так почаще... - немного сонно. - Теперь буду. - прошептал он в ответ. Мужчина ощущал, как постепенно ее тело тяжелело, дыхание становилось все более глубоким и спокойным. Она засыпала, если уже не спала. Навеяло ту ночь у камина, снова так сладко и блаженно ею владел сон, навеянный его руками, призванный его голосом. В ночные часы, он знал, она отрекается от всего в его пользу, засыпает с мыслями о нем, ведь змей сделал все, чтобы так было. Пока лишь с одними мыслями... От этого по телу Ловкача прошла легкая дрожь, такая короткая, словно слабый разряд под кожей пропустили. Мгновенный, но доставший до самых костей. Ох, как ему это знакомо, сладкое чувство, которое и ласкает, и терзает одновременно. Мужчина беззвучно усмехнулся над своей двойственностью. Как он переменчив, ведь тогда, когда они играли, его помыслы были чисты, потому тишина теперь была невыносима. Она пробуждала в нем, то, что требовало шума, действий... Мужчина вдруг осторожно стал подниматься, беря Мари на руки, он больше не хотел к себе прислушиваться, иначе слух уведет его слишком далеко... Девушка даже не пошевелилась, лишь веки чуть дрогнули, рискую развеять пелену сна и открыть заснувшее сознание реальности. Но этого не произошло, а Ловкач был этому рад. Вдруг не выходя из сна, Мари интуитивно обняла мужчину за шею и уткнулась в нее носом, издав, что-то похожее на сонное сопение. Змей не стал медлить и понес ее в спальню. Открыть дверь оказалось довольно неудобно, но, все же соответствуя своему прозвищу, Ловкач изловчился и сделал это, не разбудив Мари. В комнате было немного прохладно, так как вечер выдался тоже не самым теплым из-за дождя, к тому же весь день никого в ней не было. Не закрывая двери, чтобы свет хоть что-то освещал в темноте, он прошел в спальню. Дорожка света из коридора привела его прямиком к кровати. Когда он склонился к постели и, укладывая девушку, стал убирать руки, сразу же заметил, что его сонная принцесса совсем не спешит его отпускать. Положив руки поверх ее, он хотел их мягко разомкнуть, но почему-то медлил. Его слуха нежно коснулся звук дыхания дочери. Такой ласковый, успокаивающий, привычный... От этого внутри снова образовалась тишина, но такая глухая, что ничто ее не способно согнать с его сердца. Покой и безмятежность, то, что порой Ловкач так жаждет, но всякий раз, он же их и прогоняет, но только не тогда, когда рядом Мари. Мужчина нежно погладил ее руки и все же разомкнул теплые объятия. От этого девушка на секунду открыла глаза, но тень ее опекуна, надежно защитила от настырного света, а потому иллюзия сна не была нарушена и вновь заволокла ее зеленые глаза... Тут же девушка обняла подушку, что была вынуждена стать заменой Ловкача. Змей вернулся к двери и немного прикрыл ее, чтобы свет не попадал на постель, а затем, обойдя кровать с другой стороны, взял одеяло с одного конца и накрыл им Мари, блага размеры позволяли. Когда он это сделал, то погладил девушку по голове и, склонившись, подарил на прощание, мягкий поцелуй за ушком. А потом, когда он уже уходил и бросил еще один взгляд, как безмолвное пожелание доброй ночи, вдруг задержал его чуть дольше обычного. Кто перед ним лежал? Маленькая Мари... Она вдруг показалась ему такой, какой была в пять лет. Это спокойное личико, уткнутое в подушку и цепкие пальчики на ней. Как давно он это видел... Целых восемь лет. Да, цифра совсем маленькая, для Ловкача это все равно, что неделя на фоне прожитых лет. Но глядя на нее, он ощутил течение времен, ощутил, как оно коснулось его в том или ином смысле... Она прекрасна и день ото дня расцветает все больше, набираясь красотой, как земля летним дождем. В какой-то момент, она вдруг стала изменчива как погода и постоянно менялась, но лишь к лучшему. Именно эти перемены Ловкач сейчас прогонял в своей голове, как будто перелистывал книжку с картинками. Мужчина издал беззвучный вздох, после чего покинул комнату, тихо прикрыв за собой дверь, уже давно не было надобности сторожить ее сон. Она уже, в самом деле, была взрослая, ночь и тени больше не пугали ее, кошмары не терзали сны. Но пусть люди растут и меняются, вмести с ними, меняются и страхи. Они не уходят, а лишь меняют свой облик. Чего же теперь может страшиться взрослая девочка? Пока он спускался к себе, то вспомнил вопрос Мари, а затем свой ответ. Правдив ли он был? Ведь он еще помнил. Пусть не так остро, не так явственно, но воспоминание не исчезло, оно просто осело где-то на задворках его разума, время от времени напоминая о себе, как какая-то старая рана. Ему не хотелось честно говорить ей, что забыть что-то невозможно, оно всегда живет в нас, лишь выжидая момента, чтобы напомнить о себе. Воспоминания, они как могилы на кладбище, трупы в них гниют, разлагаются и изъедаются временем и червями, но никуда не деваются. Надгробные плиты всегда будут напоминанием о произошедшем.