Король воздуха

Ты не умел одного – сражаться и проклинать. И ты забудешь его, но он вернется опять. Нальет столетний коньяк, разгонит в снах воронье, Возьмет в уплату пустяк: лишь вырвет сердце твое. Канцлер Ги - "Король воздуха"

      Дин слышал легенды. Много легенд. Историй, никем не записанных, забытых и покрытых слоями пыли, задвинутых на самые задворки памяти, а потом осторожно вынутых оттуда и заново открытых на страницах воспоминаний.       За окном что-то тяжело высвистывает ветер, скребясь ветвями старого дерева в стекло, будто требуя впустить его внутрь залитой светом от камина комнаты, но Дин с усмешкой качает головой и запахивает тяжелые шторы, чтобы не видеть, как зло взвиваются в воздух снежинки.       Он садится в старое кресло и кладет руки на гладкие подлокотники, нервно проводя пальцами по темному старому гобелену, изучая неровные переплетения толстых протертых от времени нитей.       Окно содрогается от очередного порыва хиусного аквилона. Он мчится с севера — гневный, разъяренный. Он голоден, жаден и могуч. Дин почти видит прозрачные сильные пальцы, что впиваются в раму и силятся поднять ее, а потом сжимаются в кулаки и бьют по тонкому стеклу в надежде разбить его на сотни осколков, лишь бы добраться, дотянуться… загасить испуганно пляшущее в камине пламя и погрузить комнату во мрак.       Время стекает вниз по стенам и скапливается незримым озерцом у его ног, плещется, касаясь водами настоящего и глубинами будущего его щиколоток.       Ожидание — томительное, пугающее, древнее, как мир, и обманчиво далекое. Часы категоричными щелчками отрубают секунды, за ними — минуты, часы, дни… А вскоре в незримое море времени оглушительно тихо падает вечность и исчезает в глубине, подобно тонущему кораблю.       — Мама! Мамочка!       — Сэм, она не вернется! Понимаешь, не вернется!       Белая роза падает на свежую могилу.       Огоньки свечей вздрагивают. Из-под двери с тихим свистом скользит недовольный происходящим сквозняк. Он жадными руками тянется к одиноко стоящей в прозрачно-голубой вазе с отколотой кромкой белой розе и задумчиво оглаживает бархатистые тяжелые лепестки, покрывая их незримым налетом инея.       Дину хочется сжать бутон в кулаке, смять его, уничтожить, но он лишь смотрит на медленно мертвеющий цветок и ждет, когда вихрь ворвется в наглухо запертую комнату и его растянутая на годы агония завершится.       — Сэм! Нет! Не беги в лес! Сэм!       — Это он забрал ее! Это он!       — Его нет, Сэм, это легенда — сказка, которой папа пугал тебя перед сном! Короля воздуха не существует!       Рассерженный вихрь гудит меж высоких сосновых стволов.       Пыль лениво качается в воздухе, подгоняемая спокойным и мерным дыханием человека. Нет страха. Нет ужаса. Нет ничего. Он практически пуст, испит временем до дна, будто книга, дочитанная до последней точки и закинутая в самый угол старого шкафа. Он всего лишь пылинка в этом океане времени, что размеренно плещется вокруг.       Вихрь окружает двух испуганных детей. Дин прижимает к себе младшего брата, закрывая от острых ледяных когтей бури. Стволы сосен скрылись в тумане снега и льда. И ничего нет в этой белоснежной пустоте, лишь завывание невидимых волков и стоны ломающихся дерев.       И Дин молит, но не бога.       Он взывает к разбушевавшемуся Королю, умоляя усмирить вырвавшийся из клетки дикий ветер, что вознамерился уничтожить двух забредших в чащу несмышленых детей. Он смотрит вверх, туда, где скрыто снежным куполом чистое небо, по которому луна разбросала свое звездное ожерелье. И кричит, чтобы все закончилось. Просит, плачет, угрожает.       В ответ лишь воют голодные волки.       Занавес бури расступается, впуская в свои глубины огромную серую тень. Зверь скалится, в густой шерсти путаются испуганные снежинки, будто мотыльки в паутине. Дин видит когти, что могут разодрать разъяренного медведя, клыки, что вопьются в плоть и уже никогда не выпустят добычу живой, глаза — черные, дикие, голодные, от которых не спрятаться.       Он задвигает брата за спину, обреченно думая, что это не спасет ему жизнь, лишь отсрочит неизбежное. Под снегом руки находят длинную кривую ветку, и юноша крепко сжимает ее дрожащими пальцами.       Волк припадает к земле, выпуская когти. С победным воем он срывается в прыжок, и испуганный человек зажмуривается, выставив перед собой свое единственное оружие. Сзади кричит Сэм.       — Назад! — гремит могучий голос где-то в высоте снежного купола.       Вьюга внезапно закручивается прямо перед детьми, преграждая зверю путь. Волка подхватывает вихрем и немилосердно швыряет о ствол огромной сосны. Хрустят кости, слышится полный боли и страха животный визг.       Дин широко распахнутыми глазами взирает на сплетающуюся прямо из воздуха и снега мужскую фигуру, окутанную широким плащом, подбитым серебристо-белым мехом. Незнакомец яростно сверкает синими, будто далекие звезды, глазами. С тонкой ладони срывается чудовищной силы буран, в котором окончательно исчезает голодный хищник. Длинные пальцы покрываются самой настоящей наледью. Метель же стелется по земле и подобно преданному, но провинившемуся псу устремляется к его ногам. Мужчина кривит губы и поводит второй рукой, резко сжимая пальцы в кулак. Раздается гул, будто лес, внезапно ожив, пугается пришедшего дровосека.       Дину кажется… нет, нет! Не может того быть! Но на предплечье незнакомца сидит нахохлившийся белоснежный филин и раздраженно щелкает клювом.       — Это же… — голос срывается от переполняющих душу Дина чувств. — Это…       — Северный ветер, — спокойно отвечает на невысказанный вопрос мужчина, проводя второй рукой по встопорщенному оперению птицы. Она поворачивает голову, и с губ человека невольно срывается громкий морозный выдох. В больших иссиня-черных глазах сверкают самые настоящие звезды. — Аквилон.       — Аквилон, — завороженно повторяет Дин. — Это он…       — Завел вас сюда, — заканчивает за него мужчина и согласно кивает. — Да. Вот только я не понимаю, зачем. — Он с явственно ощутимым осуждением щелкает и без того обиженную птицу по клюву. Аквилон угрожающе расправляет крылья и пытается клюнуть тонкий палец в ответ.       Мужчина сводит темные брови к переносице. От него начинает веять холодом, и юноша понимает, что он злится.       — Домой, — холодно приказывает он птице, и она на удивление послушно взвивается в воздух, чтобы исчезнуть в высоте ночных небес. Дин завороженно провожает ее взглядом.       — Король воздуха… — шепчет юноша и оборачивается к брату. — Сэм, это…       Но мальчик лежит на снегу и не двигается. Тонкая курточка на его плечах припорошена снегом, и Дин испуганно вцепляется непослушными пальцами в его тонкую ручонку.       — Сэм!       Ему хочется орать, кричать от страха, проклинать собственную несдержанность и глупость младшего брата, которого понесло на поиски чертового Короля. Но больше всего он жаждет, чтобы брат открыл глаза и сказал ему, что с ним все в порядке.       Слышится скрип шагов. Незнакомец опускается на одно колено напротив Дина и задумчиво изучает детей немигающим взглядом. Юноша поднимает на него молящий взгляд, но не успевает вымолвить и слова: мужчина спокойно распускает завязки своего плаща, снимает его и накрывает лежащего на снегу мальчонку тяжелой тканью.       — Все будет хорошо, Дин, — с усталой улыбкой произносит он, поднимая Сэма на руки. Дин вскакивает следом, трясясь от холода и страха.       — Откуда ты…       — Я много чего знаю, — вновь опережает его божество, взмахом ладони обрывая сбивчивую речь. — Вам пора домой, — горькая ухмылка трогает бледные уста, и Дину хочется утешить ее обладателя, но холодная рука касается его плеча, и юноша судорожно вздрагивает, чувствуя, как уплывает его сознание. Он успевает схватить бессознательного Сэма за руку и проваливается в темноту.       Последней его мыслью будет то, что за спасение брата он готов отдать даже свою бессмертную душу.       Сделки, заключенные с Королем воздуха, нерасторжимы. Дин помнит это из старых легенд, из сказок, что рассказывал им перед сном отец, сидя на теплых шкурах у камина.       Он медленно поднимает руку и кладет ее на левое плечо — туда, где осталась метка, оставленная ему Королем. Тот услышал его мольбы, пришел на помощь и спас детей из клыков волка. Дин усмехается — теперь-то он знает, что у него тоже было имя. Волк по кличке Геспер — ветер западный, пришедший на помощь Аквилону затем, чтобы их хозяин — мудрое древнее божество — больше не был одинок.       Сколько книг было прочитано, сколько легенд изучено и собрано. Сколько из них было отвергнуто, сколько потеряно и сочинено заново. Дин смотрит на толстую книгу, лежащую на столе рядом с розой — труд всей его жизни завершен.       Гул за окном прекращается, и мир погружается в тишину. Дин усмехается и выпрямляется в кресле, понимая, что мучительное ожидание закончилось. Спустя долгие годы он наконец-то отдаст свой долг.       Пламя в камине резко гаснет, когда в трубу со знакомым свистом врывается знакомый до боли белоснежный филин. Он грациозно опускается рядом с белой розой и немигающим взглядом чарующих звездных глаз смотрит на человека, а после поворачивает голову в сторону зашторенного окна.       Дин понимает — ему не нужны слова. Он встает и подрагивающими руками распахивает тяжелую ткань, чтобы без усилий поднять раму вверх. Аквилон мгновенно устремляется обратно на свободу, и человек опасливо выглядывает на улицу.       Снегом усыпано все, деревья похожи на прекрасные хрустальные статуэтки. Звезды мерцают на белоснежном полотне, что простирается до самого горизонта. И дышать хочется, и жить, и так свежо, что Дин невольно смеется — снежинки застыли в воздухе кружевной взвесью. Часы замерли. Океан времени замерз.       Он выбирается через окно на улицу и ступает на скрипучий снег, раскидывает руки, подставляя лицо лунному свету, что заботливо стирает с него нажитые с возрастом морщины. Седина уходит с его волос — луна принимает свой дар обратно, — и они окрашиваются золотом. Дин чувствует в руках прежнюю силу, ноги, кажется, способны пробежать сотни километров и не устать, легкие полнятся свежестью, а сердце уверенно стучит в сильной груди.       Его окутывает метелью — мягкой и похожей на пуховую перину.       — Я ждал тебя.       Дин с улыбкой поворачивается и смотрит в знакомые синие глаза. Король воздуха изящно соскальзывает со спины огромного белого волка. Тот довольно облизывается и заинтересованно поводит пышным хвостом. Человек приветственно склоняет голову, на что западный ветер довольно фыркает.       Он не изменился — все те же льдистые глаза, темные волосы, точеные скулы и ровные бледные губы. Кажется, годы обошли его стороной, но ведь на то он и божество — древнее и старое, как сам мир, мудрое и одинокое.       — А я тебя, — произносит Дин, делая шаг впереди заключая в объятия тонкую холодную фигуру. Смеется, когда Король воздуха — могучее и прекрасное создание — вздрагивает от неожиданности в его руках. — Так долго ждал, Кастиэль.       Он физически чувствует, как того захлестывает изумление. Волк удивленно тявкает, а филин, сидящий на его загривке, с любопытством ухает, наклоняя голову и щелкая клювом. Мужчина осторожно высвобождается из его объятий и открывает рот, но Дин прикладывает к ледяным губам палец, вынуждая молчать.       — Я много чего знаю, — повторяет он когда-то сказанную самим Кастиэлем фразу, и в синих глазах вспыхивает теплый огонек, будто на их дне зарождается новая звезда.       — Ты можешь отказаться, — полушепотом произносит повелитель ветров. — Ведь тебя привели ко мне. Ты пришел не сам. Я не стану заставлять…       Но Дин прерывает его тем, что за ворот теплого плаща притягивает к себе и осторожно целует. Губы Кастиэля ледяные, а дыхание у него морозное, но человек впитывает этот холод, отдавая в ответ тепло.       Боже, как же долго ждал он этого момента, лелеял постепенно растущие чувства в себе на протяжении долгих лет, читал ужасающие и прекрасные легенды, влюблялся в них — в образ, придуманный, воспетый и сочиненный людьми. Хоть по поводу имени они и не солгали. Но сейчас, вот в этот момент, перед ним — не сказка. Он держит в своих руках самое настоящее божество, он целует его, а вокруг радостно свищет метель.       Меня не надо заставлять.       Кастиэль стонет в поцелуй и хватается руками за плечи Дина, накрывая свою собственную метку ладонью. Человек понимает — Король воздуха услышал его.       Я твой. Твоя одинокая вечность подошла к концу.       Метель окутывает их плотным коконом, совсем как тогда — в первую их встречу. И Дин утирает его хрустальные слезы, чувствуя, как теплеют эти губы.       Ты больше не одинок.       И тогда Кастиэль кладет руку на его грудь, впиваясь тонкими пальцами в кожу, а затем — сжимает в ладони трепещущее человеческое сердце. Их взгляды встречаются — глаза в глаза, сливаются два дыхания, переплетаются пальцы и судьбы.       — Твое сердце принадлежит мне, — шелестит голос Короля.       — Как и я сам, — хрипло отвечает Дин.       В ночном небе раздается уханье филина.       Сэм Винчестер, что с тяжелым сердцем утром войдет в комнату, обомлеет и выронит из рук белую розу. Тело его умершего старшего брата исчезнет, будто его вовсе и не было, а все вокруг будет покрыто кружевами белоснежного инея.       Все, кроме прозрачно-голубой вазы с отколотой кромкой. В ней прекрасным изваянием застынет великолепная сверкающая чистотой ледяная роза.