Золотой туман

Звёздный вечер синел за окном и глумливо подмигивал звёздами. Теми самыми, под которыми она не раз и не два засыпала на заданиях, под которыми не единожды целовалась со своими кавалерами и под которыми она раз за разом расстаётся с ним. Она со вздохом отошла от окна, кутаясь в чёрный шёлковый халат. «Целый месяц, — думала Люси. — Целый месяц прошёл с того момента, как я его видела в последний раз». Сердце заныло, но девушка всего лишь крепче сжала воротник халата и села расчесывать волосы перед зеркалом. Перед глазами проносилось всё: от первых неловких прикосновений и поцелуев до яростных огненных ласк, в которые, не сгорая, погружались… …Он пришёл, возникая из золотого искрящегося тумана, на ходу снимая пиджак и подхватывая свою заклинательницу на руки. Люси даже отдать отчёт себе не успела, как оказалась в его власти, которую она так страстно желала ещё пятнадцать секунд назад. Он целует так, будто это в последний раз, до прерывистого дыхания, до водоворота чувств и ноющего ощущения внизу живота. Целует, желая большего, и относит её на кровать, где её халат откидывается, а чёрные шёлковые простыни ласкают их разгоряченные молодые тела. Она зарылась в его рыжие волосы своими тонкими пальчиками и, когда Лео отстраняется, чтобы посмотреть на неё, нагую и желанную, провела ноготками по коже головы, спускаясь к шее и буквально острой силой вырывая у него с губ возмущённый и наполненный наслаждением то ли смешок, то ли стон. Лев мило сморщил нос, но бесы из его глаз никуда не пропали. Он ждёт. Ждёт, лаская сильными руками, целуя и кусая нежную кожу. Люси, не веря глазам, очерчивала каждую черточку его лица пальцами, проводила ими по его тонким губам. Лев, прикрыв глаза, целовал её пальцы и ладони, едва ли не урча. Он тоже не верит. Он тоже скучал и поэтому обнимал её с такой неприкрытой мужской силой, что Люси благодарно стонала ему в губы и обнимала в ответ. Она прижималась животом к его паху и чувствовала его немыслимое напряжение и желание. Ну и правильно, ни к чему сантименты. Ухмылялась ему в лицо и прижималась сильнее, чтобы на долю секунды отстраниться и провести острыми ноготками по торсу парня и ниже, к пряжке ремня. Прищурив глаза, она легко поцеловала его и провела рукой по его паху, отчего Лео на миг остолбенел от накрывшей его волны и продолжил ласкать ее грудь. Когда Хартфилия, осмелев настолько, чтобы потянуться к пряжке ремня за известным, Локи с тихим рыком перевернул её на живот и прижал распластанные руки заклинательницы к матрацу. От лёгкого испуга у Люси внутри всё скручивается, как сжимаемая пружина: она задыхалась в собственных волосах и дышала тяжело и прерывисто через стиснутые зубы. Лео сел ей на ноги и, нежно проведя по позвоночнику кончиками пальцев, неожиданно куснул в середину, в кошачье место, отчего у волшебницы вырвался полустон-полувскрик. Пружина сжималась всё сильнее, когда звёздный дух своими болезненно-страстными укусами переместился ниже, к пояснице, отчего Люси в этой электрической феерии удовольствия закрывает глаза — ей чудится, будто наслаждение готово искрами выпрыгнуть из них. Ей так горячо, что она невольно заёрзала и попыталась подняться, как оказывалась вновь прижата к покрывалу сильной рукой. — Лежи! — рычит Локи, слегка шлёпая её по заднице и тут же заглаживая слегка покрасневшее место. Люси с протестом кротко стонет, но подчиняется и тут же вскрикивает от очередной жаркой волны, накрывшей её с головой. Она сжала покрывало в кулаках, невольно выгибая поясницу, когда Локи кусал её позвоночник в зоне копчика; она стенала, не скрывая своих чувств, когда её сексуальный, страстный дух вводил в неё пальцы одним сильным движением, второй рукой властно прижимая её плечо к постели; она стонала, когда Лев, продолжая немыслимое в вариации удовольствия, легко чмокнул её в щеку и переместился, вновь, ниже. Люси нашарила рукой подушку и подбила её под себя, безрассудно ёрзая и пытаясь найти более чувственное, глубокое положение; упёрлась локтями в матрац и позволила Льву поцеловать себя в губы. От тумана в глазах и в мыслях она ничего не видела и полностью отдалась во власть чувств. — Ну же… — чуть ли не всхлипывая, стонала она, пытаясь унять дрожь в коленях. — Ну Локи-и-и… Она не видела, но буквально ощущала, как сверкают глаза у её духа. Она своим телом сквозь ткань его штанов чувствовала его возбуждение и возбуждалась сама, не в силах терпеть. Но, видимо, у Локи свои планы, когда он наклонился к её уху и прошептал, обжигая горячим дыханием ухо, разделяя слова: «Да, дорогая? Чего ты хочешь?» Ах он… Заставляет говорить вслух о ее желаниях, наблюдая, как она сгорает от смущения, как сладкое удовольствие и эгоистичное желание большего творит из скромницы самую настоящую королеву, желаемую и желающую. — Ты мучитель, — жалобно простонала Люси, бесстыдно выпячивая попу в такт его движениям пальцев, стонала от очередного сильного прилива чувств, стонала прямо в подушку, которая её душила… — Войди, ах… — Она проглатывает слова и в полубреду продолжает: — … я хочу тебя! Она знала, что её нестерпимое желание — музыка для ушей Локи, но тот лишь хмыкнул и, еле слышно говорил так, медленно перекатывая слова на языке и будто смакуя их, чтоб она потерпела. Маленький укол разочарования вперемешку с ушатом предвкушения — Люси даже осознать ничего не успела, как оказалась перевернутой на спину, а Локи нависал над ней, прежде чем поцеловать её, свою изгибающуюся и сладострастно сжимающуюся в эйфории заклинательницу. Он не целует её нежно, как влюбленный человек, он целует как самый настоящий царь, в очередной раз доказывая, что она — его и только его. Он играет её языком, одной рукой проводя по скуле и зарываясь с волосы, он кусает её нижнюю губу и тянет на себя, заставляя Люси прогибаться в шее и проглатывать очередной стон. Он тянет её волосы на затылке и целует в шею, едва ли не мурлыча внутренне от её урчащих стонов и от того, как она царапает его спину, желая продолжения. — Давай, — шептал он, приказывая, ибо приказы он может отдавать ей только в постели, — говори мне, — и всё это – глядя в полностью затуманенные вожделением карие глаза, — чего ты хочешь? Сейчас? Да, он недаром ставит непонятную паузу, сжимая в ладони её грудь. И остается умиротворен её таким обескураживающе честным ответом. — Да, моя дорогая, — усмехнулся он, показывая зубы и поглаживая ее щеку, — да, ты должна желать меня. — Проводя рукой по плоскому животу… — И только меня. С садистским удовольствием он отстранился, раздвигая ей ноги, с животным блеском в глазах смотря на неё исподлобья, прежде чем опуститься поцелуем к её бедрам. Лев заставлял её стонать так бесстыдно и пошло от движений языком, что будь у неё за стенкой соседи, она бы в жизни не смогла посмотреть им в глаза. Он вновь проник в неё своими длинными пальцами, чувствуя, как сжимается и пульсирует всё внутри неё, как истекает от жгучего желания его всё на этом свете; он ускорился, заставляя заклинательницу закрывать рот рукой и закусывать костяшки пальцев, лишь бы не кричать. Меняя пальцы на язык, он ласково массировал одной рукой её клитор, а второй поддерживал под поясницей. Лишь бы уничтожить, растопить в лаве сладкого безумия те остатки стыда и совести, лишь бы подчинить себе это сильное и такое прекрасное женское тело, лишь бы привязать хрупкую женскую душу к себе навеки и навсегда. Люси кричит, её волосы разметались по подушке, и она всем своим видом показывала, что готова. Она — его. И Локи не выдержал сам, отстранился, лишь бы вжикнуть змейкой штанов и снять их с себя. Лев резким движением за ногу пододвинул её к себе и усадил себе на колени. Тело к телу. Душа к душе. Глаза в глаза и дыхание не в такт. Люси прижималась к нему грудью, когда он руками прижимал её к себе и стонет так сильно, что волна, словно вибрация, чувствуется по всему её естеству. Безумие достигает своего апогея, и Лев срывается, откидываясь на спину и насаживая Люси на себя. Сильно, быстро, глубоко, безумно и безжалостно. Как оба любят и хотят. Когда Локи вместо привычного рыка срывается на протяжный стон, Люсино самодовольство танцует победную тарантеллу. А когда она сжимает у себя все внутри, и Локи сжимает её ягодицы так яростно, она чувствовала себя едва ли не победительницей. — Ещё, — закатывая глаза от удовольствия, шептал на полустоне её любимый. — Быстрее. И в эти глаза и чувства как в омут. Вакханалия образов, электрические заряды по телу и немыслимое напряжение мышц, заставляющее изгибаться и прижиматься к партнёру настолько сильно, насколько это возможно и невозможно… И вот Лев выгнулся на лопатках, входя в неё последними сильными толчками, и они оба задохнулись в один момент остатками прошедших утех. Спустя время, Локи смотрел на умиротворённое лицо своей любимой, поправил упавшую ей на нос прядь волос и провёл по искусанным красным губам пальцами прежде, чем поцеловать её нежно и мимолетно, доверчиво свернувшуюся калачиком, поджав под себя ноги. Слова закончились. — Спасибо, — шептала Люси, прижимаясь к нему. Ей не надо говорить, чтобы он её не оставлял — ей давно уже не восемнадцать, чтобы приковывать кого-либо к себе. Но боли в её сердце при осознании скорейшего расставания столь много, что Лео аж физически чувствует её. Чувствует, со вздохом прижимает Люси к себе и, слушая мирное дыхание, смотрит на ненавистные глумливые звёзды. А завтра будет новый день, в котором он не растворится золотым туманом, а скажет ей с первым лучом солнца: «Я вернулся навсегда».