Мин Тэкван, VOGUE KOREA, 2016
*** Два месяца спустя
Юнги мирно похрапывает в кузове чёрного пикапа, накрывшись тёплым клетчатым пледом. Мелкий грибной дождь и апрельская прохлада отнюдь не мешают ему наслаждаться пребыванием в царстве Морфея. Столпившиеся вокруг офисные постройки, в окнах которых постоянно виднеется непонятное шевеление, словно стены хранят покой спящего. Четыре здания крупнейшей корпорации Южной Кореи, на территорию которой попасть практически невозможно, изолируют от звуков извне: гудения машин, людского шума и музыки, льющейся из ближайшей кафешки. Тишину нарушают лишь разговоры работников офисов, переходящих из одного корпуса в другой, и стук дождя по металлической крыше пикапа, но Мин не слышит этого. А ещё он не слышит, как за тонированными стёклами ведётся оживлённый спор, лишь иногда прерываемый кликом мышки и тихими причмокиваниями. — Корейским языком говорю тебе, нельзя им в этот проход ползти, там камеры, — настаивал один из голосов. Было слышно, что его обладатель с трудом сдерживается, чтобы не перейти на крик. В салоне остро пахло кимчи и сигаретами, а за пеленой дыма практически невозможно было что-либо разглядеть. Молодой блондин со странными причёской и лицом выкуривал одну сигарету за другой, но окно упорно не открывал: не хотел, чтобы их разговор услышали. На его лице читалось раздражение, а взгляд перебегал со стоящего на его коленях ноутбука на парня, вероятно, водителя, сидящего по соседству и мирно жующего лист капусты. Тот абсолютно отличался от первого: он не нервничал и изо всех сил старался доказать свою правоту всем, чем угодно. Тихим спокойным голосом, настойчивыми тычками в светящиеся красные точки на мониторе и щенячим взглядом. — Ну Джунни, а вдруг получится, мы и не такое прох… — Сокджин, ты балда! На экран посмотри, тут всё-ё-ё видно. Хоть по стене ползи! — не выдержал парень, которого назвали Джуном, и впечатал окурок в пепельницу так, что та пошатнулась. — Тихо ты! Лодыря разбудишь. Лучше б в постели так кричал, а то такое чувство, что обет молчания каждую ночь даёшь, зато днём тебя не заткнёшь, всё говоришь-говоришь-говоришь… Он подцепил палочками ещё один лист кимчи из небольшой пластиковой коробочки, а потому последние его слова разобрать было затруднительно. — А на тебя вообще остальные жалуются, даже Тэхён со своим «снотворным» всё слышит. Спать людям не даёшь совсем. Надо было тебя в хор отдать, такой талант пропадает! — А ты моему таланту не завидуй, — показал язык водитель. — Только и делаешь, что на меня ругаешься и оскорбляешь, обидно, между прочим. Хоть бы раз приятное слово сказал. Пусть ты и лидер, таким чёрствым быть совсем не обязательно. — А ты… Ты… — старался подобрать слова Намджун (именно так звали паровую машину, что наполнила кабину пикапа серым удушливым дымом), но ничего у него не вышло: слишком уж идеальным казался Сокджин. — Зато ты мне ни одного подарка не подарил. Как праздник, так обматываешься лентой, мол, «дорогой, дарю тебе себя». А я нормальный подарок хочу! Материальный! — Если вы не заткнётесь, я вам в жопу ваши подарки засуну, — послышался недовольный голос с улицы, дверь открылась, и в проёме показалась красная макушка, а вскоре и остальная часть Юнги оказалась в машине. — Вас все работники уже услышали. И куда ползти не надо, и у кого в компании самый сильный вокал, и подробности личной жизни — всё до единого. — Это всё из-за тебя, мистер «мне лучше знать», — раздалось шипение лидера. — Из-за меня? А кто даже выслушать меня не хотел? — Так ты хочешь сказать, что это я виноват? — А кто же ещё? — развёл руками Джин. — Да чтоб ты знал… — Боже, с кем я связался… — Мин закатил глаза, откинувшись на спинку сидения, и воткнул в уши наушники. Даже сквозь мощный бит слышались споры о том, кто прав — кто виноват, а потому, громко хлопнув дверью, красноволосый решил вернуться на улицу. Если бы не брат и обещанное шикарное вознаграждение, он ни за что в жизни не связался бы с этой компашкой и, разумеется, не стал бы грабить банки и подставлять бизнесменов. А именно этим и занималась группировка с гордым названием «Bangtan Boys». Все здесь были со своими причудами, и ни один не был нормальным в понимании Юнги. Ким Намджун, казалось бы, лидер, должен быть самым серьёзным и собранным, но и тот со своими тараканами. Если бы каждый раз, когда он ссорился с кем-то, с дерева падал лист, все деревья Кореи уже стояли бы голыми. Однако был один человек, который терпел его: Ким Сокджин. Красавец внешне, принцесса внутри, человек, сочетающий в себе стальные мускулы и умение готовить не хуже некоторых шеф-поваров. Парень Намджуна, его личный телохранитель и заботливая мать остальных членов группировки: Хосока, Чимина, Тэхёна и Чонгука. Юнги здесь считался кем-то вроде дедушки: ворчливым существом, выползающее из комнаты только от голода или желания справить нужду. Всё свободное время он или спал, или убивал граждан, которые чем-либо не угодили заказчику. Иногда пришивал и охрану, если та вмешивалась в его дела. Милый парень, в общем-то. Его наслаждение музыкой прервал звук взрыва и звон оконного стёкла, посыпавшегося из окна шестого этажа. — Началось, — произнёс парень и нырнул обратно в машину, в следующую же секунду двинувшуюся к чёрному входу здания, в котором и раздался взрыв.