Особенный

      Монива был первым из команды, кто научился понимать Аоне. В тот день, когда Таканобу вновь неверно поняли сокомандники, начав извиняться перед ним за слишком бурную радость по поводу удачного паса, капитан просто подошел к нему и хлопнул по спине от всей души.       "Эй, вот сейчас, ты же очень рад, как и все мы, не так ли?"       Аоне понадобилось несколько длительных секунд, чтобы осознать сказанное и яростно закивать. После чего его поразили еще сильнее, одарив самой яркой улыбкой, которую он видел в своей жизни.       "Кажется, я научился понимать, что ты хочешь сказать".       И Монива радостно засмеялся, заставляя сердце Аоне пропустить удар.       Остальные члены команды, конечно же, набросились на капитана с расспросами и постепенно тоже начали понимать Таканобу.       Но Канаме стал для Аоне особенным.       Ведь Монива был первым человеком, который назвал его "милым".       В первые секунды Таканобу думал, что это жестокая шутка. Ведь было невозможно сразу же поверить в искренность подобного после всего того времени, что он провел в детстве, окруженный злыми издевками. Но глядя, как Канаме смотрит на него с неподдельной улыбкой, Аоне пришлось поверить в то, что тот говорит то, что действительно думает, и что в его словах нет злого умысла. Но он все равно не мог понять, почему капитан назвал его так.       Ведь из них двоих милым был именно Канаме.       Бесконечно милый в своей кажущейся неловкости, но на деле точно знающий, какие слова сказать для поддержки командного духа. Умный, добрый и отзывчивый. Прекрасный.       Именно так думал Аоне. И осознав собственные мысли, он всегда пытался помочь капитану по любой мелочи. Разнять расшумевшихся сокомандников? Без проблем. Выслушать все с предельным вниманием? С радостью. Таканобу хотел помочь любым способом, из-за чего стал походить на преданного пса, как метко подметил Футакучи.       Аоне бы даже немного обиделся на это, если бы Монива не согласился с этим утверждением, с улыбкой сказав, что обожает собак. Тогда сердце Таканобу вновь пропустило удар. И он понял, что именно за чувства испытывает.       Канаме стал особенным для него во всем.       Аоне начал выискивать его в толпе, неосознанно желая каждую секунду быть рядом. И поэтому становилось лишь тяжелее при мысли о том, что скоро они пойдут разными путями.       Таканобу не хотел этого. Он не хотел терять того, кто понимал его, не считал жутким и не избегал, всегда с радостью даря ему улыбку. Аоне был готов стать кем угодно, сделать что угодно, лишь бы они никогда не пошли разными путями. Лишь бы всегда быть рядом.       Чем ближе был конец года, тем больше он обожал Мониву. Тем чаще искал повода задержаться рядом хоть на секунду дольше. И тем сильнее чувства рвались наружу, смешиваясь с горечью от того, что расставание неминуемо приближается.       Команде оставалось лишь удивленно переглядываться и пытаться выведать у Таканобу, почему он еще более хмурый, чем обычно. Он лишь отмахивался, но с каждым днем продолжал мрачнеть все больше. И в один день капитан не выдержал и позвал его на разговор таким тоном, как будто собирался отчитывать провинившегося ребенка.       Первые минуты Аоне молчал. Он не был уверен в том, что должен сделать, как будет вернее поступить.       Канаме он напомнил в этот момент грустного щенка, из-за чего тот стал настаивать еще сильнее. Он искренне хотел понять, что не так и может ли он помочь. И это было последней каплей для Таканобу.       С отчаянным вздохом он делает шаг вперед и сжимает капитана в своих объятиях. Так крепко, будто не собираясь отпускать больше никогда. Да он и действительно сам не знает, хватит ли у него сил выпустить его из плена своих рук. Такого бесконечно светлого и особенного.       «Аоне?»       Он слышит удивленный голос Канаме так близко, что невольно вздрагивает, когда капитан неуверенно похлопывает его по спине.       «Что такое?»       Таканобу боится озвучить то, что уже давно рвется из его сердца. Ведь потом нельзя будет повернуть назад в случае, если все пойдет наперекосяк. Менять настоящее безумно страшно. И поэтому он позволяет себе несколько лишних секунд просто сжимать в своих руках такое миниатюрное, в сравнении с ним, тело, которое так желал обнять.       А затем он решается. Таканобу утыкается лбом в чужое плечо, из-за чего приходится согнуться, и сжимает в руках плечи Монивы, чтобы не искушать себя жаждой еще более долгих секунд объятий.       «…лю.»       Он произносит, но предательски сбившееся дыхание поглощает половину слова.       «Что?»       Канаме переспрашивает, находясь в смятении. Такое поведение Аоне непривычно, и поэтому немного пугает.       «Люблю».       Таканобу все же решается на повтор, который в этот раз, несмотря на шепот, прекрасно слышно. Собственный голос пугает еще сильнее, отчего он вжимает лицо в чужое плечо с еще большим рвением. Менять настоящее так страшно.       Руки Монивы, до этого легко хлопающие его по спине, останавливаются в нерешительности. Издевательски медленные секунды тянутся как в вакууме, звоном раздаваясь в тишине. Аоне не выдерживает и пытается отстраниться, чтобы сбежать от этой пытки, но его останавливают. Рука Канаме перемещается на затылок Таканобу, бережно зарываясь пальцами в белоснежные волосы. Дыхание Аоне сбивается с ритма, как и его сердце. На мгновение кажется, что он задохнется от этого мимолетного движения. Проходят минуты все той же тишины, но уже не такой мучительной. Ведь пальцы Монивы так бережно гладят его голову.       «Я тоже».       Тихий шепот разрывает тишину будто гром, заставляя сердце замереть на долгое мгновение, а затем пуститься в безумный галоп. Таканобу не может поверить в услышанное, несмотря на то, что слова звоном отдаются в голове. Он нерешительно поднимает голову, неуверенно скользя взглядом по лицу Канаме. И, как и всегда, Аоне видит там лишь искренность.       Монива слегка краснеет, и Таканобу чувствует, как пальцы чуть давят на затылок, заставляя подвинуться непозволительно близко к лицу напротив. Но прежде чем Аоне окончательно осознает происходящее, все лишние мысли растворяются в поцелуе. Осторожный, бережный, будто Канаме и сам не верит в наступившее настоящее. Но для Таканобу и этого достаточно, чтобы мир вокруг взорвался.       Чтобы затем собраться в новое яркое счастливое будущее.       Будущее, где они оба особенные друг для друга.