Заменитель сахара

— Мэм, у меня тут сахара нет, — в подтверждении своих слов, Френк показал пустую сахарницу. — Только сахарозаменитель остался, дорогой, — подливая кофе в опустевшую чашку, ответила тучная женщина. Она поставила перед Карателем белую баночку с цветной крышечкой и пестрой этикеткой. «Лизе бы понравилось». Усмехнулся мужчина. На по-детски яркой наклейке был изображен динозавр, предлагающий опробовать этот заменитель сахара. А в голове, как назло, зазвучала детская песенка.       Последняя среднестатистическая парочка удалилась из кафе, и Френк остался единственным посетителем этой придорожной забегаловки на отшибе города. Он понимал, почему можно выбрать подобное место для встречи, но неужели эта дурочка опять влезла в какое-то непосильное для нее дерьмо. И как она только умудряется находить проблемы на свою задницу.       Тридцать семь минут назад они должны были встретиться здесь. Она сама выбрала время, сама выбрала место, какого хрена тогда не явилась. Либо в детстве ей не привили пунктуальность к воспитанию, либо с ней что-то случилось. И прежде чем он успел осмыслить все, он понадеялся, что лучше ему придется отчитать её за опоздание, чем услышать в новостях о найденном трупе где-то у черты города. Сорок минут двенадцатого, и если через двадцать минут она не появится, он сваливает из этой дыры.       Он вдруг вспомнил о телефоне, который она сама ему купила. Он ему был в принципе ни к чему, там и номеров-то кроме её больше не было, но это был для неё единственный способ связи с Карателем. Он достал маленький мобильник из внутреннего кармана. Сам Френк ей никогда не звонил, если ему что-то надо было, он мог найти её и поговорить лично, так было надежнее. Но сейчас была другая ситуация. Или же он просто хотел услышать её голос и понять, что она жива.       Пока он пялился на набор цифр, дверь в кафе с характерным звоном открылась. Карен, как всегда, не изменяла своему стилю — строгая юбка и легкая блузка с неяркими узорами. Сейчас этот наряд, в сочетании с уставшим лицом, делал из нее совсем непримечательную девушку, уставшую от повседневной рутины. Так подумал бы кто угодно, проходя мимо, но Френку не составило труда уловить напряжение и страх, с которым она озиралась по сторонам. — Привет, прости что так опоздала, — она села напротив, судорожно оглядев все помещение. Все её движения были словно насквозь пронизаны тревогой. Сейчас, как никогда, она походила на запуганного зверька, оказавшегося не в том месте, не в то время. — Что будешь заказывать, милая? — Рядом со столиком уже стояла сотрудница заведения, добродушно улыбаясь любому клиенту. — Только кофе, пожалуйста, — слегка приподняв уголки губ в улыбке, ответила девушка. Женщина на это лишь неодобрительно нахмурилась, но выполнила заказ, долив кофе и Френку. — Следовало что-нибудь заказать. — Я сюда не есть пришла, Френк. Мне нужна помощь. — Как же я не догадался. А то подумал уже будто это свидание, — усмехнулся он. Карен, по-видимому, пропустила колкость мимо ушей. Она уже давно не обращает внимания на едкие нападки со стороны мстителя.       Френк все-таки заказал для девушки кусок пирога к кофе, просто чтобы не выглядеть странной парочкой в глазах сотрудников и очередных новоприбывших посетителей. Пожилая семья с ребенком-подростком разместилась на противоположной стороне кафе. Официантка, улыбаясь, поглядывала то на семью в одном углу зала, то на парочку в другом. Откуда же ей было знать, что у них здесь не все так радужно.       Карен то и дело поглядывала на лоб Карателя, где уже алел рубец пореза, заработанного им совсем недавно. Он изредка стирал проступающую кровь. Вероятно Карен хотела спросить откуда он, может и волновалась по своему, но Френк знал, что правдивый ответ ей не понравится, а врать он не станет. Они обмолвились парой шаблонных фраз, наверное, просто для виду, чем с реальным интересом. Во всяком случае, ему было глубоко наплевать на то, как у нее дела на работе и дома, но он все равно спросил.       В самом начале их странных и непонятных отношений, он принуждал себя думать об этой девчонке как о младшей сестре. Не раз вытаскивал её из разных передряг, куда может занести нелегкая судьба эту занозу в заднице. Наставлял в её страданиях по отношению к Мёрдоку, считая себя, наверное, более умудренным в подобных делах. И эта её навязчивая идея, что ему не следует быть все время одному. Так надоедает. Возможно, примерно так должны выглядеть отношения у старшего брата и сестры, только без горы трупов и вечных попыток убийств. — Так зачем ты меня позвала? — Он опустил пониже бейсболку, когда в кафе зашло еще пару человек. И чего им на ночь глядя жрать приспичило? — Это связано со статьей, над которой я сейчас работаю, — она затихла на мгновение, когда двое юных парней прошли мимо. Нахмурилась, ненавязчиво рассмотрев их. — Хочешь взять у меня интервью? — Он усмехнулся и развел руками. — А что? Сенсация! Каратель на исповеди. Вынести все самое святое для меня на обозрение всем, разве не этим вы в своей газетенке занимаетесь? — Нет, прошу, — она положила свою ладонь на его и совсем несильно сжала. Её легкая рука скорее привыкла держать письменную ручку, чем оружие. Тонкие изящные пальцы, такие же, как у Марии. Она дрожала. — Мне правда нужна помощь, — тихий, почти умоляющий шепот, и Френку уже не кажется это таким веселым. — Ну что у тебя на этот раз, выкладывай, солнышко. — Я не… — она выдохнула и осмотрелась по сторонам. — Давай пойдем в другое место. Не думала, что будет так много народа в это время.       Френк согласился, и они неспешно собрались и удалились из кафе, затерявшись среди полумрака ночного города, утопающего в летней жаре знойной ночи. Они петляли между домами, проходя по темным улочкам и дворам. Шли молча. Карен крепко прижимала свою сумку, словно там было что-то крайне важное. Хотя, скорее всего, так оно и было. Спустя где-то пятнадцать минут они пришли к такому же непримечательному дому, как и все остальные пройденные ими только что. Квартира Пейдж располагалась на четвертом этаже.       Девушка не расслабилась, даже оказавшись дома, в относительной безопасности. — Это лишь ниточки, ведущие в огромный запутанный клубок непонятного дерьма, но люди должны знать, что происходит, — она выкладывала из своей сумки кучу тонких папок и файлов. — Пропадают подростки. Не так часто и систематично чтобы полиция спохватилась, но… один мой источник утверждает, что это все связано, — Карен посмотрела в темные глаза молчаливого собеседника. По его взгляду сложно понять, о чем он думает в определенный момент, но только не тогда, когда речь идет о его семье и всём что к этому относится. — Связано с неким Кузнецом.       Это имя не было новым для Карателя, оно было главным в его гребанном списке уродов, которые должны отправиться в ад ближайшим рейсом. Он, конечно, схватится за любою возможность отыскать темного короля на этой шахматной доске, но как, черт возьми, эта девчонка влезла во все это. И самое главное — зачем. — Тебе спокойно не живется? — Френк встал из-за стола, держа в руке фотографию ребенка. Мальчик был похож скорее на сраного Каспера, чем на живое существо. — Думаю, тебе не стоит лезть в это дело, — прохрипел он, отправив фото обратно на стол. — Говоришь так же как он, — смешок, сорвавшийся с её губ, был скорее похож на вздох разочарования. И даже можно было не спрашивать, кто этот «он». Каратель знает второе лицо Красненького. Знает, что адвокат Мэтт Мёрдок не кто иной, как Дьявол Адской кухни. — Ну если твой адвокатишка так говорит, то стоит к нему прислушаться, поверь мне. Думаю, вы многое друг от друга скрываете. Смею предположить, что ты ему о наших встречах не рассказываешь. Но и у него наверняка есть тайны. Вам надо… — «Нам» ничего не надо! — Перебила его девушка. Она устало выдохнула и закатила глаза. — Я тебя не на семейную консультацию позвала, Френк. Мне не нужны советы, что делать с личной жизнью и своими гребаными чувствами! Понятно?       Она нервничала, и это было очевидно для него не только по повышенному тону. Она ведет себя так с самого начала встречи. Только, в чем, все-таки, дело, он понять не смог. Карен не боится мстителя, она смотрит прямо в глаза, спокойно поворачивается спиной, это не он причина её нервов. Её зацепки? Она разозлила кого-то влиятельного? — Чем я могу помочь? — Почему он чувствует себя обязанным ей помогать? Даже не так. Он хочет ей помочь. Что само по себе странно, ведь взамен ничего не получит. Девушка спрятала выбившуюся прядь за ухо, как делает всегда, когда переживает. — Тебе это не понравится, — она подошла к шкафу и достала оттуда небольшую серую коробочку. — Но сначала сядь, я обработаю рану на твоем лбу. — Да, Солнышко, ты права — мне это не нравится. — Сядь. — Это ни к чему, — Френк хоть и возмущался, однако позволил девушке сделать, что она хотела. Провозившись минут пять с мазью и пластырями, она удовлетворенно кивнула, осмотрев работу. — Ну хоть кровь не будет идти. Но следовало бы наложить швы. У меня как раз есть хорошая знакомая, она медсестра. Если хочешь… — Нет, — оборвал мужчина. — Этого вполне достаточно. На мне все как на собаке заживает. Вернемся к делу. — Да, конечно. — Карен кивнула и выудила из кучи бумаг на столе, одну особенную, помеченную кружочком в углу и скрепленную красной скрепкой. — У меня, конечно, все еще есть сомнения на счет тебя. Потому что ты… ну, убиваешь их. А он нужен живым, — она смотрела на мстителя долгим взглядом. Сейчас, перед тем как открыть папку, нужно понять, сможет ли Каратель поступиться своими принципами. Это его кредо, что-то вроде «око за око», убить всех плохих, но сейчас ей это не нужно. — Нужны кое-какие бумаги и, конечно же, сам виновник. Живым. Все свои документы он хранит не в офисе, а дома, поэтому достать их сложно. Если их заполучить, он сам сделает ошибки, которые приведут его к краху… — Я что, по-твоему, цепной пес, которого можно спустить, чтобы припугнуть плохого дядю? Ты попутала меня с обычными наемниками. Хочешь живого преступника для своей грандиозной статьи? Тогда ты обратилась не по адресу. Я ублюдков убиваю, свой шанс они упустили, когда выбрали сторону. — Значит так? Убиваешь всех бандитов без разбора? — Именно. Странно, что ты этого еще не поняла. — Тогда достань свое оружие, — прошипела она, — и всади мне пулю между глаз, потому что я тоже убийца. Я тоже убивала! — Повышая голос с каждым словом, она почти сорвалась на крик и вскочила из-за стола. — Грехи этого мужчины заканчиваются на подделывании документов и взятках. И если в твоих глазах он достоин смерти, тогда и я тоже.       Он видел это. То есть вполне осознавал, что Карен способна на убийство. Когда почти год назад он стоял у нее под прицелом, он видел её страх, как все её нутро била легкая дрожь, но решимость в глазах, это то, что может убедить солдата в серьезности намерений противника. Пусть она и боялась, пусть и не знала, что правильно делать, но что бы защитить себя, она бы выстрелила. Френк видел подобное в людях. Он мог увидеть разницу между самозащитой и обычным убийством. — Не неси чепухи, ты не убийца. — Но и он тоже, — она кинула папку Карателю. А пока он знакомился с содержимым файла, Карен продолжила разговор. Она говорила скорее сама с собой, чем с Френком. Просто потому, что внутри все клокотало от нахлынувших эмоций. — Этот твой взгляд такой же, как у Мэтта. Простите великодушно, что разрушила ваше представление о невинной овечке Карен, — с издевкой выплеснула девушка.       Так вот где собака зарыта. Неужто из-за этого девчонка весь вечер как на иголках. В это не трудно поверить, учитывая моральные принципы Красного, он мог воспринять новость в штыки. Тем более если идеализировал образ любимой, который она потом разрушила. Но открывать такую тайну с её стороны было как минимум странно. Только если Мёрдок не раскрылся в ответ. Знает ли Карен, что её избранный отличается от самого Френка только лишь боязнью убийств всяких отбросов. — Херня все это, — прохрипел мститель. Она лишь нахмурила идеальные светлые бровки и в недоумении уставилась на мужчину. — Это, так называемое убийство, случилось же наверняка до нашего знакомства? — Карен просто кивнула, без слов, подтверждая домыслы мужчины. — Плевать я на все это хотел. Девушка, которая увидела в человеке больше, чем просто убийцу, которым его видели все остальные, она до сих пор передо мной. Несмотря ни на что, ты ведь верила в меня до последнего. Пыталась помочь, я все это понимаю, пусть и не принимаю твои методы. Я, на самом деле, никогда и не считал тебя «невинной овечкой». Но руку на отсечение даю, что у тебя была крайняя мера самозащиты. — В другой жизни ты мог бы стать хорошим психологом, наверное, — горько усмехнулась девушка. — Да, а в этой жизни я убиваю всяких ублюдков. Ну и… просто запугиваю иногда. — Он подумал, что вероятно все это еще встанет ему боком. Он об этом парне из папки не слышал никогда, скорее всего он действительно не убивал никого, но сдержать себя будет сложно, несмотря ни на что. — Правда? — Воскликнула радостно Карен. Она улыбнулась и… о, черт! Какого хрена! Вцепилась в него аки умирающий. Ну вот, только обнимашек не хватает. Ну давай тут еще пижамную вечеринку закатим, обсуждая свежие сплетни. Френк аккуратно, но твердо отстранил её от себя. — Это просто отлично, — она будто бы и не заметила всей неловкости ситуации.       Только так показалось сначала, а когда их взгляды пересеклись, все повернулось совсем с иного ракурса. И сейчас, не отводя друг от друга глаз, Френк понял, что в его зону комфорта вторгся новый человек и вцепился клешнями как паразит. Он не хотел этого. Мать вашу! Последнее что ему нужно, это привязаться к кому-то настолько хрупкому, как эта девчонка, что бы потом и её потерять. В данный момент, единственным правильным вариантом было — выкинуть телефон и скрыться в неизвестном направлении, так, что бы нелегкая больше не переплела их пути. Но едва он мог сейчас сделать хоть в шаг в сторону. Звук затвора, наверное, единственное, что могло бы сдвинуть его с места, и то, чисто на инстинктах самоспасения.       Карен казалась ему сейчас как никогда слабой, трепещущей на краю его пропасти. Её прикосновение он почувствовал сразу, тепло расплылось от того места, где её пальцы касались его тела. Даже через футболку он мог это чувствовать. Она рассматривала череп на его одежде, и, наверное, посмотри она сейчас ему в глаза, это был бы конец. — Не-не-не, — вновь отстраняя от себя девушку, воспротивился мужчина. Он уставился в окно, за которым раскинулась обычная летняя ночь. Но сейчас в этой комнате было намного жарче, несмотря на надрывающийся вентилятор. — Что, по-твоему, ты делаешь? — То, что хочу. И то, чего хочешь ты, как мне показалось. — А мне кажется, что ты просто бросаешься из крайности в крайность, вот что. Я не смогу заменить для тебя Мэтта Мёрдока. Просто предупреждаю тебя, — ему вдруг вспомнилась пестрая баночка сахарозаменителя. Отвратительный кофе из-за него стал еще более мерзким. Горьким он был бы многим лучше, чем с приторным суррогатом. Он, наконец, оторвал взгляд от окна и перевел его на собеседницу. Что было сделано зря, как оказалось, — если не хочешь наделать кучу ошибок, лучше отступи. — Нет, — она лишь закусила нижнюю губу, — меня не надо предупреждать.       И Френк не знал, кто к кому первый потянулся, и даже не знал, как за несколько секунд они оказались на столе, сметнув все, что на нем было. Он только одно понял четко и ясно. При всей жестокости и ненависти его нынешней жизни, ему нужна была та нежность, которую могла дать эта девчонка. И он эгоистично все это брал. Потому что больше жизни хотел ощутить прикосновения его жены. И в этой ситуации он нуждался в Карен больше, чем она в нем. Ведь это не он заменяет Мёрдока, это она заменяет Марию. Так подозрительно похожие друг на друга, эти женщины, сейчас стали для него единым. Потому что Мария, так же как и Карен, не отступила бы от него, она бы не отвернулась.       Её поцелуи, как это говорится, были обжигающими. Лицо, шея. Отстранившись лишь на мгновение, чтобы стянуть его футболку, она продолжила. Её губы касались всего, к чему был доступ. Казалось, она и до сердца дотронулась, потому что стало вдруг так тяжело. Словно под перекрестным огнем оказался. А среди гула в голове, навязчиво мелькала проклятая мысль, что пуговицы на её рубашке слишком маленькие, и их слишком много. И вообще, больно много всяких глупостей, а он тоже жаждет почувствовать её своим телом. Чересчур жадно и эгоистично, оттого немного грубо, но границы сейчас были размыты, и сложно осознать, где предел.       Его тело ныло. Это было уже невыносимо. Терпеть все это. Желание освободиться из штанов, а может и вовсе из своей шкуры, было колоссальным. Он с глухим рыком, вырвавшимся откуда-то из глубины похороненного гнева, порвал чертову рубашку, и пуговички с тихим звоном рассыпались по полу. Карен ахнула, то ли от неожиданности, то ли от страха, но это вернуло Френка в реальность. Совсем на мгновение, но этого хватило, чтобы осознание происходящего ударило его под дых.       Нет, он не остановился. Потому что никто этого не хотел. Он просто слегка остепенил себя, в конце концов, Карен тоже не тряпичная кукла. Но полностью сдерживать страсть было выше его сил.       А все-таки следовало остановиться. Потому что внутри все закипало, и это не должно было вырваться. И среди хаоса мыслей, в голове навязчиво громыхало: нельзя, неправильно, ненужно. Но все это казалось таким далеким, а она-то тут. Вот совсем рядом, под ним. Прижимается, словно в поиске тепла, хотя тела их уже давно взмокли от пота в подступившей жаре.       Пока Карен судорожно пыталась расправиться с пряжкой военного ремня и штанами, Френк приподнял её, задирая слишком узкую, как оказалось, юбку к талии. Позволив девушке дальше возиться с его одеждой и попутно принимая её поцелуи, он провел рукой вверх от лодыжки до бедра. Прекрасные, длинные ноги. Не он их должен целовать, не он должен её трогать. Она уж точно заслуживает большего, чем быть зажатой между потрепанным старым столом, и не менее потрепанным мужиком. Какого хрена он вообще позволил этому произойти…       Последние остатки самообладания с крупицами самобичевания, снесло лавиной, когда Карен запустила руку ему в штаны, наконец, совладав с застежками. Вот кто совсем не испытывал угрызения совести. Она аккуратно коснулась члена одной рукой, другой приспуская штаны и даря такую желанную свободу. — У меня нет резинки, — прохрипел он чужим голосом. Но слова так и остались не услышанными.       Френк отодвинул кружевную чашечку бюстгальтера, позволив себе наконец коснуться её тела. И каждое прикосновение его губ, возвращалось стоном с её стороны.       Он хотел все сделать правильно, но Карен сама направила его, притянув к себе и обхватив ногами. Он вошел слишком резко, наверное. Не убедившись даже, что она готова. Но она была готова принять его. Такая горячая, узкая и влажная. Однако, несмотря ни на что, его движения, мужчины, растерявшего былой опыт, были чересчур порывистыми. Где-то в мыслях он даже пытался себя приостановить, сбавить темп, но все это терялось в потоке страсти и желания. Он так давно не испытывал подобного, что ощущал себя совсем неопытным юнцом. А ненависть к остальному миру, врезающаяся в память кровавыми слайдами прошлого, страх перед неизвестным будущим и возможными ошибками, лишь добавляли мрачности в этот адский коктейль. Френк не мог сдерживать свои эмоции, и был излишне резким.       Надолго его не хватило. Он почувствовал, как Карен внутри сжимает его еще сильнее. Но в ответ мужчина только яростнее начал толкаться в податливое тело, предчувствуя свой предел. Она обнимала его за мощные плечи, оставляя ногтями красноватые следы на спине. Несколько последних толчков, и он едва успел вытащить, спустив все на несчастный стол.       Еще несколько минут, чтобы перевести дух и осознать, что, черт возьми, он натворил. Он все еще был сверху, стараясь не наваливаться на девчонку, перенеся вес на руки. А она обнимала его, уткнувшись лицом в сильную шею, пыталась привести в норму сбившееся дыхание.       Он не хотел отстраняться, возможно, потому что боялся её реакции. Усмешка вырвалась как-то даже против воли. Вдруг вспомнил, что это игра не в одни ворота. Кончил и вспомнил о ней. Молодец! — Френк, — её шепот резанул по слуху, да и по совести тоже. Удивительно, что она вообще у него еще осталась. — Я сделаю то, о чем ты просила, — пытаясь не смотреть в сторону Карен, он отыскал футболку и начал одеваться. Совесть колола тупым ножом изнутри. Он ведь мертв. Мертв. Мертв! От чего тогда так сердце колотится? Внутри должна быть лишь пустота, а там серая масса тревоги и переживаний. — Останешься? — Как удар хлыстом. Резкий и пронзающий. Тихий голос отразился в памяти, он ведь почти так же просил её остаться с ним тогда в больнице. И она осталась в тот вечер, и все последующие вечера. — Надо подготовиться, — показал папку с красной скрепкой, словно подтверждение его слов. Он так и ушел, не позволив себе взглянуть на неё. Потому что итак слишком многое себе в этот вечер позволил.       В самом начале их странных и непонятных отношений, он принуждал себя думать об этой девчонке как о младшей сестре. А теперь все покатилось к чертям собачьим. И точно уже не будет «как раньше».